Правда, эльфийский пикник и тут наособицу вышел.
Самоставящийся шатер полностью оправдал свое наименование – развернулся до рабочего состояния за дюжину секунд. Затем несущие прутья затвердели, слегка пружиня под ветерком. И все – готов для заселения.
С организацией кострища и посадочных мест вокруг него поначалу вышла заминка. Подходящих для сидения коряг поблизости не оказалось, а те, что были, – вековые, и гекопардами с места не стронешь, хоть их парой запряги. Даже с рогачом вместе и нами троими на подхвате. В конце концов, мы не огры на строительстве Заброшенных гробниц, чтобы такие тяжести ворочать.
Выручила моя высокородная, которая предусмотрительно захватила из дому складную мебель. Столик обеденный с хорошую дверь, вчетверо свернутый, три стула и шезлонг. Для чего последний, непонятно, но все равно здорово. На довольно большом гекопарде, да еще в сложенном виде, всего этого раньше было не разобрать.
Тонкие и изящные вещицы смотрелись на траве слегка абсурдно. По качеству выделки им бы стоять на паркете лакированном у городского богатея, цеховика или магистратского. Однако вот же. Для нашего пикника на полянке тоже сойдет.
Место для костра было уже на мне. Саперным тесаком я вырезал круг дерна в ярд и отнес в сторонку, чтобы потом обратно приладить. По краям вбил обухом колышки, рогульки для прута-перекладины. Будет на чем воду вскипятить для чая.
Сучьев для костра Келла набрала. Да все сухих, смолистых, правильных. Это в сыроватом-то утреннем лесу! Далеко, видно, ходила, пока мы возились с распаковкой прочей походной утвари. Ну да костер не к спеху. Еще будет время запалить...
Свалив добычу у будущего кострища, Древнейшая потянулась, да так заразительно, что жена, распрямившись после возни с вещичками, тоже последовала ее примеру. Сам я и то повел плечами, настолько умело дедова внучка послала движение.
Она же и определила план дальнейших действий.
– Ну что, пошли? – кинула она запросто, как само собой разумеющееся. – Пройдемся перед обедом, раз на природу выбрались. Зверей только распрячь надо.
Мы с Хиррой уставились на нее с равным недоумением, хотя и в силу разных причин. Моя высокородная с ее любовью к скакунам и скачкам расставаться с гекопардами вовсе не жаждала. А я и подавно считал изначально странной идею идти куда-то пешком без крайней нужды и цели. На природу, видите ли...
По мне, так лучше на эту самую природу лишний раз без необходимости не попадать. А уж если все-таки угораздило, разбить по-быстрому лагерь, выставить дозоры и затаиться. То есть носа за периметр не показывать. Тихонько распотрошить неприкосновенный запас, а может быть, даже выпить малость, пока не застукали. Однако желание гостьи – закон. Пешком так пешком. Прогуляемся. Сколько уже исхожено, что по меканским фронтовым тропам, что по городским улицам в поисках заработка... Лишних пара-другая часов ног вконец не собьет и спины не переломит.
Тем более что к полудню малость развиднелось, вместо утренней неразрывной, хмурой дымки по небу отдельные облачка плывут. Драные да серые, вроде тесайрской портянки, да что с того? Нам их не на стол к обеду стелить, а на небе и так сойдет...
Гекопардов привязывать не стали – всеядные скакуны этого не любят. Седла сняли только и насыпали на двоих короб сухого корма – пусть похрустят. Рогача тоже расседлали и пустили попастись, но его, правда, при этом стреножили. Травоядную тварь привязанность к хозяину не так держит, как одомашненного хищника. Не дурной нрав, так страх внезапный невесть куда загнать может.
По росе Келле в шортах и сандалиях, понятно, способней было, чем нам с женой в длинномерных штанах. Мы выбирали места, где солнце уже слегка подсушило траву, а она носилась вокруг без устали, сшибая росу коленками. Видимо, и вправду может запросто от замка к замку пешкодралом путешествовать. Привычка к тому видна немалая.
Чем хороша прианарисская природа в отличие от той же меканской – буйства жизни нет. И тут всякое место своим обитателем занято, но без той ярости, что в нижнем течении Анар-реки. Растения и твари живые между собой соседствуют чинно, основательно, как гильдейские лавочники. А не как шлюхи на Площади Дилижансов, где вечно гвалт, визг, а чуть что – всеобщая драка в дорожной грязи.
Здесь совсем иначе. Ветерок в хвойных да лиственных кронах едва шелестит, не сравнить с резким шорохом пальмовых опахал. Мошки кружатся в солнечных лучах опять же без особой назойливости. Это вам не москиты меканские, даже обычного калибра, или неотвязный таежный гнус Нагорья...
Хорошо. Всякую бестолочь, за последнее время накопившуюся, с души тихонько сносит. Вроде как листья и травинки по зеркальной глади лесного ручейка, на который мы вышли ненароком. Уже без малого пару часов незаметно по лесу пробродили, а вот ведь – никакой усталости, наоборот, прилив сил. И аппетита. Что несколько не ко времени...
До стоянки импровизированной, стало быть, обратно столько же переть. Разве что немногим меньше, если быстрым шагом, не отвлекаясь на красоты местности. К тому времени брюхо изрядно подведет. А прихватить с собой чего-нибудь на перекус, понятно, никто не догадался. Мы с Хиррой – от обалдения, услыхав о пешей прогулке, а дедова внучка, скорее всего, про это и не задумывалась.
Оказалось, как раз задумывалась. По-своему, по-девчоночьи, но и на том спасибо. Шоколадные батончики с толстощекими огрятами в хисахских тюрбанах и шальварах на обертке оказались очень кстати. Как раз три, по одному на каждого. Мне даже многовато слегка было – батончики-то на эльфей рассчитаны, с их ростом и аппетитами.
Но все равно орехи в мягкой карамели, шоколадом залитые, – это не еда. Тут посерьезнее чего-то надо, посущественнее. Не говоря уже о том, чтобы горячее. А главное, не сласти легкомысленные. Мясо...
Спалив в пламени с кончиков пальцев обертки своих батончиков, да и моего тоже, эльфи перебрались через ручей. Понятное дело, у обеих Огонь в сильных аспектах симвотипа. У одной в базовом, у другой в рабочем. Но и я не заикой заклят – развеял получившийся пепел одним щелчком пальцев, только гривы обеих женщин взметнуло порывом ветра. Жена сморгнула, убирая спутанные волосы с лица, а гостья лишь рассмеялась, закусив прядку.
Так, потихоньку, перешучиваясь, все втроем взобрались на обрыв более высокого берега. Как раз под раскидистый, старый уже каштан, возвышающийся над прочей растительностью – не столько в силу своих размеров, сколько из-за занимаемого положения. За ним открывалась небольшая лощинка, плотно укрытая листвой орешника и рябин.
Запах, которым тянуло из этого овражка, был совсем не лесной, а скорее приличествовал свиноферме. Равно как и огроменная, в полдюжины ярдов, куча, занимавшая аккурат дальний от нас конец впадины.
– Похоже, сейчас с обедом будем! – воодушевленно порадовал я спутниц.
Обе эльфи брезгливо наморщили носики и воззрились на мой энтузиазм с нескрываемым недоумением. В самом деле, как вид открывшегося нам зрелища, так и его аромат мог вызвать сколько-нибудь положительные чувства разве что у завзятого копрофага. В тенистой лощинке было не просто грязно, а очень грязно, прямо-таки до невозможности загажено.
Но если грязи не боишься, то и тут с поживой будешь. Такая куча в лесу означает одно – кабанье гнездо. Дикая свинья откладывает яйца в ворох гниющих листьев, да еще обильно удобряет их все время насиживания, так что в отсутствие мамаши перегной греет кладку не хуже инкубатора. Запах, правда, вокруг гнезд стоит соответствующий, и вылупившиеся поросята вид имеют такой, что лучше бы глаза на них не глядели. Оттого и говорят, что свинья из грязи родится.
Зато из кладки даже в полдюжины здоровенных кожистых яиц выходит отличная «взводная» яичница. То есть такая, какой на целый взвод хватит. А если еще подсыпать туда красного перца и травок всяких, да с ржаным огрским хлебом грубого помола, – просто объеденье. Поросячья поджарка из зрелых яиц, «по-фермерски», тоже хороша бывает. Хоть в шкурке скорлупы запекай, хоть на прутиках, хоть на сковородку кроши...
Судя по состоянию этой кучи, поросята вот-вот вылупятся. Свеженькие, сочные и к запаху снаружи не имеющие пока никакого отношения. А яичную шкурку можно отмыть в том же ручье под обрывом.
Выслушав разъяснения, жена с гостьей оценили мое воодушевление, но к кабаньей кладке подходить не стали. Пристроились с наветренной стороны, с любопытством ожидая результата моих действий. И правильно. Нечего им без сноровки в грязюку лезть, только замараются зря. Я-то немалый опыт в разорении свиных гнезд имею...
Спустя десяток минут при помощи пары рогулек и тесака яйца перекочевали в мою полусетчатую бандану. Не пожалел ради предстоящего обеда. Зато в ней добычу и переносить, и промывать удобно. Что и подтвердилось через следующие десять минут, проведенные у ручья наподобие енота-судомойки.
Всякий запах исчез без следа. Можно готовить. Предвкушая жарево, я уже присмотрел местечко для костра. Как раз у поваленного ствола, на котором рядком усесться можно будет. Келлу опять за дровами пошлю, у нее это здорово получается...
Но тут суровая реальность положила финал нашим гастрономическим планам. Внезапно и хотя не окончательно, но с трудом преодолимо.
Возмущенный всхрюк возвестил о явлении нежданной и нежеланной хозяйки разоренного гнезда. Кабаниха, лесная купчиха. Если по размерам судить, так огрской породы, вроде тех дебелых теток из Заанарья, что маслом да сыром торгуют. Супротив домашней свиньи едва ли не вдвое больше. И клыки из пасти торчат, и вверх, и вниз, даром что не самец, а самка. Не помня себя, мы взлетели вверх по обрыву, в три прыжка достигли каштана и, как уранги лесные, вскарабкались вверх по корявому стволу, спиной чуя смрадное дыхание свинищи, отставшей едва ли на пару шагов. Злобное хрюкотанье разносилось кругом, перебивая даже раскаты грома наклевывающейся грозы.
Как ни жаль иногда жертвенного поросенка на Приснодень, а все же хорошо, что свиньи не летают. И по деревьям не лазают заодно. А то не знаю, как бы мы убереглись от гнева лесной матроны. Кабаниха крутилась вокруг ствола, как сбрендившая секундная стрелка в часах, то и дело вспрыгивая на высоту моего роста. Хорошо, что нижние ветви каштана начинались куда выше.
Все равно щетинистое рыло, клыки и злобные глазки, то и дело мелькавшие всего в паре футов от пяток, никак нельзя было назвать приятным зрелищем. И выхода из ситуации в ближайшем будущем не предвиделось. Не знаю, как свинища могла учуять яйца, добросовестно промытые в ручье, но вот факт – чуяла же! Не зря свиней на грибной охоте вместо собак держат. Видно, и вправду способны они даже сквозь слой земли унюхать мускулистый трюфель, отчаянно удирающий по своей норе. Выслеживают, загоняют под корни и сами же отрывают верткий гриб всеми шестью копытами и клыкастым пятачком. Тут уж не зевай, отбирай добычу, чтобы дюжина фунтов деликатесной грибной плоти досталась охотнику, а не хрюшке! Сейчас в роли трюфелей выступали мы трое. Всей разницы, что не под корни, а на ветви загнаны кабанихой. Отсюда хоть рытьем не добудет, зато и не выпустит. Можно бы телепосылом уйти, да соответствующим амулетом никто не озаботился. Симвотипические способности у нас всех тоже не того свойства, чтобы переупрямить свинский темперамент, помноженный на шесть сотен фунтов живого веса.
Впрочем, мысли о подходящих чарах посетили не одного меня. Хирра потащила было из-за пояса магический жезл, но я придержал ее за руку. Еще чего не хватало! Завалит свинищу, что потом с тушей делать? Тут иначе как-то обойтись надо...
Меж тем, вдобавок ко всему прочему, вовсю надвигалась еще одна неприятность. На сей раз не снизу, а сверху, с самых небес, полыхая зарницами и глухо рокоча раскатами общего гнева двоих Победивших Богов – Брата-Грома Тумма и Сестры-Молнии Тиллы. С утра не устоявшаяся в одном состоянии погода окончательно надумала разрешиться грозой.
Выбираться из сложившегося порядка вещей надо было срочно. Каштан, на котором мы нашли убежище от свинского возмущения, оказался самой высокой точкой окрест. Дойди до нас туча, молния его не минует. Если что, все тут спляшем, как лягушачьи лапки на герисском искровом гриле...
Затравленно озираясь, я завертел головой в поисках пути к спасению. Такового не было. Взгляд наталкивался лишь на встревоженные глаза обеих спутниц. Деваться с каштана было принципиально некуда.
Сидели птички на деревьях, как в старой малоприличной считалке про демонову дюжину гномов и одного халфлинга, отправившихся в путь с неким магом. Жаль, нет при себе куска сыра поувесистее, чтобы кинуть вниз. Да и кабаниха – не лиса, а я не эльф-целитель, откупившийся сыром из табакерки от пирата на необитаемом острове.
Что-то потянуло меня на детские сказочки... А мы тут пока засели в положении отнюдь не сказочном, хуже наместнического, причем с каждой минутой становящемся все определеннее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Самоставящийся шатер полностью оправдал свое наименование – развернулся до рабочего состояния за дюжину секунд. Затем несущие прутья затвердели, слегка пружиня под ветерком. И все – готов для заселения.
С организацией кострища и посадочных мест вокруг него поначалу вышла заминка. Подходящих для сидения коряг поблизости не оказалось, а те, что были, – вековые, и гекопардами с места не стронешь, хоть их парой запряги. Даже с рогачом вместе и нами троими на подхвате. В конце концов, мы не огры на строительстве Заброшенных гробниц, чтобы такие тяжести ворочать.
Выручила моя высокородная, которая предусмотрительно захватила из дому складную мебель. Столик обеденный с хорошую дверь, вчетверо свернутый, три стула и шезлонг. Для чего последний, непонятно, но все равно здорово. На довольно большом гекопарде, да еще в сложенном виде, всего этого раньше было не разобрать.
Тонкие и изящные вещицы смотрелись на траве слегка абсурдно. По качеству выделки им бы стоять на паркете лакированном у городского богатея, цеховика или магистратского. Однако вот же. Для нашего пикника на полянке тоже сойдет.
Место для костра было уже на мне. Саперным тесаком я вырезал круг дерна в ярд и отнес в сторонку, чтобы потом обратно приладить. По краям вбил обухом колышки, рогульки для прута-перекладины. Будет на чем воду вскипятить для чая.
Сучьев для костра Келла набрала. Да все сухих, смолистых, правильных. Это в сыроватом-то утреннем лесу! Далеко, видно, ходила, пока мы возились с распаковкой прочей походной утвари. Ну да костер не к спеху. Еще будет время запалить...
Свалив добычу у будущего кострища, Древнейшая потянулась, да так заразительно, что жена, распрямившись после возни с вещичками, тоже последовала ее примеру. Сам я и то повел плечами, настолько умело дедова внучка послала движение.
Она же и определила план дальнейших действий.
– Ну что, пошли? – кинула она запросто, как само собой разумеющееся. – Пройдемся перед обедом, раз на природу выбрались. Зверей только распрячь надо.
Мы с Хиррой уставились на нее с равным недоумением, хотя и в силу разных причин. Моя высокородная с ее любовью к скакунам и скачкам расставаться с гекопардами вовсе не жаждала. А я и подавно считал изначально странной идею идти куда-то пешком без крайней нужды и цели. На природу, видите ли...
По мне, так лучше на эту самую природу лишний раз без необходимости не попадать. А уж если все-таки угораздило, разбить по-быстрому лагерь, выставить дозоры и затаиться. То есть носа за периметр не показывать. Тихонько распотрошить неприкосновенный запас, а может быть, даже выпить малость, пока не застукали. Однако желание гостьи – закон. Пешком так пешком. Прогуляемся. Сколько уже исхожено, что по меканским фронтовым тропам, что по городским улицам в поисках заработка... Лишних пара-другая часов ног вконец не собьет и спины не переломит.
Тем более что к полудню малость развиднелось, вместо утренней неразрывной, хмурой дымки по небу отдельные облачка плывут. Драные да серые, вроде тесайрской портянки, да что с того? Нам их не на стол к обеду стелить, а на небе и так сойдет...
Гекопардов привязывать не стали – всеядные скакуны этого не любят. Седла сняли только и насыпали на двоих короб сухого корма – пусть похрустят. Рогача тоже расседлали и пустили попастись, но его, правда, при этом стреножили. Травоядную тварь привязанность к хозяину не так держит, как одомашненного хищника. Не дурной нрав, так страх внезапный невесть куда загнать может.
По росе Келле в шортах и сандалиях, понятно, способней было, чем нам с женой в длинномерных штанах. Мы выбирали места, где солнце уже слегка подсушило траву, а она носилась вокруг без устали, сшибая росу коленками. Видимо, и вправду может запросто от замка к замку пешкодралом путешествовать. Привычка к тому видна немалая.
Чем хороша прианарисская природа в отличие от той же меканской – буйства жизни нет. И тут всякое место своим обитателем занято, но без той ярости, что в нижнем течении Анар-реки. Растения и твари живые между собой соседствуют чинно, основательно, как гильдейские лавочники. А не как шлюхи на Площади Дилижансов, где вечно гвалт, визг, а чуть что – всеобщая драка в дорожной грязи.
Здесь совсем иначе. Ветерок в хвойных да лиственных кронах едва шелестит, не сравнить с резким шорохом пальмовых опахал. Мошки кружатся в солнечных лучах опять же без особой назойливости. Это вам не москиты меканские, даже обычного калибра, или неотвязный таежный гнус Нагорья...
Хорошо. Всякую бестолочь, за последнее время накопившуюся, с души тихонько сносит. Вроде как листья и травинки по зеркальной глади лесного ручейка, на который мы вышли ненароком. Уже без малого пару часов незаметно по лесу пробродили, а вот ведь – никакой усталости, наоборот, прилив сил. И аппетита. Что несколько не ко времени...
До стоянки импровизированной, стало быть, обратно столько же переть. Разве что немногим меньше, если быстрым шагом, не отвлекаясь на красоты местности. К тому времени брюхо изрядно подведет. А прихватить с собой чего-нибудь на перекус, понятно, никто не догадался. Мы с Хиррой – от обалдения, услыхав о пешей прогулке, а дедова внучка, скорее всего, про это и не задумывалась.
Оказалось, как раз задумывалась. По-своему, по-девчоночьи, но и на том спасибо. Шоколадные батончики с толстощекими огрятами в хисахских тюрбанах и шальварах на обертке оказались очень кстати. Как раз три, по одному на каждого. Мне даже многовато слегка было – батончики-то на эльфей рассчитаны, с их ростом и аппетитами.
Но все равно орехи в мягкой карамели, шоколадом залитые, – это не еда. Тут посерьезнее чего-то надо, посущественнее. Не говоря уже о том, чтобы горячее. А главное, не сласти легкомысленные. Мясо...
Спалив в пламени с кончиков пальцев обертки своих батончиков, да и моего тоже, эльфи перебрались через ручей. Понятное дело, у обеих Огонь в сильных аспектах симвотипа. У одной в базовом, у другой в рабочем. Но и я не заикой заклят – развеял получившийся пепел одним щелчком пальцев, только гривы обеих женщин взметнуло порывом ветра. Жена сморгнула, убирая спутанные волосы с лица, а гостья лишь рассмеялась, закусив прядку.
Так, потихоньку, перешучиваясь, все втроем взобрались на обрыв более высокого берега. Как раз под раскидистый, старый уже каштан, возвышающийся над прочей растительностью – не столько в силу своих размеров, сколько из-за занимаемого положения. За ним открывалась небольшая лощинка, плотно укрытая листвой орешника и рябин.
Запах, которым тянуло из этого овражка, был совсем не лесной, а скорее приличествовал свиноферме. Равно как и огроменная, в полдюжины ярдов, куча, занимавшая аккурат дальний от нас конец впадины.
– Похоже, сейчас с обедом будем! – воодушевленно порадовал я спутниц.
Обе эльфи брезгливо наморщили носики и воззрились на мой энтузиазм с нескрываемым недоумением. В самом деле, как вид открывшегося нам зрелища, так и его аромат мог вызвать сколько-нибудь положительные чувства разве что у завзятого копрофага. В тенистой лощинке было не просто грязно, а очень грязно, прямо-таки до невозможности загажено.
Но если грязи не боишься, то и тут с поживой будешь. Такая куча в лесу означает одно – кабанье гнездо. Дикая свинья откладывает яйца в ворох гниющих листьев, да еще обильно удобряет их все время насиживания, так что в отсутствие мамаши перегной греет кладку не хуже инкубатора. Запах, правда, вокруг гнезд стоит соответствующий, и вылупившиеся поросята вид имеют такой, что лучше бы глаза на них не глядели. Оттого и говорят, что свинья из грязи родится.
Зато из кладки даже в полдюжины здоровенных кожистых яиц выходит отличная «взводная» яичница. То есть такая, какой на целый взвод хватит. А если еще подсыпать туда красного перца и травок всяких, да с ржаным огрским хлебом грубого помола, – просто объеденье. Поросячья поджарка из зрелых яиц, «по-фермерски», тоже хороша бывает. Хоть в шкурке скорлупы запекай, хоть на прутиках, хоть на сковородку кроши...
Судя по состоянию этой кучи, поросята вот-вот вылупятся. Свеженькие, сочные и к запаху снаружи не имеющие пока никакого отношения. А яичную шкурку можно отмыть в том же ручье под обрывом.
Выслушав разъяснения, жена с гостьей оценили мое воодушевление, но к кабаньей кладке подходить не стали. Пристроились с наветренной стороны, с любопытством ожидая результата моих действий. И правильно. Нечего им без сноровки в грязюку лезть, только замараются зря. Я-то немалый опыт в разорении свиных гнезд имею...
Спустя десяток минут при помощи пары рогулек и тесака яйца перекочевали в мою полусетчатую бандану. Не пожалел ради предстоящего обеда. Зато в ней добычу и переносить, и промывать удобно. Что и подтвердилось через следующие десять минут, проведенные у ручья наподобие енота-судомойки.
Всякий запах исчез без следа. Можно готовить. Предвкушая жарево, я уже присмотрел местечко для костра. Как раз у поваленного ствола, на котором рядком усесться можно будет. Келлу опять за дровами пошлю, у нее это здорово получается...
Но тут суровая реальность положила финал нашим гастрономическим планам. Внезапно и хотя не окончательно, но с трудом преодолимо.
Возмущенный всхрюк возвестил о явлении нежданной и нежеланной хозяйки разоренного гнезда. Кабаниха, лесная купчиха. Если по размерам судить, так огрской породы, вроде тех дебелых теток из Заанарья, что маслом да сыром торгуют. Супротив домашней свиньи едва ли не вдвое больше. И клыки из пасти торчат, и вверх, и вниз, даром что не самец, а самка. Не помня себя, мы взлетели вверх по обрыву, в три прыжка достигли каштана и, как уранги лесные, вскарабкались вверх по корявому стволу, спиной чуя смрадное дыхание свинищи, отставшей едва ли на пару шагов. Злобное хрюкотанье разносилось кругом, перебивая даже раскаты грома наклевывающейся грозы.
Как ни жаль иногда жертвенного поросенка на Приснодень, а все же хорошо, что свиньи не летают. И по деревьям не лазают заодно. А то не знаю, как бы мы убереглись от гнева лесной матроны. Кабаниха крутилась вокруг ствола, как сбрендившая секундная стрелка в часах, то и дело вспрыгивая на высоту моего роста. Хорошо, что нижние ветви каштана начинались куда выше.
Все равно щетинистое рыло, клыки и злобные глазки, то и дело мелькавшие всего в паре футов от пяток, никак нельзя было назвать приятным зрелищем. И выхода из ситуации в ближайшем будущем не предвиделось. Не знаю, как свинища могла учуять яйца, добросовестно промытые в ручье, но вот факт – чуяла же! Не зря свиней на грибной охоте вместо собак держат. Видно, и вправду способны они даже сквозь слой земли унюхать мускулистый трюфель, отчаянно удирающий по своей норе. Выслеживают, загоняют под корни и сами же отрывают верткий гриб всеми шестью копытами и клыкастым пятачком. Тут уж не зевай, отбирай добычу, чтобы дюжина фунтов деликатесной грибной плоти досталась охотнику, а не хрюшке! Сейчас в роли трюфелей выступали мы трое. Всей разницы, что не под корни, а на ветви загнаны кабанихой. Отсюда хоть рытьем не добудет, зато и не выпустит. Можно бы телепосылом уйти, да соответствующим амулетом никто не озаботился. Симвотипические способности у нас всех тоже не того свойства, чтобы переупрямить свинский темперамент, помноженный на шесть сотен фунтов живого веса.
Впрочем, мысли о подходящих чарах посетили не одного меня. Хирра потащила было из-за пояса магический жезл, но я придержал ее за руку. Еще чего не хватало! Завалит свинищу, что потом с тушей делать? Тут иначе как-то обойтись надо...
Меж тем, вдобавок ко всему прочему, вовсю надвигалась еще одна неприятность. На сей раз не снизу, а сверху, с самых небес, полыхая зарницами и глухо рокоча раскатами общего гнева двоих Победивших Богов – Брата-Грома Тумма и Сестры-Молнии Тиллы. С утра не устоявшаяся в одном состоянии погода окончательно надумала разрешиться грозой.
Выбираться из сложившегося порядка вещей надо было срочно. Каштан, на котором мы нашли убежище от свинского возмущения, оказался самой высокой точкой окрест. Дойди до нас туча, молния его не минует. Если что, все тут спляшем, как лягушачьи лапки на герисском искровом гриле...
Затравленно озираясь, я завертел головой в поисках пути к спасению. Такового не было. Взгляд наталкивался лишь на встревоженные глаза обеих спутниц. Деваться с каштана было принципиально некуда.
Сидели птички на деревьях, как в старой малоприличной считалке про демонову дюжину гномов и одного халфлинга, отправившихся в путь с неким магом. Жаль, нет при себе куска сыра поувесистее, чтобы кинуть вниз. Да и кабаниха – не лиса, а я не эльф-целитель, откупившийся сыром из табакерки от пирата на необитаемом острове.
Что-то потянуло меня на детские сказочки... А мы тут пока засели в положении отнюдь не сказочном, хуже наместнического, причем с каждой минутой становящемся все определеннее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66