- Пожалуй, ты был прав.
Для Земли чудес многовато. Сутки еще не прошли. Попытаемся уйти в
баросфере?
- Большой риск, Николай.
- Ладно... Рафаила беру на себя. Они его здорово подлечили.
Он крепко потер виски. Интересы науки и все такое прочее, и больного
везти рискованно, и все-таки ему совсем не хотелось коротать свой век в
Совмещенном Пространстве, в раю или не в раю, или где угодно. Он пойдет и
подготовит баросферу к старту - здесь недалеко, за сорок минут обернется.
- Так я пошел к баросфере.
Володя пожал плечами. И увидев, как он придвинул лицо к неподвижному
лицу Рафаила, Колька внезапно вспомнил то утро, четырнадцать лет назад,
когда он впервые разглядел и понял их обоих.
Он дождался их в проходном дворе - культурных деток, - под
облупленной кирпичной аркой. Прижал к стене. Они смотрели с нервной
дрожью, но без страха. Толстый мальчик в очках защищал живот руками. "..."
- сказал Кила, детдомовский кореш, а Колька приказал: "Заткнись" и
спросил: "Очкарь, что у тебя в пазухе?" - "Белые мыши, для живого уголка".
- "Покажи!"
Очкарь достал красноглазую мышку, показал с ладони.
Второй культурный мальчик - кудрявый, маленький - смотрел на
обидчиков пристально и высокомерно, как бы отталкивая взглядом.
"Беленькая, сволочуга!" - сказал Кила и вдруг ударил снизу по руке
Володьки. Мышка шлепнулась в свежий потек мочи на асфальте. Пробежала к
стене, под кирпич. Колька наклонился и увидел, что вместо глаза у нее
выпуклая капелька крови. Тогда он сплюнул и приказал своим: "За мной...",
и они поскакали через заборы к детдому...
Эх, напрасно Колька Карпов вспомнил давние дела! Напрасно остановился
на полдороге, засомневался. Не пришло бы в голову воспоминание, он сумел
бы выдраться из этого рая земного и увести друзей. А теперь не мог. Он
остановился и подумал отчетливо: "Убьет Рафаила при переходе, я же руки на
себя наложу". И, будто услыхав его мысль, в лечебницу вошел седой человек.
Поднес руки к груди, приподняв красного жука на ней, - поздоровался.
Картинно улыбнулся и отдельно поздоровался с Володей. Глубоким музыкальным
басом произнес:
- Брахак...
Он улыбался, но прищуренные веки, морщинка около рта, беспокойный
поворот головы... Нет, Брахаку не хотелось улыбаться... Врач? Как будто
вчера его не было среди врачей. Инстинкт подсказывал Николаю, что Брахак -
важное лицо. Он и по внешности был весьма представителен: могучее
тренированное тело, холодные, очень живые глаза и тонкая улыбка. Под
мышкой он держал, как портфель, стопку овальных листьев. Академик, да и
только...
Он заботливо заглянул в лицо Рафаилу, присел на лежанку, а листья
пристроил рядом. В руке у него, как у фокусника, оказался голубой мелок, и
он зачиркал им по листу - рисовал. Пригласил жестом подойти поближе.
Рисовал он с необычайной быстротой - через минуту на листе была
изображена баросфера с открытым люком... так... а вот кто-то лезет по
скобам к люку.
В этот момент произошло сразу два события. Пришла кудрявая
женщина-врач, и Колька на несколько секунд потерял всякий интерес к
Брахакову рисованию - такой красавицей оказалась она. А пока он хлопал
глазами, снаружи затопотали быстрые шаги и высокий голос прокричал,
приближаясь:
- Ра-аджтам, го-ониа-а-а!
Брахак с сердцем бросил мелок. Развел руками - мол, некогда, извините
- и быстро заговорил с девушкой... Колька краем уха слушал незнакомые
звучные слова и пытался сообразить, к чему была нарисована баросфера.
Когда Брахак зашагал к выходу, Колька сказал Володе: "Я сейчас..." и
побежал следом. Он боялся, что старик вернет его, а вышло как раз хорошо -
Брахак вежливо подождал, и они пошли вместе.
Он запоминал дорогу. От выхода направо, по узкой аллее, до поляны, на
которой суетились охотники - отвязывали больших огненно-рыжих собак.
Посреди следующей поляны лежал слон в зеленой попоне, охотник сидел на
бивне и промывал зверю глаз.
"Да как же не Земля, если слоны?" - подумал Колька на ходу и вдруг
увидел совсем странное зрелище.
Все предыдущие поляны были закрыты поверху сплошным лиственным
куполом. На этой же центр купола был открыт в небо - широким круглым
отверстием, и по оси отверстия стояло дерево. Вокруг него сгрудились люди.
Они стояли на коленях, прильнув к синему граненому стволу, похожему на
старинную пушку, направленную почему-то в зенит. Брахак тоже опустился на
колени и стал смотреть вверх. Что они там увидели?
Солнце сияло над самой верхушкой дерева, и Колька долго
пристраивался, пока разглядел на многометровой высоте узкие раструбы,
венчающие ствол. Они казались маленькими, как цветки душистого табака, а
на деле... - Колька прищурился - на деле метра по три в длину. И вот что
еще. В круглом просвете виднелись и другие высокие деревья - за краем
поляны. Их верхушки пригибались и трепетали, там дул сильный верховой
ветер, но граненое дерево стояло неподвижно. И люди вокруг него были
неподвижны. Кто-то из них пел тихим, неприятно визгливым голосом. "Дикари!
- понял Колька. - Настоящие дикари, удивительно! Они же молятся.
Полуденный молебен для руководящего состава". Он потихоньку стал пятиться,
чтобы не оскорблять чувства верующих своим присутствием, но тут, сотрясая
землю, прибежал бритый врач и бесцеремонно сунул голову между двумя
молящимися. Простучала пятками целая толпа мужчин и женщин, окружили
дерево вторым кольцом. Стояли, наклонившись, и слушали. У нас бы так
слушался экстренный выпуск о полете на Венеру...
Странно. Охотников между ними не было. Один Джаванар. Вот все
поднялись с колен, мягким басом Брахак произнес несколько слов, пауза, еще
несколько слов.
В толпе загомонили-зашумели. Смолкли. Торопливо начали расходиться,
на Кольку поглядывали без улыбки. Худой, очень темнокожий человек стоял на
коленях, громко пел одни гласные: "А-а-а-у-у..."
Колька подошел к дереву, он прямо горел от любопытства. Ствол, в
полтора обхвата, был четко восьмигранный, как чудовищная головка болта, а
в метре над землей были овальные отверстия - аккуратно на оси граней. По
дереву густым слоем сновали черные муравьи - вот почему оно казалось
синим...
Поляна опустела. К дереву подходил охотник с гепардом на поводке, в
полной амуниции, с луком, а Брахак звал, показывал на аллею - скорей,
пошли. "О-эм-м, о-а-ии", - пели у дерева...
Брахак торопился. Колька пошел спортивным шагом, чтобы не отстать. По
дороге отметил, что слон поднялся, переминается с ноги на ногу, на спине -
ременная сетка. Собаки исчезли со своей поляны, в траве прыгали черные
молнии - крысы подбирали остатки корма. Проскакала обезьяна в зеленой
перевязи, с большой дубиной за спиной. Лица у охотников были хмурые...
Что-то случилось.
В медицинском доме сидели охотники с луками. Вокруг стола орудовали
пушистые серые звери, размером с таксу. Хрустели зубами, подрезая стол
вместе со спящим Рафаилом.
Володя стоял рядом в полной растерянности и вскрикивал: "Да что
случилось?", и его рука, протянутая к столу, выглядела ужасно беспомощно.
Брахак, не останавливаясь, взял его за руку и подвел к лежанке, где
еще валялись листья и палочка мела.
Пушистые звери, стрекоча, как жатки, продвигались вдоль стола,
пришлепывали по траве плоскими хвостами.
Кудрявая девушка успела надеть охотничью одежду, и теперь кормила
Рафаила каким-то снадобьем - он жевал, не просыпаясь...
- Что происходит, наконец?
- Спокойно, - сказал Колька. - Сейчас разберемся.
Володя смотрел на него с надеждой.
Брахак рисовал, двигая лопатками.
Две параллельные линии, по бокам - кудряшки... Ага, карта. Это
просека, а вокруг нее - лес. Так-так, вот поляна с баросферой, вот боковая
аллея, - смотри, четко работает... - а вот и прямоугольничек и внутри него
- изображение человека. Рафаил лежит, понятно.
- Разбираешься, Вовка?
Тот утвердительно посопел.
Просека уходила далеко, на край листа. Кружочки - дома, много домов.
Человечки, еще, еще... Понятно. Поселок или город, далеко отсюда.
Брахак поднял голову, проверил их реакцию, и рядом с изображением
Рафаила нарисовал слона. Стер человека пальцем и мгновенно повторил его на
спине у слона, и тремя движениями разместил трех слоников по дороге в
город. Над дорогой нарисовал круг с лучами - солнце. Вот оно что -
предлагается эвакуация. Не так далеко, полдня пути - четверть круга
солнца...
Да что - предлагается. Рафаила уже опустили на землю вместе с ложем.
Ждут лишь их согласия и одежду притащили, накрест перевязанную ремешком.
- Какая еще эвакуация? Надо уходить.
И вдруг Колька понял, что здесь, наряду с деловой суетой, происходит
нечто скрытое от посторонних и очень важное. Он понял это, когда Брахак
нарисовал солнце и посмотрел на девушку вопросительно. Девушка опустила
глаза, а охотники, наоборот, смотрели с любопытством и ожиданием то на
Брахака, то на пришельцев.
"Ах ты черт... Похоже, медицинская красотка чего-то требует, а Брахак
поступает по-своему, - думал Колька. - Впрочем, сейчас не до психологии".
- Уходим к баросфере, Володя? Дело ясное...
Володя кивнул. Колька взял мел и провел черту напрямик от
медицинского дома к баросфере. Брахак удовлетворенно улыбнулся, повернул
голову к охотникам, но девушка опередила его. С лицом, темным от гнева,
она прыгнула вперед и схватила Кольку за руку. Заговорила быстро, яростно
- спохватилась, что ее не понимают, - бросилась к Рафаилу и вцепилась в
носилки. И смотрела. Господи, как она смотрела! "Не сохранишь, не
убережешь - говорили ее глаза. - Нет... Убьешь его. Он будет спать, а ты -
будить его, но он будет спать - вот так, и жизнь будет вытекать из него -
вот так, смотри! - и он умрет. Не отдам!"
- Оказывается, дело неясно, - сказал Володя, смущенно покашливая. -
Она ведь врач, правда?
- Смотри, застрянем мы здесь... Вот дикая кошка! Кому верить,
непонятно.
- Врачу.
- А, дьявол с вами, - сдался Колька. - Может, это Земля все-таки.
Пошли.
...Охотники подняли спящего и вынесли в жару и духоту, в резкий запах
слонового тела. Быстро прикрутили носилки к ременной попоне. Серый холм
поднялся, пошел, а за ним - охотник и девушка с луками на изготовку и
Колька с пистолетом. Пошли под деревьями, в тревожной тишине, навстречу
солнцу. По пути с дерева съехала обезьяна и запрыгала рядом со слоном,
держась рукой за бивень.
Лес молчал. Только слон вздыхал, растопыривая уши. Люди едва
поспевали за ним - миновав поляны, он плавно, как автомобиль, набрал
скорость.
Шли длинной, бесконечно прямой просекой.
Далеко впереди сливались в темное пятно лента неба, пронзительная
зелень солнечной стороны и черно-коричневая полоса тени. Было так жарко,
что даже обезьяна не выбегала на солнечную сторону - трусила слева по
сухой канаве или прыгала с ветви на ветвь, строя слону дружелюбные
гримасы.
Пеший охотник улыбнулся Кольке, без стеснения оглядывая его бойкими
глазами. Борода у него была совсем короткая, молодая. Любопытные глаза
остановились на пистолете - с просительным выражением.
Первый человек заинтересовался техникой. Остальные ее не замечали.
Колька перевел предохранитель, проверил спуск и протянул парню пистолет.
Тот принял, стал рассматривать подробности насечки, пластмассовые накладки
на рукоятке. Его коричневые длинные ноги сами находили дорогу. Потрогал
защелку, нажал, вытянул магазин. Осмотрел, вложил обратно - ловок! Вернул
пистолет. Посмотрел на Кольку оценивающим взглядом. "С оружием не знаком,
ствол держал на себя, - думал Колька. - Жаль, нельзя бабахнуть для пробы.
Где это я читал, что слоны пугливы?" Лицо охотника было нервное,
городское...
- Колия? - спросил охотник и представился: - Ахука.
Зачем-то достал из-за нагрудника свой амулет. Небесно-голубой жук.
- Хороший, - сказал Колька.
В этих навозниках или жужелицах был свой смысл. У Брахака и Джаванара
они красные, у этого... Ахуки - голубой. У девушки какой жук? Колька плохо
запоминал цвета. Темно-синий, кажется...
Жарко. Душно. Три полосы сходятся впереди. Мотается слоновый хвост. С
носилок торчит Рафкина босая нога. Идет Ахука механически-бодрым шагом,
весь мокрый, ноги блестят. Далеко позади угадывается собачий лай, еще
какие-то звуки, но все вязнет в раскаленном воздухе, как в топленом жире.
...После часа пути устроили привал. Девушка тут же полезла на слона,
как мальчишка на крышу. Колька с жадностью напился из ручья, лег и дремал
в изнеможении, пока не услышал голос Володи:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19