Схватку начал искатель приключений, который был вне закона. Доклад гласит, что в салуне при этом присутствовал скотовод, имевший позднее беседу с интересующим вас человеком, имя которого Рабл Нун. По нашим сведениям, Нун после схватки в салуне купил дорожное снаряжение, лошадь и большое количество боеприпасов, после чего он уехал. Затем, как гласит доклад, у того скотовода были столкновения с угонявшими скот бандитами. Один из его ковбоев был убит в Западной Небраске, по-видимому, когда наткнулся на неких жуликов, менявших тавро на клейменом скоте.
Рабла Нуна в округе не видели, но через несколько дней нашли труп одного из бандитов в его же хижине. В руке его был револьвер, из которого сделали только один выстрел. Еще двоих обнаружили мертвыми на равнине. Трупы были укрыты бычьей шкурой с полустертым клеймом. При них остались револьверы, их убили прямо в лицо.
Оставшиеся в живых три члена шайки перегоняли далее тридцать голов украденного скота.
Как-то под вечер, когда они сидели у костра, примерно в шестидесяти футах, из-за деревьев появился человек. Он им крикнул: «Я Рабл Нун, и я убил Максвела».
Они схватились за револьверы. Двое умерли, не успев сделать выстрела. Третий, Митт Форд, отпрыгнул в кусты и стрелял оттуда. Нун, однако же, ранил его двумя пулями, но он сумел уйти. Митт Форд говорит, что не разглядел как следует Нуна, ибо тот был в низко надвинутой шляпе и якобы перебегал от дерева к дереву. Митт мог сказать только, что тот высок, худощав и ловко владеет оружием.
Нуна, по слухам, однажды наняла в штате Монтана железнодорожная фирма, экспрессы которой систематически подвергались налетам. Во время очередного налета некто открыл огонь из кустов и убил троих налетчиков. На той линии больше не было ограблений».
И так далее и тому подобное. Джонас терпеливо прочитал до конца этот маловразумительный и сумбурный доклад. Нун контактировал, по-видимому, лишь с теми, кто его нанимал на территории от Канады до Мексики. И во всех случаях действовал в одиночку.
Описания его внешности не было, кроме сделанной Фордом, а рабочие со шпалорезки рассеялись кто куда. Скотовод заявил, что ничего о нем не знает.
Однако в примечании к докладу было указано, что упомянутый скотовод одно время перегонял стада совместно с Томом Девиджем. Они были друзьями.
Джонас сложил манускрипт и убрал во внутренний карман пиджака. Настал черед документа. Это был акт о продаже трехсот двадцати акров земли и хижины. Этот документ составлен на имя Рабла Нуна и подписан Томом Девиджем. Приложение к документу — самодельная карта крупного масштаба, показывающая, как добраться до этой собственности.
Мышастый конь отдохнул, и Джонас пустился в путь, зная о себе не более, чем он знал раньше. Зато вопросов прибавилось.
Итак, все бумаги — собственность Дина Кулейна из Эль-Пасо. Почему у Кулейна находилась купчая на имя Рабла Нуна? Может быть, Кулейн и Нун — одно и то же лицо? Сомнительно. Был он Кулейном? Или Нуном? Или не был ни тем, ни другим?
Сняв пиджак, Джонас придирчиво рассмотрел его. Рукава явно коротки, а в плечах узковат для него. Пиджак был сшит на заказ.
— Сшит на заказ, но не для меня.
Он никогда бы не надел пиджак, сидевший так скверно. Если этот пиджак не его, значит, Дина Кулейна, потому что письма адресованы ему… Или это пиджак Рабла Нуна? Почему этот акт лежит тут тоже? Возможно ли установить, кто такой Рабл Нун? Или Дин Кулейн? Или Мазерби?
Он стал разглядывать карту. Всего несколько линий на клочке бумаги. Крестиком, вероятно, отмечено ранчо, а пунктир соответствует, похоже, положению еле заметной тропы, которую он отыскал.
Почему Рабл Нун купил ранчо именно в этой местности? Что его связывало с Томом Девиджем? Ответов не было — только вопросы.
Джонас проголодался. Еду он взять с собой не сообразил, а возвращаться не хотелось. Слишком многое надо обдумать и решить. Тем более неизвестно, что его ждет на ранчо… Мог вернуться и Бен Джениш.
Он вспрыгнул в седло и направил мышастого в гору. После дюжины резких поворотов тропа спиралью пошла через лес на подъем. Здесь не было конских следов, а только отпечатки оленьих копытцев.
Время от времени в просветах между деревьями внизу виднелись постройки ранчо. Следить за тропой было трудно, она то рвалась круто вверх, то уклонялась вправо и влево. Внезапно открылся распадок, невидимый издали. Мышастый шел медленно и осторожно.
Через несколько сотен ярдов распадок расширился, превращаясь в продолговатую котловину, на дне которой струился ручей. По склонам котловины росли корявые сосны, а где-то через четверть мили на относительно ровной площадке Джонас увидел маленькую хижину.
Уединенное пристанище обдувал холодный ветер. Кому пришло в голову строиться здесь, под скалой, загораживающей солнце? В пасмурную погоду здесь скорее всего влажно и серо от облаков, в лощине эхом разносятся раскаты грома. Убежище для горького одиночества… Однако в нем есть что-то привлекательное. Джонас ощутил, что он принадлежит этому месту.
Он направился к хижине. Она была давней постройки, нависшая над ней скала укрывала ее наполовину. Рядом громоздились серые валуны. Камни хижины, грубо обтесанные и уложенные без раствора, держались, тем не менее, надежно. Чувствовалась рука мастера. Тяжелая деревянная скамья была отполирована временем. К наружной стене, в том месте, где в доме находился очаг, примыкала конюшня. Тепло таким образом шло к лошадям. Впрочем, в конюшню из хижины вел укрытый проход. Тут же громоздилась высокая поленница.
Спешившись, Джонас привязал коня к столбу. Дверь открылась от первого же толчка: он вошел.
И замер от неожиданности. Такого он не ожидал. Пол хижины укрывали шкуры медведя и пумы. На стене были книжные полки, у окна стоял письменный стол, на стойке он насчитал десяток разнокалиберных ружей. Во второй, меньшей комнате, располагалась, очевидно, кладовка, где хранилось изрядное количество консервов, муки и крупы, тут же находились боеприпасы и хозяйственная утварь. Все эти вещи никак не могли прибыть сюда по тропе из долины. Наверняка их завезли по другому, более удобному пути.
Кто-то постоянно здесь жил. А может, и сейчас живет, и этот кто-то, возможно, тот самый Рабл Нун. И эта хижина, судя по всему, именно обозначенная крестиком на карте, куплена у Тома Девиджа. В купчей говорится именно о ней.
Джонас подошел к окнам, в которые хорошо просматривались вся долина и подход к дому. Доступ к нему был только с фасада, позади — стена. Но незамеченным можно было подойти к дому с вершины горы, хотя подняться туда можно было только с противоположной стороны.
Изучив вид из окон, Джонас уселся на стул. Сидеть было удобно. Вся обстановка показалась ему удобной и привычной. Зимой, надо думать, эта лощина покрыта снегом и начисто отрезана от мира, да и летом тут спокойно и безопасно.
Джонас встал. Пора возвращаться. По прямой до ранчо недалеко, но если спускаться тем же путем, каким он поднимался, дорога займет часа два. Осталось лишь выяснить, каким путем завезено сюда все находящееся в хижине. На первый взгляд, нет другого хода в лощину, кроме как снизу по оленьей тропе. Но это не так. Ход должен быть.
Осматривая хижину снаружи, Джонас отметил, что та часть ее, с которой соединяется конюшня, построена, безусловно, раньше самой конюшни. Но лазать по окрестностям уже не было времени. Пришлось отправиться обратно тем же путем — по серпантинам оленьей тропы. Спустившись к подножию горы, Джонас помедлил в укрытии и осмотрелся, чтобы удостовериться, что никто за ним не следит. Спешившись, он уничтожил следы своего пребывания на этой оленьей тропе.
Уже сияла полная луна, когда он въехал наконец во двор ранчо «Рафтер-Д». Джонас сразу заметил, что какой-то человек встал со скамьи и вошел в барак. Был ли это Кислинг, следивший за ним? Джонас расседлал мышастого и отправил его в загон, а сам пошел к дому. Повар-китаец уже закончил мытье посуды и не обрадовался его появлению.
— На ужин вы опоздали, — сказал повар. — Что вам надо?
— Можно и кофе…
В дверях показалась Фэн.
— Иди, я сама найду что-нибудь для него.
Китаец с ворчанием удалился, а девушка достала из буфета хлеб, холодную говядину и сыр.
— Осталось немного мексиканских бобов, — сказала она. — Хотите?
— Пожалуйста, если можно.
— Хорошо прогулялись?
Он избежал прямого ответа.
— На мой взгляд, вы могли бы избавиться от четырех-пяти сотен голов скота. А то и вдвое больше.
— Мы этим не занимались с тех пор, как нет папы. Да и некоторое время до его смерти.
— Ваши пастбища сейчас в хорошем состоянии, благодаря обилию дождей и снегопаду в горах. Но на будущий год кормов не хватит, если не отправите отсюда лишний скот.
— Не знаю, позволит ли Бен Джениш.
Он посмотрел на нее в упор.
— А пошлите вы его к черту.
— Легко сказать. Нужны новые рабочие руки… А эти парни не могут показаться там, где действует закон. Если кто-нибудь узнает, что они здесь, все пропало.
— Вы слышали о человеке по имени Мазерби?
— Нет.
— А о Рабле Нуне?
— Все его знают.
Несколько минут они сидели молча. Он ел. Она вновь наполнила его чашку.
— Я многое забыл, — начал он. — Или, может быть, кое-чего никогда не знал. Поставьте себя на мое место. Не понимаю, кто я и как мне действовать. Знаю, меня хотели убить. Но хорошо бы еще выяснить, кто именно: просто головорезы или представители закона, Я думаю, лучше мне убраться отсюда в горы и оставаться там, пока не вернется память.
— Мне вас будет не хватать, — сказала она не раздумывая.
— Я впервые слышу добрые слова, я их, может быть, не стою. Никто из нас не знает, кто я сейчас и кем я стану в будущем. Меня пока что преследуют призраки.
— Тогда начинайте жить заново, — сказала она. — Какая разница, что было раньше. Можно сейчас стать кем хочешь.
— Так ли это просто? Движет ли человеком его свободная воля? Или его поведение определяется сочетанием опыта, воспитания, образования, наследственности. Мои действия интуитивны, моя плоть помнит все, мои мышцы ничего не забыли. Сознание, память — другое дело.
— Не верю, чтобы вы были плохим человеком.
— И тем не менее, когда ко мне привязался Кислинг, мгновенно сработал инстинкт самозащиты.
— Что вы намерены делать?
Он пожал плечами и допил кофе.
— Вернется Джениш, и, если будет в меня стрелять, я убью его. Или он меня прикончит. Он, говорят, по этой части мастак. А я даже не в курсе, могу ли стрелять вообще. — Джонас поднялся. — Думаю все же на некоторое время уехать отсюда и попробовать разузнать о себе. Если выясню что-то стоящее, непременно вернусь.
— Мне бы хотелось этого.
Несколько минут они спокойно разговаривали. Он извинился и вышел. Ночь была холодной, безветренной. Он стоял тихо, прислушиваясь к ночным звукам и глубоко вдыхая свежий воздух. Но покоя в его душе не было, оставались все те же самые вопросы.
Слова и взгляды Фэн Девидж легко и естественно отзывались в нем. Ему было просто с ней, в ее присутствии он чувствовал себя хорошо и свободно. Но в любой момент его жизнь могла взлететь на воздух. А вдруг он беглый заключенный? Или полиция преследует его за какое-то преступление? И кто такой Мазерби? И кто, интересно, считается «наилучшим человеком для дела»? Кто такие Рабл Нун и Дин Кулейн?
Он понял, что должен ехать в Эль-Пасо, но сначала надо вернуться в горную хижину и попробовать разгадать загадку Рабла Нуна, а также найти другую дорогу.
Но это при условии, что он останется жив…
Глава 6
Когда Джонас бесшумно встал, оделся и вывел из загона коня, на небе еще виднелись последние звезды, но восток уже посветлел. Тут-то и появился Хенекер. Старик смотрел на него с неприязнью.
— Смываетесь?
— Да.
— А как же насчет нее?
— Вы сказали, что она не для таких, как я. Может, вы правы.
— Я не это имел в виду. Я говорю о Бене Дженише. Ведь вам нужен он? Не так ли?
Человек, назвавшийся Джонасом, неспешно затянул подпругу. Он не понимал, о чем идет речь.
Хенекер, волнуясь, говорил страстным шепотом.
— Арч ничего не знает, старик Девидж советовался со мной. Я сказал, что вы единственный подходящий человек. Хотя он уже о вас все знал, и, я считаю, он уже все обдумал. По-моему, уезжая, он понимал, что уже не вернется сюда, и поэтому принял решение.
— Не понимаю, о чем вы толкуете.
Светало быстро. Джонас хотел бы уехать, пока на ранчо все спят.
— Ну ладно, — сказал старик громче. — Вы, значит, не знаете. А если кто-нибудь спросит меня, то и я ничего не знаю. Но чтобы девушка могла жить благопристойно и по-людски, вы обязаны выполнить то, за что вам заплачено.
— И за что же мне заплатили? Будь другом, напомни!
Хенекер негодующе фыркнул.
— Говорю же вам, Девидж со мной советовался. Четыре человека… Вы за них получили денежки. Надо убрать четверых: Дейва Черри, Джона Ленга, Кристобаля и Бена Джениша.
— А почему не включили Кислинга?
— Его в этот момент здесь не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Рабла Нуна в округе не видели, но через несколько дней нашли труп одного из бандитов в его же хижине. В руке его был револьвер, из которого сделали только один выстрел. Еще двоих обнаружили мертвыми на равнине. Трупы были укрыты бычьей шкурой с полустертым клеймом. При них остались револьверы, их убили прямо в лицо.
Оставшиеся в живых три члена шайки перегоняли далее тридцать голов украденного скота.
Как-то под вечер, когда они сидели у костра, примерно в шестидесяти футах, из-за деревьев появился человек. Он им крикнул: «Я Рабл Нун, и я убил Максвела».
Они схватились за револьверы. Двое умерли, не успев сделать выстрела. Третий, Митт Форд, отпрыгнул в кусты и стрелял оттуда. Нун, однако же, ранил его двумя пулями, но он сумел уйти. Митт Форд говорит, что не разглядел как следует Нуна, ибо тот был в низко надвинутой шляпе и якобы перебегал от дерева к дереву. Митт мог сказать только, что тот высок, худощав и ловко владеет оружием.
Нуна, по слухам, однажды наняла в штате Монтана железнодорожная фирма, экспрессы которой систематически подвергались налетам. Во время очередного налета некто открыл огонь из кустов и убил троих налетчиков. На той линии больше не было ограблений».
И так далее и тому подобное. Джонас терпеливо прочитал до конца этот маловразумительный и сумбурный доклад. Нун контактировал, по-видимому, лишь с теми, кто его нанимал на территории от Канады до Мексики. И во всех случаях действовал в одиночку.
Описания его внешности не было, кроме сделанной Фордом, а рабочие со шпалорезки рассеялись кто куда. Скотовод заявил, что ничего о нем не знает.
Однако в примечании к докладу было указано, что упомянутый скотовод одно время перегонял стада совместно с Томом Девиджем. Они были друзьями.
Джонас сложил манускрипт и убрал во внутренний карман пиджака. Настал черед документа. Это был акт о продаже трехсот двадцати акров земли и хижины. Этот документ составлен на имя Рабла Нуна и подписан Томом Девиджем. Приложение к документу — самодельная карта крупного масштаба, показывающая, как добраться до этой собственности.
Мышастый конь отдохнул, и Джонас пустился в путь, зная о себе не более, чем он знал раньше. Зато вопросов прибавилось.
Итак, все бумаги — собственность Дина Кулейна из Эль-Пасо. Почему у Кулейна находилась купчая на имя Рабла Нуна? Может быть, Кулейн и Нун — одно и то же лицо? Сомнительно. Был он Кулейном? Или Нуном? Или не был ни тем, ни другим?
Сняв пиджак, Джонас придирчиво рассмотрел его. Рукава явно коротки, а в плечах узковат для него. Пиджак был сшит на заказ.
— Сшит на заказ, но не для меня.
Он никогда бы не надел пиджак, сидевший так скверно. Если этот пиджак не его, значит, Дина Кулейна, потому что письма адресованы ему… Или это пиджак Рабла Нуна? Почему этот акт лежит тут тоже? Возможно ли установить, кто такой Рабл Нун? Или Дин Кулейн? Или Мазерби?
Он стал разглядывать карту. Всего несколько линий на клочке бумаги. Крестиком, вероятно, отмечено ранчо, а пунктир соответствует, похоже, положению еле заметной тропы, которую он отыскал.
Почему Рабл Нун купил ранчо именно в этой местности? Что его связывало с Томом Девиджем? Ответов не было — только вопросы.
Джонас проголодался. Еду он взять с собой не сообразил, а возвращаться не хотелось. Слишком многое надо обдумать и решить. Тем более неизвестно, что его ждет на ранчо… Мог вернуться и Бен Джениш.
Он вспрыгнул в седло и направил мышастого в гору. После дюжины резких поворотов тропа спиралью пошла через лес на подъем. Здесь не было конских следов, а только отпечатки оленьих копытцев.
Время от времени в просветах между деревьями внизу виднелись постройки ранчо. Следить за тропой было трудно, она то рвалась круто вверх, то уклонялась вправо и влево. Внезапно открылся распадок, невидимый издали. Мышастый шел медленно и осторожно.
Через несколько сотен ярдов распадок расширился, превращаясь в продолговатую котловину, на дне которой струился ручей. По склонам котловины росли корявые сосны, а где-то через четверть мили на относительно ровной площадке Джонас увидел маленькую хижину.
Уединенное пристанище обдувал холодный ветер. Кому пришло в голову строиться здесь, под скалой, загораживающей солнце? В пасмурную погоду здесь скорее всего влажно и серо от облаков, в лощине эхом разносятся раскаты грома. Убежище для горького одиночества… Однако в нем есть что-то привлекательное. Джонас ощутил, что он принадлежит этому месту.
Он направился к хижине. Она была давней постройки, нависшая над ней скала укрывала ее наполовину. Рядом громоздились серые валуны. Камни хижины, грубо обтесанные и уложенные без раствора, держались, тем не менее, надежно. Чувствовалась рука мастера. Тяжелая деревянная скамья была отполирована временем. К наружной стене, в том месте, где в доме находился очаг, примыкала конюшня. Тепло таким образом шло к лошадям. Впрочем, в конюшню из хижины вел укрытый проход. Тут же громоздилась высокая поленница.
Спешившись, Джонас привязал коня к столбу. Дверь открылась от первого же толчка: он вошел.
И замер от неожиданности. Такого он не ожидал. Пол хижины укрывали шкуры медведя и пумы. На стене были книжные полки, у окна стоял письменный стол, на стойке он насчитал десяток разнокалиберных ружей. Во второй, меньшей комнате, располагалась, очевидно, кладовка, где хранилось изрядное количество консервов, муки и крупы, тут же находились боеприпасы и хозяйственная утварь. Все эти вещи никак не могли прибыть сюда по тропе из долины. Наверняка их завезли по другому, более удобному пути.
Кто-то постоянно здесь жил. А может, и сейчас живет, и этот кто-то, возможно, тот самый Рабл Нун. И эта хижина, судя по всему, именно обозначенная крестиком на карте, куплена у Тома Девиджа. В купчей говорится именно о ней.
Джонас подошел к окнам, в которые хорошо просматривались вся долина и подход к дому. Доступ к нему был только с фасада, позади — стена. Но незамеченным можно было подойти к дому с вершины горы, хотя подняться туда можно было только с противоположной стороны.
Изучив вид из окон, Джонас уселся на стул. Сидеть было удобно. Вся обстановка показалась ему удобной и привычной. Зимой, надо думать, эта лощина покрыта снегом и начисто отрезана от мира, да и летом тут спокойно и безопасно.
Джонас встал. Пора возвращаться. По прямой до ранчо недалеко, но если спускаться тем же путем, каким он поднимался, дорога займет часа два. Осталось лишь выяснить, каким путем завезено сюда все находящееся в хижине. На первый взгляд, нет другого хода в лощину, кроме как снизу по оленьей тропе. Но это не так. Ход должен быть.
Осматривая хижину снаружи, Джонас отметил, что та часть ее, с которой соединяется конюшня, построена, безусловно, раньше самой конюшни. Но лазать по окрестностям уже не было времени. Пришлось отправиться обратно тем же путем — по серпантинам оленьей тропы. Спустившись к подножию горы, Джонас помедлил в укрытии и осмотрелся, чтобы удостовериться, что никто за ним не следит. Спешившись, он уничтожил следы своего пребывания на этой оленьей тропе.
Уже сияла полная луна, когда он въехал наконец во двор ранчо «Рафтер-Д». Джонас сразу заметил, что какой-то человек встал со скамьи и вошел в барак. Был ли это Кислинг, следивший за ним? Джонас расседлал мышастого и отправил его в загон, а сам пошел к дому. Повар-китаец уже закончил мытье посуды и не обрадовался его появлению.
— На ужин вы опоздали, — сказал повар. — Что вам надо?
— Можно и кофе…
В дверях показалась Фэн.
— Иди, я сама найду что-нибудь для него.
Китаец с ворчанием удалился, а девушка достала из буфета хлеб, холодную говядину и сыр.
— Осталось немного мексиканских бобов, — сказала она. — Хотите?
— Пожалуйста, если можно.
— Хорошо прогулялись?
Он избежал прямого ответа.
— На мой взгляд, вы могли бы избавиться от четырех-пяти сотен голов скота. А то и вдвое больше.
— Мы этим не занимались с тех пор, как нет папы. Да и некоторое время до его смерти.
— Ваши пастбища сейчас в хорошем состоянии, благодаря обилию дождей и снегопаду в горах. Но на будущий год кормов не хватит, если не отправите отсюда лишний скот.
— Не знаю, позволит ли Бен Джениш.
Он посмотрел на нее в упор.
— А пошлите вы его к черту.
— Легко сказать. Нужны новые рабочие руки… А эти парни не могут показаться там, где действует закон. Если кто-нибудь узнает, что они здесь, все пропало.
— Вы слышали о человеке по имени Мазерби?
— Нет.
— А о Рабле Нуне?
— Все его знают.
Несколько минут они сидели молча. Он ел. Она вновь наполнила его чашку.
— Я многое забыл, — начал он. — Или, может быть, кое-чего никогда не знал. Поставьте себя на мое место. Не понимаю, кто я и как мне действовать. Знаю, меня хотели убить. Но хорошо бы еще выяснить, кто именно: просто головорезы или представители закона, Я думаю, лучше мне убраться отсюда в горы и оставаться там, пока не вернется память.
— Мне вас будет не хватать, — сказала она не раздумывая.
— Я впервые слышу добрые слова, я их, может быть, не стою. Никто из нас не знает, кто я сейчас и кем я стану в будущем. Меня пока что преследуют призраки.
— Тогда начинайте жить заново, — сказала она. — Какая разница, что было раньше. Можно сейчас стать кем хочешь.
— Так ли это просто? Движет ли человеком его свободная воля? Или его поведение определяется сочетанием опыта, воспитания, образования, наследственности. Мои действия интуитивны, моя плоть помнит все, мои мышцы ничего не забыли. Сознание, память — другое дело.
— Не верю, чтобы вы были плохим человеком.
— И тем не менее, когда ко мне привязался Кислинг, мгновенно сработал инстинкт самозащиты.
— Что вы намерены делать?
Он пожал плечами и допил кофе.
— Вернется Джениш, и, если будет в меня стрелять, я убью его. Или он меня прикончит. Он, говорят, по этой части мастак. А я даже не в курсе, могу ли стрелять вообще. — Джонас поднялся. — Думаю все же на некоторое время уехать отсюда и попробовать разузнать о себе. Если выясню что-то стоящее, непременно вернусь.
— Мне бы хотелось этого.
Несколько минут они спокойно разговаривали. Он извинился и вышел. Ночь была холодной, безветренной. Он стоял тихо, прислушиваясь к ночным звукам и глубоко вдыхая свежий воздух. Но покоя в его душе не было, оставались все те же самые вопросы.
Слова и взгляды Фэн Девидж легко и естественно отзывались в нем. Ему было просто с ней, в ее присутствии он чувствовал себя хорошо и свободно. Но в любой момент его жизнь могла взлететь на воздух. А вдруг он беглый заключенный? Или полиция преследует его за какое-то преступление? И кто такой Мазерби? И кто, интересно, считается «наилучшим человеком для дела»? Кто такие Рабл Нун и Дин Кулейн?
Он понял, что должен ехать в Эль-Пасо, но сначала надо вернуться в горную хижину и попробовать разгадать загадку Рабла Нуна, а также найти другую дорогу.
Но это при условии, что он останется жив…
Глава 6
Когда Джонас бесшумно встал, оделся и вывел из загона коня, на небе еще виднелись последние звезды, но восток уже посветлел. Тут-то и появился Хенекер. Старик смотрел на него с неприязнью.
— Смываетесь?
— Да.
— А как же насчет нее?
— Вы сказали, что она не для таких, как я. Может, вы правы.
— Я не это имел в виду. Я говорю о Бене Дженише. Ведь вам нужен он? Не так ли?
Человек, назвавшийся Джонасом, неспешно затянул подпругу. Он не понимал, о чем идет речь.
Хенекер, волнуясь, говорил страстным шепотом.
— Арч ничего не знает, старик Девидж советовался со мной. Я сказал, что вы единственный подходящий человек. Хотя он уже о вас все знал, и, я считаю, он уже все обдумал. По-моему, уезжая, он понимал, что уже не вернется сюда, и поэтому принял решение.
— Не понимаю, о чем вы толкуете.
Светало быстро. Джонас хотел бы уехать, пока на ранчо все спят.
— Ну ладно, — сказал старик громче. — Вы, значит, не знаете. А если кто-нибудь спросит меня, то и я ничего не знаю. Но чтобы девушка могла жить благопристойно и по-людски, вы обязаны выполнить то, за что вам заплачено.
— И за что же мне заплатили? Будь другом, напомни!
Хенекер негодующе фыркнул.
— Говорю же вам, Девидж со мной советовался. Четыре человека… Вы за них получили денежки. Надо убрать четверых: Дейва Черри, Джона Ленга, Кристобаля и Бена Джениша.
— А почему не включили Кислинга?
— Его в этот момент здесь не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17