Схватившись левой рукой за край стола, а правой все еще держась за оружие, Ваггонер упал. Обе пули угодили ему в живот, дюйма на три повыше пряжки.
— Грита, — позвал Тревэллион, небрежно играя револьвером, — вам лучше выйти.
Девушка взяла сумочку и направилась к двери. На пороге она остановилась и обернулась. Ваггонер не сводил глаз с Вэла.
— Вы все видели тогда на Миссури, да? — прохрипел он.
— Мы с Гритой прятались в кустах, я держал ее, чтобы она не закричала.
Из горла Ваггонера вырывались хрипы, он не сводил глаз с Тревэллиона.
— Попадись вы мне тогда, я бы выпустил вам кишки наружу.
— Не сомневаюсь. Ты всегда был грязной скотиной. Даже жалко обижать животных, называя тебя так. — Вэл помолчал, потом переменил тему: — Это Хескет платил тебе?
— Хескет? — Ваггонер искренне вытаращил глаза. — Вот оно что! Хескет с «Соломона»! Стало быть, это он подсунул виски в опрокинутый фургон. Все тогда нажрались, кроме меня. А меня не требовалось спаивать, я и так бы пошел. Я плевал на то, пойдут ли остальные. Хотел показать этой бабе и ее девчонке, которые смотрели на меня, как на вошь.
Вдруг дуло револьвера блеснуло в его руке, но Вэл оказался готов к этому. Дулом своего револьвера он с размаху ударил Ваггонера по запястью, и тот выронил оружие, которое сразу же отлетело в угол. Не сводя глаз с бандита, Трев направился к нему, поднял левой рукой и шагнул к двери.
— У тебя мало времени, Ваггонер. На твоем месте я бы постарался наладить отношения с Богом. Если ты и выживешь, тебя все равно повесят.
Вэл вышел и захлопнул за собой дверь.
Остановившись на сцене, он перезарядил оба револьвера и сунул их за пояс. Сняв пальто, подал его Грите.
— Ваше платье разорвано, наденьте вот это. — Потом, взяв Гриту за руку, спросил: — С вами все в порядке?
— Меня немного трясет, — призналась она, — но это пройдет. Если бы мне удалось достать хоть какое-нибудь оружие, я бы разделалась с ним. Я и понятия не имела, что смогу вот так…
Он рассмеялся.
— Да вы просто молодчина. Пойдемте, вам надо отдохнуть.
После этих слов напряжение наконец спало, и Грита разрыдалась. Тревэллион нежно обнял ее.
— Пойдемте, тут недалеко.
Грита вцепилась в его руку.
— Вэл! Я так испугалась! Он… он был так ужасен!
— Все. Его больше нет.
— Вы… Он умрет?
— Да.
По дороге они встретили Ледбеттера.
— У вас все в порядке? Я слышал стрельбу.
— Это Ваггонер. Он сейчас там, в театре. Шок, должно быть, прошел, и теперь он корчится в предсмертных муках.
— А в отеле тоже стреляли. Элберт Хескет мертв.
— Мертв?
— Джекоб подкараулил его в номере. Когда Хескет вошел, Тиэйл уложил его.
— Так запросто?
— Ну… нет, конечно. Тиэйл лежал на больничной койке. Как ему удалось сбежать и добраться до отеля, одному Богу известно, но он сделал это. Хескет, должно быть, слишком погрузился в свои мысли и не заметил Тиэйла, когда вошел. Сняв пальто, он сразу полез в буфет за выпивкой. Похоже, его что-то очень расстроило, ведь он никогда раньше не пил. Случайно оторвавшись от стакана, Эл увидел Тиэйла, сидевшего на стуле с винтовкой в руках.
Хескет быстро соображал. И в тот момент, когда взгляд его наткнулся на Тиэйла, он уже понял, зачем тот здесь.
— Джекоб Тиэйл! Вы-то мне как раз и нужны! Как насчет того, чтобы заработать десять тысяч долларов?
— Когда я был ребенком, в клетку с крольчатами заползла змея, — произнес Тиэйл слабым голосом. — Вот ты и есть эта змея.
— Десять тысяч долларов! — словно не слыша его слов, продолжал Хескет. — Я даже мог бы повысить ставку, учитывая вашу квалификацию.
Джекоб Тиэйл вскинул винтовку. С такого расстояния прицеливаться не было нужды. При виде длинного ствола, направленного ему прямо в живот, Хескет почувствовал, как горло его сдавили железные тиски, и, задыхаясь от ужаса, взмолился:
— Нет! Меня нельзя убивать! Вы не понимаете, что делаете! Вы не смеете.
Тиэйл выстрелил.
Ударом тяжелой свинцовой пули Хескета отбросило и шмякнуло о буфет. Посыпались осколки стекла, и бутылка, открытая Элом, опрокинулась на пол, расплескивая свое содержимое.
— Пожалуйста, не надо! Не надо… — Шатаясь, он сделал несколько шагов, упал лицом на стол, соскользнул на пол и пополз к Тиэйлу. — Это ошибка! — хрипло шептал он. — Это какая-то чудовищная ошибка! Меня нельзя убивать!..
Он попытался подняться, жилет его заливала кровь. Когда наконец он оторвался от пола, Тиэйл снова выстрелил.
Через несколько минут дверь распахнулась, и в комнату ворвались люди. Их глазам предстала странная картина — в кресле с винтовкой в руках сидел перевязанный Тиэйл, а возле его ног лежал мертвый Хескет.
Глава 60
Только Джон Сэнтли пришел постоять у могилы Элберта Хескета.
— Я никогда не любил его, — сказал он Ледбеттеру, — но все-таки я работал у него.
— А что с его долей «Соломона»?
— Он не оставил завещания. Мне кажется, он даже и представить себе не мог, что когда-нибудь умрет. Я как-то намекнул ему, что неплохо бы на всякий случай распорядиться имуществом, но он смерил меня таким пустым и холодным взглядом… Думаю, у него есть родители, только я никогда не видел, чтобы он писал им. При желании их можно разыскать, им причитаются дивиденды.
Тревэллион ждал Гриту внизу. Когда она спустилась по лестнице, он протянул ей руку со словами:
— Вы настоящая принцесса. У вас такая величественная осанка!
Она улыбнулась.
— Ну конечно. Только не забывайте, мистер Тревэллион, что я актриса. Разыгрывать любые роли — моя профессия. Однако, если актер со всей убедительностью изображает короля на сцене, это вовсе не означает, что в жизни он мог бы стать хорошим королем. Скорее всего, царственной особы из него вовсе не получилось бы. Мы слишком искренни в проявлениях чувств, смеемся, когда смешно, не можем скрыть истинных побуждений. Мы всего лишь дети, которые играют во взрослую жизнь.
Тревэллион подал ей стул и сел напротив.
— О вас я бы этого не сказал.
— По правде говоря, я не такая уж хорошая актриса, хотя считаю, что женщинам актерские способности свойственны в большей степени, чем мужчинам. Любая маленькая девочка уже актриса.
— Ну что ж, теперь у вас появилась новая роль. Вы стали владелицей богатого прииска, а им нужно управлять.
— Я ничего в этом не смыслю, да и прииск-то увидела впервые, когда спустилась в шахту на «Соломоне», и, по правде говоря, хотела бы поскорее забыть об этом.
— По-моему, труппой вы управляете неплохо и вполне могли бы справиться и с прииском. Самое главное — правильно подобрать людей и запоминать, о чем они говорят. Уилл Крокетт заплатил мне за то, чтобы я осмотрел прииск, я даже составил приблизительный план дальнейших разработок, только так и не успел обсудить его с ним. Я могу отдать его вам и помочь найти подходящего человека на место управляющего, который сумеет подобрать хороших рабочих и разбирается в горном деле.
— О, Вэл, если бы вы помогли мне в этом, я была бы вам очень признательна. У меня хватает дел в театре. Мэгуайр закончил строительство оперного театра. Мне так хочется там работать, я намерена обсудить это с ним.
Она посмотрела на дверь. На пороге стоял высокий широкоплечий молодой мужчина.
— А вот и Билл Стюарт. — Тревэллион предложил ему стул. — Присаживайся, Билл. Как поживаешь? Ты знаком с Маргритой?
— Да, — усмехнулся он. — Только я познакомился с нею слишком поздно. — Окинув быстрым взглядом зал, он сразу приступил к главному: — Трев, мне нужна твоя помощь. — Билл заказал виски и, как только официант удалился, продолжил: — Я никогда не забуду, как ты приехал в суд, когда Сэм Браун со своей шайкой пришел мутить воду.
— Ну, тогда тебе помощь не понадобилась.
— Но могла понадобиться. Важно, что ты пришел. Ну, это все в прошлом, а мне нужна твоя помощь сейчас. Мы добиваемся, чтобы нашу территорию провозгласили штатом, и нам необходимо обеспечить активное участие в голосовании всех сторонников. Я хочу, чтобы наша победа выглядела ошеломляюще и произвела впечатление на Вашингтон. Ведь кое-кто там утверждает, что у нас слишком мало населения, чтобы получить статус штата. Они, видишь ли, считают, что мы жалкая горстка людей, живущих на краю света — между горами и пустыней. Поэтому мы должны отличиться на выборах.
— Ну что ж, с этим, думаю, проблем не будет. Все, кого я знаю, хотят, чтобы наша территория получила статус штата. Нам только нужно наладить судопроизводство и заиметь свое представительство в Вашингтоне.
— Нет, Трев, не все так думают. Есть достаточно сильная группа, представляющая интересы крупных горнорудных предприятий. Они-то как раз совсем не желают, чтобы мы стали штатом, и объединяются с теми, кто боится нашего голоса в вопросе об отмене рабства. Откровенно говоря, Трев, я уже беседовал об этом с президентом. Ему нужен голос Невады, он нуждается в нашей поддержке.
— И что ты хочешь от меня?
— Твоя помощь могла бы оказаться просто неоценимой. У нас есть две группы ревностных сторонников, и о том, как они проголосуют, беспокоиться не приходится. Но есть и много колеблющихся, которые заняли выжидательную позицию, и тех, кто приехал в наши края недавно, — эти так вообще не понимают сути вопроса. Не знаю, Трев, известно тебе об этом или нет, но ты снискал славу человека с твердым характером. Ты лучше всех в округе знаешь горнорудное дело, тебя любят и уважают, с твоим мнением считаются.
Вэл усмехнулся.
— В том-то и дело, Билл, что разбираюсь-то я только в добыче руды. Хотя если вся твоя просьба заключается в том, чтобы я просто говорил повсюду то, что думаю, то я с удовольствием ее выполню.
— Ты правильно меня понял. Просто говори об этом почаще и везде, где только можно. — Стюарт помолчал, потом продолжил: — Теперь о другом. На днях мне нужно будет съездить на телеграфную станцию. Послание, которое я хочу отправить, довольно длинное, и мне придется пробыть там некоторое время. Но на станции могут оказаться и те, кто захочет помешать мне. Вот я и прошу тебя поехать со мной, только не забудь прихватить оружие.
Он встал.
— Благодарю тебя, Трев, и не хочу больше отрывать вас от беседы. — Он поклонился Маргрите и вышел.
— А это опасно, Вэл? Я думала, что все страшное уже позади.
— Скорее всего, он просто решил подстраховаться. И я рад помочь ему. Иногда так случается, если вовремя показать свою силу, то можно предотвратить серьезные неприятности.
Вокруг них стоял тихий гул голосов, позвякивание серебряной посуды, шорох платьев — все это создавало приятную атмосферу умиротворенности.
— Мне нравится сидеть с вами, — признался Тревэллион. — И я не хочу, чтобы это кончилось.
— И не надо, Вэл, пусть не кончается.
— Как обстоят дела в театре?
— У нас в репертуаре еще две постановки. Вот отыграем их, и все. Контракт заканчивается.
— А что будут делать ваши актеры?
— Манфред остается здесь. Они с Мэри решили пожениться, так как давно любят друг друга.
— Манфред очень хороший человек. Почему бы вам не предложить ему место Сэнтли?
— Да, пожалуй, он справился бы. Он много помогал мне в театре, прекрасно управляется со счетами и к тому же безукоризненно честен.
— А остальные?
— У них тоже все в порядке. Дэйну Клайду здесь понравилось, и он тоже хочет остаться.
Откуда-то лилась тихая музыка, а они беседовали о том, что предстоит им еще сделать.
— Хочу заняться новым бизнесом, — поделился Тревэллион. — В Сьерре у меня есть участок леса. Многие прииски испытывают большую нужду в древесине, которая идет на крепи в шахтах. Вот я и решил открыть новое лесоперерабатывающее предприятие и нанять рабочих.
Он поднялся.
— Грита, пойдемте в кондитерскую. Хочу познакомить вас с Мелиссой. Да и Джим, должно быть, тоже там. Мне нужно сказать ему кое-что, и буду рад, если вы тоже поприсутствуете при этом.
— Но вы уже все рассказали мне, Вэл.
— Нет, не все.
На город спускалась ночь, толпа на улицах редела. Какой-то пьяный, шатаясь, обнимал столб, горланя ирландскую песню.
Вдруг Тревэллион повернулся к Грите.
— Джиму я скажу в кондитерской, а вам сейчас. Я наткнулся на бонанцу.
— На бонанцу? Что это?
— Так называют скопление богатой руды в жиле. Некоторое время назад я начал вести боковую выработку, чтобы обеспечить правильную циркуляцию воздуха и иметь запасной выход на всякий случай. Эта выработка привела меня к богатому скоплению серебра. Завтра все будут говорить, что я всех обхитрил и скрывал такую жилу, но поверьте, это чистая случайность, и для меня это открытие. Я, как обычно, заложил порох в скважины, поджег фитили и поднялся на поверхность, а когда наутро спустился в шахту, повсюду валялось чистое серебро. Жила так широка, что я даже не могу проследить ее границ, только знаю, что она простирается в направлении самой богатой части Комстокской залежи. Так что теперь я богат.
Они остановились у кондитерской, Тревэллион заглянул в окно — за столом сидели Ледбеттер и Кристиан Тэпли. Тревэллион открыл дверь, чтобы пропустить вперед Маргриту, когда за спиной у него раздался голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59