Люди толкуют, спорят, а прииск давно уже выдохся.
— Но они отгружают руду. Разве нет?
— Ну отгружают. Низкосортную. У Крокетта работников восемь, от силы десять. Они все время меняются — одни уходят, другие приходят. Ведь народ на приисках неугомонный. Как бы там ни было, но если Крокетт платит жалованье рабочим, платит Хескету, покупает взрывчатку и все необходимое, он наверняка с трудом сводит концы с концами. Правда, это всего лишь мое предположение.
Тревэллион купил Старому Вирджини еще выпивки. Они долго говорили о приисках и о горнорудном деле, потом старика понесло, и разговор перешел на земли Комстока.
— Я, конечно, не ги… не ги… не геолог, — с трудом выговорил он, — только ландшафт здесь изломанный. Взять вот хотя бы эту жилу. Она не всегда залегает так, как ты предполагаешь. То нарвешься на богатый карман, а то глядишь, она уж и выдохлась и между пластами целая прорва пустой породы. Наткнувшись на нее, люди, конечно, думают, что жила иссякла. Иногда так оно и есть. А частенько наоборот, она залегает чуть дальше, но они уже не догадываются туда пробиться… Вот и на «Соломоне» начали рыть штрек, или туннель, называй его как хочешь, а потом вдруг взяли да бросили. Решили, что понапрасну тратят деньги. Может, оно, конечно, и так. Бросили и перешли на другой участок.
— А ты что думаешь по этому поводу?
— Думаю, им следовало продолжать начатое. Только кто я такой, чтобы советовать? Ведь это же их участок, они возились там с землей, брали пробы — им лучше знать, чего они хотят.
Взяв бутылку, они уселись за столом. Старый Вирджини, уже изрядно подвыпив, разговорился.
— Я работал в Зеленой долине, — и парни с Рич-Бар вспоминали тебя. Говорили, что никому не превзойти тебя в работе с бурильным молотком. Хотел бы я поработать с тобою вместе. — Он указал на оживленный горный склон. — Вот посмотришь, придет зима, и почти все они уберутся отсюда — подадутся зимовать в Калифорнию. Ясно как Божий день, с первыми холодами участки подешевеют. Я и раньше такое видел. Надо нам с тобой, Трев, пройтись кое-куда. Я должен показать тебе кое-что. — Он указал рукой в сторону гор. — Уж братья Грош-то знали! А этот Комсток не понимает ни черта. Да-да, ни черта он не смыслит! Подумай, о чем я сказал. Весной сюда понаедут толстосумы из Фриско и начнут скупать все вокруг. Ральстон уже присмотрел себе лакомый кусочек, а уж он-то кое-что кумекает в этом деле. Поверь мне на слово, еще до конца зимы тут можно будет приобрести отличные земли.
— Ну а ты что же?
Вирджини бросил на него проницательный взгляд исподлобья.
— А что я? Обо мне не беспокойся. Я предпринял кое-какие шаги, только что толку-то? Лучше мне сидеть вот здесь да попивать виски. А ты молод, тебе жениться надо, деток заводить. И дом свой ставить.
Спустилась ночь. Тревэллион поскакал вверх по каньону, как если бы собирался отправиться к своей первой заимке возле Сахарной Головы, но, проделав крюк, вернулся назад и расположился на ночлег в низких зарослях ивняка на берегу Карсон-Ривер. За час до рассвета, не позавтракав, он вскочил в седло и помчался к другой заимке, неподалеку от Пайп-Спрингс.
Неделю он не переставая трудился и сделал несколько полезных открытий. Приблизительно в миле к северу от Пайп-Спрингс обнаружил хороший участок. Наткнулся на него совершенно случайно, когда поехал разведать, нет ли в окрестностях посторонних. Никаких следов не нашел, только оставленные животными, но и их оказалось мало. В субботу утром, собравшись приготовить кофе, обнаружил, что вода в ковше подернулась тонким слоем льда. И все же эта неделя принесла ему удачу. Теперь у него скопилось несколько аккуратных мешочков россыпного золота, которое ему удалось намыть в природных желобах и в небольшом котлованчике, вырытом им на дне старого речного русла.
По качеству его взяток тоже превосходил то, что обычно добывалось в Золотом каньоне, и мог пойти по шестнадцать долларов за унцию. Но Вэл не обольщался. До сих пор ему удавалось находить лишь отдельные карманы, и шансы сделать более серьезное открытие, скорее всего, сводились к нулю. Но он не бросал начатое и всю следующую неделю трудился с рассвета до темноты. К концу второй недели вода в потоке стала иссякать, сделав дальнейшую работу бессмысленной.
Оседлав мула и прихватив с собою все золото, он поскакал на восток, к Лебо-Спрингс, чтобы не возвращаться тем же путем, потом направился к вершине каньона Эльдорадо. Спустя примерно час остановился у крутого обрыва отдохнуть и дать мулу напиться из ручья, потом стал спускаться в каньон. Где-то здесь находился лагерь старателей, но где именно, он не знал, так как ни разу не бывал в этих местах. Наконец он нашел его. Крохотное поселение состояло всего из трех хижин да еще одного строения побольше, где размещались одновременно магазин и салун. Оставив мула у коновязи, он вошел.
Лысый человек с остатками рыжеватого пушка на голове с любопытством уставился на него.
— Привет! Есть виски и холодное пиво.
— Тогда пива. Как вам удается сохранять его холодным?
Хозяин ухмыльнулся.
— Есть тут неподалеку небольшая пещерка, воздух там очень даже прохладный. Ставлю пиво у входа, вот оно и остывает. Лучше не придумаешь.
— Не ты ли Тревэллион? — раздался непонятно откуда вопрос.
Он оглянулся по сторонам, ища взглядом говорившего. Стройный, красивый малый с вьющимися волосами дружески улыбался ему.
— Джонни Эльдорадо, — представился он.
— Слыхал о тебе. Да, я и есть Тревэллион.
— Говорят, ты здорово стреляешь.
Вэл холодно взглянул на него.
— Когда не остается ничего другого.
Джонни рассмеялся.
— Я тоже. Может, даже лучше всех в округе. Хочу вот податься в Вирджиния-Сити, посмотреть на этого Фермера Пила… Лэнгфорда Пила… так ли он хорошо стреляет, как о нем молва ходит.
— Хорошо.
— Ну уж не лучше меня.
Тревэллион почувствовал легкое раздражение. И все же этот Джонни не производил впечатления опасного человека, напротив, в нем проглядывало какое-то теплое обаяние и дружелюбная открытость, и трудно было не испытать к нему симпатии.
— Оставь его в покое, — посоветовал Тревэллион.
— Он что, и вправду опасен?
— Да. Только не занимается всякими глупостями и не ищет приключений на свою задницу. Все искатели приключений, каких я знал, покинули этот свет молодыми.
— Правда? Это почему же?
— Не доживали до старости.
Джонни Эльдорадо рассмеялся.
— Может, ты и прав. Только не приходило ли тебе в голову, что ты сам лучше его в тысячу раз? Или вот я, к примеру.
Вэл допил пиво и ответил:
— Нет. Об этом я не думал. Честно говоря, мне до этого нет дела. Могу, конечно, убить человека, если он заслуживает того. Только Фермер джентльмен.
— Передай ему, я скоро приеду полюбоваться на него.
— Ни за что. Сам передавай. Только знаешь что, Джонни, сначала купи себе что-нибудь, в чем тебя похоронят.
Он поставил стакан и направился к двери. Вставив ногу в стремя, посмотрел на Джонни, подошедшего к краю веранды. Тревэллион поднял руку и помахал ему на прощание. Джонни ответил ему и ушел в глубь салуна. Немного помолчав, он обратился к лысому хозяину:
— А он добился, чего хотел. Черт возьми, он так уверен в себе! Хотел бы я…
— Эх, знал бы ты, Джонни, через что ему пришлось пройти… Он из тех, кого лучше не трогать.
Глава 14
Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям.
В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу.
— Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе.
— Далеко ездили? — спросил Келби.
— В Эльдорадо.
Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами.
— Ну что, многие уехали?
Келби кивнул.
— Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет.
— Погода не мешает добыче, особенно под землей.
— Все равно люди уезжают с приисков. — Келби повернулся к нему. — А вы?
— Останусь.
— Ну, у вас-то все будет в порядке.
Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла.
— Может, найдете работу на прииске.
— Там пахать надо.
Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное — жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно.
— А вы остаетесь? — спросил он в свою очередь.
Келби мешкал с ответом.
— Еще не уверен, — сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. — Мелисса точно не собирается уезжать.
— Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!
Келби улыбнулся.
— Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине.
— Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.
— Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм.
— Да, верю.
Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.
— Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.
— Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.
— С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы…
— Вы? — переспросил Тревэллион.
— Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.
Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.
— Мистер Келби, — произнес он наставительно, — здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, — все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего.
— Вот и я говорила ему то же, — вставила Мелисса.
— Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, — возразил Келби. — Я ведь думаю только о ней.
— Разумеется, — усмехнулся Тревэллион.
— Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, — продолжал Келби. — Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше.
Мелисса залилась краской.
— Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли…
— Думается мне… — начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти.
Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым.
— Мелисса, — невозмутимо произнес он, — думаю, вы сообщили ему…
— Верн, — поспешила вмешаться Мелисса, — ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло.
Келби покраснел от досады.
— Впервые слышу! Ты не говорила мне об этом!
— А с какой стати она должна говорить об этом?! — возразил Тревэллион. — Ее бизнес — ее личное дело, и она вправе хранить конфиденциальность. Если она продаст кондитерскую, то останется ни с чем, а если продолжит начатое, то вскоре станет очень и очень состоятельной. Ей удалось добиться успехов благодаря кропотливой работе и кулинарным способностям. Хочу также заметить, что ни я, ни Джим Ледбеттер не собирались нанимать управляющего. Если вы поженитесь, то это ваше личное дело, а никак не наше. Бизнес к этому никакого отношения не имеет.
— Ясно. — Келби встал. — Боюсь, я просто кое-чего не понял.
— Верн, пожалуйста, не нужно сердиться!
— Могла бы предупредить меня раньше, тогда мне не надо было бы корчить из себя дурака.
— Мистер Келби, — произнес Тревэллион, — за неделю сюда прибыло несколько сотен человек. Все они тоже доброжелательно настроены к хозяйке кондитерской. Осмелюсь заметить, что за тот срок, пока они здесь, Мелисса получила уже по меньшей мере пятьдесят предложений. Разумеется, она не может рассказывать о своих коммерческих делах каждому из претендентов на ее руку. Мелисса сделала самую трудную работу, ее бизнес растет, но и будущее сулит ей немалые надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Но они отгружают руду. Разве нет?
— Ну отгружают. Низкосортную. У Крокетта работников восемь, от силы десять. Они все время меняются — одни уходят, другие приходят. Ведь народ на приисках неугомонный. Как бы там ни было, но если Крокетт платит жалованье рабочим, платит Хескету, покупает взрывчатку и все необходимое, он наверняка с трудом сводит концы с концами. Правда, это всего лишь мое предположение.
Тревэллион купил Старому Вирджини еще выпивки. Они долго говорили о приисках и о горнорудном деле, потом старика понесло, и разговор перешел на земли Комстока.
— Я, конечно, не ги… не ги… не геолог, — с трудом выговорил он, — только ландшафт здесь изломанный. Взять вот хотя бы эту жилу. Она не всегда залегает так, как ты предполагаешь. То нарвешься на богатый карман, а то глядишь, она уж и выдохлась и между пластами целая прорва пустой породы. Наткнувшись на нее, люди, конечно, думают, что жила иссякла. Иногда так оно и есть. А частенько наоборот, она залегает чуть дальше, но они уже не догадываются туда пробиться… Вот и на «Соломоне» начали рыть штрек, или туннель, называй его как хочешь, а потом вдруг взяли да бросили. Решили, что понапрасну тратят деньги. Может, оно, конечно, и так. Бросили и перешли на другой участок.
— А ты что думаешь по этому поводу?
— Думаю, им следовало продолжать начатое. Только кто я такой, чтобы советовать? Ведь это же их участок, они возились там с землей, брали пробы — им лучше знать, чего они хотят.
Взяв бутылку, они уселись за столом. Старый Вирджини, уже изрядно подвыпив, разговорился.
— Я работал в Зеленой долине, — и парни с Рич-Бар вспоминали тебя. Говорили, что никому не превзойти тебя в работе с бурильным молотком. Хотел бы я поработать с тобою вместе. — Он указал на оживленный горный склон. — Вот посмотришь, придет зима, и почти все они уберутся отсюда — подадутся зимовать в Калифорнию. Ясно как Божий день, с первыми холодами участки подешевеют. Я и раньше такое видел. Надо нам с тобой, Трев, пройтись кое-куда. Я должен показать тебе кое-что. — Он указал рукой в сторону гор. — Уж братья Грош-то знали! А этот Комсток не понимает ни черта. Да-да, ни черта он не смыслит! Подумай, о чем я сказал. Весной сюда понаедут толстосумы из Фриско и начнут скупать все вокруг. Ральстон уже присмотрел себе лакомый кусочек, а уж он-то кое-что кумекает в этом деле. Поверь мне на слово, еще до конца зимы тут можно будет приобрести отличные земли.
— Ну а ты что же?
Вирджини бросил на него проницательный взгляд исподлобья.
— А что я? Обо мне не беспокойся. Я предпринял кое-какие шаги, только что толку-то? Лучше мне сидеть вот здесь да попивать виски. А ты молод, тебе жениться надо, деток заводить. И дом свой ставить.
Спустилась ночь. Тревэллион поскакал вверх по каньону, как если бы собирался отправиться к своей первой заимке возле Сахарной Головы, но, проделав крюк, вернулся назад и расположился на ночлег в низких зарослях ивняка на берегу Карсон-Ривер. За час до рассвета, не позавтракав, он вскочил в седло и помчался к другой заимке, неподалеку от Пайп-Спрингс.
Неделю он не переставая трудился и сделал несколько полезных открытий. Приблизительно в миле к северу от Пайп-Спрингс обнаружил хороший участок. Наткнулся на него совершенно случайно, когда поехал разведать, нет ли в окрестностях посторонних. Никаких следов не нашел, только оставленные животными, но и их оказалось мало. В субботу утром, собравшись приготовить кофе, обнаружил, что вода в ковше подернулась тонким слоем льда. И все же эта неделя принесла ему удачу. Теперь у него скопилось несколько аккуратных мешочков россыпного золота, которое ему удалось намыть в природных желобах и в небольшом котлованчике, вырытом им на дне старого речного русла.
По качеству его взяток тоже превосходил то, что обычно добывалось в Золотом каньоне, и мог пойти по шестнадцать долларов за унцию. Но Вэл не обольщался. До сих пор ему удавалось находить лишь отдельные карманы, и шансы сделать более серьезное открытие, скорее всего, сводились к нулю. Но он не бросал начатое и всю следующую неделю трудился с рассвета до темноты. К концу второй недели вода в потоке стала иссякать, сделав дальнейшую работу бессмысленной.
Оседлав мула и прихватив с собою все золото, он поскакал на восток, к Лебо-Спрингс, чтобы не возвращаться тем же путем, потом направился к вершине каньона Эльдорадо. Спустя примерно час остановился у крутого обрыва отдохнуть и дать мулу напиться из ручья, потом стал спускаться в каньон. Где-то здесь находился лагерь старателей, но где именно, он не знал, так как ни разу не бывал в этих местах. Наконец он нашел его. Крохотное поселение состояло всего из трех хижин да еще одного строения побольше, где размещались одновременно магазин и салун. Оставив мула у коновязи, он вошел.
Лысый человек с остатками рыжеватого пушка на голове с любопытством уставился на него.
— Привет! Есть виски и холодное пиво.
— Тогда пива. Как вам удается сохранять его холодным?
Хозяин ухмыльнулся.
— Есть тут неподалеку небольшая пещерка, воздух там очень даже прохладный. Ставлю пиво у входа, вот оно и остывает. Лучше не придумаешь.
— Не ты ли Тревэллион? — раздался непонятно откуда вопрос.
Он оглянулся по сторонам, ища взглядом говорившего. Стройный, красивый малый с вьющимися волосами дружески улыбался ему.
— Джонни Эльдорадо, — представился он.
— Слыхал о тебе. Да, я и есть Тревэллион.
— Говорят, ты здорово стреляешь.
Вэл холодно взглянул на него.
— Когда не остается ничего другого.
Джонни рассмеялся.
— Я тоже. Может, даже лучше всех в округе. Хочу вот податься в Вирджиния-Сити, посмотреть на этого Фермера Пила… Лэнгфорда Пила… так ли он хорошо стреляет, как о нем молва ходит.
— Хорошо.
— Ну уж не лучше меня.
Тревэллион почувствовал легкое раздражение. И все же этот Джонни не производил впечатления опасного человека, напротив, в нем проглядывало какое-то теплое обаяние и дружелюбная открытость, и трудно было не испытать к нему симпатии.
— Оставь его в покое, — посоветовал Тревэллион.
— Он что, и вправду опасен?
— Да. Только не занимается всякими глупостями и не ищет приключений на свою задницу. Все искатели приключений, каких я знал, покинули этот свет молодыми.
— Правда? Это почему же?
— Не доживали до старости.
Джонни Эльдорадо рассмеялся.
— Может, ты и прав. Только не приходило ли тебе в голову, что ты сам лучше его в тысячу раз? Или вот я, к примеру.
Вэл допил пиво и ответил:
— Нет. Об этом я не думал. Честно говоря, мне до этого нет дела. Могу, конечно, убить человека, если он заслуживает того. Только Фермер джентльмен.
— Передай ему, я скоро приеду полюбоваться на него.
— Ни за что. Сам передавай. Только знаешь что, Джонни, сначала купи себе что-нибудь, в чем тебя похоронят.
Он поставил стакан и направился к двери. Вставив ногу в стремя, посмотрел на Джонни, подошедшего к краю веранды. Тревэллион поднял руку и помахал ему на прощание. Джонни ответил ему и ушел в глубь салуна. Немного помолчав, он обратился к лысому хозяину:
— А он добился, чего хотел. Черт возьми, он так уверен в себе! Хотел бы я…
— Эх, знал бы ты, Джонни, через что ему пришлось пройти… Он из тех, кого лучше не трогать.
Глава 14
Резкий ветер дул с гор. Тревэллион подъехал к кондитерской, спешился, отвел мула в конюшню и, наклонившись против ветра, подошел к дверям.
В кондитерской управлялась сама Мелисса, Верн Келби и еще двое мужчин сидели за столиком. Она поспешно поднялась навстречу Вэлу.
— Бог ты мой, Тревэллион! Садитесь, я налью вам кофе.
— Далеко ездили? — спросил Келби.
— В Эльдорадо.
Мелисса поставила перед ним чашку горячего кофе и приготовила тарелку. В кондитерской было тепло и уютно, пахло пирогами.
— Ну что, многие уехали?
Келби кивнул.
— Многие. Кому охота оставаться здесь на зиму? Дураков нет.
— Погода не мешает добыче, особенно под землей.
— Все равно люди уезжают с приисков. — Келби повернулся к нему. — А вы?
— Останусь.
— Ну, у вас-то все будет в порядке.
Эти слова как-то, неприятно резанули Вэла.
— Может, найдете работу на прииске.
— Там пахать надо.
Даже за то короткое время, что он отсутствовал, город успел заметно вырасти. Число зданий увеличилось, по меньшей мере два из них занимали крупные конторы, остальное — жилые дома. Тревэллион наблюдал в окно за пешеходами, бредущими согнувшись против ветра, а сам думал о том, как не нравится ему этот Келби. Возможно, это всего лишь предубеждение. В конце концов ему о нем почти ничего не известно.
— А вы остаетесь? — спросил он в свою очередь.
Келби мешкал с ответом.
— Еще не уверен, — сказал он и посмотрел на Мелиссу, возвратившуюся с тарелкой для Тревэллиона. — Мелисса точно не собирается уезжать.
— Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!
Келби улыбнулся.
— Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине.
— Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.
— Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм.
— Да, верю.
Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.
— Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.
— Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.
— С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы…
— Вы? — переспросил Тревэллион.
— Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.
Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.
— Мистер Келби, — произнес он наставительно, — здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, — все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего.
— Вот и я говорила ему то же, — вставила Мелисса.
— Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, — возразил Келби. — Я ведь думаю только о ней.
— Разумеется, — усмехнулся Тревэллион.
— Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, — продолжал Келби. — Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше.
Мелисса залилась краской.
— Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли…
— Думается мне… — начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти.
Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым.
— Мелисса, — невозмутимо произнес он, — думаю, вы сообщили ему…
— Верн, — поспешила вмешаться Мелисса, — ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло.
Келби покраснел от досады.
— Впервые слышу! Ты не говорила мне об этом!
— А с какой стати она должна говорить об этом?! — возразил Тревэллион. — Ее бизнес — ее личное дело, и она вправе хранить конфиденциальность. Если она продаст кондитерскую, то останется ни с чем, а если продолжит начатое, то вскоре станет очень и очень состоятельной. Ей удалось добиться успехов благодаря кропотливой работе и кулинарным способностям. Хочу также заметить, что ни я, ни Джим Ледбеттер не собирались нанимать управляющего. Если вы поженитесь, то это ваше личное дело, а никак не наше. Бизнес к этому никакого отношения не имеет.
— Ясно. — Келби встал. — Боюсь, я просто кое-чего не понял.
— Верн, пожалуйста, не нужно сердиться!
— Могла бы предупредить меня раньше, тогда мне не надо было бы корчить из себя дурака.
— Мистер Келби, — произнес Тревэллион, — за неделю сюда прибыло несколько сотен человек. Все они тоже доброжелательно настроены к хозяйке кондитерской. Осмелюсь заметить, что за тот срок, пока они здесь, Мелисса получила уже по меньшей мере пятьдесят предложений. Разумеется, она не может рассказывать о своих коммерческих делах каждому из претендентов на ее руку. Мелисса сделала самую трудную работу, ее бизнес растет, но и будущее сулит ей немалые надежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59