Замкнутый круг. Ты веришь в привидения?
— Так же, как и ты.
— Тогда нам надо придумать что-то очень хитрое, чтобы этот мерзавец как-то себя выдал.
— А тут и выдумывать не надо. Все удачно складывается.
Полковник открыл было рот, чтобы выразить свое удивление, но телефонный звонок перебил его.
— Зотов слушает… Сейчас иду. Извини, Петр Александрович, служба, — сказал майор, положив трубку. — Поговорим после. Перед ужином я к тебе зайду.
Полковник кивнул и плеснул себе еще коньяка.
Когда Зотов появился на пункте связи, телеграмма из Москвы была уже расшифрована. Дмитрий взял листок.
Совершенно секретно.
Начальнику Особого
отдела в/ч 42127
майору Зотову АД. Н.
ПРИКАЗЫВАЮ
Провести тщательное расследование убийства лейтенанта Макарина параллельно полковнику Саблину. Обо всех результатах докладывать мне лично. Посвящать в ход расследования полковника Саблина на ваше усмотрение.
Генерал-майор Орлов В. С.
Дмитрий еще раз пробежал глазами телеграмму и отдал для передачи в архив.
«Ничего не скажешь — вовремя! — думал он, возвращаясь к полковнику. — Еще немного, и я бы раскрыл ему свой план. Дело закручивается не на шутку. Не попасть бы меж двух огней. А то они „там“ глотки друг другу грызут, сволочи, а я окажусь крайним. Не нравятся мне все эти игры, ох, не нравятся!»
6
Администрация Зоны старалась свести к минимуму бытовые заботы, дабы вся человеческая энергия уходила на труд и научный поиск. Поэтому жизнь на объекте после рабочего дня была как в лучшем пансионате. Функционировал огромный оздоровительный комплекс, имелось много спортивных секций, кружков самодеятельности, вязания, шитья, художественных, музыкальных. Была своя школа, правда, только до четвертого класса.
Каждое воскресенье отмечали чей-нибудь день рождения, бурно праздновали государственные праздники, ну и, конечно, посвящение вновь прибывших в «робинзоны» этого островка науки. Новички были явлением крайне редким, поэтому к встрече всегда очень торжественно готовились и устраивали шикарный праздник. Но в этот раз из-за траура гулянье пришлось отменить. Решили собраться просто, по-домашнему.
В дверь позвонили.
— Одну минуту! — крикнула Бережная, сделав последний штрих помадой и поправив волосы.
Перед Еленой Николаевной стояла симпатичная светловолосая девушка с очень выразительными глазами и длинными ресницами. Она мило улыбалась и как-то сразу к себе располагала.
— Здравствуйте, меня зовут Света, а вас Лена. Я уже знаю, — выпалила девушка на одном дыхании.
Они обменялись рукопожатием, с нескрываемым интересом разглядывая друг друга. Повидимому, обе остались довольны.
— Я пришла за вами. Буду вашим гидом, если не возражаете.
Елена мельком взглянула в зеркало, и женщины направились в общепит, который был в Зоне и рестораном, и столовой, и кафе с баром одновременно. Жители городка по праву называли его рестораном, ибо отделан он был по первому классу. Немало труда к этому приложили и сами «робинзоны»: одни вырезали по дереву, другие рисовали, третьи занимались лепкой, икебаной и другими видами народного творчества. В итоге дизайну могло позавидовать любое столичное заведение высшего разряда. Так было на всей территории зоны отдыха и жилого массива.
Дорога от дома заняла буквально две минуты, но за это время Света успела рассказать о Зоне все, что знала сама.
— Давайте подсядем к моему шефу, — предложила новая подружка, когда они вошли в зал. — Вон он сидит с женой за столиком у окна.
Подполковник (академик-биохимик), увидев вошедших женщин, уже и сам замахал руками, приглашая разделить компанию. Когда они подошли, он быстро встал и, поклонившись, представился:
— Цветиков Николай Николаевич. Моя жена и зам по науке — Галина Петровна. Мы читали ваши статьи — очень интересно. Вы уже в курсе, что у нас не со всеми можно открыто говорить о работе, но на нас этот запрет не распространяется. Мы будем работать в одной преисподней, и хотя в разных лабораториях, но научный контакт непосредственный.
Назвав свою лабораторию преисподней, подполковник не оговорился. В ней доводили до ума химическое оружие, новейшие виды которого проходили затем испытания в Афганистане. Но горный ветер капризен, и, как это часто бывало, от газовых атак страдали не только душманы, но и воины-интернационалисты. Десятки случайно оставшихся в живых наших ребят заживо гнили в закрытых отделениях советских госпиталей.
Однако в Зоне испытывали не только новое оружие, но и новые способы защиты. Но, как всегда, оружейники работали быстрее.
Бережная улыбнулась:
— Я очень рада.
— Так что же мы стоим? — спохватился Николай Николаевич. — Садитесь, пожалуйста.
Как только расселись по местам, появилась официантка.
— Добрый вечер. С приездом вас, — произнесла она, мило кивнув Бережной. — Приятного аппетита и хорошего вечера.
Постепенно зал заполнился. Все приветливо улыбались, кивали, украдкой и в открытую посматривая на новеньких.
— Хотите я пока расскажу вам, кто есть кто? — спросила Света.
— Конечно.
Женщины придвинулись поближе друг к другу. Пока Света перемывала всем косточки, появился Набелин и начал приветственную речь. Но девушка на это не отреагировала и шепотом продолжала:
— …Затем идут физики: профессора Павлов и Прохоров. Они милые старички, но с одним недостатком — любят выпить. Рядом с ними профессор Мизин, Черков и доктор Куданова.
Бережная посмотрела на Мизина и вздрогнула. Судя по выражению его лица, профессор уже давно смотрел на нее. Он приветливо улыбнулся.
Света продолжала:
— По центру — майор Зотов с проверяющим из Москвы…
«А майор ничего, хотя и не Аполлон», — подумала Елена, более внимательно взглянув на Зотова.
У Зотова был спокойный твердый взгляд, и во всем его облике чувствовались сила и уверенность. И хотя майор отнюдь не отличался атлетической фигурой и красивым лицом, как, например, Мизин или Саблин, но Елене он понравился сразу.
Света продолжала болтать не переставая, даже не заметив, что собеседница ее не слушает:
— …Дальше ядерщики: доктор наук Карнашов и наш директор — профессор Седой. Говорят, Седой участвовал в создании водородной бомбы и одно время работал с Сахаровым. Директор прекрасно о нем отзывается, и хотя Сахаров оказался изменником Родины, не боится называть его своим другом и учителем.
Бережная пожала плечами. Света, заметив ее движение и правильно истолковав его, тут же выпалила:
— В нашей самой свободной и демократической стране просто так уже никого не обвиняют.
Лена внимательно посмотрела на девушку, но не поняла, шутит она или нет.
Наконец Набелин закончил речь, и заиграла музыка. Многие пошли танцевать. Мизин оказался весьма проворным: он первым пригласил Елену на вальс.
— Мне кажется, вы понравились профессору, — прошептала Света, когда Елена опустилась в кресло. — Он у нас видный мужчина, и не женат.
Бережная махнула рукой:
— Все они одинаковые.
Женщины рассмеялись. Лена взяла Свету за руку, но в это время опять подошел Мизин и пригласил новенькую на очередной танец.
— Профессор, — возмутилась Света, — дайте Елене Николаевне отдохнуть, а то вы ее в первый же день замучаете.
— Ничего, — отшутился тот. — Зато после такой проверки уважаемого доктора можно будет смело зачислять в «робинзоны».
Вечер был в самом разгаре. Зотов тоже пытался пригласить Елену Николаевну, но его всякий раз опережал профессор. Наконец майору повезло. Он осторожно обнял женщину и с первого же прикосновения почувствовал, что это она — его половинка.
«Неужели, то самое?! Любовь!.. Как долго я тебя ждал», — подумал Дмитрий, едва касаясь партнерши.
Рядом с ним танцевали Саблин и Куданова. Они о чем-то оживленно болтали и смеялись.
«Интересно, — подумал Зотов, — Саблин делает это только из чисто служебных соображений? И они здорово похожи друг на друга!»
7
Когда на следующее утро Зотов вошел в зал ресторана, Саблин уже сидел за столиком и заказывал завтрак.
—Доброе утро, Дмитрий Николаевич, — приветствовал его полковник. — Что-то ты сегодня плохо выглядишь. Не спал?
—Спал, как мертвый.
—Не похоже. А может, тебя кошмары мучили или прекрасные Сирены? — подмигнул Петр Александрович, посмотрев в сторону Елены Николаевны.
—Может быть… — спокойно ответил майор, глядя Саблину прямо в глаза.
Саблин понимающе развел руками:
— Повезло, а вот у меня облом по всем статьям. Первый раз в жизни мне отказали. Ваша Куданова — не лесбиянка случайно?
Дмитрий удивленно посмотрел на полковника. Натура Кудановой была всем известна, и в неудачу столь привлекательного кавалера не верилось.
—Нет, — наконец вымолвил он. — Просто предпочитает своих подопытных. Мы как-то засняли ее видеокамерой с двумя «экземплярами» из числа бросовых: они пялили ее по очереди прямо на операционном столе. Ты же знаешь, что пожизненные придурки гиперсексуальны и шайбы у них не в пример нашим.
—У нее бешенство матки?
—Просто сучка.
—Знает о компромате?
—Нет, зачем же? Пленка лежит в моем сейфе. Что же касается ее связей — это сугубо личное дело, тем более что в какой-то степени это ей даже помогает в работе.
Полковник повел бровями и усмехнулся:
— Поэтому я выспался сегодня на славу и, ты знаешь, когда проснулся, то отчетливо осознал, что убийство — чистая случайность, а все твои подозрения писаны вилами по воде. Не обижайся, Дмитрий, но я, пожалуй, закрою дело.
Зотов внимательно смотрел на куратора. Полковник выглядел бодрым, уверенным, полным энергии и решимости.
«Что ж, этого следовало ожидать, — подумал Зотов. — Конечно же, он получил установку из Москвы замять расследование. Это может мне помешать».
— О чем задумался, майор?
Саблин с аппетитом уминал пудинг из манной каши с вишневым вареньем, запивал его молоком и выглядел вполне счастливым.
«Да-а, — печально рассуждал Зотов. — Сытый голодного не разумеет». Вслух же ответил:
— Вчера на торжественном вечере, если ты помнишь, мы договорились еще раз осмотреть место происшествия и весь второй блок. Не раздумал?
— Можно. Хотя я и так знаю его как свои пять пальцев. Не первый раз у вас в гостях. Кстати, мой личный код уже внесли в главный компьютер?
— Конечно. С сегодняшнего дня ты имеешь право входить в любое помещение лаборатории независимо от категории.
Покончив с завтраком, офицеры направились в бункер.
Бродя по отсекам второго блока, Зотов не мог отделаться от мысли, что за ними наблюдают, но не телекамеры, а что-то другое, чей-то живой глаз.
— А что ты скажешь о Мизине как о человеке? — неожиданно спросил Саблин.
Зотов некоторое время молчал, а затем медленно произнес:
— Я его, мягко говоря, недолюбливаю, но нелюбовь эта чисто субъективная и к делу относиться не может. Он мне не нравится, бывают же антиподы. Вроде бы внешне все хорошо: разговариваем, улыбаемся, работаем вместе, а внутри сплошная неприязнь, причем обоюдная. Нет, я против него ничего не имею. Он отличный работник, и в Зоне его все любят и уважают, но лично я отношусь к нему с недоверием. Есть в нем что-то неестественное, фальшивое. Хотя женщины от него прямо-таки без ума, так и липнут, как мухи.
«Ты ему просто завидуешь», — усмехнулся полковник, но сказал:
— Я по службе нередко сталкивался с различными жуликами, пройдохами, откровенными мерзавцами и убийцами, и все они казались прекрасными людьми и пользовались огромной популярностью у женщин. Я все время спрашивал себя, где же хваленое женское чутье, а однажды даже усомнился: может, это именно зло притягивает женщин, как магнит.
Зотов вздохнул. Полковник же продолжал:
— Хорошо, когда этот антипод не твой непосредственный начальник.
Офицеры понимающе переглянулись.
— А что скажешь о Черкове?
Дмитрий пожал плечами:
— Я к нему тоже особой любви не испытываю, но на убийство, мне кажется, он не способен. Да и пьянь приличная, хотя как специалист претензий не вызывает, скорее, наоборот. Мне иногда кажется, что умные мысли посещают его голову именно в пьяном угаре.
— Каждому свое. У тебя тут многие пьют?
— Достаточно. Но на работе это не сказывается.
— Ты такой же демократ, как и Седой.
Зотов усмехнулся:
— Иначе нельзя. Во-первых, условия работы — сам понимаешь. А во-вторых, все эти люди науки — народ очень нежный, капризный, требующий особого внимания и понимания. Они порой как дети малые…
— Ничего себе дети, — перебил его Саблин, — так распотрошить офицера КГБ!
— Ну-у, — майор развел руками, — в семье не без урода.
Они свернули в следующий коридор.
— Гадюшник на месте, — удовлетворенно констатировал Саблин, указывая на дверь с нарисованной головой кобры. — Зайдем?
Зотов набрал личный код. Дверь бесшумно открылась, майор первым прошел в небольшую комнату и включил свет. Вдоль всех четырех стен стояли просторные стеклянные секции, в которых лежали, ползали, а когда включился свет, зашипели мерзкие и опасные обитатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
— Так же, как и ты.
— Тогда нам надо придумать что-то очень хитрое, чтобы этот мерзавец как-то себя выдал.
— А тут и выдумывать не надо. Все удачно складывается.
Полковник открыл было рот, чтобы выразить свое удивление, но телефонный звонок перебил его.
— Зотов слушает… Сейчас иду. Извини, Петр Александрович, служба, — сказал майор, положив трубку. — Поговорим после. Перед ужином я к тебе зайду.
Полковник кивнул и плеснул себе еще коньяка.
Когда Зотов появился на пункте связи, телеграмма из Москвы была уже расшифрована. Дмитрий взял листок.
Совершенно секретно.
Начальнику Особого
отдела в/ч 42127
майору Зотову АД. Н.
ПРИКАЗЫВАЮ
Провести тщательное расследование убийства лейтенанта Макарина параллельно полковнику Саблину. Обо всех результатах докладывать мне лично. Посвящать в ход расследования полковника Саблина на ваше усмотрение.
Генерал-майор Орлов В. С.
Дмитрий еще раз пробежал глазами телеграмму и отдал для передачи в архив.
«Ничего не скажешь — вовремя! — думал он, возвращаясь к полковнику. — Еще немного, и я бы раскрыл ему свой план. Дело закручивается не на шутку. Не попасть бы меж двух огней. А то они „там“ глотки друг другу грызут, сволочи, а я окажусь крайним. Не нравятся мне все эти игры, ох, не нравятся!»
6
Администрация Зоны старалась свести к минимуму бытовые заботы, дабы вся человеческая энергия уходила на труд и научный поиск. Поэтому жизнь на объекте после рабочего дня была как в лучшем пансионате. Функционировал огромный оздоровительный комплекс, имелось много спортивных секций, кружков самодеятельности, вязания, шитья, художественных, музыкальных. Была своя школа, правда, только до четвертого класса.
Каждое воскресенье отмечали чей-нибудь день рождения, бурно праздновали государственные праздники, ну и, конечно, посвящение вновь прибывших в «робинзоны» этого островка науки. Новички были явлением крайне редким, поэтому к встрече всегда очень торжественно готовились и устраивали шикарный праздник. Но в этот раз из-за траура гулянье пришлось отменить. Решили собраться просто, по-домашнему.
В дверь позвонили.
— Одну минуту! — крикнула Бережная, сделав последний штрих помадой и поправив волосы.
Перед Еленой Николаевной стояла симпатичная светловолосая девушка с очень выразительными глазами и длинными ресницами. Она мило улыбалась и как-то сразу к себе располагала.
— Здравствуйте, меня зовут Света, а вас Лена. Я уже знаю, — выпалила девушка на одном дыхании.
Они обменялись рукопожатием, с нескрываемым интересом разглядывая друг друга. Повидимому, обе остались довольны.
— Я пришла за вами. Буду вашим гидом, если не возражаете.
Елена мельком взглянула в зеркало, и женщины направились в общепит, который был в Зоне и рестораном, и столовой, и кафе с баром одновременно. Жители городка по праву называли его рестораном, ибо отделан он был по первому классу. Немало труда к этому приложили и сами «робинзоны»: одни вырезали по дереву, другие рисовали, третьи занимались лепкой, икебаной и другими видами народного творчества. В итоге дизайну могло позавидовать любое столичное заведение высшего разряда. Так было на всей территории зоны отдыха и жилого массива.
Дорога от дома заняла буквально две минуты, но за это время Света успела рассказать о Зоне все, что знала сама.
— Давайте подсядем к моему шефу, — предложила новая подружка, когда они вошли в зал. — Вон он сидит с женой за столиком у окна.
Подполковник (академик-биохимик), увидев вошедших женщин, уже и сам замахал руками, приглашая разделить компанию. Когда они подошли, он быстро встал и, поклонившись, представился:
— Цветиков Николай Николаевич. Моя жена и зам по науке — Галина Петровна. Мы читали ваши статьи — очень интересно. Вы уже в курсе, что у нас не со всеми можно открыто говорить о работе, но на нас этот запрет не распространяется. Мы будем работать в одной преисподней, и хотя в разных лабораториях, но научный контакт непосредственный.
Назвав свою лабораторию преисподней, подполковник не оговорился. В ней доводили до ума химическое оружие, новейшие виды которого проходили затем испытания в Афганистане. Но горный ветер капризен, и, как это часто бывало, от газовых атак страдали не только душманы, но и воины-интернационалисты. Десятки случайно оставшихся в живых наших ребят заживо гнили в закрытых отделениях советских госпиталей.
Однако в Зоне испытывали не только новое оружие, но и новые способы защиты. Но, как всегда, оружейники работали быстрее.
Бережная улыбнулась:
— Я очень рада.
— Так что же мы стоим? — спохватился Николай Николаевич. — Садитесь, пожалуйста.
Как только расселись по местам, появилась официантка.
— Добрый вечер. С приездом вас, — произнесла она, мило кивнув Бережной. — Приятного аппетита и хорошего вечера.
Постепенно зал заполнился. Все приветливо улыбались, кивали, украдкой и в открытую посматривая на новеньких.
— Хотите я пока расскажу вам, кто есть кто? — спросила Света.
— Конечно.
Женщины придвинулись поближе друг к другу. Пока Света перемывала всем косточки, появился Набелин и начал приветственную речь. Но девушка на это не отреагировала и шепотом продолжала:
— …Затем идут физики: профессора Павлов и Прохоров. Они милые старички, но с одним недостатком — любят выпить. Рядом с ними профессор Мизин, Черков и доктор Куданова.
Бережная посмотрела на Мизина и вздрогнула. Судя по выражению его лица, профессор уже давно смотрел на нее. Он приветливо улыбнулся.
Света продолжала:
— По центру — майор Зотов с проверяющим из Москвы…
«А майор ничего, хотя и не Аполлон», — подумала Елена, более внимательно взглянув на Зотова.
У Зотова был спокойный твердый взгляд, и во всем его облике чувствовались сила и уверенность. И хотя майор отнюдь не отличался атлетической фигурой и красивым лицом, как, например, Мизин или Саблин, но Елене он понравился сразу.
Света продолжала болтать не переставая, даже не заметив, что собеседница ее не слушает:
— …Дальше ядерщики: доктор наук Карнашов и наш директор — профессор Седой. Говорят, Седой участвовал в создании водородной бомбы и одно время работал с Сахаровым. Директор прекрасно о нем отзывается, и хотя Сахаров оказался изменником Родины, не боится называть его своим другом и учителем.
Бережная пожала плечами. Света, заметив ее движение и правильно истолковав его, тут же выпалила:
— В нашей самой свободной и демократической стране просто так уже никого не обвиняют.
Лена внимательно посмотрела на девушку, но не поняла, шутит она или нет.
Наконец Набелин закончил речь, и заиграла музыка. Многие пошли танцевать. Мизин оказался весьма проворным: он первым пригласил Елену на вальс.
— Мне кажется, вы понравились профессору, — прошептала Света, когда Елена опустилась в кресло. — Он у нас видный мужчина, и не женат.
Бережная махнула рукой:
— Все они одинаковые.
Женщины рассмеялись. Лена взяла Свету за руку, но в это время опять подошел Мизин и пригласил новенькую на очередной танец.
— Профессор, — возмутилась Света, — дайте Елене Николаевне отдохнуть, а то вы ее в первый же день замучаете.
— Ничего, — отшутился тот. — Зато после такой проверки уважаемого доктора можно будет смело зачислять в «робинзоны».
Вечер был в самом разгаре. Зотов тоже пытался пригласить Елену Николаевну, но его всякий раз опережал профессор. Наконец майору повезло. Он осторожно обнял женщину и с первого же прикосновения почувствовал, что это она — его половинка.
«Неужели, то самое?! Любовь!.. Как долго я тебя ждал», — подумал Дмитрий, едва касаясь партнерши.
Рядом с ним танцевали Саблин и Куданова. Они о чем-то оживленно болтали и смеялись.
«Интересно, — подумал Зотов, — Саблин делает это только из чисто служебных соображений? И они здорово похожи друг на друга!»
7
Когда на следующее утро Зотов вошел в зал ресторана, Саблин уже сидел за столиком и заказывал завтрак.
—Доброе утро, Дмитрий Николаевич, — приветствовал его полковник. — Что-то ты сегодня плохо выглядишь. Не спал?
—Спал, как мертвый.
—Не похоже. А может, тебя кошмары мучили или прекрасные Сирены? — подмигнул Петр Александрович, посмотрев в сторону Елены Николаевны.
—Может быть… — спокойно ответил майор, глядя Саблину прямо в глаза.
Саблин понимающе развел руками:
— Повезло, а вот у меня облом по всем статьям. Первый раз в жизни мне отказали. Ваша Куданова — не лесбиянка случайно?
Дмитрий удивленно посмотрел на полковника. Натура Кудановой была всем известна, и в неудачу столь привлекательного кавалера не верилось.
—Нет, — наконец вымолвил он. — Просто предпочитает своих подопытных. Мы как-то засняли ее видеокамерой с двумя «экземплярами» из числа бросовых: они пялили ее по очереди прямо на операционном столе. Ты же знаешь, что пожизненные придурки гиперсексуальны и шайбы у них не в пример нашим.
—У нее бешенство матки?
—Просто сучка.
—Знает о компромате?
—Нет, зачем же? Пленка лежит в моем сейфе. Что же касается ее связей — это сугубо личное дело, тем более что в какой-то степени это ей даже помогает в работе.
Полковник повел бровями и усмехнулся:
— Поэтому я выспался сегодня на славу и, ты знаешь, когда проснулся, то отчетливо осознал, что убийство — чистая случайность, а все твои подозрения писаны вилами по воде. Не обижайся, Дмитрий, но я, пожалуй, закрою дело.
Зотов внимательно смотрел на куратора. Полковник выглядел бодрым, уверенным, полным энергии и решимости.
«Что ж, этого следовало ожидать, — подумал Зотов. — Конечно же, он получил установку из Москвы замять расследование. Это может мне помешать».
— О чем задумался, майор?
Саблин с аппетитом уминал пудинг из манной каши с вишневым вареньем, запивал его молоком и выглядел вполне счастливым.
«Да-а, — печально рассуждал Зотов. — Сытый голодного не разумеет». Вслух же ответил:
— Вчера на торжественном вечере, если ты помнишь, мы договорились еще раз осмотреть место происшествия и весь второй блок. Не раздумал?
— Можно. Хотя я и так знаю его как свои пять пальцев. Не первый раз у вас в гостях. Кстати, мой личный код уже внесли в главный компьютер?
— Конечно. С сегодняшнего дня ты имеешь право входить в любое помещение лаборатории независимо от категории.
Покончив с завтраком, офицеры направились в бункер.
Бродя по отсекам второго блока, Зотов не мог отделаться от мысли, что за ними наблюдают, но не телекамеры, а что-то другое, чей-то живой глаз.
— А что ты скажешь о Мизине как о человеке? — неожиданно спросил Саблин.
Зотов некоторое время молчал, а затем медленно произнес:
— Я его, мягко говоря, недолюбливаю, но нелюбовь эта чисто субъективная и к делу относиться не может. Он мне не нравится, бывают же антиподы. Вроде бы внешне все хорошо: разговариваем, улыбаемся, работаем вместе, а внутри сплошная неприязнь, причем обоюдная. Нет, я против него ничего не имею. Он отличный работник, и в Зоне его все любят и уважают, но лично я отношусь к нему с недоверием. Есть в нем что-то неестественное, фальшивое. Хотя женщины от него прямо-таки без ума, так и липнут, как мухи.
«Ты ему просто завидуешь», — усмехнулся полковник, но сказал:
— Я по службе нередко сталкивался с различными жуликами, пройдохами, откровенными мерзавцами и убийцами, и все они казались прекрасными людьми и пользовались огромной популярностью у женщин. Я все время спрашивал себя, где же хваленое женское чутье, а однажды даже усомнился: может, это именно зло притягивает женщин, как магнит.
Зотов вздохнул. Полковник же продолжал:
— Хорошо, когда этот антипод не твой непосредственный начальник.
Офицеры понимающе переглянулись.
— А что скажешь о Черкове?
Дмитрий пожал плечами:
— Я к нему тоже особой любви не испытываю, но на убийство, мне кажется, он не способен. Да и пьянь приличная, хотя как специалист претензий не вызывает, скорее, наоборот. Мне иногда кажется, что умные мысли посещают его голову именно в пьяном угаре.
— Каждому свое. У тебя тут многие пьют?
— Достаточно. Но на работе это не сказывается.
— Ты такой же демократ, как и Седой.
Зотов усмехнулся:
— Иначе нельзя. Во-первых, условия работы — сам понимаешь. А во-вторых, все эти люди науки — народ очень нежный, капризный, требующий особого внимания и понимания. Они порой как дети малые…
— Ничего себе дети, — перебил его Саблин, — так распотрошить офицера КГБ!
— Ну-у, — майор развел руками, — в семье не без урода.
Они свернули в следующий коридор.
— Гадюшник на месте, — удовлетворенно констатировал Саблин, указывая на дверь с нарисованной головой кобры. — Зайдем?
Зотов набрал личный код. Дверь бесшумно открылась, майор первым прошел в небольшую комнату и включил свет. Вдоль всех четырех стен стояли просторные стеклянные секции, в которых лежали, ползали, а когда включился свет, зашипели мерзкие и опасные обитатели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57