Вместо этого Хантара обернулась к мужу.
— Хватит вокруг да около ходить. Ты самое главное-то ему скажи. — И когда Сильво замялся, не зная, видно, с чего начать, вновь посмотрела на Блейда. — У Талин от тебя ребенок, господин.
Этой фразы гость ждал давно. И все же слышать об этом вот так, из уст очевидца, — в этом было что-то головокружительное. Хотя Блейд и не смог бы сказать точно, что вызывает у него более сильные эмоции: будущая встреча со своим наследником или подтверждение гипотезы Хейджа…
— И кто же?
— Сын. — Сильво смотрел на него как-то странно, почти виновато. — Отличный паренек! Диком назвали… — Он вновь смолк.
Дик… Ну что ж, если бы до сих пор у Блейда оставались сомнения, это стало бы последним доказательством. Дик! Не альбийское имя. Однажды он говорил Талин, что так его называли в детстве…
— Никто ничего не знал. Все было сделано тайно… — Голос Сильво звучал на удивление отрывисто, словно он говорил нехотя или едва удерживаясь от слез. — Хантара принимала роды. И мы потом привезли его сюда, в Крэгхед. Воспитали… как родного… — Голос его прервался.
Рассказ продолжила Хантара. Голос кайры при воспоминании о мальчике заметно смягчился. Теперь она смотрела на Блейда сочувственно, едва ли не с приязнью, и тот понял, что бездетным супругам маленький Дик, должно быть, заменил сына.
— Все считали, что это наш ребенок, — говорила хозяйка Крэгхеда. — Слуги, соседи… все. Только Абдиас знал правду. И потом еще Ярл.
Имя Ярла, капитана пиратов, которому Блейд передал власть над этим разношерстным воинством после своей победы над Краснобородым, вторично было упомянуто во время трапезы. Этого человека он помнил на удивление хорошо: умен, честолюбив, настоящий воин, вполне достойный человек — и в прошлом, по-видимому, благородного звания. Дружба их с Блейдом была глубокой и крепкой, как это бывает между сильными мужчинами, хотя едва и не началась с поединка.
Но вот имя Абдиаса казалось незнакомым, хоть и вызывало какие-то смутные воспоминания. И Блейд вопросительно взглянул на Сильво, ожидая разъяснений.
— Это бывший советник старого Вота, — пояснил тот. — Большой мудрец, хоть и совсем дряхлый… Много добра сделал королевству. Если бы не он, Талин нипочем бы не справиться с мятежными уделами… — На миг Сильво вновь ушел в приятные воспоминания. Должно быть, эти боевые деньки немало запомнились ему, и теперь, рядом с властной супругой, он изрядно страдал втайне, вспоминая ушедшую вольницу. Потом владетель Крэгхеда очнулся от забытья. — Так вот, Абдиас… Когда в королевстве все поутихло, мальчик как раз подрос.
— Четвертый годок ему пошел… — Хантара украдкой утерла слезу.
— Да… — Сильво словно и не обратил внимания на жену, но Блейду показалось, что бывший его слуга и сам шмыгнул носом. — И госпожа Талин повелела научить мальчика всему, чему положено. Для воинской науки мы нашли ему наставника, но вот для всего остального…
Блейд понимающе кивнул. В нем росло восхищение мудрой и расчетливой правительницей, какой стала, судя по всему, его взбалмошная принцесса. Она прекрасно понимала, что будущий властелин должен не только махать мечом да гарцевать на лошади.
— А к чему все эти тайны? — поинтересовался он у Сильво. — Почему бы ей не воспитывать сына в Вот Нордене? Или была опасность…
Хантара всхлипнула, а Сильво мрачно кивнул.
— Была, и еще какая… Все эти друсы, будь они прокляты! Уж попадись они мне в руки… Клянусь головой Тунора, я бы им…
— Прекрати, — одернул его Блейд. Возможно, это и прозвучало резче, чем хотелось бы, но тревога ледяной рукой сжала ему сердце, и он отнюдь не расположен был выслушивать проклятия Сильво. — Говори толком, что случилось!
Сильво словно и не слышал его, продолжая ругаться вполголоса, и слово взяла Хантара.
— Уж не знаю, с чего она так их боялась. Матерью Фриггой клянусь, не знаю! — От волнения из голоса бывшей кайры исчезла вся напускная утонченность и вновь зазвучали простонародные нотки. — Да только боялась не зря! Так оно все и вышло… — Тут супруга Сильво разрыдалась в голос.
— Ну, будет тебе… Будет… — забормотал убитый горем эрл Крэгхеда. Блейду никогда не доводилось видеть его таким растерянным. — Найдем мы мальчишку, вот увидишь… — И, обернувшись к не на шутку встревоженному гостю, он с мрачным видом продолжил рассказ. — Год назад, когда мальчику шесть лет сровнялось, пришло письмо от Талин. Мол, Сатала, новая Друзилла друсов, что-то заподозрила. Да мы и сами обнаружили двоих соглядатаев в замке… И тогда Талин снеслась с Ярлом, чтоб тот спрятал Дика у себя, пока все не утрясется. Заодно выучил бы и морскому делу… Ярл прислал за ним корабль. А вчера… — Сильво стиснул зубы и умолк, словно не в силах продолжать. Пытаясь не выдать снедающего душу страха, Блейд ждал, пока тот договорит. — Вчера…
— Ночью пришел корабль, — прошептала сквозь слезы Хантара. — От Фьодара, с письмом… Что Дик… наш Дик… — И разрыдалась безудержно, ломая руки.
Сильво кинулся утешать ее, на время позабыв о Блейде. Тот же хмуро уставился в тарелку, где заплывали белесым жиром остатки жаркого, пытаясь одновременно решить десяток загадок и чувствуя, что мозг его неспособен сосредоточиться ни на одной из них. Через несколько секунд он поймал себя на том, что тупо созерцает расплывшееся на скатерти винное пятно… тряхнул головой и мысленно велел себе собраться.
— Мальчик похищен? — бросил он.
Сильво недоуменно вскинул голову. Сухой холодный тон Блейда, как видно, поразил его.
— Да, — отозвался он коротко. — Фьодару каким-то образом удалось выкрасть его у Ярла. Обо всем остальном должны сообщить друсы. Значит, то было сделано по их указке.
Разумеется! Кому еще интересен наследник Талин…
— А ты не думаешь, что Ярл мог…
Сильво яростно замотал головой. Ну что ж… Блейд и сам не слишком верил в реальность этого предположения, но за восемь лет люди меняются… И всегда лучше быть готовым к худшему. Он угрюмо взглянул на Сильво, продолжавшего суетиться вокруг безутешной супруги.
— Ты лучше отведи ее в опочивальню и уложи в постель, — велел он сухо. — Потом возвращайся. Нам нужно кое-что обсудить
Сильво покорно кивнул, и вскоре странник остался один.
Но если он и рассчитывал поразмыслить до возвращения Сильво, то вскоре был вынужден признать, что сейчас задача эта оказалась ему не под силу. Мысли по-прежнему разбегались, цепляясь за ничтожные мелочи, избегая главного, словно он что-то скрывал сам от себя, чего-то упорно не желал заметить или признать.
Блейд устало потер виски. Головная боль, мучавшая его с самого утра — должно быть, последствия вчерашнего удара по голове, — сделалась почти невыносимой. Словно стальной обруч стискивал черепную коробку с такой силой, что кости грозили лопнуть, острыми осколками вонзившись в мозг.
Пару часов сна принесли бы облегчение… Но Блейд знал, что спать сейчас нельзя. Прежде всего потому что он не все еще узнал у Сильво. А если он хочет спасти сына, ему надлежит немедленно отправиться в путь.
Но было и еще кое-что: странное, едва заметное покалывание в области затылка. И интуиция подсказывала ему, что сон сейчас несет опасность — и более грозную, чем просто промедление.
Странное ощущение… Странник попытался прислушаться к нему, но оно казалось неуловимым. В конце концов Блейд решил, что ему все просто чудится. Усталость вкупе с головной болью могла привести и не к таким галлюцинациям! А тут еще тревога за сына…
Но мысли о мальчике никак не давались ему. Он попытался представить себе Дика. Каким тот стал за семь лет? Похож ли на него?.. Но все, что предлагало воображение, сливалось в какие-то расплывчатые пятна, сумбур и сумятицу, калейдоскоп образов, ни в одном из которых не было ничего, что ему хотелось увидеть…

***
…Видимо, Блейд задремал. Когда у входа в трапезную послышался шум, он вскинул голову слишком резко, непонимающе — и боль ударила по вискам мгновенно, черной пеленой застив взор. Должно быть, лицо гостя изрядно перекосило, потому что верный Сильво тут же кинулся к нему.
— Что с тобой, господин? Тебе плохо?
— Ничего… — Блейд поморщился, с трудом заставив себя разлепить налитые свинцом веки.
И наткнулся на внимательный взгляд серых глаз.
Это было настолько неожиданно, что он едва не отпрянул, но туг же заставил взять себя в руки.
— Тунор всемогущий, я не сразу заметил тебя…
Обладатель серых глаз понимающе кивнул и повернулся к Сильво. Тот поймал этот взгляд и засуетился.
— Ричард Блейд, принц Лондонский, — по всей форме начал он представлять гостя, но Блейд опередил его, не дал договорить и, поднявшись с места, учтиво кивнул, едва не потеряв при этом равновесие.
— Абдиас, советник госпожи Талин, владычицы Севера, полагаю?
Старик ответил сдержанным поклоном.
— Совершенно справедливо, мой молодой господин. Должен сказать, мне по душе твоя проницательность. Если только наш любезный хозяин не предупредил тебя заранее…
Сильво энергично затряс головой.
— И не думал, клянусь головой Тунора! — Довольный, он улыбнулся Абдиасу. — Говорил же я тебе… Ум у него остер, как отточенный меч!
В настоящий момент Блейд скорее сказал бы, что отточенный меч рассек его мозги пополам и продолжает кромсать на тысячу кусочков… Но, превозмогая боль, он выдавил улыбку.
— А ты все такой же льстец, старый пройдоха… Но не будем тратить времени. Рассказывай лучше все остальное.
Косые глаза Сильво взглянули на гостя с явной тревогой.
— Я вижу, тебе нездоровится, хозяин… — От беспокойства он вновь вернулся к привычному обращению. — Может, нам лучше отложить разговор?
Блейд упрямо покачал головой. Каждое движение отдавалось в висках волной боли, словно черная густая жижа перекатывалась в черепной коробке…
— Просто голова болит, — пробормотал он. — Не обращай внимания… Пройдет.
Он хотел еще пошутить, что один из стражников Сильво перестарался и что он собственноручно проучит наглеца… Но новая волна боли поднялась внезапно, хлестнув со страшной силой по черепу, накрыла черным пологом… и, промычав что-то невнятное, Ричард Блейд без чувств рухнул на пол.

Глава 4. Клыки Тунора
Черные лилии распускались, увядали и рассыпались в черный прах, тотчас уносимый ветром. Черные листья облетали с деревьев, кружились черными смерчами и уносились прочь. Вдалеке мелькали черные тени неведомых существ, злобных, бесплотных, с тлеющим алым пламенем в пустых глазницах. Сквозь свист и завывания ветра до него доносились их голоса, но в жарком, сбивчивом шепоте он не мог различить ни слова…
Все кончилось внезапно, в наступившей тишине облегчение, испытанное Блейдом, было столь велико, что он едва удержался от крика.
Беспощадная боль, терзавшая его мозг, отступила и исчезла, словно вода, впитавшаяся в песок, и нахлынувшая ясность показалась блаженством.
Ричард Блейд открыл глаза.
Прекрасная женщина со струящимися ручьями длинных распущенных волос стояла перед ним, опершись на посох, напоминающий весло. Ее стройное тело облегал короткий хитон, блестевший так, словно его соткали из рыбьей чешуи, а чело венчала корона, своей причудливой формой напомнившая страннику раковины тропических морей. У ног этой холодной красавицы копошились водяные гады, щетинясь острым месивом плавников и хвостов и сверкая упругими скользкими телами.
Чуть поодаль могучий мужчина в одеянии из грозовых туч простирал руки ввысь, и вокруг него метались юркие существа, через полупрозрачные тела которых можно было разглядеть силуэт могучего дерева вдалеке. Перед ними на плоском жертвенном камне лежал некий предмет с расплывчатыми очертаниями, окутанный цветным туманом.
Картина была настолько яркой, что Блейд не сразу понял, что лежит, уставившись на роскошный гобелен, что висел на стене, позади его ложа. Оправившись от наваждения, навеянного рукой искусной мастерицы, странник перевернулся на спину.
Над ним склонился встревоженный Сильво. Лоб его прорезали глубокие морщины, а уголки губ оттянулись книзу, что придавало уродливой физиономии эрла Крэгхеда вид грустного клоуна. Блейд, попытался улыбнуться.
— Все в порядке, старина… А кто это там, на ковре? — Облик прекрасной незнакомки, ее роскошная фигура и прекрасное неземное лицо распалили воображение. Она напоминала Блейду одновременно всех женщин, которых он любил, и в то же время ни одну из них.
И показалось ему на мгновение, что не знал он сотен, а знал лишь одну — ту, что стояла на морском песке, поправ стопами своими тритонов и левиафанов. Хотелось ему стать ее братом — и подставлять плечо в час кручины. Стать сыном — и ловить крохотным ртом сосок, дарующий сладкое молоко. Стать мужем — и принимать из ласковых рук хлеб и вино, придя домой с холода. Стать возлюбленным — и упиваться таинством ее волнительного лона. Стать отцом — и укрывать ее теплотой ласки. Мечталось стать сокольничьим у ее стремени, псом у ее ног, поясом на ее чреслах…
Сильво непонимающе оглянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32