Переводчик смотрел на него безумным взглядом.
— Пришельцы?
* * *
Юрий Голованов смотрел на экран, уверенный, что связь прервали на том конце провода. Сердце, как деревянный молот, глухо билось в его груди.
— Итак, — медленно заговорил маршал Растиневский, — вы часто подобным образом беседовали с американцами?
Юрий посмотрел на окруживших его офицеров ГРУ. Направленные на него черные дула пистолетов и автоматов, казалось, злорадствовали. Что испытывал Горбачев в такой же ситуации? Какая ирония судьбы!
— Думаю… все мои слова вы расцените как фантазии. Да, я беседовал. — Юрий неловко улыбнулся. — Все-таки я не понимаю, в чем дело. Где Андрей?
— Под стражей. Полагаю, Юрий, пришло время…
Сумасшедшее биение сердца переросло в резкую боль, охватившую левую сторону тела. Юрий почувствовал, что теряет равновесие, и упал на стул. Боль нарастала, вызывая приступы тошноты.
Он еще слышал голоса, идущие откуда-то из-за спины, чьи-то руки схватили его за плечи. Но все заглушала страшная боль в груди. Он едва расслышал свой собственный стон:
— Я думаю… вы… опоздали… Сергей…
Сознание покинуло его, как Москву покидает туман ранним весенним утром.
ГЛАВА 11
Шейла пробудилась в сказочной стране. Она свободно раскинулась на широкой постели, чувствуя, что никогда в жизни так здорово не высыпалась. Гравитация вернулась, она ощущала тяжесть своего тела. Она зажмурилась и села. Чем объяснить эти ощущения? Или это кровать что-то проделывала с силой тяжести?
Она прошла в душевую нишу, посмотрела на простого вида кнопку, вздохнула, нажала на нее, и душ заработал. На подносе появилось обычное мыло, и она намылилась с ног до головы. Льющаяся на нее вода имела температуру тела, мыльная пена заструилась вдоль ее длинных ног и всосалась в гладкий пол, не оставив следа.
— Как они это делают?
Когда она вышла из душа, ее ждал новый сюрприз. Она сделала шаг и, почувствовав сопротивление пола, отшатнулась и застыла. Словно невидимая промокашка окутала ее. Она наблюдала, как исчезали на ее теле капли воды, словно попадая в какое-то поле. Растерявшись, она вытянула одну руку, другую — сухо!
Затаив дыхание, она сделала еще шаг назад: теперь ее груди попали в невидимое поле. Голова откинулась назад, каждый волос отделился от другого, вода тут же испарилась, и светлые пряди моментально стали сухими.
— Ничего себе! — поразилась она. — Если бы я продала эту вещицу в Нью-Йорке или Париже, я бы имела чертовский успех! — Она встряхнула своими светлыми сухими волосами и рассмеялась. — Космос не так уж вреден для старушек вроде меня.
Форма, которую она в соответствии с инструкцией скинула в изножье кровати, исчезла. Остались только ее личные вещи. Она нахмурилась и подошла к стенному шкафу. Открыв его, она увидела разноцветные одеяния, висящие по отдельности на плечиках. Ее формы не было. Она пощупала ткань. Удивительно мягкая. Делать нечего, пришлось надеть экзотическое космическое одеяние. Сшито просто замечательно. Слишком даже — решила она, разглядывая свое отражение в зеркальной стене.
Когда она поворачивалась перед зеркалом, дверь провозгласила:
— Майор, вас хочет видеть Светлана Детова.
Она поколебалась.
— Входи.
Взглянув на компьютер, она отметила, что до совещания остается один час.
Вошла Детова, одетая в похожий обтягивающий костюм.
— Черт возьми, твой такой же?
Светлана кивнула, ее голубые глаза были печальны.
— Насколько мне известно, со всеми случилась подобная история.
— Теперь у нас есть только это. — Шейла указала на свой обтягивающий костюм. — Очевидно, наша старая одежда провалилась сквозь пол. Осталось только то, что лежало в карманах.
Шейла наклонилась и подняла ключи от своего “Остина”, карандашик, пять фунтов и шесть шиллингов, бумажник и какие-то обрывки бумажек.
— Интересно, — пробормотала она, ощупывая ногой пол.
— Майор, я думаю, нам следует обсудить это. Какой в этом смысл?
Лишившись своего строгого делового костюма, Светлана выглядела менее импозантно. Фигурка у нее оказалась маленькая и соблазнительная — большая грудь, широкие бедра и тонкая талия. Заменившее форму космическое одеяние так туго облегало ее формы, что она стала нервничать. И не без причины. Она станет мишенью для каждого мужского взгляда на корабле.
Шейла еще раз внимательно осмотрела себя. И в самом деле, действует на нервы. Хотелось бы ей появиться в таком виде перед мужчиной?
— Как ты думаешь, что это значит?
Светлана скривила рот:
— Неужели Ахимса и в самом деле хотят видеть нас в роли пилотов?
* * *
Кружа вокруг автомата, Мэрфи взревел:
— Эй ты, есть что-нибудь опохмелиться?
Он посмотрел на компьютер. Прочитал: “06.30”. Потом появилась следующая надпись: “Физкультура в зале — 07.00. Завтрак — 08.00. Аудитория — 09.00”.
Целый час завтракать? Ну что же, космос не так уж плох.
На дне аппарата появилось что-то в стакане. Мэрфи пригляделся. Жидкость была похожа на кокосовое молоко. Он проглотил ее, не чувствуя вкуса. Потом нырнул в душ. Странно, он чувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы понимать, что к чему. Он сунул руку в нишу, ничего не почувствовал и оглядел свое тело. Сухое. Он понюхал под мышками — в самом ли деле он принял душ? — и взглянул на то место, куда сбросил форму. Маленькими кучками на полу лежали его принадлежности. Форма исчезла.
— Господи, Мэйсон! Ты получишь за это!
Он заглянул в стенной шкаф и обнаружил одежду. Стащил один из костюмов с вешалки и, подивившись качеству ткани, натянул его на себя. Бросив взгляд на свое отражение, поиграл мускулами и встал в позу Мистера Космоса. Потом хмыкнул и бросился к двери. Если он не найдет свою форму до прихода Даниэлса, он покойник. Может быть, Даниэлс и забыл его ночной рейд, но страшно подумать о том, какой гнев вызовет отсутствие формы!
Он кинулся вниз по коридору и приложил ладонь к двери Мэйсона.
— Черт побери, впусти меня!
— Мэрфи! Я убью тебя!
Дверь рывком распахнулась, и Мэрфи увидел стоящего в центре комнаты обнаженного Мэйсона: тот трясся от ярости.
— Где она?
— Что?
— Моя форма, ты, грязный, зловонный сукин сын!
Мэрфи поперхнулся, глядя на горстку ключей, монет, бумажник и кроличью лапку, валявшуюся на полу.
— Ты не брал мою форму?
— Нет, черт побери! Где моя форма?! Отдай ее, или я разорву тебя на куски! — Мэйсон наступал, лицо его налилось кровью, кулаки сжались, бицепсы угрожающе взбугрились.
— Эй! Отвали, парень! Моя тоже испарилась!
Мэйсон остановился, подняв брови.
— Твоя тоже?
— Да!
Щеки Мэйсона затряслись.
— Если это не ты… Проклятые ублюдки комми!
Мэрфи тряхнул головой.
— Оденься. Напяль что-нибудь из этого шкафа. Сейчас, черт побери, начнется война.
- О черт! — присвистнул Мэйсон. — Как я смогу драться? Я так скверно себя чувствую.
— Попроси у автомата похмелиться.
Мэрфи бросился в белый коридор и замер — навстречу ему шагал Габания.
— Это твои шуточки?
Мика Габания, облаченный в облегающий костюм, усмехнулся.
— Где наша форма? На этот раз, американец, ты слишком далеко зашел!
Мэрфи встал в стойку, выжидая. Черт побери! Габания такой бугай! Постарайся не попасть к нему в лапы! Он тебя задавит, он переломит твой хребет, как прутик!
Габания переминался с ноги на ногу, уродливая гримаса исказила его черты.
— Я с удовольствием переломаю тебе кости, американец! Сейчас ты узнаешь, как сильна Советская Армия!
— Погоди, дружище. Сейчас я сделаю из тебя отбивную!
— Какого дьявола… Мэрфи! — прогремел голос Даниэлса.
— Он украл нашу форму, Сэм! — Мэрфи и глазом не моргнул: он заметил неожиданное замешательство Габания.
— Так вас двое? — спросил громадный русский. — Тем лучше.
Даниэлс хлопнул рукой по плечу Мэрфи, оттаскивая его назад, встав между ним и русским.
— Послушайте, дуболомы, не знаю, в чем тут у вас дело, но давайте завязывайте.
Мэрфи взглянул на Даниэлса и увидел, что тот одет в такой же блестящий, обтягивающий мускулистое тело костюм.
— Но они взяли нашу форму!
— Кто взял? Чью форму? — Габания покраснел от гнева, выпятил подбородок и двинулся на них. Даниэлс поднял глаза, покачав головой:
— О господи, дай мне силы! Черт побери, Мэрфи, ты не видишь, во что он одет? А? А у тебя, Габания, нет времени посмотреть? Кто-нибудь из вас, ослы, смотрит по сторонам? Все чертово обмундирование испарилось! Я только что говорил об этом со Стукаловым.
Мэрфи сделал гримасу. В коридоре появился Мэйсон с перекошенным от злобы лицом. Он попался на глаза Даниэлсу.
Капитан оглядел всех троих.
— Ты что, Мэйсон, тоже участвуешь во всем этом?
— Я… кто-то украл мою форму, сэр! — Тед вытянулся в струнку и отсалютовал.
— Святая Дева Мария! — простонал Даниэлс. — Ладно, куриные мозги, отжимайтесь! Тридцать раз… живо! — Даниэлс повернулся на каблуках. — Ты тоже, Габания, — тридцать раз! Или хочешь, чтобы я пошел к Виктору?
— Ты не имеешь права приказывать мне, американец!
Казалось, Сэм начал раздуваться.
— Я не ослышался, лейтенант? Что, Генеральный секретарь сказал тебе что-то особое? Разве у тебя была своя особая встреча с Толстяком вчера? Давай-ка на пол, мистер! Живо!
Мэрфи взглянул на выражение лица огромного русского. Ничего хорошего! Потом он уперся взглядом в пол и начал отжиматься, тридцать раз, со всей быстротой, на которую был способен. Что бы там ни было в глазах Даниэлса — а Мэрфи видел эти глаза бессчетное количество раз, — но это сработало. Габания лег на пол и начал качаться — как помпа в нефтяной скважине.
— Все в порядке, ребята, — ворчливо прибавил Даниэлс. — И с этим покончено. Мэрфи, Мэйсон, если Габи, или майор Стукалов, или другой офицер отдает вам приказ — немедленно подчиниться! Не ждать, не сверяться со мной, а подчиниться, слышите, вы, гнилые мозги?
— Есть, сэр! — крикнули они в унисон.
— Габания, это и тебя касается. Прошлой ночью мы так решили с Виктором. Теперь мы единое подразделение. Во время зарядки мы с майором поговорим с людьми. Поговорим все вместе, чтобы не было недоразумений.
— Отличная работа, Мика. Ты в хорошей форме. — Голос Стукалова прозвучал откуда-то сверху, позади Мэрфи. — Я слышал конец маленькой речи Сэма. Я очень огорчусь, если узнаю, что ты не подчинился ему, что бы ни явилось причиной вашей сегодняшней веселой разминки.
— Слушаюсь, товарищ майор! — гаркнул Габания.
— Ну ладно, бараньи головы, заканчивайте. У вас есть десять минут до зарядки, — сказал Даниэлс.
Мэрфи вскочил на ноги.
— Зарядки?
Габания тоже поднялся. Пока он отряхивал руки, лицо его сочилось ненавистью.
— Физкультура, дуболомы, созывайте всех своих. И еще, ребятишки, мы собираемся проводить совместные тренировки. А теперь пошевеливайтесь, живее!
— Это еще не конец, — еле слышно прошептал Габания.
* * *
Толстяк, как обычно, в виде голограммы возник из пустоты точно в 8.00. Он завис в воздухе над краем стола, когда секундная стрелка застыла. Зажегся второй экран. На фоне звезд в воздухе повисло нечто, напоминающее по форме колесо.
— Кажется, у нас возникли проблемы, — заявила Шейла. — Исчезло наше обмундирование. — Сначала разберемся с этим вопросом!
— Я снабдил вас более удобной одеждой, — Толстяк катался взад-вперед. (Он радовался?) — Форма, майор, служит двум целям. Во-первых, она придает всем одинаковый внешний вид, а во-вторых, обозначает различия между нациями и рангами. Теперь у вас есть более пригодная форма, и все вы выглядите одинаково. Мы заметили, что для людей это имеет значение.
— А если мы хотим, чтобы нам вернули старую форму? — поднял руки Габи.
— Зачем она вам? Чтобы увековечить вашу национальную принадлежность? Качество ткани очень приближено к вашему. Но эта ткань более долговечна, она не протирается и не рвется. Далее, эта одежда защищает от радиации, которая пагубна для людей. Если ее кое-чем дополнить, она будет служить и в безвоздушном пространстве, станет тем, что вы называете скафандром. Ткань регулирует температуру, приближая ее к температуре тела; эти костюмы можно носить долгие годы не снимая.
— А фасон? — спросила Светлана. — Они… ну… слишком обтягивают. Слишком…
— Уверяю вас, они очень эластичны, удобны в любом положении и нисколько не стесняют движений.
— Я имела в виду не это, — Светлана пристально посмотрела на пришельца.
— А-а, вы имели в виду, что они слишком подчеркивают форму тела? Мы думали только о практической стороне. Эти костюмы соединяют в себе достоинства вашего и нашего миров. Одежда, которая защитит вас от радиации, вакуума, температурных перепадов и в то же время сохранит свободу в движениях. Теперь, когда эта тема закрыта, может быть, перейдем к обсуждению более важных вопросов?
— Нашей форме, кажется, надо послать воздушный поцелуй. — Сэм поглядел на свои облегающие рукава. На лбу его пролегла морщина.
— Более важные вопросы? Что все это значит? — пробормотал на выдохе Виктор.
— То, что вы видите здесь, — Толстяк обратился к настенному экрану, — это станция Пашти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Пришельцы?
* * *
Юрий Голованов смотрел на экран, уверенный, что связь прервали на том конце провода. Сердце, как деревянный молот, глухо билось в его груди.
— Итак, — медленно заговорил маршал Растиневский, — вы часто подобным образом беседовали с американцами?
Юрий посмотрел на окруживших его офицеров ГРУ. Направленные на него черные дула пистолетов и автоматов, казалось, злорадствовали. Что испытывал Горбачев в такой же ситуации? Какая ирония судьбы!
— Думаю… все мои слова вы расцените как фантазии. Да, я беседовал. — Юрий неловко улыбнулся. — Все-таки я не понимаю, в чем дело. Где Андрей?
— Под стражей. Полагаю, Юрий, пришло время…
Сумасшедшее биение сердца переросло в резкую боль, охватившую левую сторону тела. Юрий почувствовал, что теряет равновесие, и упал на стул. Боль нарастала, вызывая приступы тошноты.
Он еще слышал голоса, идущие откуда-то из-за спины, чьи-то руки схватили его за плечи. Но все заглушала страшная боль в груди. Он едва расслышал свой собственный стон:
— Я думаю… вы… опоздали… Сергей…
Сознание покинуло его, как Москву покидает туман ранним весенним утром.
ГЛАВА 11
Шейла пробудилась в сказочной стране. Она свободно раскинулась на широкой постели, чувствуя, что никогда в жизни так здорово не высыпалась. Гравитация вернулась, она ощущала тяжесть своего тела. Она зажмурилась и села. Чем объяснить эти ощущения? Или это кровать что-то проделывала с силой тяжести?
Она прошла в душевую нишу, посмотрела на простого вида кнопку, вздохнула, нажала на нее, и душ заработал. На подносе появилось обычное мыло, и она намылилась с ног до головы. Льющаяся на нее вода имела температуру тела, мыльная пена заструилась вдоль ее длинных ног и всосалась в гладкий пол, не оставив следа.
— Как они это делают?
Когда она вышла из душа, ее ждал новый сюрприз. Она сделала шаг и, почувствовав сопротивление пола, отшатнулась и застыла. Словно невидимая промокашка окутала ее. Она наблюдала, как исчезали на ее теле капли воды, словно попадая в какое-то поле. Растерявшись, она вытянула одну руку, другую — сухо!
Затаив дыхание, она сделала еще шаг назад: теперь ее груди попали в невидимое поле. Голова откинулась назад, каждый волос отделился от другого, вода тут же испарилась, и светлые пряди моментально стали сухими.
— Ничего себе! — поразилась она. — Если бы я продала эту вещицу в Нью-Йорке или Париже, я бы имела чертовский успех! — Она встряхнула своими светлыми сухими волосами и рассмеялась. — Космос не так уж вреден для старушек вроде меня.
Форма, которую она в соответствии с инструкцией скинула в изножье кровати, исчезла. Остались только ее личные вещи. Она нахмурилась и подошла к стенному шкафу. Открыв его, она увидела разноцветные одеяния, висящие по отдельности на плечиках. Ее формы не было. Она пощупала ткань. Удивительно мягкая. Делать нечего, пришлось надеть экзотическое космическое одеяние. Сшито просто замечательно. Слишком даже — решила она, разглядывая свое отражение в зеркальной стене.
Когда она поворачивалась перед зеркалом, дверь провозгласила:
— Майор, вас хочет видеть Светлана Детова.
Она поколебалась.
— Входи.
Взглянув на компьютер, она отметила, что до совещания остается один час.
Вошла Детова, одетая в похожий обтягивающий костюм.
— Черт возьми, твой такой же?
Светлана кивнула, ее голубые глаза были печальны.
— Насколько мне известно, со всеми случилась подобная история.
— Теперь у нас есть только это. — Шейла указала на свой обтягивающий костюм. — Очевидно, наша старая одежда провалилась сквозь пол. Осталось только то, что лежало в карманах.
Шейла наклонилась и подняла ключи от своего “Остина”, карандашик, пять фунтов и шесть шиллингов, бумажник и какие-то обрывки бумажек.
— Интересно, — пробормотала она, ощупывая ногой пол.
— Майор, я думаю, нам следует обсудить это. Какой в этом смысл?
Лишившись своего строгого делового костюма, Светлана выглядела менее импозантно. Фигурка у нее оказалась маленькая и соблазнительная — большая грудь, широкие бедра и тонкая талия. Заменившее форму космическое одеяние так туго облегало ее формы, что она стала нервничать. И не без причины. Она станет мишенью для каждого мужского взгляда на корабле.
Шейла еще раз внимательно осмотрела себя. И в самом деле, действует на нервы. Хотелось бы ей появиться в таком виде перед мужчиной?
— Как ты думаешь, что это значит?
Светлана скривила рот:
— Неужели Ахимса и в самом деле хотят видеть нас в роли пилотов?
* * *
Кружа вокруг автомата, Мэрфи взревел:
— Эй ты, есть что-нибудь опохмелиться?
Он посмотрел на компьютер. Прочитал: “06.30”. Потом появилась следующая надпись: “Физкультура в зале — 07.00. Завтрак — 08.00. Аудитория — 09.00”.
Целый час завтракать? Ну что же, космос не так уж плох.
На дне аппарата появилось что-то в стакане. Мэрфи пригляделся. Жидкость была похожа на кокосовое молоко. Он проглотил ее, не чувствуя вкуса. Потом нырнул в душ. Странно, он чувствовал себя лучше, но не настолько, чтобы понимать, что к чему. Он сунул руку в нишу, ничего не почувствовал и оглядел свое тело. Сухое. Он понюхал под мышками — в самом ли деле он принял душ? — и взглянул на то место, куда сбросил форму. Маленькими кучками на полу лежали его принадлежности. Форма исчезла.
— Господи, Мэйсон! Ты получишь за это!
Он заглянул в стенной шкаф и обнаружил одежду. Стащил один из костюмов с вешалки и, подивившись качеству ткани, натянул его на себя. Бросив взгляд на свое отражение, поиграл мускулами и встал в позу Мистера Космоса. Потом хмыкнул и бросился к двери. Если он не найдет свою форму до прихода Даниэлса, он покойник. Может быть, Даниэлс и забыл его ночной рейд, но страшно подумать о том, какой гнев вызовет отсутствие формы!
Он кинулся вниз по коридору и приложил ладонь к двери Мэйсона.
— Черт побери, впусти меня!
— Мэрфи! Я убью тебя!
Дверь рывком распахнулась, и Мэрфи увидел стоящего в центре комнаты обнаженного Мэйсона: тот трясся от ярости.
— Где она?
— Что?
— Моя форма, ты, грязный, зловонный сукин сын!
Мэрфи поперхнулся, глядя на горстку ключей, монет, бумажник и кроличью лапку, валявшуюся на полу.
— Ты не брал мою форму?
— Нет, черт побери! Где моя форма?! Отдай ее, или я разорву тебя на куски! — Мэйсон наступал, лицо его налилось кровью, кулаки сжались, бицепсы угрожающе взбугрились.
— Эй! Отвали, парень! Моя тоже испарилась!
Мэйсон остановился, подняв брови.
— Твоя тоже?
— Да!
Щеки Мэйсона затряслись.
— Если это не ты… Проклятые ублюдки комми!
Мэрфи тряхнул головой.
— Оденься. Напяль что-нибудь из этого шкафа. Сейчас, черт побери, начнется война.
- О черт! — присвистнул Мэйсон. — Как я смогу драться? Я так скверно себя чувствую.
— Попроси у автомата похмелиться.
Мэрфи бросился в белый коридор и замер — навстречу ему шагал Габания.
— Это твои шуточки?
Мика Габания, облаченный в облегающий костюм, усмехнулся.
— Где наша форма? На этот раз, американец, ты слишком далеко зашел!
Мэрфи встал в стойку, выжидая. Черт побери! Габания такой бугай! Постарайся не попасть к нему в лапы! Он тебя задавит, он переломит твой хребет, как прутик!
Габания переминался с ноги на ногу, уродливая гримаса исказила его черты.
— Я с удовольствием переломаю тебе кости, американец! Сейчас ты узнаешь, как сильна Советская Армия!
— Погоди, дружище. Сейчас я сделаю из тебя отбивную!
— Какого дьявола… Мэрфи! — прогремел голос Даниэлса.
— Он украл нашу форму, Сэм! — Мэрфи и глазом не моргнул: он заметил неожиданное замешательство Габания.
— Так вас двое? — спросил громадный русский. — Тем лучше.
Даниэлс хлопнул рукой по плечу Мэрфи, оттаскивая его назад, встав между ним и русским.
— Послушайте, дуболомы, не знаю, в чем тут у вас дело, но давайте завязывайте.
Мэрфи взглянул на Даниэлса и увидел, что тот одет в такой же блестящий, обтягивающий мускулистое тело костюм.
— Но они взяли нашу форму!
— Кто взял? Чью форму? — Габания покраснел от гнева, выпятил подбородок и двинулся на них. Даниэлс поднял глаза, покачав головой:
— О господи, дай мне силы! Черт побери, Мэрфи, ты не видишь, во что он одет? А? А у тебя, Габания, нет времени посмотреть? Кто-нибудь из вас, ослы, смотрит по сторонам? Все чертово обмундирование испарилось! Я только что говорил об этом со Стукаловым.
Мэрфи сделал гримасу. В коридоре появился Мэйсон с перекошенным от злобы лицом. Он попался на глаза Даниэлсу.
Капитан оглядел всех троих.
— Ты что, Мэйсон, тоже участвуешь во всем этом?
— Я… кто-то украл мою форму, сэр! — Тед вытянулся в струнку и отсалютовал.
— Святая Дева Мария! — простонал Даниэлс. — Ладно, куриные мозги, отжимайтесь! Тридцать раз… живо! — Даниэлс повернулся на каблуках. — Ты тоже, Габания, — тридцать раз! Или хочешь, чтобы я пошел к Виктору?
— Ты не имеешь права приказывать мне, американец!
Казалось, Сэм начал раздуваться.
— Я не ослышался, лейтенант? Что, Генеральный секретарь сказал тебе что-то особое? Разве у тебя была своя особая встреча с Толстяком вчера? Давай-ка на пол, мистер! Живо!
Мэрфи взглянул на выражение лица огромного русского. Ничего хорошего! Потом он уперся взглядом в пол и начал отжиматься, тридцать раз, со всей быстротой, на которую был способен. Что бы там ни было в глазах Даниэлса — а Мэрфи видел эти глаза бессчетное количество раз, — но это сработало. Габания лег на пол и начал качаться — как помпа в нефтяной скважине.
— Все в порядке, ребята, — ворчливо прибавил Даниэлс. — И с этим покончено. Мэрфи, Мэйсон, если Габи, или майор Стукалов, или другой офицер отдает вам приказ — немедленно подчиниться! Не ждать, не сверяться со мной, а подчиниться, слышите, вы, гнилые мозги?
— Есть, сэр! — крикнули они в унисон.
— Габания, это и тебя касается. Прошлой ночью мы так решили с Виктором. Теперь мы единое подразделение. Во время зарядки мы с майором поговорим с людьми. Поговорим все вместе, чтобы не было недоразумений.
— Отличная работа, Мика. Ты в хорошей форме. — Голос Стукалова прозвучал откуда-то сверху, позади Мэрфи. — Я слышал конец маленькой речи Сэма. Я очень огорчусь, если узнаю, что ты не подчинился ему, что бы ни явилось причиной вашей сегодняшней веселой разминки.
— Слушаюсь, товарищ майор! — гаркнул Габания.
— Ну ладно, бараньи головы, заканчивайте. У вас есть десять минут до зарядки, — сказал Даниэлс.
Мэрфи вскочил на ноги.
— Зарядки?
Габания тоже поднялся. Пока он отряхивал руки, лицо его сочилось ненавистью.
— Физкультура, дуболомы, созывайте всех своих. И еще, ребятишки, мы собираемся проводить совместные тренировки. А теперь пошевеливайтесь, живее!
— Это еще не конец, — еле слышно прошептал Габания.
* * *
Толстяк, как обычно, в виде голограммы возник из пустоты точно в 8.00. Он завис в воздухе над краем стола, когда секундная стрелка застыла. Зажегся второй экран. На фоне звезд в воздухе повисло нечто, напоминающее по форме колесо.
— Кажется, у нас возникли проблемы, — заявила Шейла. — Исчезло наше обмундирование. — Сначала разберемся с этим вопросом!
— Я снабдил вас более удобной одеждой, — Толстяк катался взад-вперед. (Он радовался?) — Форма, майор, служит двум целям. Во-первых, она придает всем одинаковый внешний вид, а во-вторых, обозначает различия между нациями и рангами. Теперь у вас есть более пригодная форма, и все вы выглядите одинаково. Мы заметили, что для людей это имеет значение.
— А если мы хотим, чтобы нам вернули старую форму? — поднял руки Габи.
— Зачем она вам? Чтобы увековечить вашу национальную принадлежность? Качество ткани очень приближено к вашему. Но эта ткань более долговечна, она не протирается и не рвется. Далее, эта одежда защищает от радиации, которая пагубна для людей. Если ее кое-чем дополнить, она будет служить и в безвоздушном пространстве, станет тем, что вы называете скафандром. Ткань регулирует температуру, приближая ее к температуре тела; эти костюмы можно носить долгие годы не снимая.
— А фасон? — спросила Светлана. — Они… ну… слишком обтягивают. Слишком…
— Уверяю вас, они очень эластичны, удобны в любом положении и нисколько не стесняют движений.
— Я имела в виду не это, — Светлана пристально посмотрела на пришельца.
— А-а, вы имели в виду, что они слишком подчеркивают форму тела? Мы думали только о практической стороне. Эти костюмы соединяют в себе достоинства вашего и нашего миров. Одежда, которая защитит вас от радиации, вакуума, температурных перепадов и в то же время сохранит свободу в движениях. Теперь, когда эта тема закрыта, может быть, перейдем к обсуждению более важных вопросов?
— Нашей форме, кажется, надо послать воздушный поцелуй. — Сэм поглядел на свои облегающие рукава. На лбу его пролегла морщина.
— Более важные вопросы? Что все это значит? — пробормотал на выдохе Виктор.
— То, что вы видите здесь, — Толстяк обратился к настенному экрану, — это станция Пашти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80