Но главное – рений!
Кажется, я нашел сокровище – нечто, имеющее бесспорную ценность на Земле. В этом мире, в Сарме, были целые горы рения! Почему бы и нет? В Кате целые горные хребты слагались из нефрита, а Райна оказалась богата золотом… Что касается язв Шефрона и гибели рабов в шахтах, то их, несомненно, вызывала радиация!
Я сунул монетку и кусок руды в маленькую бронзовую флягу, обернул ее кожей и подшил изнутри к своей тунике; пусть эти драгоценные образцы всегда будут со мной. Рабу, из задницы которого Пелопс извлек монету, был выдан бочонок спиртного – в качестве компенсации за потерю. Он не возражал против такого обмена.
* * *
"Примечание Акнира, переводчика:
Эпизод с метитом носит совершенно загадочный характер. Этот металл является обычным для Сармы и до сих пор используется нами для чеканки монет и производства особо прочных сплавов. Да, он ценится выше золота и серебра, однако интерес, который проявил к нему Блейд, непонятен. Вероятно, в его стране метит очень дорог и, следовательно, если бы мы нашли родину Ричарда Блейда, он мог бы послужить предметом выгодной торговли.
Где же, однако, эта родина? В первом отрывке упоминалась Британия, теперь же Блейд пишет о Земле, о Гренландии, Оксфорде, Казахстане и других абсолютно неизвестных нам местностях. Возможно, они находятся в другом полушарии планеты? Миновала уже сотня лет с тех пор, как ученые убедились в шарообразности нашего мира, и если Ее Величество тайрина Ферта соизволит послать морскую экспедицию к южному полюсу или в просторы Великого Западного океана, наши моряки, возможно, сумеют отыскать там Оксфорд или Казахстан.
Я должен обратить внимание читателей на то, что и в первом, и во втором отрывках Блейд часто говорит о Пелопсе, своем спутнике по странствиям. Как известно, святой Пелопс – дух воздушной стихии, правящий колесницей самого Бек-Тора. Согласно религиозной традиции, он умеет летать и почитается в Сарме как младшее божество, благожелательно настроенное к людям. Я не сумел проследить связи между Блейдом и этим гением воздуха; скорее всего, тот Пелопс, о котором упоминается в записках, не имеет никакого отношения к нашему святому Пелопсу".
* * *
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПИСОК РИЧАРДА БЛЕЙДА
О событиях, изложенных ниже, я пишу по памяти, много позже, чем все произошло. Причина одна – только сейчас мне удалось вернуться к своему дневнику. Черт знает, сколько всего приключилось с того вечера, когда я разобрался с метитом. В основном – плохого, но кое в чем мне повезло. Я нашел Зену!
С другой стороны, это трудно счесть счастливой находкой. Мне нелегко писать о ней; особенно сейчас, когда в мыслях у меня другая женщина.
Дайте-ка сообразить… Очень сложно возвращаться к записям после долгого перерыва и после такого множества событий. Но попробую изложить все по порядку.
Итак, я сидел и размышлял о метитовой руде и о том, сумеет ли Лейтон построить телепортатор, чтобы перебросить местные сокровища на Землю. Внезапно Айксом просунул голову в мою каюту: новости у него были неважные. Мой помощник еще не снял повязки с раненного плеча и был довольно бледен. Айксом – хороший парень и превосходный моряк; если бы не он, вряд ли я писал бы сейчас свой дневник.
Мой навигатор с тревогой сообщил:
– Погода меняется, сьон Блейд! Похоже, нас ждет буря, дело обычное для этого времени года. Надо идти в открытое море, подальше от берега.
– Так в чем проблема? Поворачивай руль и постараемся сбежать от шторма.
Айксом нахмурился. Он явно не разделял моего легкомысленного спокойствия. Вытащив из сумки карту, навигатор развернул ее на столе.
Главной особенностью Алого моря является его небольшая ширина – в этом отношении оно напоминает Красное море на Земле и точно так же разделяет два континента. Но главное – ширина! Вот чего я не учел! Айксом щелкнул пальцами по карте – между берегами было миль сто, и сейчас прямо напротив нас находилась Тиранна. Там мне, черт побери, совсем нечего было делать! Впрочем, слоняться у берегов Сармы я тоже не хотел.
К северу лежали неведомые земли, не обозначенные на карте. Айксом объяснил, что еще ни один моряк не высаживался там, поскольку берега гористы, обрывисты и недоступны. Меня совсем не прельщали лавры местного Колумба, так что север отпал сразу.
По словам Айксома, шторма в Пурпурном море бушуют по нескольку суток, а иногда и неделями. Даже если мы бросим плавучий якорь и спустим паруса, нас будет сносить ветром. Куда? На востоке и западе мы можем сесть на мель или разбиться о камни, на севере – то же самое. Остается юг, где лежит страна Пылающих Песков. Туда я и стремился; собственно, это и было бы решением проблемы. Нам надо уйти от шторма и плыть только на юг! Такое распоряжение я дал навигатору. Он покинул каюту, покачивая головой – мол, милостивый сьон никогда не видел здешних штормов. Ничего, теперь увижу.
И я увидел.
Когда я пишу эти строки, у меня перед глазами снова встают сизо-багровые волны высотой с мачту. Даже выше! Между огромными валами – пропасти чудовищной глубины. Ветер задувал с яростью тайфуна, не ослабевая ни на секунду и постоянно меняя направление; он выл и пронзительно визжал, обрушиваясь на верхушки гигантских водяных гор.
За два дня мы потеряли четыре рулевых весла. В первый же час человек пятнадцать смыло за борт, пока мы не натянули леера по всей длине судна. Я привязался к румпелю, и это спасло мне жизнь, – правда, ценой дюжины синяков. Гребцам приходилось постоянно вычерпывать воду. Люди работали из последних сил – они понимали, что жизнь их висит на волоске. Да, они работали, как заведенные, но этого оказалось мало! К счастью, «Пфира» была крепкой посудиной, но с каждой волной перегруженный корабль получал тонну-другую воды. А волны шли одна за одной, без остановки.
К концу третьего дня я понял, что дела наши плохи. «Пфира» по самые борта сидела в воде и могла затонуть в любую минуту. Но вдруг произошло чудо – шторм внезапно прекратился.
Я выскочил на ют и произнес речь, чтобы поднять дух экипажа. Я сказал им:
– Парни, мы выжили! Соберитесь с силами, вычерпайте воду и освободите судно от обломков. Все, что не годится для ремонта – за борт! Проверьте запасы пресной воды. Те, кто пострадал во время шторма, пусть обратятся к Пелопсу.
Затем я велел вычистить гальюны, приготовить горячую пищу и выдать команде порцию спиртного.
Я бушевал не хуже шторма, заставляя своих людей трудиться – занятый делом человек никогда не теряет мужества. Сам я все эти дни не спал и, наверно, даже не присел ни на миг; веревки, которыми я привязался к румпелю, оставили кровавые рубцы на теле. Мне было совсем худо, но не мог же я показать слабость перед своим экипажем!
Пелопсу досталось еще больше. Он, бедняга, страдал от морской болезни – которой я, слава богу, не подвержен, – и провалялся большую часть времени в моей каюте, спрятавшись под койкой. Буря сбила с него всю спесь, избавив меня от неприятной работы. Но теперь я должен был привести его в чувство.
– Возьми себя в руки, Пелопс! – я вытащил его из каюты и как следует встряхнул. – Ты же лекарь! Принимайся за работу и помоги людям!
Лицо Пелопса отливало сизым болотным цветом. Держась за живот и постанывая, он заявил:
– Я еще болен, великодушный сьон. Меня до сих пор трясет и выворачивает наизнанку.
Это было заметно – каюта напоминала свинарник. Кликнув двух парней с ведрами и тряпками, я выволок Пелопса на палубу и отправил заниматься делом.
– Если не можешь лечить, – сказал я ему, – то хотя бы покажи пример команде. И приободрись. Худшее позади.
Когда Пелопс, пошатываясь, ушел, фиксом, который стоял рядом, буркнул:
– Ты не прав, сьон. Худшее нам еще предстоит.
– Что означают твои слова, Айксом? – я с удивлением посмотрел на своего помощника.
Он повел рукой вокруг – морская гладь, насколько мог видеть глаз, казалась совершенно спокойной; воду словно залили толстым слоем масла.
– Ты не знаешь особенностей здешних штормов, – сказал мне Айксом. – Буря вернется. Через час, через день или через несколько дней, но вернется. Шторма здесь всегда идут друг за другом, с полным штилем в промежутках. Скоро ты в этом убедишься, сьон.
Мне пришлось поверить ему. В том, что связано с морем, Айксом никогда не ошибался; правда, на суше в азартных играх ему не везло – из-за чего кредиторы и продали его в рабство. Я только спросил, где мы находимся. Этого он не знал, но не сомневался, что во время шторма нас все время несло на юг и что земли ни разу не было видно.
На море по-прежнему стоял полный штиль. Айксом сказал, что ветра не будет, пока шторм не вернется.
– Мы должны плыть на юг, – решил я. – Доберемся до Пылающих Песков и найдем какую-нибудь бухточку, в которой можно укрыться. Как ты думаешь, Айксом?
Мой навигатор только пожал плечами:
– Мне никогда не доводилось бывать в тех местах, сьон. И должен сказать, что немногие из моряков Сармы добирались туда живыми. Но я знаю, что Пылающие Пески – ужасное место, и оно очень далеко от Сармакида. Там пустыня, и говорят, что никто не может пересечь ее – никто, кроме моуков, обитающих на другом ее краю.
Однако в тот момент моуки меня не интересовали. Я бросил взгляд на небо, посмотрел на спокойное море, гладкое, как зеркало. И снова спросил Айксома:
– Ты уверен, что шторм вернется?
– Да, сьон, клянусь Бек-Тором, – он начертал священный знак.
– Тогда прикажи гребцам садиться на весла. Надо спешить. Я знаю, люди вымотались, многие больны и покалечены, но нам надо добраться до берега. Еще один такой шторм «Пфира» не выдержит.
– Второй шторм, – угрюмо заметил Айксом, – будет еще сильнее.
Это прозвучало многообещающе, и я решил не терять времени. Люди еле двигались, но не прошло и получаса, как гребцы заняли места на скамьях, взялись за весла и затянули заунывную песню. «Пфира» двинулась вперед.
Во время шторма мачта триремы была сломана, и в открытом море мы не могли ее заменить, хотя на «Пфире» имелась запасная. Я велел одному из матросов, который выглядел покрепче, залезть на нижний рей и немедленно сообщить мне, когда появится берег.
Тот самый проклятый берег, пустынный и жаркий, о котором толковал Айксом! Если мы успеем добраться туда и вытащить «Пфиру» на песок, мы спасены. Возможно, мне придется обыскать всю прибрежную полосу или пересечь пустыню, пока я не найду кости любимого братца, но сейчас об этом было рано говорить.
Мы шли на веслах часов пять, когда парень, что висел на рее, вдруг завопил, показывая на восток
– Корабль, сьон Блейд, корабль! Он тонет!
Видно, кому-то не повезло еще больше, чем нам. Я крикнул наблюдателю, чтобы он постарался разглядеть судно.
– Мне кажется, это пиратский корабль, капитан, – ответил матрос. – На носу намалеван череп, мачта сломана и в борту пробоины… Вокруг люди, на воде… Похоже, женщины!
Волна возбужденного бормотания пробежала по палубе «Пфиры». Черт возьми, женщины! Только этого мне не хватало! Их не запрячешь под замок, как бочонки с капией!
Я посмотрел на Айксома.
– Что это значит? Может, нам попалась одна из галер тайрины с женским экипажем?
В этот миг меня пронзила мысль о Зене.
Айксом взял у меня подзорную трубу и уставился на судно. Я и без нее уже видел барахтавшихся в воде женщин; они кричали и размахивали какими-то тряпками. Ни одного мужчины не было видно.
– Действительно, одни женщины, – сказал помощник, облизывая пересохшие губы.
– Это я уже понял, – мой взгляд немного охладил его. – Держи себя в руках, парень. Что это за судно?
– Пиратский корабль, сьон Блейд. Ему хорошо досталось, но я не думаю, что он тонет. Это не исправительное судно, все такие корабли – биремы или триремы, а я вижу только один ряд весел. Да и череп на носу… верный признак! Пиратская галера!
Я продолжал задавать вопросы:
– Тогда где же пираты? Или женщины сами пустились в разбой?
Айксом отдал мне подзорную трубу.
– Нет, конечно. Думаю, пираты захватили один из кораблей тайрины и взяли на борт самую ценную часть груза.
Так оно и оказалось. Я велел подойти к галере и лечь в дрейф. Мы начали вылавливать из воды женщин; они выглядели жутко – истощенные, избитые. Была ли среди них Зена? Не знаю. Я не смог бы узнать ее и не имел времени для подробного осмотра.
Я расспросил первую девушку, попавшую к нам на борт; она едва шевелила губами. Их бирема – корабль, на который сослали Зену, – действительно была захвачена пиратами. Мерзавцы убили капитана и хорошо повеселились с его командой, а потом побросали женщин за борт. Только нескольких, самых красивых и молодых, они взяли на свою галеру. Во время шторма их судно было повреждено; когда буря кончилась, они бросили и женщин, и корабль, направившись к берегу на плотах. И они забрали с собой весь запас пресной воды!
Впрочем, я забегаю вперед. Итак, мы подняли всех женщин на «Пфиру». Черт побери! Среди них наверняка была Зена – если только ее не прикончили под горячую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Кажется, я нашел сокровище – нечто, имеющее бесспорную ценность на Земле. В этом мире, в Сарме, были целые горы рения! Почему бы и нет? В Кате целые горные хребты слагались из нефрита, а Райна оказалась богата золотом… Что касается язв Шефрона и гибели рабов в шахтах, то их, несомненно, вызывала радиация!
Я сунул монетку и кусок руды в маленькую бронзовую флягу, обернул ее кожей и подшил изнутри к своей тунике; пусть эти драгоценные образцы всегда будут со мной. Рабу, из задницы которого Пелопс извлек монету, был выдан бочонок спиртного – в качестве компенсации за потерю. Он не возражал против такого обмена.
* * *
"Примечание Акнира, переводчика:
Эпизод с метитом носит совершенно загадочный характер. Этот металл является обычным для Сармы и до сих пор используется нами для чеканки монет и производства особо прочных сплавов. Да, он ценится выше золота и серебра, однако интерес, который проявил к нему Блейд, непонятен. Вероятно, в его стране метит очень дорог и, следовательно, если бы мы нашли родину Ричарда Блейда, он мог бы послужить предметом выгодной торговли.
Где же, однако, эта родина? В первом отрывке упоминалась Британия, теперь же Блейд пишет о Земле, о Гренландии, Оксфорде, Казахстане и других абсолютно неизвестных нам местностях. Возможно, они находятся в другом полушарии планеты? Миновала уже сотня лет с тех пор, как ученые убедились в шарообразности нашего мира, и если Ее Величество тайрина Ферта соизволит послать морскую экспедицию к южному полюсу или в просторы Великого Западного океана, наши моряки, возможно, сумеют отыскать там Оксфорд или Казахстан.
Я должен обратить внимание читателей на то, что и в первом, и во втором отрывках Блейд часто говорит о Пелопсе, своем спутнике по странствиям. Как известно, святой Пелопс – дух воздушной стихии, правящий колесницей самого Бек-Тора. Согласно религиозной традиции, он умеет летать и почитается в Сарме как младшее божество, благожелательно настроенное к людям. Я не сумел проследить связи между Блейдом и этим гением воздуха; скорее всего, тот Пелопс, о котором упоминается в записках, не имеет никакого отношения к нашему святому Пелопсу".
* * *
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗАПИСОК РИЧАРДА БЛЕЙДА
О событиях, изложенных ниже, я пишу по памяти, много позже, чем все произошло. Причина одна – только сейчас мне удалось вернуться к своему дневнику. Черт знает, сколько всего приключилось с того вечера, когда я разобрался с метитом. В основном – плохого, но кое в чем мне повезло. Я нашел Зену!
С другой стороны, это трудно счесть счастливой находкой. Мне нелегко писать о ней; особенно сейчас, когда в мыслях у меня другая женщина.
Дайте-ка сообразить… Очень сложно возвращаться к записям после долгого перерыва и после такого множества событий. Но попробую изложить все по порядку.
Итак, я сидел и размышлял о метитовой руде и о том, сумеет ли Лейтон построить телепортатор, чтобы перебросить местные сокровища на Землю. Внезапно Айксом просунул голову в мою каюту: новости у него были неважные. Мой помощник еще не снял повязки с раненного плеча и был довольно бледен. Айксом – хороший парень и превосходный моряк; если бы не он, вряд ли я писал бы сейчас свой дневник.
Мой навигатор с тревогой сообщил:
– Погода меняется, сьон Блейд! Похоже, нас ждет буря, дело обычное для этого времени года. Надо идти в открытое море, подальше от берега.
– Так в чем проблема? Поворачивай руль и постараемся сбежать от шторма.
Айксом нахмурился. Он явно не разделял моего легкомысленного спокойствия. Вытащив из сумки карту, навигатор развернул ее на столе.
Главной особенностью Алого моря является его небольшая ширина – в этом отношении оно напоминает Красное море на Земле и точно так же разделяет два континента. Но главное – ширина! Вот чего я не учел! Айксом щелкнул пальцами по карте – между берегами было миль сто, и сейчас прямо напротив нас находилась Тиранна. Там мне, черт побери, совсем нечего было делать! Впрочем, слоняться у берегов Сармы я тоже не хотел.
К северу лежали неведомые земли, не обозначенные на карте. Айксом объяснил, что еще ни один моряк не высаживался там, поскольку берега гористы, обрывисты и недоступны. Меня совсем не прельщали лавры местного Колумба, так что север отпал сразу.
По словам Айксома, шторма в Пурпурном море бушуют по нескольку суток, а иногда и неделями. Даже если мы бросим плавучий якорь и спустим паруса, нас будет сносить ветром. Куда? На востоке и западе мы можем сесть на мель или разбиться о камни, на севере – то же самое. Остается юг, где лежит страна Пылающих Песков. Туда я и стремился; собственно, это и было бы решением проблемы. Нам надо уйти от шторма и плыть только на юг! Такое распоряжение я дал навигатору. Он покинул каюту, покачивая головой – мол, милостивый сьон никогда не видел здешних штормов. Ничего, теперь увижу.
И я увидел.
Когда я пишу эти строки, у меня перед глазами снова встают сизо-багровые волны высотой с мачту. Даже выше! Между огромными валами – пропасти чудовищной глубины. Ветер задувал с яростью тайфуна, не ослабевая ни на секунду и постоянно меняя направление; он выл и пронзительно визжал, обрушиваясь на верхушки гигантских водяных гор.
За два дня мы потеряли четыре рулевых весла. В первый же час человек пятнадцать смыло за борт, пока мы не натянули леера по всей длине судна. Я привязался к румпелю, и это спасло мне жизнь, – правда, ценой дюжины синяков. Гребцам приходилось постоянно вычерпывать воду. Люди работали из последних сил – они понимали, что жизнь их висит на волоске. Да, они работали, как заведенные, но этого оказалось мало! К счастью, «Пфира» была крепкой посудиной, но с каждой волной перегруженный корабль получал тонну-другую воды. А волны шли одна за одной, без остановки.
К концу третьего дня я понял, что дела наши плохи. «Пфира» по самые борта сидела в воде и могла затонуть в любую минуту. Но вдруг произошло чудо – шторм внезапно прекратился.
Я выскочил на ют и произнес речь, чтобы поднять дух экипажа. Я сказал им:
– Парни, мы выжили! Соберитесь с силами, вычерпайте воду и освободите судно от обломков. Все, что не годится для ремонта – за борт! Проверьте запасы пресной воды. Те, кто пострадал во время шторма, пусть обратятся к Пелопсу.
Затем я велел вычистить гальюны, приготовить горячую пищу и выдать команде порцию спиртного.
Я бушевал не хуже шторма, заставляя своих людей трудиться – занятый делом человек никогда не теряет мужества. Сам я все эти дни не спал и, наверно, даже не присел ни на миг; веревки, которыми я привязался к румпелю, оставили кровавые рубцы на теле. Мне было совсем худо, но не мог же я показать слабость перед своим экипажем!
Пелопсу досталось еще больше. Он, бедняга, страдал от морской болезни – которой я, слава богу, не подвержен, – и провалялся большую часть времени в моей каюте, спрятавшись под койкой. Буря сбила с него всю спесь, избавив меня от неприятной работы. Но теперь я должен был привести его в чувство.
– Возьми себя в руки, Пелопс! – я вытащил его из каюты и как следует встряхнул. – Ты же лекарь! Принимайся за работу и помоги людям!
Лицо Пелопса отливало сизым болотным цветом. Держась за живот и постанывая, он заявил:
– Я еще болен, великодушный сьон. Меня до сих пор трясет и выворачивает наизнанку.
Это было заметно – каюта напоминала свинарник. Кликнув двух парней с ведрами и тряпками, я выволок Пелопса на палубу и отправил заниматься делом.
– Если не можешь лечить, – сказал я ему, – то хотя бы покажи пример команде. И приободрись. Худшее позади.
Когда Пелопс, пошатываясь, ушел, фиксом, который стоял рядом, буркнул:
– Ты не прав, сьон. Худшее нам еще предстоит.
– Что означают твои слова, Айксом? – я с удивлением посмотрел на своего помощника.
Он повел рукой вокруг – морская гладь, насколько мог видеть глаз, казалась совершенно спокойной; воду словно залили толстым слоем масла.
– Ты не знаешь особенностей здешних штормов, – сказал мне Айксом. – Буря вернется. Через час, через день или через несколько дней, но вернется. Шторма здесь всегда идут друг за другом, с полным штилем в промежутках. Скоро ты в этом убедишься, сьон.
Мне пришлось поверить ему. В том, что связано с морем, Айксом никогда не ошибался; правда, на суше в азартных играх ему не везло – из-за чего кредиторы и продали его в рабство. Я только спросил, где мы находимся. Этого он не знал, но не сомневался, что во время шторма нас все время несло на юг и что земли ни разу не было видно.
На море по-прежнему стоял полный штиль. Айксом сказал, что ветра не будет, пока шторм не вернется.
– Мы должны плыть на юг, – решил я. – Доберемся до Пылающих Песков и найдем какую-нибудь бухточку, в которой можно укрыться. Как ты думаешь, Айксом?
Мой навигатор только пожал плечами:
– Мне никогда не доводилось бывать в тех местах, сьон. И должен сказать, что немногие из моряков Сармы добирались туда живыми. Но я знаю, что Пылающие Пески – ужасное место, и оно очень далеко от Сармакида. Там пустыня, и говорят, что никто не может пересечь ее – никто, кроме моуков, обитающих на другом ее краю.
Однако в тот момент моуки меня не интересовали. Я бросил взгляд на небо, посмотрел на спокойное море, гладкое, как зеркало. И снова спросил Айксома:
– Ты уверен, что шторм вернется?
– Да, сьон, клянусь Бек-Тором, – он начертал священный знак.
– Тогда прикажи гребцам садиться на весла. Надо спешить. Я знаю, люди вымотались, многие больны и покалечены, но нам надо добраться до берега. Еще один такой шторм «Пфира» не выдержит.
– Второй шторм, – угрюмо заметил Айксом, – будет еще сильнее.
Это прозвучало многообещающе, и я решил не терять времени. Люди еле двигались, но не прошло и получаса, как гребцы заняли места на скамьях, взялись за весла и затянули заунывную песню. «Пфира» двинулась вперед.
Во время шторма мачта триремы была сломана, и в открытом море мы не могли ее заменить, хотя на «Пфире» имелась запасная. Я велел одному из матросов, который выглядел покрепче, залезть на нижний рей и немедленно сообщить мне, когда появится берег.
Тот самый проклятый берег, пустынный и жаркий, о котором толковал Айксом! Если мы успеем добраться туда и вытащить «Пфиру» на песок, мы спасены. Возможно, мне придется обыскать всю прибрежную полосу или пересечь пустыню, пока я не найду кости любимого братца, но сейчас об этом было рано говорить.
Мы шли на веслах часов пять, когда парень, что висел на рее, вдруг завопил, показывая на восток
– Корабль, сьон Блейд, корабль! Он тонет!
Видно, кому-то не повезло еще больше, чем нам. Я крикнул наблюдателю, чтобы он постарался разглядеть судно.
– Мне кажется, это пиратский корабль, капитан, – ответил матрос. – На носу намалеван череп, мачта сломана и в борту пробоины… Вокруг люди, на воде… Похоже, женщины!
Волна возбужденного бормотания пробежала по палубе «Пфиры». Черт возьми, женщины! Только этого мне не хватало! Их не запрячешь под замок, как бочонки с капией!
Я посмотрел на Айксома.
– Что это значит? Может, нам попалась одна из галер тайрины с женским экипажем?
В этот миг меня пронзила мысль о Зене.
Айксом взял у меня подзорную трубу и уставился на судно. Я и без нее уже видел барахтавшихся в воде женщин; они кричали и размахивали какими-то тряпками. Ни одного мужчины не было видно.
– Действительно, одни женщины, – сказал помощник, облизывая пересохшие губы.
– Это я уже понял, – мой взгляд немного охладил его. – Держи себя в руках, парень. Что это за судно?
– Пиратский корабль, сьон Блейд. Ему хорошо досталось, но я не думаю, что он тонет. Это не исправительное судно, все такие корабли – биремы или триремы, а я вижу только один ряд весел. Да и череп на носу… верный признак! Пиратская галера!
Я продолжал задавать вопросы:
– Тогда где же пираты? Или женщины сами пустились в разбой?
Айксом отдал мне подзорную трубу.
– Нет, конечно. Думаю, пираты захватили один из кораблей тайрины и взяли на борт самую ценную часть груза.
Так оно и оказалось. Я велел подойти к галере и лечь в дрейф. Мы начали вылавливать из воды женщин; они выглядели жутко – истощенные, избитые. Была ли среди них Зена? Не знаю. Я не смог бы узнать ее и не имел времени для подробного осмотра.
Я расспросил первую девушку, попавшую к нам на борт; она едва шевелила губами. Их бирема – корабль, на который сослали Зену, – действительно была захвачена пиратами. Мерзавцы убили капитана и хорошо повеселились с его командой, а потом побросали женщин за борт. Только нескольких, самых красивых и молодых, они взяли на свою галеру. Во время шторма их судно было повреждено; когда буря кончилась, они бросили и женщин, и корабль, направившись к берегу на плотах. И они забрали с собой весь запас пресной воды!
Впрочем, я забегаю вперед. Итак, мы подняли всех женщин на «Пфиру». Черт побери! Среди них наверняка была Зена – если только ее не прикончили под горячую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34