С ним были Бьесьи и Аинь Зивьень.
Георгий Николаевич вошел в комнату с радостным, взволнованным лицом и бросился на шею Широкову. Он так крепко обнял его, что Петр Аркадьевич сразу понял, что и на этот раз их мысли и чувства были одинаковы.
– Что я узнал! – сказал Синяев по-русски. – Мы скоро будем говорить с Землей.
– Как говорить?
– По телеграфу.
Широков подумал, что его друг сошел с ума.
– По какому телеграфу? Подумай, что ты говоришь? Разве это возможно?
– В том-то и дело, что возможно. – Синяев радостно засмеялся. – Не веришь? Спроси Зивьеня. – Он повернулся к каллистянам и продолжал уже на их языке: – Мой друг мне не верит. Подтвердите ему, что я говорю чистую правду.
Зивьень посмотрел на Широкова и очень серьезно сказал:
– Если разговор идет о связи с Землей, то Синяев говорит правильно. С его помощью мы убедились, что можем осуществить задуманное. По счастью, как для нас, так и для вас он опытный астроном. Будь с вами человек другой специальности, ничего бы не получилось. Но для успеха нужна большая работа. Готовы ли вы к ней?
– Если дело идет о связи с Землей, на которую не потребуются долгие годы…
– Ни одной минуты, – вставил Синяев.
– …то, разумеется, я готов на все для ее осуществления.
– Ты знаком с азбукой Морзе? – спросил Синяев.
– Не имею о ней ни малейшего представления.
– Мы так и думали. Но в какой-нибудь из книг, взятых нами с Земли, она должна найтись. Иначе все пойдет прахом.
– Объясни же, наконец, в чем дело. Что ты меня мучаешь? – взмолился Широков.
– Легко сказать! Я сам с трудом и далеко не все понял. Но это долгий разговор. Вернемся домой.
Широков привык читать мысли Синяева. Он понял, что Георгий почему-то не хочет говорить при каллистянах.
– Вернемся, – сказал он, вставая.
Как всегда, никто не пытался уговорить их остаться, раз они выразили желание уйти.
– Разрешите мне завтра утром посетить вас, – попросил Зивьень. – Надо обо всем договориться подробно.
– Ну разумеется, – ответил Синяев. – Может быть, вы переночуете у нас? – с легкой запинкой, которую заметил один Широков, прибавил он.
– Нет, я останусь здесь. Расскажу обо всем Диегоню.
– Вы давно знакомы? – спросил Широков, желая выяснить, в каких отношениях находится Зивьень с семьей его старого друга. Он видел, что они поздоровались так, как будто виделись еще вчера.
– Я знаю Диегоня, – ответил Зивьень, – так же, как знают его все каллистяне. Но мы увиделись впервые. Вьег Диегонь вызвался проводить их.
– Будем очень благодарны, – ответил Широков. – Я сам хотел попросить об этом.
Попрощавшись, они вышли на террасу. Бьесьи села в олити Диегоня и улетела домой. Вьег Диегонь должен был вернуться на олити Синьга, которая так и осталась на террасе дома Широкова и Синяева.
Уже стемнело, и деревья сада потеряли свою яркую окраску. Небо по-прежнему было затянуто облаками; погода не менялась в эти дни. Каллистяне продолжали охранять своих гостей от прямых лучей Рельоса. Искусственная облачность была достаточно плотна, но дождя не было.
– В Атилли дождь не нужен, – как-то ответил Диегонь на вопрос Широкова. – Атмосферная влага направляется для поливки полей и лесов.
Олити под управлением Вьега Диегоня быстро доставила их домой. Каллистянин спросил, не нужно ли что-нибудь людям, и, получив отрицательный ответ, попрощался и улетел обратно.
– Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Синяев. – Я устал в их обществе.
– Я тоже, – наполовину искренне сказал Широков. Как только покинули дом Диегоня, образ Дьеньи снова заполнил его сознание. «Что за наваждение!» – подумал он.
Комната осветилась, как только они вошли в нее. Свет загорелся не сразу, а постепенно, не ослепляя внезапной вспышкой. Но его источника нигде нельзя было заметить.
– А как его потушить? – спросил Синяев.
– Есть специальные кнопки. Ты будешь ужинать?
– Нет. Они меня закормили в эти два дня. Носились со мной, как с писаной торбой.
– Где ты был?
– В секции теси. Ты же знаешь. А жил у Зивьеня.
– Ну, рассказывай!
– Я бы очень хотел сначала выкупаться в бассейне.
– Ты что, нарочно испытываешь мое терпение? – засмеялся Широков. – Ну, хорошо, идем!
После купания они устроились на одном из диванов большого зала.
– С чего начать? – спросил Синяев.
– С начала, – пошутил Широков. – Это действительно правда, что мы сможем говорить с Землей? Мне все еще как-то не верится.
– Ах, Петя! – сказал Синяев. – Это так прекрасно, так радостно! Подумай! Мы скоро узнаем, что делается на Земле, узнаем, как живут наши родные, друзья. Все!
– Говори скорее!
– Погоди, это не так просто. Я не хотел говорить при Диегоне, так как смогу только по-русски. Старик довольно хорошо понимает. Если бы ты знал, как мне надоело чувствовать себя дураком перед ними!
– Ну зачем же так! Они более развиты, но разница не так уж велика.
– В эти два дня я был форменным дураком. Так и не понял, в чем тут основа. Но я откровенно сказал им об этом и заверил, что на Земле разберутся. Как ты думаешь?
– Ты забываешь, что я еще ничего не знаю, – улыбнулся Широков. – Но на Земле, конечно, разберутся в чем угодно.
– Ты видел олити на острове?
– Ну конечно!
– Каллистяне раскрыли тайну тяготения. И не только раскрыли, но научились управлять этой силой. Олити, звездолет Гесьяня – они держатся в воздухе потому, что между ними и землей ослаблены нити тяготения. Эти нити можно усиливать или ослаблять по желанию. Не чудесно ли?
– Чудесно. Но рассказывай суть.
– Слушай лекцию. Правда, сам лектор плохо знает то, о чем говорит.
– Хватит предисловий. Что с тобой сегодня?
– Сам не знаю. Я потрясен всем, что слышал и видел. – Синяев потер виски. – Итак, каллистяне определяют силу тяготения словом «нить». Нити тяготения пронизывают всю Вселенную. Они существуют между всеми телами, но с расстоянием ослабевают. Между Землей и Каллисто они также есть. Подчеркиваю, не только между Рельосом и Солнцем, но и между Землей и Каллисто. Обе планеты очень слабо, но тяготеют друг к другу. Между ними постоянно натянутые нити.
– Теси? – догадался Широков.
– Не совсем, но в общем верно. Но теси – это не сама нить, а только ее составляющая часть, частица ядра атома. Ядра пульсируют, выделяя теси, которые мгновенно пронизывают всю Вселенную и, встретившись с другими, исходящими от другого тела, сцепляются с ними, образуя нить. Так возникает гравитационное поле. Тут, насколько я понял, действует закон противоположности знаков. Я уже сказал, что плохо понял их объяснения.
– Достаточно, – сказал Широков. – Больше нам и не нужно. Мы с тобой не физики. Выходит, что теси летят быстрее света?
– Нет, тут совсем другое. Представь себе очень длинную веревку, легкую и идеально прочную. Если дернуть за ее конец, то рывок мгновенно ощутится на другом конце, как бы ни была веревка длинна. Или так: цепочка людей стоит в затылок друг другу. Раздается команда – и вся цепь одновременно делает шаг вперед. При любой длине цепи передний и задний продвинутся в один и тот же момент. Как хочешь, – прибавил Синяев, разводя руками, – яснее объяснить не могу. В этом вопросе разбираются очень немногие каллистяне.
– Я смутно понимаю, – сказал Широков, и оба рассмеялись.
– В том-то и беда, что мы смутно понимаем. Но на Земле поймут яснее. Факт тот, что теси связывают тела Вселенной нитями тяготения, как бы там это ни происходило. И вот существует нить, вернее – бесчисленное количество нитей, между Землей и Каллисто. А каллистяне могут усилить или ослабить эти нити. Могут как бы дернуть за веревку или дать команду по цепи.
– Кажется, я догадываюсь, – сказал Широков.
– Пусть тебе не кажется. Мне тоже показалось. Слушай дальше. Теперь начинается самое трудное. Я спросил их: если вы можете произвольно ослаблять нити тяготения, то, значит, возможно совсем уничтожить тяготение между Землей и Каллисто? Зивьень ответил, что нет. Теоретически это возможно, но практически нет. Для этого понадобилось бы столько энергии, сколько ее заключается в массе, во много миллионов раз большей, чем масса Рельоса. Управлять силой тяготения можно только в небольших масштабах. Относительно, конечно. В нашем случае во власти каллистян только узкий, почти нереальный пучок нитей между Землей и Каллисто. Тончайший теси-луч. Но его можно использовать в качестве провода.
– Ничего не понимаю.
– Вот видишь! А говоришь – «догадываюсь». Как у всех частиц атома, у теси есть противоположно заряженная частица – антитеси. Соприкосновение теси и антитеси вызывает аннигиляцию. Теперь представь себе, что мы посылаем в пространство два луча – луч теси и луч антитеси – под углом друг к другу. В каком-то месте они встретятся. И сразу произойдет аннигиляция – вспышка света. Можно рассчитать так, что эта вспышка произойдет возле Земли, в ее атмосфере.
– Постой! Прежде чем достигнуть Земли, антилуч должен пройти огромное расстояние. Он сразу столкнется с прямыми частицами. И аннигиляция возникнет…
– Совершенно верно, – перебил Синяев. – Я сразу спросил об этом. Оказывается, не произойдет ничего подобного. Теси-лучи нельзя направить под углом, они пойдут параллельно. Это только схема, наглядный пример. Каллистяне нашли другой способ. Они научились создавать античастицы из прямых частиц, в том числе и теси. С помощью вспомогательного луча. Это уже такие дебри, что я при всем желании не мог ничего понять и объяснить тебе не могу. Любопытно, что Зивьень сказал то же, что написал Ленин: «Атом неисчерпаем». Так вот, они открыли частицы, которые переносятся частицами теси на любое расстояние. И с помощью этих частиц (кстати, у них нет даже названия для них, настолько они новы) на границах ионизированного слоя планеты возникают антитеси, происходит аннигиляция – вспышка. Ее можно делать сильнее или слабее, по желанию.
– И эти вспышки можно видеть и читать, как телеграфную ленту?
– Вот теперь ты догадался. Короткие и длинные вспышки появятся на небе Земли в тот же момент, как они будут посланы с Каллисто – вернее, с одной из ее «лун». Ведь Каллисто сам имеет ионизированный слой. Установка для посылки сигналов на Землю уже готова, – неожиданно сообщил Синяев.
– Готова?
– Да, на «луне» Каллисто. Они приступили к работе сразу, как только узнали о нас и о том, что я астроном. Пока мы сидели на Кетьо, они работали для нас. Вот почему меня вызвали в первый же день.
– Не понимаю, зачем им понадобился земной астроном.
– Абсолютно необходим.
– Дело в расстоянии, что ли?
– Именно. Каллистянские «телескопы» основаны на ином принципе, чем наши, но и они не дают возможности увидеть Землю на таком расстоянии. Знаешь ли ты, что даже радиус земной орбиты виден с Каллисто под углом в триста семьдесят пять тысячных угловой секунды?
– До сих пор не знал, – улыбнулся Широков. – Теперь знаю.
– А уж диаметр Земли виден под углом настолько малым, что его даже трудно себе представить. Порядка трех стотысячных угловой секунды. Каллистяне понятия не имеют, где, в какой точке относительно Солнца находится сейчас Земля. А теси-лучи надо направить точно на Землю. Легко ошибиться и воспользоваться нитью тяготения между Каллисто и другой планетой Солнечной системы и даже Луной.
– Очень убедительно, – сказал Широков. – У меня создается впечатление, что это безнадежное дело.
– Трудное, но не безнадежное. В новейшие инструменты каллистянских астрономов виден Юпитер. Поверишь ли? Когда я убедился, что вижу именно его, совсем рядом с Солнцем, то испытал такое чувство, что вижу Землю. Странно, не правда ли?
– Ничуть. Вполне естественно.
– Это в корне меняет дело. Раз виден Юпитер, легко рассчитать местонахождение Земли. Вычислительные машины каллистян очень точны и очень просты. Но сами каллистяне ничего не могут сделать. Надо хорошо знать все элементы орбит Земли и Юпитера.
– И вы собираетесь почти неосязаемым лучом попасть точно на Землю с расстояния в восемьдесят триллионов километров?
– Представь себе. Установка дает такую возможность. Теси-луч можно направить с точностью до одной двухмиллионной угловой секунды.
– Что она собой представляет?
– Я не видел ее, она на спутнике Каллисто. Но мне показывали чертежи. Очень сложная штука. Пожалуй, в два раза больше этого дома. Каллистяне уверяют, что, получив все данные, пошлют теси-луч чуть ли не прямо в Москву.
– Значит, – после нескольких минут раздумья сказал Широков, – картина такая. Теси-луч в сопровождении вспомогательного луча достигает Земли, и на небе появляются короткие и длинные вспышки. Точки и тире. По азбуке Морзе люди прочтут сообщение с Каллисто. Будем предполагать, что небо безоблачно и на вспышки обратили внимание. Что же дальше? Ты сказал, что мы сможем говорить с Землей.
– Да. И это действительно так. Каллистяне передадут все, что надо, чтобы на Земле узнали устройство установки и принципы, на которых она основана. Там построят такую установку и ответят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Георгий Николаевич вошел в комнату с радостным, взволнованным лицом и бросился на шею Широкову. Он так крепко обнял его, что Петр Аркадьевич сразу понял, что и на этот раз их мысли и чувства были одинаковы.
– Что я узнал! – сказал Синяев по-русски. – Мы скоро будем говорить с Землей.
– Как говорить?
– По телеграфу.
Широков подумал, что его друг сошел с ума.
– По какому телеграфу? Подумай, что ты говоришь? Разве это возможно?
– В том-то и дело, что возможно. – Синяев радостно засмеялся. – Не веришь? Спроси Зивьеня. – Он повернулся к каллистянам и продолжал уже на их языке: – Мой друг мне не верит. Подтвердите ему, что я говорю чистую правду.
Зивьень посмотрел на Широкова и очень серьезно сказал:
– Если разговор идет о связи с Землей, то Синяев говорит правильно. С его помощью мы убедились, что можем осуществить задуманное. По счастью, как для нас, так и для вас он опытный астроном. Будь с вами человек другой специальности, ничего бы не получилось. Но для успеха нужна большая работа. Готовы ли вы к ней?
– Если дело идет о связи с Землей, на которую не потребуются долгие годы…
– Ни одной минуты, – вставил Синяев.
– …то, разумеется, я готов на все для ее осуществления.
– Ты знаком с азбукой Морзе? – спросил Синяев.
– Не имею о ней ни малейшего представления.
– Мы так и думали. Но в какой-нибудь из книг, взятых нами с Земли, она должна найтись. Иначе все пойдет прахом.
– Объясни же, наконец, в чем дело. Что ты меня мучаешь? – взмолился Широков.
– Легко сказать! Я сам с трудом и далеко не все понял. Но это долгий разговор. Вернемся домой.
Широков привык читать мысли Синяева. Он понял, что Георгий почему-то не хочет говорить при каллистянах.
– Вернемся, – сказал он, вставая.
Как всегда, никто не пытался уговорить их остаться, раз они выразили желание уйти.
– Разрешите мне завтра утром посетить вас, – попросил Зивьень. – Надо обо всем договориться подробно.
– Ну разумеется, – ответил Синяев. – Может быть, вы переночуете у нас? – с легкой запинкой, которую заметил один Широков, прибавил он.
– Нет, я останусь здесь. Расскажу обо всем Диегоню.
– Вы давно знакомы? – спросил Широков, желая выяснить, в каких отношениях находится Зивьень с семьей его старого друга. Он видел, что они поздоровались так, как будто виделись еще вчера.
– Я знаю Диегоня, – ответил Зивьень, – так же, как знают его все каллистяне. Но мы увиделись впервые. Вьег Диегонь вызвался проводить их.
– Будем очень благодарны, – ответил Широков. – Я сам хотел попросить об этом.
Попрощавшись, они вышли на террасу. Бьесьи села в олити Диегоня и улетела домой. Вьег Диегонь должен был вернуться на олити Синьга, которая так и осталась на террасе дома Широкова и Синяева.
Уже стемнело, и деревья сада потеряли свою яркую окраску. Небо по-прежнему было затянуто облаками; погода не менялась в эти дни. Каллистяне продолжали охранять своих гостей от прямых лучей Рельоса. Искусственная облачность была достаточно плотна, но дождя не было.
– В Атилли дождь не нужен, – как-то ответил Диегонь на вопрос Широкова. – Атмосферная влага направляется для поливки полей и лесов.
Олити под управлением Вьега Диегоня быстро доставила их домой. Каллистянин спросил, не нужно ли что-нибудь людям, и, получив отрицательный ответ, попрощался и улетел обратно.
– Ну, наконец-то! – облегченно вздохнул Синяев. – Я устал в их обществе.
– Я тоже, – наполовину искренне сказал Широков. Как только покинули дом Диегоня, образ Дьеньи снова заполнил его сознание. «Что за наваждение!» – подумал он.
Комната осветилась, как только они вошли в нее. Свет загорелся не сразу, а постепенно, не ослепляя внезапной вспышкой. Но его источника нигде нельзя было заметить.
– А как его потушить? – спросил Синяев.
– Есть специальные кнопки. Ты будешь ужинать?
– Нет. Они меня закормили в эти два дня. Носились со мной, как с писаной торбой.
– Где ты был?
– В секции теси. Ты же знаешь. А жил у Зивьеня.
– Ну, рассказывай!
– Я бы очень хотел сначала выкупаться в бассейне.
– Ты что, нарочно испытываешь мое терпение? – засмеялся Широков. – Ну, хорошо, идем!
После купания они устроились на одном из диванов большого зала.
– С чего начать? – спросил Синяев.
– С начала, – пошутил Широков. – Это действительно правда, что мы сможем говорить с Землей? Мне все еще как-то не верится.
– Ах, Петя! – сказал Синяев. – Это так прекрасно, так радостно! Подумай! Мы скоро узнаем, что делается на Земле, узнаем, как живут наши родные, друзья. Все!
– Говори скорее!
– Погоди, это не так просто. Я не хотел говорить при Диегоне, так как смогу только по-русски. Старик довольно хорошо понимает. Если бы ты знал, как мне надоело чувствовать себя дураком перед ними!
– Ну зачем же так! Они более развиты, но разница не так уж велика.
– В эти два дня я был форменным дураком. Так и не понял, в чем тут основа. Но я откровенно сказал им об этом и заверил, что на Земле разберутся. Как ты думаешь?
– Ты забываешь, что я еще ничего не знаю, – улыбнулся Широков. – Но на Земле, конечно, разберутся в чем угодно.
– Ты видел олити на острове?
– Ну конечно!
– Каллистяне раскрыли тайну тяготения. И не только раскрыли, но научились управлять этой силой. Олити, звездолет Гесьяня – они держатся в воздухе потому, что между ними и землей ослаблены нити тяготения. Эти нити можно усиливать или ослаблять по желанию. Не чудесно ли?
– Чудесно. Но рассказывай суть.
– Слушай лекцию. Правда, сам лектор плохо знает то, о чем говорит.
– Хватит предисловий. Что с тобой сегодня?
– Сам не знаю. Я потрясен всем, что слышал и видел. – Синяев потер виски. – Итак, каллистяне определяют силу тяготения словом «нить». Нити тяготения пронизывают всю Вселенную. Они существуют между всеми телами, но с расстоянием ослабевают. Между Землей и Каллисто они также есть. Подчеркиваю, не только между Рельосом и Солнцем, но и между Землей и Каллисто. Обе планеты очень слабо, но тяготеют друг к другу. Между ними постоянно натянутые нити.
– Теси? – догадался Широков.
– Не совсем, но в общем верно. Но теси – это не сама нить, а только ее составляющая часть, частица ядра атома. Ядра пульсируют, выделяя теси, которые мгновенно пронизывают всю Вселенную и, встретившись с другими, исходящими от другого тела, сцепляются с ними, образуя нить. Так возникает гравитационное поле. Тут, насколько я понял, действует закон противоположности знаков. Я уже сказал, что плохо понял их объяснения.
– Достаточно, – сказал Широков. – Больше нам и не нужно. Мы с тобой не физики. Выходит, что теси летят быстрее света?
– Нет, тут совсем другое. Представь себе очень длинную веревку, легкую и идеально прочную. Если дернуть за ее конец, то рывок мгновенно ощутится на другом конце, как бы ни была веревка длинна. Или так: цепочка людей стоит в затылок друг другу. Раздается команда – и вся цепь одновременно делает шаг вперед. При любой длине цепи передний и задний продвинутся в один и тот же момент. Как хочешь, – прибавил Синяев, разводя руками, – яснее объяснить не могу. В этом вопросе разбираются очень немногие каллистяне.
– Я смутно понимаю, – сказал Широков, и оба рассмеялись.
– В том-то и беда, что мы смутно понимаем. Но на Земле поймут яснее. Факт тот, что теси связывают тела Вселенной нитями тяготения, как бы там это ни происходило. И вот существует нить, вернее – бесчисленное количество нитей, между Землей и Каллисто. А каллистяне могут усилить или ослабить эти нити. Могут как бы дернуть за веревку или дать команду по цепи.
– Кажется, я догадываюсь, – сказал Широков.
– Пусть тебе не кажется. Мне тоже показалось. Слушай дальше. Теперь начинается самое трудное. Я спросил их: если вы можете произвольно ослаблять нити тяготения, то, значит, возможно совсем уничтожить тяготение между Землей и Каллисто? Зивьень ответил, что нет. Теоретически это возможно, но практически нет. Для этого понадобилось бы столько энергии, сколько ее заключается в массе, во много миллионов раз большей, чем масса Рельоса. Управлять силой тяготения можно только в небольших масштабах. Относительно, конечно. В нашем случае во власти каллистян только узкий, почти нереальный пучок нитей между Землей и Каллисто. Тончайший теси-луч. Но его можно использовать в качестве провода.
– Ничего не понимаю.
– Вот видишь! А говоришь – «догадываюсь». Как у всех частиц атома, у теси есть противоположно заряженная частица – антитеси. Соприкосновение теси и антитеси вызывает аннигиляцию. Теперь представь себе, что мы посылаем в пространство два луча – луч теси и луч антитеси – под углом друг к другу. В каком-то месте они встретятся. И сразу произойдет аннигиляция – вспышка света. Можно рассчитать так, что эта вспышка произойдет возле Земли, в ее атмосфере.
– Постой! Прежде чем достигнуть Земли, антилуч должен пройти огромное расстояние. Он сразу столкнется с прямыми частицами. И аннигиляция возникнет…
– Совершенно верно, – перебил Синяев. – Я сразу спросил об этом. Оказывается, не произойдет ничего подобного. Теси-лучи нельзя направить под углом, они пойдут параллельно. Это только схема, наглядный пример. Каллистяне нашли другой способ. Они научились создавать античастицы из прямых частиц, в том числе и теси. С помощью вспомогательного луча. Это уже такие дебри, что я при всем желании не мог ничего понять и объяснить тебе не могу. Любопытно, что Зивьень сказал то же, что написал Ленин: «Атом неисчерпаем». Так вот, они открыли частицы, которые переносятся частицами теси на любое расстояние. И с помощью этих частиц (кстати, у них нет даже названия для них, настолько они новы) на границах ионизированного слоя планеты возникают антитеси, происходит аннигиляция – вспышка. Ее можно делать сильнее или слабее, по желанию.
– И эти вспышки можно видеть и читать, как телеграфную ленту?
– Вот теперь ты догадался. Короткие и длинные вспышки появятся на небе Земли в тот же момент, как они будут посланы с Каллисто – вернее, с одной из ее «лун». Ведь Каллисто сам имеет ионизированный слой. Установка для посылки сигналов на Землю уже готова, – неожиданно сообщил Синяев.
– Готова?
– Да, на «луне» Каллисто. Они приступили к работе сразу, как только узнали о нас и о том, что я астроном. Пока мы сидели на Кетьо, они работали для нас. Вот почему меня вызвали в первый же день.
– Не понимаю, зачем им понадобился земной астроном.
– Абсолютно необходим.
– Дело в расстоянии, что ли?
– Именно. Каллистянские «телескопы» основаны на ином принципе, чем наши, но и они не дают возможности увидеть Землю на таком расстоянии. Знаешь ли ты, что даже радиус земной орбиты виден с Каллисто под углом в триста семьдесят пять тысячных угловой секунды?
– До сих пор не знал, – улыбнулся Широков. – Теперь знаю.
– А уж диаметр Земли виден под углом настолько малым, что его даже трудно себе представить. Порядка трех стотысячных угловой секунды. Каллистяне понятия не имеют, где, в какой точке относительно Солнца находится сейчас Земля. А теси-лучи надо направить точно на Землю. Легко ошибиться и воспользоваться нитью тяготения между Каллисто и другой планетой Солнечной системы и даже Луной.
– Очень убедительно, – сказал Широков. – У меня создается впечатление, что это безнадежное дело.
– Трудное, но не безнадежное. В новейшие инструменты каллистянских астрономов виден Юпитер. Поверишь ли? Когда я убедился, что вижу именно его, совсем рядом с Солнцем, то испытал такое чувство, что вижу Землю. Странно, не правда ли?
– Ничуть. Вполне естественно.
– Это в корне меняет дело. Раз виден Юпитер, легко рассчитать местонахождение Земли. Вычислительные машины каллистян очень точны и очень просты. Но сами каллистяне ничего не могут сделать. Надо хорошо знать все элементы орбит Земли и Юпитера.
– И вы собираетесь почти неосязаемым лучом попасть точно на Землю с расстояния в восемьдесят триллионов километров?
– Представь себе. Установка дает такую возможность. Теси-луч можно направить с точностью до одной двухмиллионной угловой секунды.
– Что она собой представляет?
– Я не видел ее, она на спутнике Каллисто. Но мне показывали чертежи. Очень сложная штука. Пожалуй, в два раза больше этого дома. Каллистяне уверяют, что, получив все данные, пошлют теси-луч чуть ли не прямо в Москву.
– Значит, – после нескольких минут раздумья сказал Широков, – картина такая. Теси-луч в сопровождении вспомогательного луча достигает Земли, и на небе появляются короткие и длинные вспышки. Точки и тире. По азбуке Морзе люди прочтут сообщение с Каллисто. Будем предполагать, что небо безоблачно и на вспышки обратили внимание. Что же дальше? Ты сказал, что мы сможем говорить с Землей.
– Да. И это действительно так. Каллистяне передадут все, что надо, чтобы на Земле узнали устройство установки и принципы, на которых она основана. Там построят такую установку и ответят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37