А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

И я подумал: а почему бы мне не пойти к ним самому?
И вот я в вычислительном центре.
Нежно пощелкивают, шелестят железные шкафы, подмигивают, будто они и впрямь живые и гениальные. Вихрево струится магнитозаписывающая лента оперативной памяти, медленно-медленно поворачиваются магнитные барабаны, хранящие "жизненный опыт" многих лет. Перебирая своими чуткими железными пальцами, считывает программу перфораторно-приемное устройство.
Здесь хочется воскликнуть: "Оракулы веков, я вопрошаю вас!"
Но я сдерживаю себя, потому что люди здесь все как-то совсем обыкновенны - ну, как хозяйки у газовой плиты...
Первый раз я только постоял рядом с этими железными интеллектуалами, а потом приходил еще и еще, пока ко мне не присмотрелись и не привыкли, пока. я.стал почти что своим. Ребята оказались что надо. Не лезли в душу, понимали с полуслова и даже то, что сам еще не понял. Они делали свое дело, так сказать, обслуживали; "Освежить?" - "Компресс?" - "Не беспокоит?"
- Свечение клеток? Доминанта процесса, так - больная, здоровая,-понятно... Спектры надо разложить на Фурье-компоненты... Бу сделано...
Тут же на первом попавшемся обрывке бумаги выстраивались ряды бесчисленных формул и решений,- но это, собственно, был только вопрос, который и надо было задать железным оракулам.
Сюда, на Олимп, приходили и другие, много всяких желающих поймать истину еще при жизни. Правда, в отличие от меня они приходили с официальными заявками - от учреждений. Но этим ребятам, по-моему, все равно, лишь бы вопросы были на уровне современной науки. Во всяком случае, они не подумали спросить у меня какую-нибудь там бумажку.
Они очень похожи были друг на друга, эти трое, с которыми я вступил в контакт. Молодые, но лысеющие, лобастые, застенчивые, себе на уме. Они как будто ангела у этой богоподобной машины. Больше всего ко мне милел Миша Гривцев по прозвищу Кот - кругломордый, губы серпиком, на голове жидкий пушок. Он-то мне и помог, в конце концов, сконструировать генератор для корреляции биополя раковой печени - для морской свинки.
На все это мне потребовалось около месяца. Иногда я только удивлялся: никому в институте до меня не было дела, никто меня не трогал. Но именно это рождало предчувствие последней бури... Но мне было все равно - я с головой ушел в дело, в котором уже брезжил прообраз победы.
Наконец наступил день испытания.
Морская свинка была распята, печень обнажена, и ее охватило биополе, снятое генератором с биомагнитной ленты.
Уже к концу дня можно было наблюдать: саркомный нарост рассасывается и замещается свежей печеночной тканью.
Констанца все крутилась вокруг, заглядывала: ей очень хотелось узнать, чем это я занимаюсь. Но я молчал.
Констанца выходила и входила. Однажды, выйдя, она повернула с той стороны ключ: я оказался запертым. Что-то кольнуло меня, но я не придал особого значения ее выходке.
Вскоре у дверей зашумели, я услышал шепот Констанцы. Кто-то дернул дверь. Потом голос Зайцева сказал: "У вас же есть ключ". Опять подергали дверь и ушли. Через некоторое время щелкнул ключ и вошла Констанца. У нее было злое и растерянное лицо.
- Вадим Алексеевич! Зайцев ходит по кабинетам... Он сейчас явится сюда... Может быть, вы уберете вашу пациентку... хотя бы в термостатную.
Она ведь прекрасно понимала, что сейчас я, если бы даже хотел, не мог этого сделать - я мог нарушить развитие биополя,
Впрочем, Зайцев не заставил себя ждать.
-- Привет,- сказал он, войдя.
- Привет,- ответил я.
Он бросил мне ладонь и оторвал. Посмотрел лучисто сквозь махровые ресницы. Напыжился, вобрал голову в плечи:
- Я жду тебя уже два месяца. Почему отдел не дает понедельных сводок?
- Я же младший научный сотрудник, и теперь это не входит в мои обязанности.
Он посопел, как еж:
- А вообще что-нибудь входит в твои обязанности?
Я молчал. Я ненавидел его. Я ненавидел его тем больше, чем больше он был прав. Я ничего не мог ему возразить.
- Почему ты здесь? Тебя уже месяц ждут в "Светлом пути". У них нагул двести граммов на свиноматку в день. За счет использования в качестве прикорма кристаллов мочевины. Считаешь, что можешь получать получку, а делать, что бог на душу положит?
Зайцев подошел к препарированной морской свинке.
Я встал рядом, готовый схватить его за шиворот, если он что-нибудь себе позволит.
- Знаешь-ка, Димочка, хватит, чикались с тобой, хватит. Есть статья 254 КЗоТ, пункт первый-о профнепригодности... И ищи себе место по заслугам... И вообще - ты здесь диссертант. Тебя взяли для защиты. А ты... Взрослый ведь человек. Очевидных вещей не понимаешь,ухмыльнулся он жестко.Бежишь от очевидности? Но ведь ты же не Эйнштейн. Что позволено Юпитеру, не позволено быку.- Он ущел, хлопнув дверью.
А Констанца стояла рядом. Убитая. Качала головой.
И непонятно было-чего она качает головой. Она хорошо умела это делать - быть непонятной.
На следующий день появился второй выговор. Теперь дело за третьим. Я надеялся успеть со своей свинкой,
На пятый день она была уже практически здоровой. Быстро набирала в весе.
В начале следующей недели я пошел к Зайцеву, чтобы отнести ему сводки о работе отдела, хоть какие-то сводки; может быть, успокоится, не сразу влепит третий выговор. Зайцева не было - он, оказывается, уехал в командировку. Следовало пойти к Филину. Но этого мне больше всего не хотелось. Когда тебя бьет в поддых человек, от которого ты ничего иного и не ждешь,-это одно дело, но когда апперкот наносят те, с кем у тебя завязалось что-то настоящее,-это непереносимо. Все-таки выговоры подписывал он! Что тогда эти душеспасительные беседы с ним? Чего они стоят? Но, думая обо всем этом, я все же двигался к его кабинету. Я уже прошел по длинному заковыристому коридору и повернул в темный аппендикс, заставленный шкафами, как услышал голоса Констанцы и Филина.
И сразу понял, что разговор-обо мне. Просто почувствовал, что обо мне.
- Нет, нет, нет, вы не... Это не так. Никогда он не говорил о вас ничего плохого. Он просто влюблен в вас.
- Да ну, полно вам. Что он, вас в адвокаты записал? Он в дурном смысле использовал мое доверие, а это...
- У вас искаженная информация... Какой-то испорченный телефон.
И чего она врет - подумал я: я только вчера в глаза ей сказал все, что думаю о Филине, и это было мало похоже на объяснение в любви.
- Ну хорошо... допустим...-услышал я и вжался между шкафами, пропуская их. Потом уже ничего не было слышно: они завернули в зигзаг коридора.
Когда я вошел в лабораторию, Констанца сказала:
- Как это ни прискорбно, я уезжаю в командировку. Недели на две или даже на месяц.
- А что за командировка?
- Да так... Можно мне не говорить вам об этом?
- Разумеется,- сказал я.
Я смотрел на нее и думал: с какой же все-таки целью она выгораживала меня перед Филиным и кто на меня ему наговорил? Как будто уловив мой беззвучный вопрос, вздохнув, она сказала:
- Только напрасно вы на Филина взъелись,- он к вам очень хорошо относится, и вы в этом еще сможете убедиться.
Она посмотрела на меня потеплевшими, совсем искренними глазами.
Я пожал плечами и ушел в термостатную: и чего она крутит?
Констанца погремела стеклышками. Сказала:
- Я пошла оформляться и уже не вернусь. До свиданья.
Она отсутствовала - около месяца. Приехала подрумяненная морозцем, бросила мне на стол какие-то графики, схемы, расчеты.
- Вот зависимость нагула от примеси в корме различных пропорций порошка мочевины для разных пород поросят в колхозе "Светлый луч".
Она сделала то, что должен был сделать я и чего мне не хватало как раз для первой главы диссертации. Зачем - чтобы выслужиться перед дирекцией? Или чтобы мне доказать, что я занимаюсь не тем, чем надо?
Пока я разгадывал эти загадки, она преподнесла мне еще один сюрприз. Уже перед концом рабочего дня она сказала:
- Разве вам не известно, что Семен Семенович серьезно болен? Почему никому нет дела? Ведь у него даже нет семьи. Есть дочь, но она к нему не ходит.
- Но вы-то ходите...
- Не валяйте дурака... Какие бы ни были разногласия... Человек смертельно болен.-Она отвернулась презрительно и нервно.- Как вы можете?..
Мне все это казалось рисовкой и мелодрамой, рассчитанной на дурачков, и я сказал уязвленно:
- Я железный человек.
- Вы дурак.- И глаза ее стали круглыми, как у кошки, когда она сердится, она как-то даже зашипела и попятилась.
Я догнал ее в коридоре, неловко схватил за плечо. Она ускользнула, из-под руки.
Я сегодня только снял потенциал с печени уже поправившейся свинки и вычертил конфигурацию биополя. Оно почти совпало с биополем ее здоровой близняшки...-До того как пойти к Семену Семеновичу, мне хотелось проверить себя. Довести дело до конца. После работы я собирался к Коту - в вычислительный центр. Но вместо всего этого я, как ненормальный, нацепил на себя пальто, нахлобучил папаху, выскочил в снегопад и заметался по улицам в поисках Констанцы.
- Что вы суетитесь?-услышал я позади себя насмешливый и довольно деликатный голос.-Идемте. Только надо что-нибудь купить.
Я был как мышь, нацепленная на коготок.
- Вот виноград! - воскликнула она и увлекла меня в гастроном. И действительно, несмотря на конец ноября, в подсвеченных корзинах переливались, искрились черно-бордовые ЯГОДИНЫ.
Увесистые гроздья хорошо гляделись из кулька, который она опустила в свою сумку.
- Но мне тоже не мешало бы купить,-заметил я с чувством покинувшей меня уверенности,
- Это будет от нас двоих. Больше ему ничего не разрешено. Ничего кондитерского и жирного, хотя это он больше всего и обожает. Не диетический же творог ему покупать. Обойдется.
- Ну... как хотите...- Я просто болтался у нее на коготке.
"Ну, черт с ней,-думал я,-пусть себе тешится. Я ведь все равно собирался к Семену Семеновичу,-не буду же я ей объяснять, что я тоже собирался. Она и не поверит".
Сначала она поднялась к нему, потому что пускали по одному и давали один халат на двоих.
Через полчаса она вернулась и накинула на меня халат.
- Ему совсем плохо,- сказала она.
Я поднялся к нему по широкой светлой лестнице, весь сплюснутый атмосферой смерти, которая царила в этом просторном красивом здании, напоминающем огромный саркофаг. Сюда входили, но выходили редко, и каждый вошедший сюда знал это.
Семен Семенович ждал меня в гостиной на пятом этаже, сидя в плетеном кресле. Он был совсем плох. Скелет, обернутый кожей. Весь-черный. Вся его поза говорила: отстаньте от меня, что вам еще нужно? Он был отрешен от внешнего мира и весь ушел в свою боль. Рядом на столике лежал в кульке виноград.
- Да... не красит...- выдавил он сквозь пергамент своих губ...- Прямо скажу, голуба моя,- не ждал! - Он даже попытался улыбнуться.- Кого-кого, а вас не ждал, Удивили, удивили...
- Меня привели к вам совершенно особые обстоятельства.
- Именно так и подумал.
- Я могу вылечить вас... По крайней мере... попытаться. Вы помните мои эксперименты по индуктированию биополя?..
- Нет-нет, голуба. Вы меня не втягивайте... Случаи, конечно, подходящий... Но неужели вы думаете, что вам удастся сделать меня соучастником вашего антинаучного шарлатанства? Дудки. Нет уж, нет, Вадим Алексеевич... я вам признателен за визит... И за виноград спасибо... Но найдите кого-нибудь попроще...
- Простите, Семен Семенович, я хотел... я искренне желаю вам выздороветь,- сказал я, прощаясь и чувствуя, что он уже едва терпит меня. Это ужасно, что я сказал ему именно это, но что я еще мог сказать?
Дома меня ждало странное письмо:
"Тов. Алексеев, прошу вас прибыть на станцию Пещеры 29 ноября с. г. на электричке, которая отправляется из города в 18.00. Буду ждать в павильоне вокзала. Дружески жму руку. Ваш И. Ф. Ф.".
Это было похоже на детектив, а может быть, на провокацию. Потому что никакого И. Ф. Ф. у меня не было.
Я, конечно, поехал.
Господи, это был Иван Федорович Филин.
- Да, не удивляйтесь,- встретил он меня своей трагически-грустной улыбкой.- Директор - инкогнито! Пройдемтесь. Мне на ходу легче - привык на лекциях.
Он подхватил меня под локоть. Мы пошли по какому-то асфальтированному шоссе, которое уводило в лес,
- Заготовлен приказ о вашем увольнении... формально в связи с истечением срока, отведенного для вашей диссертации... Следует отдать должное,- вы предвидели эту вероятность и всеми доступными средствами шли к этому событию. Я не стану ни извиняться перед вами, ни признаваться в любви...- Он посмотрел на меня умно и нежно, и я заметил, что его черные, какие-то библейские глаза сквозят голубизной по окоему радужки.-Я слышал о противораковом эффекте...-Он астматически дышал.
- От кого? - поинтересовался я..
- Это как раз неважно.
Я молчал, приноравливаясь к его шагу и пытаясь понять, к чему он клонит. Тихие снежинки падали прямо с голубого неба. Мы вошли в березовый лес, чуть подрумяненный закатным солнцем. Меж стволов замелькало кирпичное одноэтажное здание.
- Сей пакгауз был выстроен еще при Николае Втором. Здесь начали было сооружать железную дорогу,видите: насыпь, быки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов