— Итак, что для вас Хегенбах? — повторил генерал свой вопрос, присев на поребрик.
— Мистер Хегенбах играет важную роль в моей жизни — он платит мне жалованье. В тех случаях, когда вспоминает об этом.
Картленд долго молча смотрел на Ревсона, потом, словно для того, чтобы доказать, что он отличается от Хегенбадо, улыбнулся.
— Ну-ну! Друзья познаются в беде. Как вас зовут?
— Пол Ревсон.
— Ревсон? Да, точно, Ревсон. Джеймс говорил мне о вас. И не раз.
— Сэр, вы, должно быть, единственный человек в стране, кто знает его имя.
Картленд согласно кивнул.
— Он собирается лет этак через пять посадить вас на свое место.
— Пять лет надо еще прожить, сэр.
— Ну-ну! — опять довольно прогудел генерал. — Должен сказать, вы неплохо внедрились в эту среду.
— Это была идея шефа, а не моя, — Ревсон встал и сделал еще несколько снимков. — Нужно отражать местный колорит, — извиняясь, пояснил он. — Пожалуйста, не говорите никому из ваших коллег в президентском автобусе...
— Да какие они мне коллеги! Клоуны!
— В таком случае, не рассказывайте клоунам о знакомстве со мной.
— Беру назад свое замечание. Президент — мой личный друг.
— Это все знают, сэр. Итак, президент и клоуны, хотя я бы не стал включать в число клоунов господина мэра. Если захотите побеседовать с ними, беседуйте во время прогулки. В вашем автобусе стоит жучок, вас прослушивают.
— Ну, если вы в этом уверены...
— К сожалению, уверен. В третьем автобусе постоянно работает магнитофон. Скажите, что сами об этом узнали. Будем считать, что мне об этом ничего не известно.
— Я сам случайно узнал о жучке. И никогда не слышал о вас.
— Генерал Картленд, вам следовало бы работать в нашей организации.
— Вы так думаете?
— Беру свои слова обратно. Человек в вашей должности не может быть понижен в должности.
Генерал улыбнулся.
— Давайте перейдем к делу. Расскажите мне все.
Ревсон встал, немного походил, сделал несколько снимков, потом вернулся к генералу и все ему рассказал.
— Чем я могу быть полезен? — спросил Картленд, когда Пол закончил свой рассказ.
Он снова стал суровым и сдержанным начальником.
— Ближе к делу, Ревсон!
— Выведите своего малоподвижного друга на прогулку. Расскажите ему о жучке. Объясните, как распознать подносы с доброкачественной едой.
— Это нетрудно. И все?
— Еще один момент, сэр, но я не совсем уверен, стоит ли... Известно, что обычно вы носите с собой оружие...
— Теперь об этом можно говорить только в прошедшем времени. У меня его отобрали.
— Но кобура все еще у вас?
— Да.
— Я дам вам пистолет, который к ней прекрасно подойдет.
— Это доставит мне большое удовольствие.
— Пули отравлены цианистым калием, сэр.
— Все равно это мне по душе, — без колебаний согласился генерал.
Глава 8
Микроавтобус с ужином прибыл на мост ровно в шесть тридцать. Увлеченно беседуя, пассажиры президентского автобуса столпились около северной демаркационной линии. Под внимательным взглядом часового Эйприл Венсди неторопливо направилась к машине «скорой помощи». Ревсон дремал, сидя на стуле. Кто-то дотронулся до его плеча. Пол вздрогнул.
— Прибыл ужин! Будущим путешественникам пора подкрепиться! — разбудил его Брэнсон со своей обычной формальной улыбкой на лице.
— Надеюсь, ужин будет с вином? — Пол выпрямился на стуле.
— С самым лучшим из того, что можно купить за деньги.
— За чьи деньги?
— Лично мне все равно, — ответил Питер, оценивающе глядя на собеседника.
Ревсон встал и осмотрелся.
— Ваши высокие гости еще не подошли.
— Не волнуйтесь, их пригласят.
— Вы могли бы дать им время для аперитива. Хотя, конечно, арабским друзьям президента это ни к чему.
— Времени у нас достаточно — еда не остынет, она в подогреваемых контейнерах, — Брэнсон еще внимательнее посмотрел на Ревсона. — Знаете, Ревсон, вы меня прямо заинтриговали. Есть в вас нечто такое, чего я не могу понять. Мне все время кажется, что вы не фотограф.
— Мне также не верится, что такой человек, как вы, видит смысл своей жизни в преступлениях. Может, вам еще не поздно отправиться на Уолл-стрит?
Брэнсон хлопнул Ревсона по плечу.
— Давайте пойдем и от имени президента продегустируем вино!
— Что вы имеете в виду?
— Кто знает, какой сюрприз приготовили нам калифорнийские друзья королевы Екатерины Медичи!
— Мне это и в голову не пришло. Вы что же, никому не доверяете?
— Конечно, нет.
— Даже мне?
— Даже вам. Именно вы и генерал Картленд доставляете мне больше всего беспокойства.
— Не стоит признаваться в маленьких слабостях, они есть у каждого. Идемте.
Подойдя к микроавтобусу с едой, Питер поинтересовался у официанта в сине-белой форме, как его зовут.
— Тони, мистер Брэнсон, — молодой человек сделал приветственный взмах рукой.
— Какие у вас вина?
— Три сорта белого, три — красного.
— Подайте нам все шесть. Мистер Ревсон — всемирно известный дегустатор, большой знаток вин.
— Хорошо, сэр.
Официант выставил шесть бутылок и шесть фужеров.
— Налейте, пожалуйста, по четвертинке в каждую. Я вовсе не хочу свалиться ночью с моста. Есть у вас хлеб с солью? — обратился к молодому человеку Пол.
— Да, мистер Ревсон, — по лицу молодого человека было видно, что он считает Ревсона и его спутника сумасшедшими.
Закусывая хлебом с солью, Пол продегустировал все вина.
— Все превосходны. Нужно сообщить об этом французским виноделам. Лучшие вина Калифорнии под стать лучшим винам Франции.
— Похоже" мне следует перед вами извиниться, Ревсон.
— Вовсе нет" Давайте попробуем еще раз. Вы не хотите присоединиться ко мне и воздать должное одному из одобренных вин?
— Это совершенно безопасно, — Тони явно считал, что у этих двоих неладно с головой.
— Предлагаю ограничиться одним «Гемей Божоле» из алмейденских виноградников.
Брэнсон задумался.
— Что ты на это скажешь, Тони?
— У мистера Ревсона безупречный вкус, сэр.
Они не спеша выпили вино.
— Я согласен с обоими твоими утверждениями, Тони. Ты уже накормил публику?
— Пока что я выдал только одну порцию, — улыбнулся молодой человек. — Двадцать минут назад еду получил мистер Хансен. Он схватил поднос, заявив, что министру энергетики нужно больше энергии.
— Он пошел ужинать в свой автобус?
— Нет, сэр. Мистер Хансен устроился на поребрике. Вон там! — официант посмотрел туда, где сидел министр и вскрикнул. — О Господи!
— В чем дело?
— Посмотрите сами!
Они посмотрели. Сидевший на поребрике Хансен наклонился и упал на асфальт. Тело его дергалось. Брэнсон и Ревсон бросились к нему.
Хансена сильно тошнило. С ним заговорили, но министр был не в состоянии отвечать. Его тело сотрясали жуткие конвульсии.
— Оставайтесь здесь! Я приведу доктора, — предложил Ревсон.
Он поспешил в машину «скорой помощи», где в это время были О'Хара и Эйприл.
— Скорее, доктор! Мне кажется, мистер Хансен проголодался и взял не тот поднос. По-моему, ему очень плохо.
О'Хара вскочил. Ревсон преградил ему путь.
— Мне кажется, доктор Исаак всыпал в еду более крепкое зелье, чем собирался. Если это действительно так, вы должны поставить пострадавшему диагноз «пищевое отравление». Можете призвать на помощь специалиста, который сделает химический анализ, не знаю, как там он у вас называется. Никто, вы слышите, никто не должен пробовать еду. Я не хочу, чтобы из-за меня все здесь отравились.
— Я понял. — О'Хара схватил чемоданчик с медицинскими принадлежностями и выскочил из машины.
— Пол! Почему отравился мистер Хансен?
— Не знаю. Может быть, это трагическая случайность. Может, я виноват. Не знаю. Оставайтесь здесь.
Ревсон подошел к стоявшему возле Хансена Брэнсону. Доктор отпустил запястье министра и медленно выпрямился.
— Ну, говорите же!
— Боюсь, что мистер Хансен мертв.
— Мертв? — Брэнсон был потрясен. — Отчего он мог умереть?
— Послушайте, мистер Брэнсон, я должен делать то, что велит мне долг, — обследовать еду и погибшего. Пластмассовая тарелка почти пуста. Видимо, мистер Хансен все съел.
О'Хара склонился над усопшим, обнюхал его губы и поморщился.
— Скорее всего, это не сальмонелла. Сальмонелле требуется время. И даже не ботулизм. Все произошло быстро, слишком быстро. — Мне нужно позвонить в больницу.
— Ничего не понимаю! Может быть, вы сначала поговорите со мной? — предложил Брэнсон.
— Мне кажется... дело тут в поджелудочной железе... Да, я уверен... Это пищевое отравление, но точно я не знаю... Я должен позвонить в больницу, — устало повторил доктор.
— Вы не против, если я послушаю ваш разговор?
— Слушайте, сколько хотите.
О'Хара говорил по телефону из президентского автобуса, Брэнсон слушал разговор по параллельному аппарату, а Ревсон сидел рядом с доктором в высоком кресле.
— Теперь вы все знаете. Как быстро вы сможете связаться с лечащим врачом мистера Хансена?!
— Уже связались.
— Тогда поговорите с ним, я подожду.
Все ждали и, искоса посматривая друг на друга, избегали смотреть в глаза.
— Хансен только недавно оправился после сильнейшего, второго по счету, сердечного приступа, едва не стоившего ему жизни, — спустя пару минут сообщили О'Харе из больницы.
— Спасибо, сэр. Это все объясняет.
— Не совсем, — Брэнсон был снова спокоен и уверен в себе. — Я хочу, чтобы сюда пригласили двух специалистов. Нужно выяснить причину этой инфекции или этого отравления, вам виднее, как это назвать. Необходимо проверить подносы с едой. Специалисты должны провести независимое обследование пищи. Если их мнения разойдутся, одного из них сбросят с моста.
— В Сан-Франциско есть такие специалисты, — устало сообщил доктор. — Я знаю лучших из них. У этих людей только одно общее — они ни в чем не соглашаются друг с другом.
— В таком случае мы сбросим с моста обоих. А заодно и вас. Свяжитесь с ними немедленно.
— Только американцы обладают даром заводить друзей, которых потом можно сбросить с моста, — заметил Ревсон, обращаясь к Брэнсону.
— Ас вами я поговорю позже. Ну так что, доктор?
— Они приедут, но только в том случае, если вы гарантируете им полную неприкосновенность. Черт побери, Брэнсон, зачем подвергать опасности еще и их жизни?
Брэнсон на некоторое время задумался.
— Их жизням ничего не угрожает. Положите трубку. Мне нужно позвонить, — он сделал знак кому-то за окном.
Через несколько секунд в автобус вошел ван Эффен со «шмайсером» в руках. Брэнсон прошел в глубь автобуса.
— Соедините меня с Хендриксом! — приказал он.
Ему пришлось ждать всего несколько секунд.
— Хендрикс? — спросил Брэнсон в своей обычной бесстрастной манере. — Я только что гарантировал безопасность двум врачам, которые должны сейчас сюда приехать. Хочу, чтобы вы и вице-президент их сопровождали.
Наступила пауза — начальник полиции говорил по местному телефону.
— Мистер Ричардc согласен, но вы должны пообещать, что не возьмете вице-президента в заложники.
— Ладно.
— Вы даете слово?
— Если оно чего-то стоит. Вы вынуждены мне верить, не так ли? В вашем положении не следует торговаться.
— Не следует. Но я вообще как во сне.
— Знаю. Увидимся через несколько минут. Пришлите телевизионщиков. Сообщите на радио. Все должно быть готово.
— Как, опять?
— Мне кажется, сейчас очень важно проинформировать страну о текущем состоянии дел, — Брэнсон положил трубку.
В автобусе передвижного центра связи, стоявшем на окраине Пресидио, Хендрикс тоже положил трубку. Он посмотрел на стоявших вокруг него шестерых мужчин и обратился к Хегенбаху.
— Ну и чего мы добились? Хансен мертв. Считаю, что в его смерти никто не виноват. Кто же мог знать, что у министра такое слабое сердце? И все же: как могло случиться, что никто об этом не знал?
— Я знал об этом, — вздохнул директор ФБР. — Об этом также знали некоторые члены правительства. Хансен скрывал свое состояние. За последние девять месяцев он дважды побывал в больнице, и второй раз дело было очень плохо. Мне докладывали, что он лечится от переутомления. Так что если кого-то винить, так это меня.
— Это чушь, и вы прекрасно об этом знаете, — заметил Квори. — Кто мог это предвидеть? Вы ни в чем не виноваты, и доктор Исаак не виноват. Он сказал нам, что этот яд не может причинить серьезного вреда здоровому взрослому. Мы не можем сомневаться в квалификации врача с такой репутацией, как у него. Доктор Исаак не мог знать, что Хансен не является здоровым взрослым. Еще меньше доктор мог ожидать, что министр по ошибке возьмет не тот поднос. А что будет теперь?
— Теперь очевидно, нас семерых публично обвинят в убийстве.
Команда телевизионщиков прибыла на середину Золотых ворот, но некоторое время бездействовала. Двое специалистов анализировали еду и, несмотря на предсказания О'Хары, оказались абсолютно согласны друг с другом. Президент тихонько разговаривал с вице-президентом. По выражению лиц беседующих было ясно, что говорить им почти не о чем.
Брэнсон уединился с Хендриксом в президентском автобусе.
— И вы в самом деле думаете, что я вам поверю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34