Она поднесла к лицу киммерийца небольшое серебряное колечко. Конан,
не раздумывая, отрицательно покачал головой: видеть это кольцо прежде ему
не доводилось.
- Что у тебя за чары! - усмехнулся он. - Нет бы они обращали вора в
камень или лишали бы его жизни! Неужели ты на это не способна?
- Ох, Конан, Конан, когда ты только поумнеешь! Людям лучше не знать о
том, кто я на деле, иначе мы не оберемся неприятностей. Об этом не должен
знать даже Хезаль!
- Уж я-то это понимаю! Но ты знаешь, Илльяна, мне почему-то начинает
казаться, что этот парень раскусил и тебя! Давненько я не встречал таких
умников, как он!
- Вы друг друга стоите, Конан. Если он действительно умен, он мешать
нам не станет.
В ответ Конан только улыбнулся. Он понимал, что многое так и не было
сказано, однако с него было достаточно и услышанного, - лучше уж чего-то
не знать, чем знать слишком много.
- Откровенно говоря, заклинание должно было, помимо прочего,
запечатлеть на Камне лицо вора.
- Ты хочешь сказать, что этого не произошло?
Илльяна покраснела.
- Да. Почему этого не случилось, я не знаю. Кто знает, может быть,
этого не захотел сам Камень.
Конан кашлянул и, налив в кубок вина, одним махом опорожнил его и тут
же наполнил вновь. На этот раз он протянул его Илльяне.
Замешательство волшебницы было недолгим. Она благодарно кивнула
киммерийцу и, приняв от него кубок, сделала несколько глотков.
Щеки ее тут же зарделись румянцем. Конан поставил бутыль на стол и
тяжело вздохнул. Вот оно, оказывается, как. Камень-то этот еще и с
норовом.

15
Где-то позади заплакал ребенок. "Не та ли это девочка, которую
бросили в доме родители?" - подумал было Бора, но тут же попытался
отмахнуться от этой мысли. Он уже слишком устал для того, чтобы думать о
чем-то подобном.
Ноги повиновались ему с трудом, но не идти ему было нельзя, ибо за
ним шла вся деревня. А как хотелось присесть ему на камень и оставаться
там до той поры, пока мимо него не пройдет эта бесконечная вереница людей!
Он порывался сделать это уже несколько раз, но каждый раз его
останавливала мысль о том, что земляки его сочтут такой поступок
проявлением слабости и незрелости.
Начинало светать, однако идти по горной тропе все еще было непросто:
камни сливались в неясную темную массу, каждую минуту грозившую уйти
из-под ног, обернувшись рытвиной или колдобиной. Останавливаться тем не
менее они не могли. С приходом ночи хозяин демонов должен был вновь
выпустить своих страшных слуг на охоту. Скорее всего, они шли по следу
людей и сейчас.
- Стой на месте! Иначе не сносить тебе головы! - раздалось впереди.
Бора поднял голову, но увидел только лучника, высланного вперед На
всякий случай он снял с пояса пращу и тут вдруг услышал на удивление
знакомый голос:
- Это я - Кемаль. Со мной солдаты с Заставы Земана. Можете не
волноваться.
Горы огласились радостными криками селян, мгновенно забывших о своей
усталости. Бора, будь на то его воля, затанцевал бы от радости, но
нынешнее положение обязывало вести себя иначе. Он важно приблизился к
Кемалю, восседавшему на незнакомом мальчику жеребце.
- Куда ты подевал Бурана? - спросил Бора.
- Он остался в крепости. Капитан Конан пожалел нашу лошадку и
отправил ее в конюшню. Меня же он снабдил этим красавцем!
Бора перевел взгляд на спутников Кемаля - дюжего черноволосого детину
и изящную женщину, одетую в боевые доспехи. Судя по звукам, доносившимся
из-за их спин, за ними следовал целый полк пеших солдат.
Бора вздохнул и, собравшись с силами, произнес:
- Благодарю вас, капитан Конан!
Черноволосый великан по-кошачьи легко спрыгнул с коня и посмотрел в
глаза мальчику.
- Благодарить меня будешь тогда, когда мы покинем эту гору. Смогут ли
твои люди пройти хотя бы милю? Сколько в твоем отряде воинов? Остался ли
кто-нибудь на тропе?
- Я...
- Оставь свое "я" при себе, парень! Если уж ты взялся командовать
людьми, то кому, как не тебе, знать ответы на эти вопросы?
- Конан, не надо так! - обратилась к своему спутнику женщина. - Это
его первая битва, да и бился он не с людьми, а с самыми настоящими
демонами! Ты разговариваешь с этим молодым человеком так, как Хаджар с
провинившимся новобранцем!
Несмотря на сумерки, Бора заметил, с каким вожделеньем и любовью
смотрит на своего спутника незнакомка. Мальчик был крайне тронут тем, что
она решила заступиться за него, и едва не стал благодарить ее вслух.
Капитан Конан был старше него самого лет на пять-шесть, однако Боре он
казался едва ли не ровесником его отца.
- Я думаю, до реки твои люди дойти смогут, - важно ответствовал Бора.
- Запасы воды у нас кончились. Провианта у нас тоже нет. На последний же
ваш вопрос могу пока ответить только так: на закате все наши люди были с
нами. Какое-то оружие есть у сорока человек, - среди них и мужчины, и
женщины. По-настоящему же вооружена только дюжина: у этих имеются и мечи,
и луки.
Конан удовлетворенно кивнул:
- Прекрасно. Если, как ты говоришь, все твои люди здесь, нам не
придется посылать в горы наших людей. Теперь ответь и на такой вопрос: что
делается для спасения людей, живущих в соседних деревнях?
- Как?! Их тоже надо спасать?
- Ну а как же ты думал, мальчик?
Бора потупил глаза и густо покраснел.
- Возьми! - Женщина протянула ему флягу с водой, от которой пахло
неведомыми мальчику благоуханными травами. Стоило Боре сделать всего пару
глотков, как голова его прояснилась.
- Да хранят вас боги, госпожа!
- Нашел, кого госпожой называть! Меня зовут Раина - просто Раина. Что
до задевших тебя слов моего друга, то они совершенно справедливы. Мы
должны подумать и об остальных.
То ли вода во фляге была необычной, то ли во всем были повинны травы,
но мальчик ощутил вдруг чрезвычайный подъем сил.
- Я послал гонцов во все окрестные деревни. Трое вернулись, трое -
нет.
- Все понятно, - с нетерпением в голосе произнес капитан. - Ну а что
ты скажешь о демонах?
- Они сожгли нашу деревню дотла. Мы видели с тропы дым. Преследовать
же нас они почему-то не стали. Что касается наших соседей, живущих
поблизости, то они оказались в куда более сложном положении: мы покинули
свою деревню намного раньше, чем это смогли сделать они. Можно только
гадать, что могло приключиться с ними за это время.
- Помимо прочего, они могли и не поверить твоим гонцам, - с горькой
усмешкой на устах пробормотал Конан. С минуту он стоял молча, затем улыбка
его заметно потеплела, и он вновь обратился к мальчику: - А ты молодец,
Бора. Признаться, я и не ожидал от тебя такой прыти! Твой отец вправе
гордиться тобой!
- Вы не смогли бы замолвить словечко за моего отца Рафи? Наш плотник
Якуб обещался сделать это, когда отправлялся в Аграпур, да его самого
что-то след простыл.
- И в чем же твой отец повинен?
Бора вкратце рассказал историю злоключений своего отца. Киммериец
слушал его, покачивая головой и то и дело поглядывая на Раину.
- Знал бы ты, мальчик, что говорил о твоем отце командующий той
крепостью, к которой мы теперь и направимся! - сказала Раина. - Верхом-то
ты скакать умеешь?
Бора едва не выпалил в ответ: "Конечно!", но ответил почему-то
жеманным:
- Все зависит от лошади!
- Тогда Росинка будет тебе как раз впору. Навести своих людей и скажи
им, что идти предстоит еще милю-другую. Мы будем ждать тебя здесь; иногда
же все люди пройдут, мы поедем в арьергарде, - так будет надежнее.
- Вы можете присоединиться к нашим защитникам прямо сейчас - они и
так замыкают собой наш отряд - сказал мальчик.
Киммериец обратил к нему свои небесно-голубые глаза и, стараясь
говорить медленно, изрек:
- Тропа слишком узка для того, чтобы на ней можно было разойтись.
Если ты хочешь, чтобы наши кони потоптали твоих людей, тогда так и говори.
Мы же...
- Простите меня, капитан. Это действительно моя первая битва. Я не
знаю и поныне; почему боги выбрали для этого меня, но...
- Возможно, в свое время ты и узнаешь об этом, сейчас же тебе следует
думать совсем о другом. Ты готов?
Мальчик потянулся и тут же почувствовал, что поездка верхом, скорее
всего, не утомит его, но, напротив, ободрит, позволив размять окостеневшие
члены и согреться.
Он взялся за поводья и хотел было запрыгнуть в седло, но тут раздался
ужасающий крик, заставивший его застыть. Это был предсмертный крик
десятков людей, сплетавшийся с адским ревом демонов.
Бора прикусил губу так, что из нее стала сочиться кровь.
На фоне сереющего неба темные фигуры Конана и Раины казались ему
статуями, охраняющими храмовые врата. Когда они заговорили, голоса их
исполнились еще большего достоинства и уверенности, чем прежде. Страхи
Боры мгновенно улетучились. Вовремя же боги послали ему навстречу этих
людей!
- Скорее всего, демоны напали на одну из соседних деревень, -
предположил Конан. - С другой стороны, все это может происходить очень
далеко отсюда, но _к_о_м_у__т_о_ очень хочется испугать нас, создавая
иллюзию того, что ужас этот творится где-то совсем рядом. У Раины есть
подруга, которая умеет делать то же самое, - верно, Раина?
- Оставь, Конан. Бора, мне очень жаль, но коня своего мне придется
забрать.
В следующее мгновение Раина уже скакала где-то внизу.
- Бора, - прошептал Конан. - Сведи своих людей с тропы. Пусть на ней
останутся только те двенадцать.

Две крупные Трансформы никак не могли поделить изуродованный труп.
Они то начинали кружить друг возле друга, то пытались, застав противника
врасплох, ударить его по голове чем-нибудь тяжелым. Эремиус лениво
наблюдал за этой странной сценой, пытаясь сохранять нейтралитет. Алчность
и тупость Трансформ чрезвычайно раздражали его, пусть благодаря именно
этим качествам они и становились отменными рабами. Скотству этому не было
видно ни конца ни края...
И тут маг увидел одного из охранников, зачем-то направившегося к
рычащим разъяренным Трансформам. Неужели этот идиот решил разнять их?
Зачем ему это?
Ответа на свой вопрос Эремиус не смог бы получить при всем желании:
одна из Трансформ неожиданно осклабилась и ударом руки снесла человеку
полчерепа.
Спор тут же закончился. Одна из Трансформ стала пожирать недавнее
"яблоко раздора", вторая - занялась новой жертвой.
Эремиуса передернуло от отвращения. И это его сподвижники...
Трансформы по большей части объелись настолько, что ходить уже не
могли. Теперь у них было только одно желание - спать. Они расползались по
порушенной деревне парами и тройками, пытаясь найти более или менее
укромные местечки.
Эремиус перевел взгляд на Камень Курага, лежавший перед ним на земле.
Пользоваться им часто он теперь побаивался. Единственным волшебством,
совершенным в эту ночь с его помощью, была трансляция криков, оглашавших
Тихую Заводь, на все окрестные тропы.
С каждой минутой небо становилось все светлее. Теперь уже он видел
кружащих прямо у него над головою огромных стервятников, таинственным
образом прознавших о происшедшем в эту ночь смертоубийстве.
Эремиус зевнул и произнес заклинание, позволявшее ему в течение
какого-то времени не думать о Камне. Спать хотелось не только Трансформам,
- спать хотелось и ему.

16
Конан снял с плеча лук и вытянул стрелу из колчана. Целью его был
один из грифов, лакомившийся человеческими останками. Бурые наросты из
запекшейся крови на груди стервятника говорили о том, что трапеза его
началась не сегодня.
Тетива туранского лука зазвенела, и стрела со свистом устремилась к
цели. Гриф издал трубный крик и, забив крылами, упал набок. Собратья его
повернули к нему головы, но трапезы своей так и не прервали. Взлететь они
в любом случае уже не смогли бы, - слишком уж роскошным для этого был их
сегодняшний обед слишком уж полны были их хищные утробы.
Конана передернуло от омерзения - с каким удовольствием он выпустил
бы в этих падальщиков все свои стрелы! Сколь странным казалось ему теперь
название этой деревни - Тихая Заводь... Он затряс головой, пытаясь унять
вспыхнувший вдруг гнев. Его следовало оставить до той поры, пока он не
доберется до истинных виновников, дли них же надлежало приберечь и стрелы.
Из-за камня раздались странные булькающие звуки. Это тошнило Бору.
Послышались и другие звуки - неспешные и тяжелые шаги... Конан было
насторожился, но тут же вздохнул с облегчением, увидев, что из-за скалы
вышел не кто иной, как Хезаль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28