- Колдсмит и Салло одновременно кивнули. - Хана, крестоносцы нас сольют. Для отчётности. У нас меньше недели. Надо выживать. Плевать мне на собственность Императора - откровенно вам говорю. Как лидер я должен заботиться о вас. Будем повышать себе цену. ПРО у нас остался единственный. Одна и три астроедных до Города. Значит, точность отражения - на критической. Вызываем звездолёт сюда. ПРО доставляем к ущелью. Обороняем установку, в ущелье не входя. Приходит "Черняков" - подаём несущую наверх, но приём не включаем. Требуем за включение противоядие и транспорт. Берём транспорт под контроль. Проверяем противоядие, принимаем. Тогда включаем приёмник. Пусть Мусохранов и Джэйвз идут на контакт сами. Они у нас крестоносцы. А мы охраняем зону контакта. Вышло, нет, - не наше дело. Мы возвращаемся. Задание выполнено. Наше задание. Хобо нужны Императору.
- Ваш план принимается, Рукинштейн, - тихо, но очень внятно сказал голосом Ска Шоса блик Мерсшайра в руке Никополова. Никополов выронил блик. - С единственной поправкой. Противоядие вы получите, только когда я увижу Судью Порохова. Если его не приведёт новик - пойдёте в ущелье сами. Кстати, "Чернякова" ждать не надо. Я, ублюдок Шос, уже здесь.
ГЛАВА 26. ГАЛЛЮЦИНОГЕННЫЙ ПРОЖЕКТОР
Если привыкнуть и стараться, то можно многое разглядеть даже и в темноте. Или довообразить невнятно видимое. Вот следы в грязи, уже подмёрзшие. Вот пустая коробочка от курительных картриджей. Вот очередной этанный овраг, спасибо, что неглубокий и старый… Обрывок исподней майки - в общем, окровавленное тряпьё… Пустая одноразовая обойма - перезарядили флинт… Следы, следы. Дырявый обожжённый шлем, выдранное с корнем забрало. Никополова? После шлема я попал в плотную полосу невысоких круглых деревьев, чуть ниже меня ростом, называемых кусты, неширокую, но я вломился в неё не по проторённой тропе отступления (потерял), а в девственную чащу - и едва не заблудился, как пик-мэн. Влага с голых веток просочилась под комб, и текла под ним по телу, и скоро забралась и в ботинки. Не знаю уж, как, но вышел я, вышел я, проломился, выбрался, исцарапав руки и по нескольку раз каждого не лишившись глаз… и выбрался - к двухметровому круглому валуну, про который упомянул, напутствуя меня, Блэк-Блэк.
Валун белел блестя, абсолютно мокрый, как и всё остальное на этой планете. Валун означал, что холмы кончились, и меня отделяла от гряды с разломом ЭТАЦ лишь четырёхкилометровая овражистая равнина, густо покрытая двумя видами засохшей травы - короткой и длинной. Когда она пойдёт под уклон - значит, до полутанка недалеко, кило - кило двести. Там надо учетверить осторожность. "И не вляпайся в трупы лошадей - там будет такая ложбинка. Мы через неё отходили, перемазались. Да и просто противно… И непрезентабельно". Последнего слова я тогда не знал.
Если б не сгустившаяся темнота, я бы уже видел гору, видел бы и верхушки белых столбов, служащие воротами в ущелье, и, может быть, я бы не удивился, разглядев на одной из них фигуру со скорчером на плече, как в кино. Но я был не в кино. И темнота сгустилась. Седьмой час местный, и - где-то ноябрь посередине.
У валуна я сделал привал - как и намеревался. У меня стучало изнутри черепа в виски, у меня скакал пульс. Мне не мешало сейчас поюзать мои новые способности: погасить сердце, погасить дыхание. Очень не мешало.
Я опустился на корточки, осторожно привалился спиной к валуну, обнял колени, стиснул зубы. Задержал дыхание, пережил привычную уже минуту удушья, сердце остановилось само. С болью в позвоночнике поделать я ничего не мог: гравитация на всех действует одинаково, дышишь ты, не дышишь. Отбитая задница бездыханьем тоже не лечится. Но впервые с начала моего приключения - заработала голова. Вышел робот из standby'я? Вышел-то он и вышел, но прежде всего надлежало выгрести эмоциональный шлак из контура. Душа просила отвести её, да, товарищи, выплеснуться, вот так.
Вот что из меня вышло.
Шкаб, разумеется, никакой не серьёз, а элементарный результат неудачного полового извращения, хоть у него и были живые папа и мама, и исповеди Шкаб принимает ввонь как плохо, а днём рождения своим может отныне и впредь подпоясываться вместо стиранных многоразовых памперсов, кои тайно предпочитает; а никто от него ничего хорошего и не ждал; прик он прик и есть, со своим авторитетом и серьёзничес-твом… Со Шкабом я расправился за пару минут, но тщательно, чтобы больше на своих не тратиться.
Император Галактика. С Императором дело пошло хуже - но дальше, вглубь веков. Родословная монарха, вне всяких сомнений, родословная подлинная. Но собачья. Такие животные. Украденной из титановых сейфов Главного Земного Собачьего Питомника Породистого Собаководства, о котором я однажды слышал в аудиокниге. Но тут нельзя было исключить ошибки, и с Императором дело, может быть, обстояло ещё сложней. Животные свиньи наверняка в (…) метрополии под ласковым Солнцем тоже делятся на породистых и непородистых, и у породистых животных свиней, как я понимаю, тоже есть родословные; могли украсть документ и у свиней. А своей Солнечной Визой можете подтираться ежедневно, отныне и до скончания, Ваше Величество Император. Марк Байно как гражданин Земли никогда не исполнится. Пока на троне Александр наш свет Галактика - минимум. Аминь, бля. Бессвязно, но честно, так.
С "Черняковым" я покончил мельком: ассенизационная, профильным продуктом заполненная цистерна есть "Черняков", вот и всё с "Черняковым".
А марсианскую хану я пропустил. И пропустил сознательно. Там было над чем поразмыслить не в сердцах, а рационально, в негативной тональности, но с некоторым пониманием.
Себя, идиота, я изничтожил без угара, но до очень глубинных слоёв добравшись. Себя я знал хорошо, бил ниже пояса. К сожалению, была причина и для восхищения собой: процент выживших после аварийной посадки на тяжёлую планету с тяжёлой атмосферой грузовоза "космос-космос". И землян-кораблестроителей пришлось помянуть очень добрым, не одиноким словом: тех, кто сорок лет назад укладывал парашюты в колодцы и рядил бустеры МD-системы, Император Александр своими подданными считать был не достоин никак.
А Хайк… Хоть он и подсуропил мне навязаться моему несчастному Очкарику в попутчики… Но Хайк… Хайк погиб, погиб мой Хайк, а я даже рядом с ним не был… А он наверняка звал меня.
Я не дышал, и моя боль была словно ватой обложена. Хорошо, что я умел не дышать.
Таким образом, всего за пять минут я привёл свой разум в более-менее рабочее состояние. Я сумел теперь расслабиться: лёг на мокрый грунт навзничь и сильно и правильно подышал этим невидимым, но свежим, насыщенным воздухом моего первого мира, моё сердце в смысле душевном успокоилось, в смысле физическом - пошло по моей команде, и я включил чек-ап.
Растворившийся в крови сладкий яд Рукинштейна меня не беспокоил: это неизменимо. Да и: эка невидаль! Против Щ-11 вообще нет противоядия, и ничего, не сгнил. Постоянная гравитация утомляла сильно. Очень, ужасно болел позвоночник, надо больше лежать, всяк космач сам себе врач, но лежать и негде, и некогда. Опасная, ненадёжная позиция - колени, а икры пока спасают высокие ботинки, шнуровка сильная. Но колени уже распухли. Ступни - тоже вопрос времени. В общем, настроено тело не очень. Но пока ничего фатального. Синяк на заду, стёртые ляжки - пустяк.
Мобильность, автономия: я на коротком поводке, но вне пределов видимости, и за выстрелом.
Экипировка. Крепкое вымокшее бельё, рабочие бриджи, мокрые "носки" под пилотскими ботинками, поверх всего - комб. Повреждений нет. Дальше. Сбитый таймер. Полпачки пластиковых зубочисток. Капа в упаковке. Совершенно новенькая, несосанная, земной работы, "конакс"… Негодный аккумулятор-пальчик, Осин, века назад я сунул его в карман, уходя с вахты: Оса попросила заправить контрабандой, у меня есть личный блок питания, в столе, в "личке" спрятан.
И трофейный, так сказать, модуль автокарты.
Поспикивает очень приятным голоском. Ну и зачем он поспи-кивает? А так устроен. Как отключить спик, в интерфейсе найти не удалось. Неведомым силам обороны спятившего ЭТАЦ, мать его колба, будет гораздо легче меня, разведчика засечь. Свет клином сошёлся, ЭТАЦ, на тебе, тьма-ть, и порвался на тринадцатикратную радугу, борт об нос на прогнистый его фарфор!
Называется - оборудование боевой группы. В кино и то правдоподобней.
Но я был не в кино. В сказке какой-то. Отыскал под рукой камешек, выбил из корпуса модуля пластинку "звучка". Стало тихо. Сказочно тихо. И навалилось, навалилось на меня… Я осторожно лёг на бок.
Нет. Я должен, должен что-то придумать, что-то, что поможет прогнать видение двух женских голов на ладно обструганных колышках полуметра от грунта… неповреждённая головка Прхаловой с распущенными волосами, и с раскроенным черепом головка Устоцы… светящийся оскал с красным кантом запёкшейся между зубами крови, две чёткие чёрные дорожки из носа через губы, крупно засохшая капля в ямочке на подбородке… Обезглавленных тел я так и не видел. Вряд ли мясорез старшина Блэк-Блэк, даже и с помощью Салло, успел их зарыть в грунт, а головы воткнуть сверху в роли надмогильных крестов. Да-да, не колышки, кресты, вспомнил я, сдерживая себя лёжа на грунте моего первого зелёного мира, сдерживая, чтоб не побежать прочь без выбора расстояния на время до активации яда…
Головы были насажены на кресты. Поперечины торчали из-за ушей: головы отрезали высоко, под корень, по челюсть. Распустившиеся волосы Прхаловой поперечину почти скрывали, да и дальше она была от меня, но на крест с головой девушки Устоцы я буквально налетел, едва выбравшись из оврага… Блэк-Блэк меня удержал.
Похороны, значит. Я приподнялся на локте. Нет, так нельзя. Надо думать, Марк, сказал я себе. Надо думать. Голодно, холодно, с морозцем думать, ледяно, кристально, с хрусталём в паузах, с чётким счётом на "четыре", цифрой умиротворяющей и понятной… Мантра помогла. Значит, Ниткуса, старину Ван-Келата и бедного Очкарика они "похоронили" так же.
И значит, убийство почти на моих глазах Ниткуса, так что его побелевшей гноистой кровью мне вымазало волосы на правом виске, было не убийство… чудовищно, но Хан Рукинштейн, марсианин, действительно, по-видимому, не острил… ритуал. Головы им отделяет автоматическая гильотина, вспомнил я.
Но ведь действительно, подумал я вдруг, Ниткуса же не могло спасти ничто, уже даже чудо не могло спасти его, ну так чего и тянуть-то… с похоронами?
Я сознательно не хотел ничего и гордо просить у ханы с её сэром Ханом, но сейчас пожалел о гордости… пару-то сигарет не пожалели бы они мне, попроси я… А я бы покурил бы их сейчас: было б очень кстати. Ведь какие у нас, в сущности, на Трассе развлечения и блага после смены перед сном? Попить, покурить, да романтики потискать разных степеней погружения… Под музыку… (Я рассвирепел.) Да и ту - контрабандную… Едва ли не впервые в жизни я удивился: музыку-то почему земляне на Трассу не пропускают, кроме разрешённой? Чем помешает? Что страшного? Высшая земная психология? "Я, Главный психолог УПК Солнечной Империи Ктототам Нуивот, УТВЕРЖДАЮ данный список музыкальных произведений, разрешённых для распространения в Солнечных Колониях". Это ведь не шутка. Сам видел документ (Шкаб спьяну показал). Что такое? На степень нашей лояльности к метрополии влияет Майкл Джексон в худшую сторону? Ничего нет гаже психолога. Ни один психолог никогда не станет исповедником. Технология эффективной манипуляции людьми. Даже если манипуляция обладает всеми признаками оказания помощи… Но обнажить, описать надлом не значит извлечь его… Пробитый метеоритом отсек можно закрыть, но если там твоя единственная зубная щётка, а подвоза не предвидится никогда?
Итак.
Грузовоз с усыплённой ещё в Солнечной Системе группой Рукинштейна проходит низким пунктиром (в полуримане) дистанцию Форт - Четвёртая и занимает скорость и место над планетой на какой-то кем-то заданной стационарной. Предполагается сброс спутника. Затем просып группы, решение ситуации с экипажем из субъектов привилегированных клонов, и - заход на стыковку с Птицей, где есть и малый шаттл, и "Нелюбов", в конце концов. И далее - десант - наводимый со сброшенного спутника в точку ЭТАЦ, где Императору что-то нужно. Кто-то нужен, по имени Янис, по фамилии Порохов.
Вот как должно было быть. Или немного не так - если исключить стыковку с Птицей. Слишком много приков. Операция секретная. Секретная до звона в ушах. До яда в крови. Но тогда - а Ван-Келат с Ниткусом, и Очкарик? И "ОК" не умеет садиться… Нет, стыковка с Птицей была в плане… "ОК" не умеет… не умел садиться. Был ли БС из полуримана в грунт аварийным? не запланированным? Я почувствовал, наконец, что нашёл хороший вопрос.
ЭТАЦ. ЭТАЦ… Янис Порохов. Да оставим же пока за толстыми скобками этого Яниса Порохова, не знаю уж, чьей матери трещины?! В любом случае, у этого Порохова мама - даже и не колба, а предметное стекло, лизок на пробнике!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
- Ваш план принимается, Рукинштейн, - тихо, но очень внятно сказал голосом Ска Шоса блик Мерсшайра в руке Никополова. Никополов выронил блик. - С единственной поправкой. Противоядие вы получите, только когда я увижу Судью Порохова. Если его не приведёт новик - пойдёте в ущелье сами. Кстати, "Чернякова" ждать не надо. Я, ублюдок Шос, уже здесь.
ГЛАВА 26. ГАЛЛЮЦИНОГЕННЫЙ ПРОЖЕКТОР
Если привыкнуть и стараться, то можно многое разглядеть даже и в темноте. Или довообразить невнятно видимое. Вот следы в грязи, уже подмёрзшие. Вот пустая коробочка от курительных картриджей. Вот очередной этанный овраг, спасибо, что неглубокий и старый… Обрывок исподней майки - в общем, окровавленное тряпьё… Пустая одноразовая обойма - перезарядили флинт… Следы, следы. Дырявый обожжённый шлем, выдранное с корнем забрало. Никополова? После шлема я попал в плотную полосу невысоких круглых деревьев, чуть ниже меня ростом, называемых кусты, неширокую, но я вломился в неё не по проторённой тропе отступления (потерял), а в девственную чащу - и едва не заблудился, как пик-мэн. Влага с голых веток просочилась под комб, и текла под ним по телу, и скоро забралась и в ботинки. Не знаю уж, как, но вышел я, вышел я, проломился, выбрался, исцарапав руки и по нескольку раз каждого не лишившись глаз… и выбрался - к двухметровому круглому валуну, про который упомянул, напутствуя меня, Блэк-Блэк.
Валун белел блестя, абсолютно мокрый, как и всё остальное на этой планете. Валун означал, что холмы кончились, и меня отделяла от гряды с разломом ЭТАЦ лишь четырёхкилометровая овражистая равнина, густо покрытая двумя видами засохшей травы - короткой и длинной. Когда она пойдёт под уклон - значит, до полутанка недалеко, кило - кило двести. Там надо учетверить осторожность. "И не вляпайся в трупы лошадей - там будет такая ложбинка. Мы через неё отходили, перемазались. Да и просто противно… И непрезентабельно". Последнего слова я тогда не знал.
Если б не сгустившаяся темнота, я бы уже видел гору, видел бы и верхушки белых столбов, служащие воротами в ущелье, и, может быть, я бы не удивился, разглядев на одной из них фигуру со скорчером на плече, как в кино. Но я был не в кино. И темнота сгустилась. Седьмой час местный, и - где-то ноябрь посередине.
У валуна я сделал привал - как и намеревался. У меня стучало изнутри черепа в виски, у меня скакал пульс. Мне не мешало сейчас поюзать мои новые способности: погасить сердце, погасить дыхание. Очень не мешало.
Я опустился на корточки, осторожно привалился спиной к валуну, обнял колени, стиснул зубы. Задержал дыхание, пережил привычную уже минуту удушья, сердце остановилось само. С болью в позвоночнике поделать я ничего не мог: гравитация на всех действует одинаково, дышишь ты, не дышишь. Отбитая задница бездыханьем тоже не лечится. Но впервые с начала моего приключения - заработала голова. Вышел робот из standby'я? Вышел-то он и вышел, но прежде всего надлежало выгрести эмоциональный шлак из контура. Душа просила отвести её, да, товарищи, выплеснуться, вот так.
Вот что из меня вышло.
Шкаб, разумеется, никакой не серьёз, а элементарный результат неудачного полового извращения, хоть у него и были живые папа и мама, и исповеди Шкаб принимает ввонь как плохо, а днём рождения своим может отныне и впредь подпоясываться вместо стиранных многоразовых памперсов, кои тайно предпочитает; а никто от него ничего хорошего и не ждал; прик он прик и есть, со своим авторитетом и серьёзничес-твом… Со Шкабом я расправился за пару минут, но тщательно, чтобы больше на своих не тратиться.
Император Галактика. С Императором дело пошло хуже - но дальше, вглубь веков. Родословная монарха, вне всяких сомнений, родословная подлинная. Но собачья. Такие животные. Украденной из титановых сейфов Главного Земного Собачьего Питомника Породистого Собаководства, о котором я однажды слышал в аудиокниге. Но тут нельзя было исключить ошибки, и с Императором дело, может быть, обстояло ещё сложней. Животные свиньи наверняка в (…) метрополии под ласковым Солнцем тоже делятся на породистых и непородистых, и у породистых животных свиней, как я понимаю, тоже есть родословные; могли украсть документ и у свиней. А своей Солнечной Визой можете подтираться ежедневно, отныне и до скончания, Ваше Величество Император. Марк Байно как гражданин Земли никогда не исполнится. Пока на троне Александр наш свет Галактика - минимум. Аминь, бля. Бессвязно, но честно, так.
С "Черняковым" я покончил мельком: ассенизационная, профильным продуктом заполненная цистерна есть "Черняков", вот и всё с "Черняковым".
А марсианскую хану я пропустил. И пропустил сознательно. Там было над чем поразмыслить не в сердцах, а рационально, в негативной тональности, но с некоторым пониманием.
Себя, идиота, я изничтожил без угара, но до очень глубинных слоёв добравшись. Себя я знал хорошо, бил ниже пояса. К сожалению, была причина и для восхищения собой: процент выживших после аварийной посадки на тяжёлую планету с тяжёлой атмосферой грузовоза "космос-космос". И землян-кораблестроителей пришлось помянуть очень добрым, не одиноким словом: тех, кто сорок лет назад укладывал парашюты в колодцы и рядил бустеры МD-системы, Император Александр своими подданными считать был не достоин никак.
А Хайк… Хоть он и подсуропил мне навязаться моему несчастному Очкарику в попутчики… Но Хайк… Хайк погиб, погиб мой Хайк, а я даже рядом с ним не был… А он наверняка звал меня.
Я не дышал, и моя боль была словно ватой обложена. Хорошо, что я умел не дышать.
Таким образом, всего за пять минут я привёл свой разум в более-менее рабочее состояние. Я сумел теперь расслабиться: лёг на мокрый грунт навзничь и сильно и правильно подышал этим невидимым, но свежим, насыщенным воздухом моего первого мира, моё сердце в смысле душевном успокоилось, в смысле физическом - пошло по моей команде, и я включил чек-ап.
Растворившийся в крови сладкий яд Рукинштейна меня не беспокоил: это неизменимо. Да и: эка невидаль! Против Щ-11 вообще нет противоядия, и ничего, не сгнил. Постоянная гравитация утомляла сильно. Очень, ужасно болел позвоночник, надо больше лежать, всяк космач сам себе врач, но лежать и негде, и некогда. Опасная, ненадёжная позиция - колени, а икры пока спасают высокие ботинки, шнуровка сильная. Но колени уже распухли. Ступни - тоже вопрос времени. В общем, настроено тело не очень. Но пока ничего фатального. Синяк на заду, стёртые ляжки - пустяк.
Мобильность, автономия: я на коротком поводке, но вне пределов видимости, и за выстрелом.
Экипировка. Крепкое вымокшее бельё, рабочие бриджи, мокрые "носки" под пилотскими ботинками, поверх всего - комб. Повреждений нет. Дальше. Сбитый таймер. Полпачки пластиковых зубочисток. Капа в упаковке. Совершенно новенькая, несосанная, земной работы, "конакс"… Негодный аккумулятор-пальчик, Осин, века назад я сунул его в карман, уходя с вахты: Оса попросила заправить контрабандой, у меня есть личный блок питания, в столе, в "личке" спрятан.
И трофейный, так сказать, модуль автокарты.
Поспикивает очень приятным голоском. Ну и зачем он поспи-кивает? А так устроен. Как отключить спик, в интерфейсе найти не удалось. Неведомым силам обороны спятившего ЭТАЦ, мать его колба, будет гораздо легче меня, разведчика засечь. Свет клином сошёлся, ЭТАЦ, на тебе, тьма-ть, и порвался на тринадцатикратную радугу, борт об нос на прогнистый его фарфор!
Называется - оборудование боевой группы. В кино и то правдоподобней.
Но я был не в кино. В сказке какой-то. Отыскал под рукой камешек, выбил из корпуса модуля пластинку "звучка". Стало тихо. Сказочно тихо. И навалилось, навалилось на меня… Я осторожно лёг на бок.
Нет. Я должен, должен что-то придумать, что-то, что поможет прогнать видение двух женских голов на ладно обструганных колышках полуметра от грунта… неповреждённая головка Прхаловой с распущенными волосами, и с раскроенным черепом головка Устоцы… светящийся оскал с красным кантом запёкшейся между зубами крови, две чёткие чёрные дорожки из носа через губы, крупно засохшая капля в ямочке на подбородке… Обезглавленных тел я так и не видел. Вряд ли мясорез старшина Блэк-Блэк, даже и с помощью Салло, успел их зарыть в грунт, а головы воткнуть сверху в роли надмогильных крестов. Да-да, не колышки, кресты, вспомнил я, сдерживая себя лёжа на грунте моего первого зелёного мира, сдерживая, чтоб не побежать прочь без выбора расстояния на время до активации яда…
Головы были насажены на кресты. Поперечины торчали из-за ушей: головы отрезали высоко, под корень, по челюсть. Распустившиеся волосы Прхаловой поперечину почти скрывали, да и дальше она была от меня, но на крест с головой девушки Устоцы я буквально налетел, едва выбравшись из оврага… Блэк-Блэк меня удержал.
Похороны, значит. Я приподнялся на локте. Нет, так нельзя. Надо думать, Марк, сказал я себе. Надо думать. Голодно, холодно, с морозцем думать, ледяно, кристально, с хрусталём в паузах, с чётким счётом на "четыре", цифрой умиротворяющей и понятной… Мантра помогла. Значит, Ниткуса, старину Ван-Келата и бедного Очкарика они "похоронили" так же.
И значит, убийство почти на моих глазах Ниткуса, так что его побелевшей гноистой кровью мне вымазало волосы на правом виске, было не убийство… чудовищно, но Хан Рукинштейн, марсианин, действительно, по-видимому, не острил… ритуал. Головы им отделяет автоматическая гильотина, вспомнил я.
Но ведь действительно, подумал я вдруг, Ниткуса же не могло спасти ничто, уже даже чудо не могло спасти его, ну так чего и тянуть-то… с похоронами?
Я сознательно не хотел ничего и гордо просить у ханы с её сэром Ханом, но сейчас пожалел о гордости… пару-то сигарет не пожалели бы они мне, попроси я… А я бы покурил бы их сейчас: было б очень кстати. Ведь какие у нас, в сущности, на Трассе развлечения и блага после смены перед сном? Попить, покурить, да романтики потискать разных степеней погружения… Под музыку… (Я рассвирепел.) Да и ту - контрабандную… Едва ли не впервые в жизни я удивился: музыку-то почему земляне на Трассу не пропускают, кроме разрешённой? Чем помешает? Что страшного? Высшая земная психология? "Я, Главный психолог УПК Солнечной Империи Ктототам Нуивот, УТВЕРЖДАЮ данный список музыкальных произведений, разрешённых для распространения в Солнечных Колониях". Это ведь не шутка. Сам видел документ (Шкаб спьяну показал). Что такое? На степень нашей лояльности к метрополии влияет Майкл Джексон в худшую сторону? Ничего нет гаже психолога. Ни один психолог никогда не станет исповедником. Технология эффективной манипуляции людьми. Даже если манипуляция обладает всеми признаками оказания помощи… Но обнажить, описать надлом не значит извлечь его… Пробитый метеоритом отсек можно закрыть, но если там твоя единственная зубная щётка, а подвоза не предвидится никогда?
Итак.
Грузовоз с усыплённой ещё в Солнечной Системе группой Рукинштейна проходит низким пунктиром (в полуримане) дистанцию Форт - Четвёртая и занимает скорость и место над планетой на какой-то кем-то заданной стационарной. Предполагается сброс спутника. Затем просып группы, решение ситуации с экипажем из субъектов привилегированных клонов, и - заход на стыковку с Птицей, где есть и малый шаттл, и "Нелюбов", в конце концов. И далее - десант - наводимый со сброшенного спутника в точку ЭТАЦ, где Императору что-то нужно. Кто-то нужен, по имени Янис, по фамилии Порохов.
Вот как должно было быть. Или немного не так - если исключить стыковку с Птицей. Слишком много приков. Операция секретная. Секретная до звона в ушах. До яда в крови. Но тогда - а Ван-Келат с Ниткусом, и Очкарик? И "ОК" не умеет садиться… Нет, стыковка с Птицей была в плане… "ОК" не умеет… не умел садиться. Был ли БС из полуримана в грунт аварийным? не запланированным? Я почувствовал, наконец, что нашёл хороший вопрос.
ЭТАЦ. ЭТАЦ… Янис Порохов. Да оставим же пока за толстыми скобками этого Яниса Порохова, не знаю уж, чьей матери трещины?! В любом случае, у этого Порохова мама - даже и не колба, а предметное стекло, лизок на пробнике!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76