– Вижу моя библиотека тебя не особенно заинтересовала, - рейнджер бросил оценивающий взгляд на скучающую фигуру Ивана, уютно примостившегося на диване. - Извини, но другие развлечения здесь не предусмотрены. Еще есть музыка.
Иван рассеяно пожал плечами, ему было все равно. Он был занят более важными вещами, старательно обдумывая свои дальнейшие действия.
– Ты бы лучше рассказал о том, куда мы едем, и вообще, что ты видел в своих странствиях.
– Ничего особенного, - в действительности рассказывать было о чем, только вот раскрывать свою душу Ивану ему не хотелось. - Приедешь, сам увидишь. А слова, что они могут передать? Ничего. Ровным счетом ничего…
Рейнджер схватил Скаута и притянул его к себе, надеясь прогнать прочь незаметно подобравшуюся печаль о прошлом, которое, к счастью, ушло безвозвратно.
Медленно и неспешно полилась музыка. Снаружи протяжно завывал ветер, а торжественный орган создавал чудесную атмосферу тепла и уюта.
Настало время насладиться последними творениями Курта. Рейнджер подумал было, не предложить ли Ивану несколько рассказов, но затем решил, что не стоит.
Иван пытался систематизировать отрывочную информацию, которую ему удалось наскрести о странствиях рейнджера. Выходило не так уж и много. Вначале рейнджер оставлял отчеты, но затем подобная практика доказала свою абсолютную ненужность. Хотя этим отчетам Иван не особенно и доверял. С чего бы это рейнджеру вздумалось сообщать истинную информацию? Отчеты были на редкость скупыми, и самого главного там, разумеется, не было.
Пробормотав нечто похожее на "Спокойной ночи", рейнджер запер дверь между двумя каютами. Он развалился в кресле, а Скаут калачиком свернулся у его ног. Орган стал звучать несколько тише, став частью декораций для предстоящего таинства.
– Ну как, Скаут, почитаем?
Скаут внимательно посмотрел на хозяина.
– Так, что тут у нас есть? Это не то… Вот, как раз для сегодняшнего вечера - одна страничка, но явно со вкусом. "Сказка о лете". Слушай внимательно!
И рейнджер начал читать вслух:
"Он много лет назад прочел о лете. Но в его краю не было лета, лишь снег да кристаллы. И он стал странником и спрашивал у всех, но никто не мог указать дорогу…"
Музыка стихла. Рейнджер дочитал до конца, и молча сидел, обдумывая прочитанное. Последняя фраза все еще стояла у него перед глазами:
"И ушел Странник в дорожную пыль".
Скаут тоже молчал, чувствуя напряжение момента.
– Был он странным для них, слишком странным, чтоб быть человеком, - задумчиво пробормотал рейнджер. Но что же тогда остается? Дорожная пыль? Наверное именно так и должно быть.
Скаут негромко зарычал.
– Да, да, ты абсолютно прав. Дорожная пыль…
На следующие утро Иван проснулся необычно поздно для себя. Вездеход громыхал по ледяной равнине.
Как ни странно, дверь между каютами заперта не была, тогда как ночью Иван имел счастье удостовериться в обратном. Но ведь рейнджер предупреждал насчет своего отношения к людям.
– Всем привет, - Иван еще не отошел ото сна и безумно жаждал лишь одного - двенадцать километров, и желательно по сильно пересеченной местности.
Рейнджер молча уступил Ивану место водителя, небрежным жестом показав, что надо ехать прямо, и никуда не сворачивать.
– Пришло время отрабатывать путешествие! - Иван уже предвкушал сколько любопытной информации он сейчас сможет насобирать. Это уж точно пригодится, и может быть совсем скоро.
Скаут остался внимательно следить за Иваном, от которого можно было ожидать всего чего угодно, а рейнджер направился к себе. У него из головы никак не выходила "Сказка о лете".
Он рассеянно пробежал глазами страничку - это было излишне, он и так помнил каждое слово.
Дорожная пыль.
Неожиданно рейнджер заметил с обратной стороны листка записку, на которую накануне не обратил внимания.
"Рейни,
– И тебе привет, старый разбойник!
надеюсь, ты простишь мою маленькую мистификацию. Я уверен, что эта вещь тебе понравится не меньше, чем мне. Может, ты уже догадался, но ее написал не я. К сожалению, имя автора затерялось в веках. "Сказку о лете" я совершенно случайно обнаружил в электронных архивах, которые только-только начал разгребать. Вряд ли тебе интересны детали, да и вопросов здесь гораздо больше чем ответов, но по-моему, она была написана еще в докосмическую эру. Зная твое предубеждение против, как ты выражаешься, "закостеневшей литературы прошлого", я позволил себе маленькую хитрость, так как хотел, чтобы ты это обязательно прочел. Еще раз прошу прощения, и может быть тебе удастся отыскать лето в душах людей".
– Можно было просто сказать, - устало пробормотал рейнджер, хотя понимал, что Курт был абсолютно прав. В последнее время он соглашался читать написанное лишь теми, кого он знал лично. Значит ему все еще суждено ошибаться.
Рейнджер еще раз перечитал "Сказку". Ритмика прозы завораживала. Он был там. Рейнджер, который искал лето, вечный странник, уходящий в дорожную пыль. А находил? лед и кристаллы. И грязно-синий снег, который ветер швырял в лицо неутомимому путешественнику.
Рейнджер был удивлен: это вещь смогла проникнуть слишком глубоко, намного глубже, чем он мог себе позволить. Добравшись до самых потаенных уголков его существа, нежно коснулась давно забытых струн, которые молчали последние несколько тысячелетий. То, что он так старательно пытался заживо похоронить, забыть навсегда, больно резануло по натянутым нервам. Но если это способно еще болеть, истекать кровью, значит душа его еще жива, а он-то надеялся…
Значит душа не умерла, а лишь превратилась в ледяную статую, которая неожиданно начала оттаивать от робкого прикосновения древнего рассвета.
"В связи с известными обстоятельствами, адресат отказывается получить Ваше сообщение. Большое спасибо!"
Большое пожалуйста!
Рейнджер встал. Ему было необходимо чем-нибудь заняться, дать выход взбунтовавшимся эмоциям. Атмосфера снаружи все еще была ненормированно враждебной, поэтому оставалось лишь одно.
– Подвинься!
Иван молча подчинился. И как всегда в самый неподходящий момент! Он ведь только начал разбираться…
Отсутствующим взглядом рейнджер смотрел на приборную доску, запустив левую руку в мягкую шерсть Скаута.
– Скаут, Скаут, Скаут!
Так-то лучше.
В глубине своей многострадальной души он знал, что "Сказку о лете" могла написать Она . От сказки ему хотелось плакать и радоваться одновременно. Плакать, потому странствие длиною в жизнь не дарит ничего кроме вечной дороги, где цель - лишь мимолетное наваждение, призывно манящее в путь. Радоваться прикосновению, пускай и мимолетному, к чему-то большому и прекрасному. Но больше все же плакать. А слезы неизбежно превращаются в безжалостные кристаллы.
– Больше всего на свете я хотел бы увидеть тебя, окунуться в завораживающий омут твоих глаз, перехватить искрящуюся смехом улыбку, услышать мелодичный перезвон твоего голоса, коснуться… Но это невозможно! - рейнджер с силой ударил кулаком в ладонь. - Я никогда не прощу себе, что опоздал!
На третий день, ближе к вечеру, рейнджер резко остановил вездеход.
– Технический перерыв, - бросил он Ивану, который и не думал удивляться.
Первым в бодрящий морозный воздух выскочил Скаут, его радостный лай ознаменовал конец вынужденного плена. Красноречивый жест рейнджера пригласил Ивана последовать его примеру.
Пожав плечами, Иван выбрался наружу. Рейнджер вслед за ним.
Если эта прогулка и была кому-то в радость, то только Скауту. Даже здесь давление было слишком низким, атмосфера слишком разреженной, чувствовался недостаток кислорода. Да и температура обещала мало приятного в самом ближайшем будущем.
Скаут только начал резвиться, когда не принимающим возражений тоном рейнджер велел ему возвращаться в машину. Скаут нехотя подчинился, и рейнджер тут же закрыл вездеход.
Шагах в десяти от вездехода рейнджер повернулся к Ивану.
– Пора объясниться?
Иван молчал.
– Догадываюсь, что у тебя на уме, 'Иван фон Д'еллов.
Иван безразлично пожал плечами. Этим именем его не называли довольно-таки давно. Что у него было на уме? честно говоря, Иван и сам не мог с уверенностью сказать. Старые рефлексы, которые искали выход и прощупывали почву на будущее.
– Предлагаю все уладить сейчас.
Рейнджер мог бы добавить: "Пока не наступила критическая фаза".
Вместо этого он ударил Ивана ногой в челюсть. Удар несколько смазался, но поскольку Иван был выше рейнджера почти на целую голову, прыжок можно было считать удавшимся.
Иван не почувствовал тонкой струйки крови, которая стекала у него по подбородку. Удар не произвел на него впечатления.
Иван бросился вперед, предпочитая ближний бой, где он мог применить свой излюбленный прием удушения, который обычно заканчивался сломанной шеей.
Рейнджер отпрыгнул как раз вовремя. Теперь он оказался справа и несколько сзади своего противника. Не дав Ивану опомниться, рейнджер развернулся и подсек его левую ногу.
Лед больно впился в ладони, но Иван мгновенно вскочил и нанес сокрушительный удар правой.
Рейнджер уклонился, но не достаточно быстро.
Голова гудела. Рейнджер с трудом смог отбить следующую атаку и тут же сам ударил Ивана ногой в висок.
Теперь соперники двигались значительно медленнее - сказывалась усталость, да и атмосфера вряд ли предназначалась для столь активных упражнений. Оба с жадностью глотали воздух, с удивлением обнаруживая, что дышать - тоже оказывается равнозначно подвигу, и не такому уж маленькому.
С начала схватки прошло всего несколько минут, а Иван с трудом старался выпрямиться после серии нескольких пропущенных ударов в диафрагму, а рейнджер усиленно прикидывал, все ли позвонки на месте - он только что с трудом покинул чересчур дружественные и настолько же горячие объятия Ивана.
Преимущество Ивана в росте и весе, а также его великолепная спортивная форма уравновешивались нечеловеческой ловкостью рейнджера, и еще тем, что у него был слишком богатый опыт выживания в смертельно непредсказуемых условиях.
Заданный рейнджером темп схватки постепенно сходил на нет. Обмен ударами замедлился, но оба были все также полны решимости продолжать.
Рейнджер первым понял: еще чуть-чуть, и победитель просто будет не в состоянии осознать, кто победил. Температура продолжала падать, в воздухе закружились маленькие фиолетовые льдинки.
Пробормотав вполголоса что-то абсолютно невнятное, рейнджер заковылял к вездеходу, который уже исчез в пелене разгорающейся метели, краем глаза не выпуская Ивана из виду.
Несколько мгновений Иван колебался, раздумывая, не попытаться ли воспользоваться невыгодной позицией противника, а затем тяжело ступая последовал за рейнджером.
Не успев разгореться, мятеж был подавлен.
Если раньше Иван и планировал предательский удар, то теперь и без того бессмысленная затея оказалась и вовсе ненужной. Рейнджер показал, он не боится Ивана, и не недооценивает его. Теперь Иван стал в какой-то мере уважать рейнджера.
Скаут ждал их внутри, его умные глаза светились укоризной и непониманием. Вроде бы взрослые люди, а резвятся как щенки!
Утром у Ивана было лишь одно желание - поглубже забиться под одеяло, отгородившись от вселенского безумия, и лежать, лежать, лежать…
Но кто-то очень настойчивый решил не позволять насладиться заслуженным отдыхом после вчерашних разборок. Кто-то упорно возился с одеялом, решив обязательно лишить Ивана этой ставшей ненужной ему детали туалета. Что-то влажное и холодное коснулось его лица.
С тяжелым вздохом Иван, наконец, открыл глаза.
"Я жесткий и невкусный!"
В ответ Скаут жалобно заскулил.
К счастью для Ивана его терзал не голод. Скауту просто хотелось на заслуженную прогулку, насладиться долгожданной свободой, вырваться из уютного, но все же недостаточно просторного гролля.
Рейнджер очень хорошо знал все уловки Скаута, а в игре "а ну-ка откопай!" он достиг прямо-таки небывалых вершин мастерства. Здесь Скауту рассчитывать было не на что.
Другое дело Иван. Как и следовало ожидать, в данных обстоятельствах он не смог продемонстрировать необходимую стойкость, а может все-таки сказалось смутное подозрение - если Скауту откажут в прогулке, он вполне может согласиться на обед. А тогда пойди и докажи, что ты жесткий и невкусный!
Разыгравшаяся накануне метель уже улеглась. Воздух был чист и прозрачен, хотя дышалось все равно недостаточно свободно. Получив, наконец, то чего он так упорно добивался, Скаут ринулся на поиск приключений.
Иван стоял на вездеходе и, глядя ему вслед, пытался понять, в чем заключается эта романтика приключений, и почему некоторым так упорно не сидится в теплой и уютной станции.
Скаут был уже достаточно далеко, и если сейчас отправиться в путь… Хотя еще совсем недавно Иван вполне серьезно обдумывал возможность резкого сокращения числа путешественников до двух, а еще лучше до одного, в данный момент это даже не пришло ему в голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20