Далее последовала короткая погоня, частника притерли к обочине. Чтобы извлечь Призрака, пришлось разбить стекло машины, и всю дорогу до объекта четырнадцать он пытался высвободиться и вытолкнуть кляп.
Вместе с пойманным предателем боевики привезли его чемодан. Репнев немедленно потребовал его. Улику извлекли из-под стола, раскрыли. Внутри оказались какие-то шмотки, а в самом низу Корень нашел желтый конверт. Разорвав его, мафиози увидел пачки стодолларовых банкнот.
– Где он?
– В аквариуме. – Ответил дежурный. Аквариумом на местном жаргоне называлась камера, которая на время нахождения в ней кого-либо, наполнялась водой так, что человек вынужден был все время плавать, чтобы иметь возможность дышать.
– Вытаскивай его и в специальную. Я буду там.
Репнев не любил пытки. Они казались ему пережитком каких-то весьма древних времен. К нынешнему моменту, считал мафиози, они полностью потеряли свою актуальность, как способ извлечения информации. Для этого к его услугам был широкий арсенал химических средств. Но пытки служили хорошим подспорьем для медленного умерщвления. А именно так и хотел Николай Андреевич расправиться с предателем. Пусть почувствует, как умирает!
Вскоре в пыточную приволокли Призрака. Он был мокрый, в одних трусах. Рот его оказался заклеен свежей полосой широкого пластыря.
– Привет, Кашеваров! – Репнев с холодным любопытством разглядывал тощее тело телепата. – Приковать его! – Это уже был приказ к парням, сопровождавшим предателя. У Николая Андреевича были в распоряжении два классных специалиста, заплечных дел мастера. Работы у них было немного, но сегодня, поскольку Корень распорядился выдернуть их из постелей, оба предвкушали немалое веселье.
Палачи споро обрядили Призрака в кандалы, прикрепленные ко вделанным в стену крюкам.
– Я думаю, для начала надо бы его согреть... – Выразил пожелание Репнев. – Вон, как дрожит.
Ухмыльнувшись, один из парней подошел к жаровне, на которой калились несколько щипцов и металлических штырей. Взяв один из прутьев, палач подошел к призраку, несколько раз провел у того перед носом разогретым до красного свечения острым концом. Через миг он провел им поперек груди Михаила Руслановича.
Запахло жженым, Призрак неистово дернулся и яростно замычал.
– Что, пацаны, а не поджарить ли нам яичницу? – Зловеще поглядывая на Призрака проговорил Репнев.
С Кашеварова стянули трусы и палач, громыхая железом, стал выбирать щипцы. Михаил Русланович отчаянно замотал головой. Палач уже готовился прижечь гениталии телепата, но вдруг Николай Андреевич приказал:
– Погоди... Кажется, наш друг желает нам что-то сообщить... Снимите пластырь.
Это немедленно оказалось исполнено и Призрак, сделав несколько глубоких вдохов, пролепетал:
– Я знаю, что тебе надо...
– И что же? – Поинтересовался Корень всем своим видом показывая, что эта беседа может скоро ему надоесть.
– Пономарь...
– Это не новость. – Отмахнулся мафиози. – Продолжайте, ребята!
Но не успел палач приблизится со своими раскаленными орудиями, как Кашеваров явственно проговорил:
– Я знаю где он.
– Стоп! – Встрепенулся Репнев. – Говори.
Палач застыл в полушаге от пытаемого. Михаил Русланович опять сделал несколько вдохов и, глядя прямо в глаза Корню, выдал:
– Когда Пономарь пришел вызволять Витю, он подумал о месте, где скрывается в настоящий момент. Я не знаю адреса, это всего лишь образ. Но образ четкий.
– И что мне делать с твоим образом?
– Еще я успел понять, что это где-то очень близко от этой лаборатории...
– Дальше.
– А вот тут я хотел бы поторговаться...
– Пацаны! – Кивнул Николай Андреевич.
Призрак лихорадочно затараторил:
– Этим вы ничего не добьетесь. Вы сделаете меня калекой, только и всего. Это не поможет вам узнать адрес Пономаря. Поймите, это образ, комплекс ощущений. Его не передать словами...
– Загляни в мои мысли, козел! – Ухмыльнулся Николай Андреевич, но все же дал палачам знак пока не начинать.
– Да, вы хотите меня убить. Но чуть глубже у вас есть сомнения в целесообразности этого. Кроме меня вам никто не поможет...
– Один раз ты уже помог... – Рявкнул Корень, но он уже понял, что этот раунд остался за Призраком, неважно, блефует телепат или нет.
Кашеваров уронил голову на грудь и стал напоминать при этом распятого Христа. Николай Андреевич поморщился, отгоняя нежданную ассоциацию, потом решился:
– Привести его в порядок. Глаз не спускать. А ты, Призрак, если узнаю, что меня на голый понт взял – получишь по полной программе. А так, живи... Пока...
Репнев порывисто встал и вышел, хлопнув кованой дверью.
– 3 -
Пробудился Игорь Сергеевич около семи утра. По дороге в ванную, целитель заглянул на кухню и обнаружил, что Изотов уже завтракает. Майор приветственно помахал рукой:
– Доброе утро. Я ухожу. Надо поговорить...
– Сейчас.
Совершив утренний туалет, Пономарь присел к Сергею Владимировичу.
– Ну, что случилось?
– Пока ничего, но может...
Фээсбэшник не спеша намазал тост сперва маслом, потом клубничным джемом, с хрустом откусил от этой конструкции. Прожевал, и лишь после этих необходимых приготовлений сказал:
– Дело в Яичнице...
– Подгорела? – Усмехнулся Дарофеев.
– Типа того. Пока ты договаривался с Рыбаком о дуэли, мне удалось кое что узнать.
– Да, – кивнул целитель, – помню, уже рассказывал. – старая Витина программа и все такое...
– Именно. – Кивнул Изотов. – Сейчас они встретятся в живую. Неизвестно, чем это чревато. Поэтому, очень прошу, контролируй абсолютно все. Не оставляй их наедине ни на секунду...
– Да, уж как-нибудь это я бы сообразил... – Ехидно промолвил Пономарь.
– Ладно, извини... Я и забыл... Ты уже другой...
– Другой. – Согласился Игорь Сергеевич. – Был бы вчерашним – убил бы этого Корня не задумываясь.
– Постой, – сообразил фээсбэшник, – так ты с ним что, встречался?
– Навестил. – Закивал Дарофеев. Он коротко описал свое ночное посещение мафиози. Всю вторую часть рассказа Изотов едва сдерживался, чтобы не прыснуть со смеха. И лишь когда целитель закончил, позволил себе негромко похохотать.
– Ну, ты хорош был! Представляю... – И добавил, уже серьезным голосом, – Да, а чего ты добивался этим экстравагантным появлением? Я почти уверен, что наш Корень не такой дурак, чтобы не догадаться о том, кто это был на самом деле.
Пожав плечами, целитель с вызовом посмотрел на майора:
– Не знаю! Взбрело в голову – и отправился...
– Не хочу тебя огорчать, но тот Пономарь, которого я знал, никогда не совершал необдуманных действий.
Дарофеев усмехнулся половиной рта:
– Пока что Пономарь – это я. И я открою тебе страшную тайну. Пономарь совершал их во множестве. Другое дело, что он всегда находил такое объяснение, что они начинали казаться единственно верными.
А сейчас можешь считать, что я решил просто безвредно пошалить. Разве это не достаточная причина?
Сергей Владимирович не нашел что на это ответить.
– Или тебе больше нравится такая версия: Корень и так уже находится в смятении чувств. Поэтому я решил подтолкнуть его как раз к необдуманным действиям, в расчете на то, что он наделает ошибок и, тем самым, избавит меня от необходимости уничтожать его самому. Карму, видишь ли блюду...
После этих фраз фээсбэшник лишь махнул рукой:
– Поступай как знаешь... – Извини... – Потупился Игорь Сергеевич. – Понимаешь, все не так просто. Я помню теперь все, что я делал за прошлый год. Помню, но толку от этого нет почти никакого. Да, в такой ситуации я поступал так, а не иначе... Но почему я совершал именно такие поступки – не знаю. Не понимаю, в конце концов!.. Нет базы... А она должна быть. Должна быть именно в моей оставшейся заблокированной памяти... И я очень надеюсь на твою помощь...
Глава 30

– 1 -
Настроение у Рыбака в то утро случилось скверное. Большую часть ночи он не мог заснуть, не помогало даже патентованное американское снотворное. Но едва наркоделец закрыл глаза, как тут же раздался осторожный стук в дверь.
Взглянув на часы, старый мафиози обнаружил, что уже идет десятый час утра.
– Эй, – Крикнул вор в законе своему телохранителю, – посмотри, кого принесло.
Тот осмотрел в глазок и доложил:
– Кикоз.
Чертыхнувшись, Рыбак решил, что примет своего помощника в горизонтальном положении и приказал:
– Впусти.
Если Зарайский приперся лично – это значило, что у него есть какая-то информация, которую он не захотел сообщать по телефону, несмотря на то, что линия наркобарона была на двести пятьдесят процентов защищена от прослушивания.
Пощелкав замками, телохран отворил дверь в камеру. Та открылась бесшумно и на пороге возник Иван Ильич.
Рыбак никогда раньше не видел своего заместителя в таком состоянии. Казалось, Кикоза пропустили через мясорубку и, как попало, слепили наново. Его взгляд блуждал, в нем чувствовалась странная затравленность. Лицо, несмотря на то, что оно, как всегда, было гладко выбрито, походило на морду бомжа, несколько минут назад вытащенного из помойки и обряженного в дорогой костюм.
Оглядев тусклым взором камеру Рыбака, Кикоз прошел к креслу и, не спросив позволения, тяжело рухнул в него.
– Что, мать твою, произошло? – Сурово спросил мафиози.
– Пономарь... – Криво ухмыльнулся Зарайский.
– Что “Пономарь”?
– Напал...
– И?
– Увел пацана. – Будничным тоном проговорил Иван Ильич.
– Что??!! – Взревел Рыбак и сел на диване, поставив на ковер свои иссохшие босые ноги.
– Увел пацана. – Повторил Кикоз.
– А ты где был? – Зловеще проскрежетал наркоделец. – Где были мои люди?
– Убиты. Все. А меня... Он парализовал...
На мгновение старик задумался. Потом в его голову пришло страшное подозрение. Кикоз мог все это запросто инсценировать. Похитить мальчика, спрятать его в надежном месте, а случившееся представить как налет неуничтожимого Дарофеева. Впрочем, Рыбак еще раз пристально всмотрелся в глаза помощника, не похоже, чтобы Зарайский смог бы это все так глубоко сыграть. Актер он хороший, но еще не до такой степени, чтобы обмануть Рыбака, съевшего табун собак на разоблачении подобных паяцев.
– Рассказывай подробно. – Приказал наркобарон.
Тусклым голосом Иван Ильич начал свою повесть. Но, несмотря на неживые интонации, фразы Кикоз строил четко, без лишних подробностей, сопровождая факты собственными краткими комментариями.
Старик слушал почти не перебивая. Лишь в одном месте повествования он потребовал, чтобы Зарайский как можно более подробно рассказал о репликах Пономаря, Вити и третьего участника событий.
Когда же Кикоз перешел к тому, как его захватили эмвэдэшники и ему удалось от них скрыться, Рыбак прервал его:
– Это уже не интересно. Так ты говоришь, Призрак улизнул?..
– Да.
– Плохо... Телепат мог попасть в любые руки. Начиная ментами и кончая захватом его людьми Корня. Последнее сулило наибольшие неприятности. Впрочем, на контакт с Репневым Рыбак пошел исключительно ради Вити, а если теперь пацан находится неизвестно где, то и Николай Андреевич, при таком раскладе, становится лишней фигурой. И его, как знающего слишком много лишнего, следует немедленно устранить.
– Так, Кикоз... – Наркоделец пристально уставился в глаза своего помощника. Тот не отвел взгляда и продолжал, на удивление спокойно, несмотря на события последних часов, смотреть в светящиеся внутренней силой глаза старого вора в законе.
– Ты запорол косяк. – Констатировал Рыбак. – Винить тебя за него – глупо. Нам противостоит не простой фраер, а мощный маг, который, в свое время, уел самого Гнуса...
Поэтому ты, пока что, останешься моим доверенным лицом...
Кикоз никак не отреагировал на такое заявление. Старик продолжил:
– Задачи на сегодня следующие: найти и уничтожить Корня. Найти Пономаря и Витю. Они, сам понимаешь, должны находиться в одном месте. Атаки пока не предпринимать. Они опасны и по отдельности, а уж вместе... Страшно представить...
Подготовь команду, человек сто-сто пятьдесят. Штурмовики, снайперы, все такое прочее. Пусть среди них у десятка будут “Циклопы”.
После этих слов Зарайский невольно вздрогнул. “Циклоп” был единственным, на данный момент, настоящим лазерным оружием. Не как те побрякушки с лазерными прицелами, а настоящим смертоносным лучом. Его миниатюрные аккумуляторы заряжались около суток и их хватало всего на четыре-пять выстрелов. Но каждый из них был способен прожечь насквозь двухсантиметровую стальную плиту. Приказывая вооружить боевиков этим сверхсекретным устройством, Рыбак показывал насколько на самом деле он опасается Пономаря, что решился использовать против него именно такое оружие, против которого пока что не было придумано никакой действенной защиты.
– Я, – продолжал вещать старик, – должен быть в курсе их подготовки. Даю на нее, максимум, двое суток.
Дальше. К этому времени должен быть проинструктирован мой двойник. Теперь пришла его пора посидеть здесь. А меня ждут дела на воле...
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48