- Об этом я расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Пока же нам стоит
поскорее покинуть это место - не ровен час, этот прохиндей вернется с
подмогой.
- Я думаю, этого не произойдет.
- Ты можешь думать что угодно, но чем скорее мы окажемся у Мишрака,
тем лучше.
Северянка согласно кивнула и, отерев свой клинок об одежды одного из
воинов, вернула его в ножны. Конан внезапно нахмурился. В одном из
погибших он узнал солдата Ицхака. Этого человека он частенько видел в
"Красном Соколе" - там он обычно играл в карты. "Что же заставило его
заняться разбоем? - задумался Конан. - Долги или нечто иное, мне
неведомое?"
Северянка была уже далеко впереди. Конан прибавил шагу. Вот уже
дважды он сражался с этой женщиной бок о бок, а имя ее все еще было ему
неизвестно.

3
- Кто там? - услышали они тихий голос. Казалось, он слетал откуда-то
сверху, из-за высокой беленой ограды.
- Капитан Конан и та, что была послана за ним, - ответила северянка.
Через минуту за воротами залязгали затворы и заскрипели пластины
замков. Ворота раскрылись, и знакомый голос раздался вновь:
- Входите.
Они оказались в коридоре, больше походившем на туннель. Стены дома
Мишрака были выложены камнем. В дальнем конце коридора виднелась массивная
деревянная дверь, сделанная из вендийского тика и украшенная резными
изображениями драконов и тигров.
За вторыми воротами находилось караульное помещение. Оба стоявших
здесь стража были неграми: один, судя по всему, был выходцем из Ванахейма,
второй - уроженцем Шема. Шемит был едва ли не крупнее самого Конана,
оружия же, висевшего у него на поясе, хватило бы и на то, чтобы справиться
с целым полком.
Гости и стражи обменялись взглядами. Конан решил, что они имеют дело
с немыми. В то же мгновенье один из негров кивком головы указал на дверь,
обшитую полированным серебром. Дверь беззвучно отворилась.
Конан нахмурился. Он был киммерийцем, а значит, как и все киммерийцы,
относился к волшебству с неприязнью. С магами ему доводилось встречаться
уже не раз, и он знал, что волшебство разъедает человеческую душу куда
быстрее, чем сребролюбие и жажда плотских утех. Все волшебники рано или
поздно кончали одним - они стремились к неограниченной власти над миром,
тех же, кто не желал покориться им, они просто-напросто уничтожали. Конан,
как и все киммерийцы, не был склонен к подчинению, что делало его
непримиримым врагом магов.
И тут ему в голову пришла достаточно разумная мысль: будь Мишрак
волшебником, ему бы не потребовались ни слуги, ни стражи, ни стены
неимоверной толщины.
Конан и его спутница шли бесконечными коридорами, переходя с лесенки
на лесенку, с этажа на этаж. То тут, то там взглядам их открывались дивные
красоты, которые были свезены в эту крепость буквально со всего мира:
здесь были и аквилонские гобелены, и вендийские статуэтки из слоновой
кости, и кхитайские ковры, и многое-многое другое.
Время от времени на их пути встречались обитые железом двери,
утопленные в глубокие ниши. Конан тут же решил, что вести они могут только
в царство смерти, и потому каждый раз, когда им приходилось проходить мимо
этих дверей, он ускорял Шаг.
Они вышли в широкий коридор, все стены которого были завешаны яркими
тонкими шелками. Миновав его, они оказались в большой комнате,
заканчивавшейся широкой аркой, из-за которой слышались звуки флейты и
плеск воды.
- Кто вы? - обратился к ним грозный страж.
Всего стражей было шестеро: двое были иранистанцами, остальные -
уроженцами Шема. Кольчуги и шлемы их были покрыты серебром, в руках же они
держали самые что ни на есть обычные туранские мечи.
- Капитан Конан, подданный царя Йалдиза Туранского, и дама, которой
было приказано доставить его к Мишраку, - ответил Конан, не дожидаясь;
пока спутница его соберется с мыслями.
Северянка вздрогнула.
- Я, слава Крому, не немой, - обратившись к ней, сказал Конан. - Я
киммериец и солдат и потому, вправе отвечать за себя сам. Кстати, я не
привык общаться с человеком, имя которого мне не известно. Не знаю, как у
вас, а у нас принято представляться при первой же встрече.
Северянка неожиданно покраснела и, потупив глаза, сказала:
- Я - Раина, и прежде я жила на Каменной Горе посреди Боссонских
Топей. Теперь же я служу госпоже Илльяне.
Конан задумался. Ничего нового узнать ему так и не удалось, тем более
что имя госпожи Раины ему ничего не говорило. Прежде чем киммериец успел
задать новый вопрос, из-за арки послышался низкий хриплый голос,
походивший на рев быка:
- Сколько вас можно ждать? У нас есть дела и по: важнее!
Конан взял Раину под руку и направился к покоям Мишрака.

Конан ожидал встретить здесь то же великолепие, что и на пути ко
внутренним покоям дома-крепости. Покои же оказались совсем иными - чисто
беленые потолки и стены были совершенно голы, единственным украшением
комнаты были цветастые кранистанские ковры, брошенные на пол, да
гирканское руно, разложенное вокруг находившегося в самом центре комнаты
фонтана.
На скамьях, стоявших вкруг бассейна, сидели мужчина и пять женщин.
Четыре юные красавицы были едва ли не наги, на них были лишь набедренные
повязки, высокие сандалии и украшенные топазами широкие серебряные
пекторали, прикрывавшие им грудь. Конан тут же заметил, что и сандалии, и
набедренные повязки сокрывают в себе короткие ножи; судя по всему,
какое-то оружие было скрыто и под пекторалями.
Пятая женщина скорее походила на гостью, а не на стражницу. Она была
старше других, и одета она была не столь легкомысленно: на ней было
длинное белое платье. В руке женщина держала кубок с вином.
Бычий рев раздался вновь:
- Ну что, капитан Конан? Не хочешь ли ты вновь заняться воровством?
Хорошенько подумай - ведь воровать тебе придется женщин! Ты слышишь Конан?
Женщин!
Голос этот принадлежал мужчин сидевшему на скамье. Без посторонней
помощи человек этот вряд ли смог бы подняться - ноги его ниже колен были
изуродованы шрамами настолько, что казались чем-то чужеродным телу. Само
тело было широким, словно бочонок, руки же походили на корни могучего
столетнего дуба. Лицо Мишрака было прикрыто черной кожаной маской, из-под
которой выбивались пряди седых волос.
Конан усмехнулся.
- Прятать украденное - непросто, если же у товара вдобавок ко всему
прочему есть и ноги, то дело становится почти безнадежным. Неужели я похож
на идиота, ваша светлость?
- В каком-то смысле - да. Ты глазеешь по сторонам так, словно
появился на свет минуту назад.
- Тому есть объяснение, ваша светлость. Я поражен увиденным. Теперь я
понимаю, как вы, имея такое количество врагов, столь превосходно
справляетесь со своими обязанностями.
- Это уже интересно. И каким же чудом мне это удается?
- Чудеса здесь ни при чем. Вы не даете своим врагам возможности быть
смелыми. Отвагу питает надежда - надежда на жизнь или победу. Лиши
человека надежд, и он обратится в труса.
- Ты и о себе говоришь, киммериец?
- На то у меня нет причин, Мишрак. Я вам не враг и портить с вами
отношения не собираюсь и впредь. Вы же вызвали меня не для того, чтобы
убить на месте, - будь это так, здесь не было бы ни ковров, ни женщин.
- Тебе не откажешь в проницательности, варвар. Но не спеши называть
меня союзником - ты еще не знаешь, зачем ты понадобился мне.
- Я с удовольствием выслушаю все, что угодно.
- Удовольствие это будет непродолжительным, - усмехнулся Мишрак. -
Если же ты откажешься от моего предложения, краткой будет и твоя жизнь.
- Смерть всегда приходит слишком рано, - ответил Конан. - Это закон
нашего мира. Человеку не дано выбирать. - Он выразительно посмотрел на
Раину, отчего та вновь смутилась. - И откуда же придет ко мне смерть?
- Ее жаждет правитель Хаума.
Известие это нисколько не удивило Конана.
- Он, похоже, привык печься о своем сыночке, хотя тот этого
совершенно не заслуживает. Когда мы шли сюда, на меня и на Раину напали
его люди. Мы уложили всех, кроме одного, - этот подлец позорно бежал.
Раина посмотрела на киммерийца с благодарностью, чувствовалось, что
она крайне признательна ему за то, что он не стал говорить о ее промахе.
- Это еще цветочки. Самое страшное ждет тебя впереди. Спору нет -
воитель ты отменный, но одного этого мало. Кто будет охранять тебя, когда
ты, к примеру, заснешь?
Раина едва заметно вздрогнула. Конан удивленно посмотрел на нее и
пожал плечами.
- Я могу на время исчезнуть. Вспыльчивость редко уживается с
памятливостью, ваша светлость. Бывают, конечно, и исключения из этого
правила, но, как видите, до сих пор мне удавалось как-то совладать и с
ними.
- Если ты будешь отсутствовать слишком долго, ты нарушишь присягу,
данную тобой царю. Разве ты способен на это?
- Чтобы я из-за какого-то Хаумы нарушил свое слово? Я прошу не
оскорблять меня так, ваша светлость!
- Да, Конан, я не прав. Ты слишком глуп, чтобы бояться его. Конечно,
Хаума прежде был куда сильнее, но и сейчас ты ему не соперник, киммериец,
- поверь мне на слово.
Кому-кому, а Конану об этом можно было и не говорить. Он знал о том,
что прежней своей силой Хаума был обязан Культу Судьбы, распространению
которого оный правитель всячески содействовал. Именно Конану суждено было
расправиться с посвященными этого культа, что не могло не привести к его,
культа, исчезновению. Произошло это два года назад. Теперь же...
- Ну хорошо. Предположим, что вы правы. И что же вы можете предложить
мне взамен?
- Если ты не просто оставишь Аграпур, а отправишься выполнять мое
задание, я изыщу способ настроить Хауму на иной лад. На выполнение задания
у тебя уйдет примерно месяц. К этому времени правитель о тебе и думать
забудет.
- И что же это за задание?
- Минуточку терпения. Я позабочусь не только о тебе, я стану защищать
и тех, кто останется в Аграпуре. Ведь ты не хочешь, чтобы со старым
Мотилалом случилось что-нибудь неладное? А что ты скажешь, если лицо Пилы
станет походить на мои ноги?
Киммериец чертыхнулся про себя. И зачем только он ввязался тогда в
драку? Неужели он не понимал того, что рано или поздно Хаума отомстит и
ему, и его друзьям? Он-то себя защитит, но что будут делать женщины?
- Мне бы этого не хотелось - буркнул Конан. Заметив, что Раина
смотрит на него едва ли не с ненавистью, он горько усмехнулся. До чего же
эти женщины ревнивы...
- Если вы обещаете защитить их, я готов выслушать вас, - добавил он
и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Вот о чем я сейчас подумал. Хаума,
судя по всему, занимает вас и сам по себе. Неужто ему есть дело до
каких-то там девок? Нет, я думаю, у него есть дела и поважнее...
В комнате установилась гробовая тишина. Конан услышал, как где-то
рядом взвели арбалет, и рассмеялся:
- Посоветуйте своему стрелку заряжать арбалет загодя.
Женщина в белом платье улыбнулась и, томно вздохнув, изрекла:
- Мишрак, я же тебя предупреждала. Слушая вчерашний рассказ Раины, я
рассматривала ауру этого человека. Так просто его не проведешь.
Единственный способ направить его в нужную сторону - воззвать к его чести.
В противном случае у тебя ничего не выйдет.
Из-под кожаной маски послышалось гневное сопение. Гнев Мишрака явно
был направлен не только на киммерийца. Раина, прижав лицо к колонне, еле
сдерживала себя от смеха.
- Ничего более похвального в свой адрес мне еще не доводилось
слышать, госпожа, - обратился к незнакомке Конан. - Вас зовут Илльяна, не
так ли?
- Ты не ошибся, варвар.
Женщина эта, скорее всего, тоже была северянкой, пусть волосы ее и
имели золотисто-каштановый цвет. Она была одета в белое шелковое платье,
отороченное узкой шафрановой лентой. Широкое это платье совершенно
скрывало ее тело, однако можно было с уверенностью сказать, что сложена
Илльяна прекрасно. Глядя на ее лицо, можно было понять, что ей уже за
тридцать.
Илльяна посмотрела в глаза киммерийцу и, улыбнувшись, обратилась к
нему:
- С позволения Мишрака я расскажу тебе о том, в чем же будет состоять
твое задание. Но прежде позволь мне поблагодарить тебя за спасение Раины
от позора и смерти. Она пришла ко мне прислугой, но уже через пару лет мы
стали духовными сестрами.
Конан нахмурился. "Духовная близость" и "аура" были понятиями из
чуждого ему лексикона жрецов и магов. Кем же была Илльяна?
- Я хочу, чтобы ты помог мне разыскать один из Каменьев Курага. Эти
магические предметы пришли в наш мир из древней Атлантиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28