— Знакомые все лица, — прошептал Валентин, выводя друга из задумчивости.
— У-у, жабы, — протянул Дмитрий, скорее, отвечая на собственные мысли.
Он вдруг встрепенулся, сорвал плотные кожаные перчатки, надетые специально, чтобы не поранить руки о стальную проволоку, и, вытащив из кармана куртки портативный фотоаппарат, начал снимать.
— Что-то интересное? — Корнеев вглядывался в гостей, но не видел ничего, что заслуживало бы такого внимания.
— Куданова, — выдохнул Дмитрий. — Вон с подносом в руке подходит к Подвольному. Прислугой заделалась, сучка.
— А что, удобное место, чтобы лечь на дно.
— Не на тех рыболовов нарвалась, — Зотов начал снимать всех, к кому подходила Вера Александровна. — Даже если мы не узнаем сегодня ничего другого — этих снимков будет достаточно, чтобы задать генералу несколько вопросов. А эта стерва любит все контрастное. То фиолетовая, то блондинка, а теперь — жгучая брюнетка,
— Женщина: — пожал плечами Валентин.
Уже третий час друзья находились на чердаке. Большинство гостей разъехалось, остальные попарно растеклись по многочисленным комнатам второго этажа.
— Не пора ли нам вылезать отсюда? — спросил Корнеев. — Насколько я видел, Быков ушел в дом под ручку с Подвольным. Не думаю, что они педики, а потому неплохо бы посмотреть, где они и что делают.
Они осторожно подошли к двери, прислушались и открыли ее. Коридор был пуст. Откуда-то снизу доносилась тихая музыка. Незваные гости крадучись прошли в конец коридора, который заканчивался большим балконом и лестницей в холл. Посредине холла стоял стол, за которым сидели Быков и Подвольный. Лица у обоих были напряженные, но о чем говорили, было не слышно: магнитофон, стоявший почти под самым носом у офицеров, заглушал слова. Дмитрий сделал несколько снимков.
— Что будем делать? — еле слышно спросил Валентин.
Дмитрий непроизвольно посмотрел на камин, расположенный напротив стола. Расстояние от камина до заговорщиков было ничтожным, и в голове майора созрел план.
— Слушай, ты случайно не знаешь: тут стоят глушилки?
— Стоят, но только от внешнего «луча» и «клопов». Во всяком случае, еще совсем недавно внутренней защиты от обычной записи не было. Хочешь магнитофон подбросить?
— Хочу. Мне кажется, твоя капроновая леска может пригодиться, — быстро прошептал Зотов и радостно улыбнулся. — Мы привяжем к ней магнитофон и опустим через трубу вон в тот камин. К счастью, сегодня ночь душная, так что огня можно не бояться.
— Гениально! Радары наш магнитофон тоже не засекут, так как у них под носом стоит такой же. Но вот если наш зацепится за решетку или выступ?
— Попытка — не пытка.
— Не всегда. Но ты прав — это наш единственный шанс. Эх, жалко я не взял микрофон на длинном шнуре. Короче, ты оставайся здесь, а я полез на крышу.
— Отмотай заранее леску, чтобы знать, на каком примерно уровне будет висеть магнитофон. От камина до трубы метров десять.
— Да, пожалуй, — согласился Валентин, на глаз прикинув расстояние.
Он быстро исчез, а Дмитрий остался наблюдать.
Выбравшись на крышу, Валентин нашел нужную трубу, отмотал леску, привязал к одному концу портативный магнитофон и стал осторожно опускать его вниз. Через несколько минут леска ослабла. До контрольного узелка оставалось полметра. Это означало, что магнитофон благополучно лег либо на решетку, либо на выступ камина.
«Только бы пленки хватило», — подумал Корнеев, привязывая второй конец лески к металлическому пруту козырька. Кассета была рассчитана на 90 минут записи, и ее не нужно было переставлять. Валентин Засек время.
Тем временем Зотов во все глаза смотрел на заговорщиков. Они все время о чем-то говорили, постоянно обращаясь к черной цапке. Совещание закончилось примерно через час. Мужчины как по команде резко встали, и Дмитрию пришлось срочно покинуть импровизированный наблюдательный пост. На чердаке тоже не было смысла задерживаться, и он вылез на крышу дома.
Валентин увидел друга, вытащил магнитофон и, выдернув кассету, передал ее Дмитрию, заменив пустой.
— Слушай, — сказал Зотов. — У Быкова есть черная папка, и гадом буду, если это не их «программа».
— Надо ее раздобыть. Если начнется заваруха, Быков может ее ликвидировать или так запрятать, что сам черт не найдет.
— Я спущусь в кабинет и попрошу ее.
— Пилюли не забыл?
— Не-ет. Он у меня все выложит, а затем проспит до второго пришествия.
— Точнее, пока за ним не придут наши.
Друзья улыбнулись.
— Ну, бывай. — Дмитрий поднял руку.
— Ни пуха…
Зотов вернул магнитофонную кассету Корнееву, влез на чердак, открыл дверь в коридор и осторожно спустился. Все было тихо. Он подошел к кабинету генерала и заглянул в замочную скважину. Быков сидел один за рабочим столом и что-то писал.
Дмитрий спокойно вошел в кабинет и скомандовал:
— Руки за голову, ноги на стол!
Тучный генерал закряхтел, но просьбу выполнил: пистолет в умелых руках — достаточно веский аргумент.
— Что дальше? — спросил Быков, сохраняя внешнее спокойствие.
— А дальше мне бы хотелось получить ту черненькую папочку, что лежала на вашем столе в холле, когда вы мило беседовали с Подвольным.
Генерал пожал плечами:
— Может, вы мне разрешите хотя бы руки опустить. Все-таки не так молод, как вы.
— Разрешу, если договоримся. И думайте побыстрее, у меня мало времени.
Зотов не слышал, как сзади открылась дверь. Шесть раз подряд раздалось чмоканье, словно за спиной кто-то целовался. От сильных ударов майора сначала бросило на генеральский стол, а затем он медленно съехал на пол с шестью дырками в спине. В комнату вошла Куданова. Генерал облегченно вздохнул и убрал ноги со стола.
— Ты вовремя.
Вера Александровна улыбнулась, откинула безжизненную руку Зотова и взяла его пистолет.
— Я всегда вовремя. Извини, но ты уже засвечен. — Она вскинула зотовский «вальтер», и генерал обмяк в кресле.
На пистолете Зотова также был глушитель, поэтому выстрел не привлек внимания охраны. Вера Александровна вложила «вальтер» в руку хозяина, предварительно стерев отпечатки своих пальчиков, и направилась к выходу.
— Стоять! Лицом ко мне, руки за голову!
Она вздрогнула и обернулась. Собственная пушка была уже пуста и бесполезна. Куданова отбросила пистолет и подняла руки. Майор с перекошенным от боли лицом сидел на полу и наводил на нее «вальтер», который она сама вернула ему. Но ведь он мертв! Или это дьявол?
— Надо всегда стрелять в голову, как ты это ловко проделала с Быковым.
Зотов встал, и по его лицу было видно, с каким трудом ему это удалось. Куданова стреляла почти в упор, и несмотря на то что на нем был надет специальный бронежилет, Дмитрий на несколько мгновений потерял сознание от болевого шока и пришел в себя, только когда она вкладывала ему в руку пистолет. Спина болела так, как будто Зотова шесть раз огрели дубиной по хребту.
— В последнюю нашу встречу мы так и не договорили, — произнес он, показывая жестом, чтобы Вера Александровна отошла от двери.
— Что ты собираешься делать? Тебе не удастся отсюда уйти.
— Ты в этом была уверена и в Ялте.
Куданова нервно улыбнулась, но промолчала. Дмитрий же размышлял, как поступить: пристрелить ее, как собаку, или на некоторое время обезвредить. Да и папку, за которой он пришел, добыть не удалось. На столе ее не было, а Куданова вряд ли знала шифр быковского сейфа.
— Ты убьешь меня? — спросила она, с ненавистью глядя на Зотова. — Учти, я пока единственная, кто удерживает быковских головорезов. Они бы еще вчера увезли твою ненаглядную.
— Ты блефуешь.
— Отнюдь. Позавчера агенты Быкова вышли на твою квартиру. А вчера решалась ваша судьба, и если бы не мой план… Сам понимаешь.
— Ой ли? — Дмитрий криво усмехнулся, но внутри у него все содрогнулось. Он слишком хорошо знал Куданову. — А где гарантии, что после сегодняшней нашей встречи твои планы в отношении нас не изменятся?
— Гарантировать в нашем деле может лишь Господь Бог.
— И где же я живу?
Куданова расхохоталась и назвала адрес. Дмитрий мрачно посмотрел на нее:
— Квартира под наблюдением?
— Скорее всего.
— Кто еще из руководства знает об этом?
— Есть люди, — ответила Куданова, хотя не была в этом уверена. Генерал вряд ли сказал об этом кретину Подвольному или Папиному холую Летянину. Но даже если и так, свяжут ли они убийство Быкова с майором Зотовым? Теперь ее жизнь зависела от того, поверит ли ей Зотов и насколько серьезной покажется ему эта информация.
— Что ты собираешься делать с Бережной?
Вера Александровна усмехнулась, но тут в коридоре послышались чьи-то шаги и в дверь постучали. Зотов быстро спрятался за портьерой, пригрозив Ку-дановой пистолетом. Стучавшим оказался телохранитель. Он принес вечернюю генеральскую почту. На повторный стук опять никто не ответил и охранник, заподозрив неладное, осторожно приоткрыл дверь. Увидев Куданову и развалившегося в кресле генерала с дыркой во лбу, телохранитель мгновенно выхватил пистолет:
— Стоять! Лицом ко мне, руки за голову!
Куданова снова подняла руки, а охранник внимательно окинул взглядом комнату, но Зотова не заметил.
Пристально посмотрев на телохранителя, Вера Александровна узнала его. Это был зомби из первой нелегальной партии, которую она сама подготовила год назад.
— Что здесь произошло? — спросил он, все еще держа ее под прицелом.
— Несчастный случай.
Она ждала, что Зотов вот-вот выстрелит из своего убежища, но майор не подавал признаков жизни.
«Чего он выжидает, гад?»
Охранник разрешил Кудановой опустить руки и, отведя от нее взгляд, увидел валявшийся в углу пистолет. В соответствии с заложенной в него программой зомби должен был убить любого, кто покусится на жизнь хозяина. Вера Александровна знала, что он не будет разбираться, кому принадлежит оружие. Она сделала глубокий вдох и выпалила ключевую фразу для самоликвидации «экземпляра».
Охранник вздрогнул, удивленно посмотрел на нее, но пистолет не опустил, продолжая целиться ей в лоб. Его глаза из подозрительных и тревожных постепенно становились пустыми: он готовился к смерти. На его лице отразилась мучительная и жестокая борьба, происходившая в его сознании: он не хотел умирать. Зомби издал протяжный стон, но долг оказался сильнее программы, и, умирая, телохранитель нажал на спусковой крючок.
Как только прозвучал выстрел, Зотов, все это время державший охранника на мушке, выскочил на середину комнаты, сунул в руку Кудановой свой пистолет, благо не табельный, схватил кудановский и вылетел в коридор. В тот миг, когда он захлопывал за собой чердачную дверь, в коридоре появились охранники.
Валентин ждал на крыше. Он не стал задавать лишних вопросов и быстро прицепил карабин своего пояса к проводу. Внизу послышалось ворчание собак.
— Давно собак выпустили? — спросил Дмитрий.
— Как только ты ушел. Нам теперь лучше лезть одновременно по разным проводам. Так быстрее получится. Собаки-то нас все равно засекут, но успеет ли рюхнуть охрана. Я так понимаю, им сейчас не до нас.
— Да. Я им устроил загадку с двумя известными.
Зотов пристегнул свой карабин, и друзья, с силой выдохнув, поползли по проводам. Не успели они пройти первый пролет, как внизу запрыгали собаки, дико лая и задрав зубастые морды. Тут же выскочила охрана и, ничего еще не понимая, стала глазеть в темноту. Но свет прожекторов мешал им что-либо рассмотреть. До опоры, стоявшей в кустах, оставалась пара метров. Корнеев первым дотянулся до изоляторов и, отстегнув карабин, скользнул вниз по канату. Зотов из-за мучительной боли в спине несколько замешкался, и в тот миг, когда он уже спускался, мощный луч прожектора на доли секунды высветил его. Валентин увидел отверстия в куртке друга и все понял.
— Что делать с канатом? — спросил Дмитрий, переведя дыхание.
— Да Бог с ним. Надо линять.
Валентин вытащил из кармана пузырек с жидкостью и полил землю вокруг опоры.

* * *
— Ты ничего не заметил? — спросил охранник своего напарника. — Мне кажется, кто-то свалился с опоры.
— Не свалился, а слез. Смотри, справа веревка болтается. Бери собак, и вперед, а я посвечу.
Через минуту пять парней с овчарками выбежали из дачи и стали продираться сквозь кусты. Собаки оказались бесполезны, и поиски других следов пришлось отложить до рассвета.
На даче в это время творился переполох. Оставшиеся на ночь гости пытались исчезнуть, так как большинство из них были с любовницами и не хотели, чтобы их фамилии заносили в протоколы. Охране силой приходилось затаскивать их обратно в комнаты, не обращая внимания на удостоверения, угрозы и мольбы. Эти ребята свое дело знали. Две машины уже вышли на трассу. Начальник охраны связывался с центральным постом зоны, объявляя тревогу.
Подвольный благоразумно оккупировал телефон, сообщая кому надо о случившемся из первых уст и представляя все в нужном для себя свете. В таких случаях главное — быть первым.
21
— По моим подсчетам, ремни должны уже треснуть, — процедил сквозь зубы Амар Аббас, глядя вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57