Воздух пропитан неистребимым
запахом пота.
Этот жуткий курятник битком набит молодыми людьми, большинство из
которых - потребители по происхождению и недалеко ушли от этой категории
по образованию. Их здесь тридцать человек, а кажется - сто. Одни полностью
одеты, другие переодеваются, закутавшись в специальные мешки, третьи
моются в душе, задернув занавески. И все они одновременно говорят, кричат,
смеются, - общительные и шумные, как стая обезьян.
В душе несколько старожилов мучают последнего из новоприбывших на
традиционный манер. Новичок, чахлый и бледный юнец по фамилии Вилкинс,
завывает в душевой кабинке. Его впустили туда, а потом стали то
отдергивать, то задергивать занавеску. Вилкинс боится снять свой мешок для
переодевания, и с каждой минутой все больше боится опоздать на рабочее
место. Завывания его становятся все громче.
Высокий и худой Артур Басс, мпп 2/C, вполуха слушал, что там
происходит, привычно одеваясь под мешком. Он был благодарен Вилкинсу. Есть
шанс, что Элдридж, Янкович и остальные так увлекутся новичком, что про
него и не вспомнят.
Элдридж и Янкович были заводилами в группе младших помощников
продавцов третьего уровня девятого блока. Старожилы, обоим уже за
тридцать, впереди их не ждет ничего, только перевод в хозяйственную службу
по возрасту. Басс был их излюбленной мишенью для насмешек. То ли их
раздражали его рост и худоба (Элдридж и Янкович были одинаково приземисты,
с волосатыми руками и ногами), то ли его неизменная серьезность,
обдуманность речи, или просто то, что Басс в отличие от них мог
рассчитывать на продвижение по службе - как бы то ни было, они с самого
начала невзлюбили Артура и не упускали случая поиздеваться над ним.
Что ж, на пути к головокружительным высотам должности старшего
продавца приходится терпеть и не такое. Басс терпеливо сносил насмешки.
Однако на днях Янкович встретил его на улице, когда Артур провожал домой
из Булочной Глорию.
Закончив сложную процедуру одевания, Артур снял мешок, аккуратно
свернул его и положил на место в шкафчике. Затем набросил на плечи
епитрахиль, расправил ее и посмотрел на часы. Как обычно, он управился
раньше времени. Оставалось еще несколько минут до звонка.
Басс прислушался. Вопли бедняги Вилкинса прекратились - упал в
обморок, надо полагать. Ну и работничков нынче присылают!
Как и следовало ждать, Янкович отправился на поиски новой жертвы. Он
протолкался через всю комнату к Бассу с идиотской ухмылкой на мясистом
лице. Вокруг Артура тотчас сомкнулось кольцо зрителей.
- Мой голубок! - противным голосом проревел Янкович и мерзко
захихикал.
- Вы ко мне обращаетесь, мистер Янкович?
- Да, к тебе, мой голубок! - пропел Янкович деланным фальцетом.
Младшие помощники продавцов радостно заржали. Янкович придвинулся к
Бассу поближе, скорчил умильную рожу и громко чмокнул губами, изображая
поцелуй. Волна хохота снова прокатилась по комнате. Янкович, Элдридж и еще
несколько старших мпп имели жен. Остальные, как и Басс, были холостяками
и, конечно же, никогда в жизни не целовали женщину.
- И это еще не все, - сказал Янкович, ухмыляясь зрителям.
Он сложил руки на груди, выпучил глаза и втянул щеки, как только мог.
Младшие помощники продавцов схватились за бока от хохота.
Артура попеременно бросало то в жар, то в холод. Он понимал, что
глупо обращать внимание на такую обезьяну, как Янкович, но ничего не мог с
собой поделать. Сама грубость имитации делала ее еще обиднее. Неужели
другие люди действительно видят его таким?
Кривляясь, Янкович выдавил сквозь сложенные бантиком губы:
- Ву вуйдите зу меня зумуж, Глурия? Вуйдите зу меня?
Артур вздрогнул от неожиданности и почти физической боли.
- Глория! - выкрикнул он. - Гло-ория!
И как только Янкович разузнал ее имя? Должно быть, крутился около
Булочной и вынюхивал все свое свободное время...
- Что-нибудь не так, голубок? - издевался Янкович. - Да ты никак
боишься жениться, а? Ну-ка, расскажи нам, чего ты боишься?
Какая-то извращенная часть ума Артура внезапно подбросила ему
картинку: жена Янковича. Басс мельком видел ее с Янковичем в прошлом году
на демонстрации в День Основателя. Коренастая, с тусклыми глазками на
волосатой обезьяньей морде. Еще более отвратительное животное, чем сам
Янкович.
"Семьдесят три-ноль-восемь-восемь", - подумал Артур.
Это и был его ответ, прекрасный ответ на вопрос мучителя. 73088 -
таков код секции одежды для женщин с чересчур длинными руками.
Артур покатал ответ на языке, ощутил его губами.
- Ну, что ты нам скажешь, голубок?
- Брак - это священный институт, - пробормотал Басс пересохшим ртом.
По кольцу зрителей пронесся презрительный шепоток. В раздевалке мпп
У3-Б9 благочестивые манеры котировались - ниже некуда.
Прозвенел звонок, созывающий всех по местам. Проталкиваясь в коридор
вместе с остальными, Басс обнаружил, что повторяет в уме: "Семьдесят
три-ноль-восемь-восемь, обезьянья морда... семьдесят
три-ноль-восемь-восемь!" Как будто озорной бесенок сидел у него в голове и
нашептывал на ухо. Бесенок, с которым Артур был хорошо знаком. Он
появлялся в самые неожиданные и неподходящие моменты и подсказывал такое,
чему Артур и сам не мог поверить, глядя на свое серьезное лицо в зеркале.
Если бы только он мог позволить себе высказать вслух хоть что-нибудь из
подобных мыслей, хоть сотую долю того, что сходит с рук Янковичу - о, роли
в раздевалке поменялись бы очень быстро...
Но что Артур мог поделать? Неуважение к вышестоящему - это грех. Путь
добродетели - путь к успеху. Кто поступает правильно, тот дважды
благословен.
Из всех работников У3, и даже всего Б9, и даже Магазина города
Гленбрук в целом, Артур Басс лучше всех сознавал глубину адской Бездны,
стерегущей человека в ожидании неосторожного шага.

Внутри многослойной оболочки, состоящей из двух тонких нижних
рубашек, рубашки, куртки, камзола и утяжеленной епитрахили, тело Артура
немилосердно чесалось.
По ребрам стекал пот, щекоча то место, где чесалось сильнее всего, и
делая пытку особенно изощренной. Артур сцепил зубы и уставился поверх шляп
воскресной толпы покупателей. Под бдительным взором старшего продавца
Леджетта Басс не смел не только почесаться, но даже поежиться или сменить
выражение лица.
Леджетт заканчивал работать с очередной покупательницей. Артур набрал
на своем аппарате стоимость последней покупки, просуммировал итог, оторвал
чек со списком покупок и подал покупательнице вместе с ее кредитной
карточкой.
Покупательница, ссохшаяся желтушная особа, протянула было руку за
карточкой, но голос Леджетта остановил ее.
- Вы еще можете внести изменения в список ваших покупок, мадам. Этот
свитер, - он показал на экране у себя за спиной, - вполне приемлем, уверяю
вас, однако вот этот - (тридцать семь-ноль-девять-пять, Басс, быстро) -
гарантированно износится вдвое быстрее.
Артур облился горячим потом, но был доволен, потому что опять
совладал со своим бесенком. Тот только что подбивал его набрать код секции
для женщин атлетического сложения - просто посмотреть, что из этого
выйдет. А все-таки Артур сумел ввести в аппарат правильный номер, как раз
когда Леджетт заканчивал фразу.
Покупательница робко уставилась на ярко-розовое одеяние из непрочной
даже на вид ткани и пробормотала что-то почти неслышно.
- Значит, берете, - сказал Леджетт. - Я так и думал. Вы -
благочестивая женщина, истинно почитающая Магазин. Вы не хотите, чтобы
соседи говорили, что вы копите деньги. Басс, прошу вас...
- Нет, - сказала покупательница чуть громче.
При словах "копите деньги" ее передернуло, как того и добивался
Леджетт, и на увядших щеках выступила краска стыда. Однако во взгляде было
упрямство.
- Я не могу, продавец. Просто не могу. Мне нужно платить за
стиральную машину, и за дом, да еще муж повредил себе спину и уже месяц
как лежит. Я не могу, вот и все.
Леджетту удалось добиться убийственной улыбки, лишь слегка приподняв
губу, так что стали видны кончики по-кроличьи длинных резцов.
- Я все прекрасно понимаю, мадам. Можете не оправдываться.
Он смерил женщину холодным взглядом и перевел его на очередного
покупателя.
- Следующий!
Совершенно уничтоженная, женщина повернулась уходить, позабыв про
карточку и чек. Артуру пришлось перегнуться через перила кафедры и
насильно всунуть их ей в руку. Воспользовавшись тем, что епитрахиль и
камзол оттопырились, когда он наклонился, Артур запустил свободную руку
под одежду и быстро провел ногтями по ребрам - раз, другой, - и только
потом выпрямился.
Райское наслаждение!
Следующим покупателем оказался полный мужчина в простом нестеганом
камзоле и брюках. На руках у него было всего с полдюжины браслетов. Сопя,
он взобрался на помост под кафедрой. С ним был круглолицый мальчик лет
одиннадцати, одетый в блузу и штаны до колен - такие маленькие и тесные,
что он едва мог двигаться.
- За прогресс, продавец! - пропыхтел толстяк. - Вот мой парнишка Том,
пришел получить свой первый взрослый костюм.
- За прогресс. Да уж, давно пора, - ледяным тоном отозвался Леджетт.
- Сколько мальчику лет?
- Всего десять, продавец. Он крупный для своего возраста.
- Когда ему исполнилось десять?
- Недавно, продавец, совсем недавно.
- Я спросил, когда?!
Толстяк моргнул.
- Пару недель назад, продавец. Я привел его к вам сразу, как только
смог, продавец. Клянусь!
Леджетт с отвращением фыркнул и бросил в сторону Артура:
- Семнадцать-восемьдесят-ноль-один.
Басс, хорошо изучивший своего начальника, набрал код едва ли не
раньше, чем Леджетт назвал его. На экране появился самый дорогой комплект
одежды для мальчика из имеющихся в Магазине. Ткань быстро протиралась до
дыр, краска немедленно линяла, швы прошли специальную обработку, чтобы
через четыре месяца нитки разлезлись, и одежда превратилась в бесполезные
тряпки.
Леджетт молча взирал на покупателя, ожидая, осмелится ли тот
возражать.
Покупатель прочел цену и облизал пересохшие губы.
- Да, продавец, - с убитым видом сказал он. - Это нам подойдет.
Басс ввел данные в аппарат.
- Девяносто один-два-семь-три, - сказал Леджетт.
Это были верхние рубашки, такого же качества, в количестве пяти штук.
За ними последовали нижние рубашки, десять штук. Затем подштанники; носки;
шейные платки; туфли.
- Пойдем, Том, - наконец утомленно сказал толстяк. - За прогресс,
продавец.
- Минутку, - остановил его Леджетт.
Он перегнулся через перила кафедры и с внезапным интересом принялся
разглядывать малиновую верхнюю рубашку толстяка.
- Ваша рубашка выгорела, мистер, - сказал он. - Вам не мешает купить
дюжину новых. (Пятьдесят три-один-ноль-девять, Басс).
- Простите меня, продавец. В следующий раз, если можно. Я так много
купил для сына, что у меня не осталось денег на себя.
Леджетт поднял бровь.
- Вы меня удивляете, - сказал он. - Басс, сколько кредитов на счету
этого человека?
Артур пробежал пальцами по клавишам.
- Сто девяносто целых тридцать пять сотых, продавец Леджетт.
Леджетт обратил суровый взор на покупателя, топчущегося под кафедрой.
- Мне послышалось, что вы сказали "ничего не осталось"?
- Две сотни разрешаются законом, - сказал толстяк. У него дрожал
подбородок. - И еще даже не конец месяца. Я знаю свои права, вам меня не
запугать. Эти деньги нужны мне на другие расходы. Пойдем, Том.
Толпа покупателей разгневанно зашумела. Не поворачивая головы, Артур
краем глаза наблюдал, как толстяк и его сын спускаются с помоста под
злобными взглядами остальных.
И они вполне заслужили такое отношение, напомнил себе Артур. Одно
только то, что и отец, и сын были толстяками, бросало вызов обществу.
Жирные, трясущиеся подбородки; шеи, нависающие складками над воротниками;
разбухшие ноги. Как можно довести себя до такого состояния на предписанной
правилами диете? Они что, считают себя акционерами? Или администраторами?
Леджетт молчал, сложив руки на груди поверх своей красной с серебром
епитрахили и глядя на покупателей сверху вниз из-под полуприкрытых век.
Артур видел, как в первых рядах толпы то тут, то там кто-то делает рывок
вперед, покраснев от гнева и занося кулак... Но тут же возвращается на
место и склоняет голову, внимая ангельским голосам, которые слышны ему
одному. Забавно, подумал Артур, в скверные старые времена это вылилось бы
во всеобщую свалку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34