Вот поэтому битва велась двумя
против одного: репрессивный комплекс плюс воля к выживанию против машины
допросов. У машины было два помощника: лекарства, вводимые Кассине и
неутомимый, безжалостный механический голос, звучащий у него в ушах:
"Говори!... Говори!... Говори!..."
И сила машины, в отличие от возможностей мозга Кассины, была
неограниченной.
На мгновение губы Кассины беззвучно зашевелились; затем его лицо
опять оцепенело. Спенглер подождал несколько секунд и кивнул технику.
Техник передвинул реостат на следующее деление.
Семьдесят раз в секунду, разрывая слабое сопротивление Кассины, поток
обратной связи переключал его мозг на единую направленность мысли. Кассина
не мог даже погрузиться в умопомешательство, когда эта цепь была открытой;
в его мозгу не было места для другой мысли, в нем пульсировала только одна
мысль, усиленная до ментального вопля, которая проносилась в его голове с
каждым циклом потока.
Репрессивный комплекс и воля к выживанию были величинами постоянными;
а искусственное принуждение, направленное на воспоминание, было величиной
переменной.
Спенглер кивнул опять, сила машины увеличилась.
Восковое лицо Кассины блестело от пота, оно было так искажено, что
его невозможно было узнать. Внезапно его глаза закрылись, а мускулы лица
расслабились. Техник бросил взгляд на шкалу панели управления и схватился
за ручку управления. Две сигнальные лампочки стали непрерывно зажигаться;
остановившееся сердце Кассины было переключено на искусственную работу.
Медсестра сделала Кассине инъекцию. Через несколько минут его лицо
опять исказилось, а глаза, замигав, открылись.
В комнате установилась абсолютная тишина. Спенглер наблюдал, как
убегают длинные, длинные минуты, затем опять кивнул технику. Мощность
воздействия опять возросла. Опять поднялись на следующий уровень.
Неожиданно взгляд Кассины беспорядочно заметался по сторонам, потом
его глаза закрылись, челюсти разжались и он заговорил: единый бесформенный
поток звуков.
Затем его лицо оцепенело, превратившись в ледяную, безразличную ко
всему маску. Сигнальные лампочки продолжали вспыхивать, пока техник
пробным жестом не отключил поток, стимулировавший сердце, затем постоянное
тиканье индикатора показало, что сердце Кассины продолжает биться уже
самостоятельно. Но лицо его напоминало лицо мертвеца.
Спенглер почувствовал, как его тело расслабляется после напряжения,
которое причиняло ему почти физическую боль. Его пальцы дрожали. По его
кивку техник переключил главный тумблер и медсестра начала снимать провода
с головы и тела Кассины.
Спенглер мельком глянул на маленький видеоэкран, на котором было
изображение внимательного лица Кейт-Ингрема, затем взял кассету, которую
техник вручил ему, поставил ее на перемотку, а потом начал прослушивать ее
раз за разом, сначала на нормальной скорости, затем замедлив скорость так,
что можно было различить отдельные слова и звуки.
Голос Кассины выкрикивал: "Вы забудете то, что я скажу вам сейчас, и
вспомните эти слова и повторите их только тогда, когда увидите ритианина и
почувствуете именно этот запах. Если кто-либо еще попытается заставить
вспомнить вас эти слова, вы умрете. Vuyown fowkip tiima Kreth Grana yodg
pirup зоомагазин vuyown geckyg odowo coyowod, cpguvib btui tene книжный
магазин ikpui. Nobceyeu kivpi cyour myoe. Aoprosu..."
За этим последовал настоящий поток чужих слов, прерванный еще один
раз словом "зоомагазин".
Остальные участники толпились вокруг, стараясь только не закрыть
панораму Кейт-Ингрему, в то время как Спенглер, полностью игнорируя
Пембана, передал кассету Хейслеру, похожему на кролика маленькому
ритианскому эксперту, который прилетел сегодня утром из Денвера.
Хейслер прослушал кассету еще раз, сделал какие-то записи
иероглифами, нахмурился и прочистил горло.
- Это, как говорится, черновой вариант, - предупредил он. - Я не могу
передать точный перевод, пока я не уделю достаточное количество времени
детальному изучению текста.
Он посмотрел вокруг, затем опустил глаза к своим заметкам:
- По карте мы посылаем вас через Крет Грана, где вы найдете
зоомагазин на авеню, идущей с севера на юг, по одну сторону которого
расположен ресторан, а по другую - книжный магазин. Первая бомба находится
в этом месте. Остальные через наиболее удаленный от центра выступ
прилегающей береговой линии, - Хейслер остановился, - расстояние указано в
ритианских единицах измерения длины, если перевести в наши единицы
измерения, то оно будет приблизительно равным шести тысячам семистам
километрам. Сейчас я пересчитаю точно... равно 6778 километрам, 329 метрам
и нескольким сантиметрам до следующего места расположения, которое тоже
представляет собой зоомагазин. От этого местоположения под внутренним
углом - сейчас вычислю - равным 87 градусам и 8 минутам, да 8 минутам, 6
секундам, следует отсчитать следующее расстояние, которое равняется... 9
тысячам 372 километрам и одному метру, до следующего местоположения. От
этого места расположения под внешним углом в 93 градуса 20 минут 2
секунды...
Спенглер нажал многостороннюю связь, вызвал мисс Тимони и приказал
ей:
- Достаньте карты улиц всех наибольших городов Северной Америки и
посадите весь доступный персонал за работу над ними, пусть начинают с
городов, в которых население превышает пятьсот тысяч. Они должны искать
зоомагазин, - правильно, зоомагазин, - расположенный на авеню, идущей с
севера на юг, с одной стороны которой расположен ресторан, а с другой
книжный магазин. Проект выполняется как временный, но с приоритетом ААА.
Тем временем набросайте вчерне проект замещающий, охватывающий все
обитаемые площади в этом полушарии. Персонал должен закончить задание в
течении сорока восьми часов, и положите эскиз на мой стол для утверждения
к моменту моего возвращения в кабинет.
- ...7981 километр, 98 метров до пятого местоположения. Конец
сообщения. - Хейслер сложил руки и сел.
Спенглер посмотрел на Кейт-Ингрема. Седовласый мужчина кивнул.
- Хорошая работа, Торн! Проследи за продвижением работы над этим
проектом. А я дам указания, чтобы подобные проекты разработали и для
других регионов. Прими мои поздравления. Конец связи.
Его экран погас.
"...Это было то, что надо", - подумал Спенглер. Без сомнения, в мире
существовало огромнейшее количество зоомагазинов, у которых с одной
стороны располагался ресторан, а с другой - книжный магазин и которые
находились на авеню, идущей с севера на юг, но найдется гораздо меньше
возможных пар магазинов, расположенных на одной прямой с точно известным
расстоянием и которая проходит через выступ на береговой линии, удаленной
от центра первого местоположения. Поиски этого объекта были очень
масштабной задачей, но именно с подобными проблемами в Империи привыкли
иметь дело. В течении двух дней бомбы будут найдены и деактивированы.
Забавно, но в этот момент Спенглера занимали не мысли о возможном
продвижении. Его не отвлекала даже радость по поводу того, что Империя
избежала ужасной опасности. Он думал о Пембане.
Во всех отношениях, думал он, это победа разума над
сентиментальностью, науки над колдовством. Это исторический триумф
единственного значения.
Он посмотрел на Пембана, все еще одиноко сидящего в углу комнаты.
Лицо маленького человечка посерело. Он сгорбился, он уставился в никуда.
Спенглер наблюдал за ним, чувствуя внутри себя пустоту, а не гром
триумфальных фанфар. Так было всегда, когда он побеждал. Пока длилась
борьба, Спенглер был сосудом, наполненным ненавистью; когда же борьба
завершалась, когда его эмоции завершали свою работу, они вытекали из него
и оставляли его в покое. Иногда даже трудно было себе представить, как он
мог считать побежденного врага такой важной фигурой, как он мог взрываться
от бессилия при одной мысли о том, что этот человек существует. Этот
человек, такой маленький, такой сморщенный, такой очевидно безвредный.
Иногда, как, например, сейчас, Спенглер чувствовал незванное ощущение
сострадания.
Вот так мы работаем, думал он. Каждое следующее дело - всегда очень
важное, единственное, которое существует для нас... а затем, когда оно
закончено, мы удивляемся, почему мы считали его таким важным. Иногда мы
даже не знаем точно, что теперь с ним делать. Но всегда находится новое
задание, всегда есть с чем бороться. Может, это звучит по-детски, но
именно это делает нас великими.
Пембан медленно встал и подошел к полковнику Леклерку, который
энергично разговаривал с Гордоном. Спенглер видел, как Леклерк повернулся
и внимательно стал слушать то, что говорил ему Пембан; затем его брови
выгнулись проказливо, и он покачал головой, приставив палец к сморщенным
губам. Пембан заговорил опять и Леклерк ухмыльнулся, довольный, наклонился
и прошептал что-то пембану на ухо, затем громко засмеялся.
Пембан направился к выходу, проходя мимо Спенглера, он взглянул на
него. Его лицо было все еще серым, но на его губах играла загадочная,
хитрая улыбка.
Он собирается сыграть шутку, подумал Спенглер. Следует отдать должное
его мужеству.
Он внезапно почувствовал себя опустошенным, апатичным, как после
сцены с Джоанной. Он направился к двери, но неожиданное ощущение
беспокойства заставило его заколебаться. Он повернулся и направился к
Леклерку.
- Извините мне мое любопытство, полковник, - обратился Спенглер к
нему. - Но что сказал вам сейчас Пембан?
Глаза Леклерка заблестели.
- Он очень забавный. Он спросил меня, знаю ли я французский, и я
ответил, что да. Я разговаривал на этом языке в детстве, знаете ли. Я рос
в отсталой среде. Ну, потом он спросил меня, правда ли, что на французском
языке слова "pet shop" (зоомагазин) имеют совершенно другое значение, чем
в стандартном английском языке.
Он зафыркал.
- И что вы сказали ему?.. - поинтересовался Спенглер.
Леклерк сделал один из своих экстравагантных жестов.
- Я сказал, что да! Если вы будете считать первое слово французским,
а второе - английским, тогда выражение "pet shop" будет означать... - он
понизил свой голос до драматического шепота, - ...магазин, который продает
нетактичные звуки.
Он засмеялся слишком громко, тряся головой.
- Это же надо такое придумать!
Спенглер криво улыбнулся.
- Спасибо, полковник, - сказал он и вышел.
Это ощущение тревоги - это просто какой-то пережиток, подумал он; уже
нет необходимости беспокоиться о том, что скажет Пембан, о чем он
подумает.
Пембан ждал его в приемной.
Спенглер посмотрел на него, не удивляясь, пересек комнату и сел
рядом.
- Я вас слушаю, мистер Пембан, - просто сказал он.
- Я должен вам кое-что сказать, - произнес Пембан, - что вам
неприятно будет услышать. Может быть нам лучше пройти во внутренний
кабинет?
- Хорошо, - ответил Спенглер и пошел впереди.
Он обнаружил, что шагает по пустынному коридору восстановительного
уровня. С одной стороны располагались комнаты, манящие стереоснимками
трехмерных фильмов, которые можно было посмотреть внутри. Там можно было
поучаствовать в полярной экспедиции на Нереус-6, провести вечер с Эйеши
О'Шонесси, испытать ночные кошмары, посмотреть пантомиму, балет, стать
участником космической битвы. По другую сторону коридора он видел
прозрачные кристаллические оболочки пустых капсул для сна.
Спенглер не знал, как долго он шагал. Он помнил, что он сел в скутер,
но он не знал, ни какое направление он указал, ни как долго он ехал, ни
где он вышел. Его ноги болели, отсюда можно было сделать вывод, что он шел
уже довольно длительное время.
Он посмотрел вверх. Потолок коридора был сделан из стереоскопических
ячеек, и сейчас на нем был представлен вид ночного неба. Глядя на него,
можно было сказать, что ночь ясная и холодная. Небо было цвета черного
агата, и каждая звезда, такая блестящая и острая, как льдинка.
С неба на него уставилось серо-коричневое лицо Пембана. Это лицо
преследовало его с того самого момента, как он вышел из своего кабинета;
он видел его на гладких стенах коридоров; оно было здесь, когда он
закрывал глаза; но звездное небо было особенно подходящим фоном для лица
Пембана. Спенглер подумал, что и звезды имеют его лицо.
Глубокая дрожь пронзила его до мозга костей. Он повернулся и зашел в
одну из комнат снов и сел на покрытую меховой полостью скамью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
против одного: репрессивный комплекс плюс воля к выживанию против машины
допросов. У машины было два помощника: лекарства, вводимые Кассине и
неутомимый, безжалостный механический голос, звучащий у него в ушах:
"Говори!... Говори!... Говори!..."
И сила машины, в отличие от возможностей мозга Кассины, была
неограниченной.
На мгновение губы Кассины беззвучно зашевелились; затем его лицо
опять оцепенело. Спенглер подождал несколько секунд и кивнул технику.
Техник передвинул реостат на следующее деление.
Семьдесят раз в секунду, разрывая слабое сопротивление Кассины, поток
обратной связи переключал его мозг на единую направленность мысли. Кассина
не мог даже погрузиться в умопомешательство, когда эта цепь была открытой;
в его мозгу не было места для другой мысли, в нем пульсировала только одна
мысль, усиленная до ментального вопля, которая проносилась в его голове с
каждым циклом потока.
Репрессивный комплекс и воля к выживанию были величинами постоянными;
а искусственное принуждение, направленное на воспоминание, было величиной
переменной.
Спенглер кивнул опять, сила машины увеличилась.
Восковое лицо Кассины блестело от пота, оно было так искажено, что
его невозможно было узнать. Внезапно его глаза закрылись, а мускулы лица
расслабились. Техник бросил взгляд на шкалу панели управления и схватился
за ручку управления. Две сигнальные лампочки стали непрерывно зажигаться;
остановившееся сердце Кассины было переключено на искусственную работу.
Медсестра сделала Кассине инъекцию. Через несколько минут его лицо
опять исказилось, а глаза, замигав, открылись.
В комнате установилась абсолютная тишина. Спенглер наблюдал, как
убегают длинные, длинные минуты, затем опять кивнул технику. Мощность
воздействия опять возросла. Опять поднялись на следующий уровень.
Неожиданно взгляд Кассины беспорядочно заметался по сторонам, потом
его глаза закрылись, челюсти разжались и он заговорил: единый бесформенный
поток звуков.
Затем его лицо оцепенело, превратившись в ледяную, безразличную ко
всему маску. Сигнальные лампочки продолжали вспыхивать, пока техник
пробным жестом не отключил поток, стимулировавший сердце, затем постоянное
тиканье индикатора показало, что сердце Кассины продолжает биться уже
самостоятельно. Но лицо его напоминало лицо мертвеца.
Спенглер почувствовал, как его тело расслабляется после напряжения,
которое причиняло ему почти физическую боль. Его пальцы дрожали. По его
кивку техник переключил главный тумблер и медсестра начала снимать провода
с головы и тела Кассины.
Спенглер мельком глянул на маленький видеоэкран, на котором было
изображение внимательного лица Кейт-Ингрема, затем взял кассету, которую
техник вручил ему, поставил ее на перемотку, а потом начал прослушивать ее
раз за разом, сначала на нормальной скорости, затем замедлив скорость так,
что можно было различить отдельные слова и звуки.
Голос Кассины выкрикивал: "Вы забудете то, что я скажу вам сейчас, и
вспомните эти слова и повторите их только тогда, когда увидите ритианина и
почувствуете именно этот запах. Если кто-либо еще попытается заставить
вспомнить вас эти слова, вы умрете. Vuyown fowkip tiima Kreth Grana yodg
pirup зоомагазин vuyown geckyg odowo coyowod, cpguvib btui tene книжный
магазин ikpui. Nobceyeu kivpi cyour myoe. Aoprosu..."
За этим последовал настоящий поток чужих слов, прерванный еще один
раз словом "зоомагазин".
Остальные участники толпились вокруг, стараясь только не закрыть
панораму Кейт-Ингрему, в то время как Спенглер, полностью игнорируя
Пембана, передал кассету Хейслеру, похожему на кролика маленькому
ритианскому эксперту, который прилетел сегодня утром из Денвера.
Хейслер прослушал кассету еще раз, сделал какие-то записи
иероглифами, нахмурился и прочистил горло.
- Это, как говорится, черновой вариант, - предупредил он. - Я не могу
передать точный перевод, пока я не уделю достаточное количество времени
детальному изучению текста.
Он посмотрел вокруг, затем опустил глаза к своим заметкам:
- По карте мы посылаем вас через Крет Грана, где вы найдете
зоомагазин на авеню, идущей с севера на юг, по одну сторону которого
расположен ресторан, а по другую - книжный магазин. Первая бомба находится
в этом месте. Остальные через наиболее удаленный от центра выступ
прилегающей береговой линии, - Хейслер остановился, - расстояние указано в
ритианских единицах измерения длины, если перевести в наши единицы
измерения, то оно будет приблизительно равным шести тысячам семистам
километрам. Сейчас я пересчитаю точно... равно 6778 километрам, 329 метрам
и нескольким сантиметрам до следующего места расположения, которое тоже
представляет собой зоомагазин. От этого местоположения под внутренним
углом - сейчас вычислю - равным 87 градусам и 8 минутам, да 8 минутам, 6
секундам, следует отсчитать следующее расстояние, которое равняется... 9
тысячам 372 километрам и одному метру, до следующего местоположения. От
этого места расположения под внешним углом в 93 градуса 20 минут 2
секунды...
Спенглер нажал многостороннюю связь, вызвал мисс Тимони и приказал
ей:
- Достаньте карты улиц всех наибольших городов Северной Америки и
посадите весь доступный персонал за работу над ними, пусть начинают с
городов, в которых население превышает пятьсот тысяч. Они должны искать
зоомагазин, - правильно, зоомагазин, - расположенный на авеню, идущей с
севера на юг, с одной стороны которой расположен ресторан, а с другой
книжный магазин. Проект выполняется как временный, но с приоритетом ААА.
Тем временем набросайте вчерне проект замещающий, охватывающий все
обитаемые площади в этом полушарии. Персонал должен закончить задание в
течении сорока восьми часов, и положите эскиз на мой стол для утверждения
к моменту моего возвращения в кабинет.
- ...7981 километр, 98 метров до пятого местоположения. Конец
сообщения. - Хейслер сложил руки и сел.
Спенглер посмотрел на Кейт-Ингрема. Седовласый мужчина кивнул.
- Хорошая работа, Торн! Проследи за продвижением работы над этим
проектом. А я дам указания, чтобы подобные проекты разработали и для
других регионов. Прими мои поздравления. Конец связи.
Его экран погас.
"...Это было то, что надо", - подумал Спенглер. Без сомнения, в мире
существовало огромнейшее количество зоомагазинов, у которых с одной
стороны располагался ресторан, а с другой - книжный магазин и которые
находились на авеню, идущей с севера на юг, но найдется гораздо меньше
возможных пар магазинов, расположенных на одной прямой с точно известным
расстоянием и которая проходит через выступ на береговой линии, удаленной
от центра первого местоположения. Поиски этого объекта были очень
масштабной задачей, но именно с подобными проблемами в Империи привыкли
иметь дело. В течении двух дней бомбы будут найдены и деактивированы.
Забавно, но в этот момент Спенглера занимали не мысли о возможном
продвижении. Его не отвлекала даже радость по поводу того, что Империя
избежала ужасной опасности. Он думал о Пембане.
Во всех отношениях, думал он, это победа разума над
сентиментальностью, науки над колдовством. Это исторический триумф
единственного значения.
Он посмотрел на Пембана, все еще одиноко сидящего в углу комнаты.
Лицо маленького человечка посерело. Он сгорбился, он уставился в никуда.
Спенглер наблюдал за ним, чувствуя внутри себя пустоту, а не гром
триумфальных фанфар. Так было всегда, когда он побеждал. Пока длилась
борьба, Спенглер был сосудом, наполненным ненавистью; когда же борьба
завершалась, когда его эмоции завершали свою работу, они вытекали из него
и оставляли его в покое. Иногда даже трудно было себе представить, как он
мог считать побежденного врага такой важной фигурой, как он мог взрываться
от бессилия при одной мысли о том, что этот человек существует. Этот
человек, такой маленький, такой сморщенный, такой очевидно безвредный.
Иногда, как, например, сейчас, Спенглер чувствовал незванное ощущение
сострадания.
Вот так мы работаем, думал он. Каждое следующее дело - всегда очень
важное, единственное, которое существует для нас... а затем, когда оно
закончено, мы удивляемся, почему мы считали его таким важным. Иногда мы
даже не знаем точно, что теперь с ним делать. Но всегда находится новое
задание, всегда есть с чем бороться. Может, это звучит по-детски, но
именно это делает нас великими.
Пембан медленно встал и подошел к полковнику Леклерку, который
энергично разговаривал с Гордоном. Спенглер видел, как Леклерк повернулся
и внимательно стал слушать то, что говорил ему Пембан; затем его брови
выгнулись проказливо, и он покачал головой, приставив палец к сморщенным
губам. Пембан заговорил опять и Леклерк ухмыльнулся, довольный, наклонился
и прошептал что-то пембану на ухо, затем громко засмеялся.
Пембан направился к выходу, проходя мимо Спенглера, он взглянул на
него. Его лицо было все еще серым, но на его губах играла загадочная,
хитрая улыбка.
Он собирается сыграть шутку, подумал Спенглер. Следует отдать должное
его мужеству.
Он внезапно почувствовал себя опустошенным, апатичным, как после
сцены с Джоанной. Он направился к двери, но неожиданное ощущение
беспокойства заставило его заколебаться. Он повернулся и направился к
Леклерку.
- Извините мне мое любопытство, полковник, - обратился Спенглер к
нему. - Но что сказал вам сейчас Пембан?
Глаза Леклерка заблестели.
- Он очень забавный. Он спросил меня, знаю ли я французский, и я
ответил, что да. Я разговаривал на этом языке в детстве, знаете ли. Я рос
в отсталой среде. Ну, потом он спросил меня, правда ли, что на французском
языке слова "pet shop" (зоомагазин) имеют совершенно другое значение, чем
в стандартном английском языке.
Он зафыркал.
- И что вы сказали ему?.. - поинтересовался Спенглер.
Леклерк сделал один из своих экстравагантных жестов.
- Я сказал, что да! Если вы будете считать первое слово французским,
а второе - английским, тогда выражение "pet shop" будет означать... - он
понизил свой голос до драматического шепота, - ...магазин, который продает
нетактичные звуки.
Он засмеялся слишком громко, тряся головой.
- Это же надо такое придумать!
Спенглер криво улыбнулся.
- Спасибо, полковник, - сказал он и вышел.
Это ощущение тревоги - это просто какой-то пережиток, подумал он; уже
нет необходимости беспокоиться о том, что скажет Пембан, о чем он
подумает.
Пембан ждал его в приемной.
Спенглер посмотрел на него, не удивляясь, пересек комнату и сел
рядом.
- Я вас слушаю, мистер Пембан, - просто сказал он.
- Я должен вам кое-что сказать, - произнес Пембан, - что вам
неприятно будет услышать. Может быть нам лучше пройти во внутренний
кабинет?
- Хорошо, - ответил Спенглер и пошел впереди.
Он обнаружил, что шагает по пустынному коридору восстановительного
уровня. С одной стороны располагались комнаты, манящие стереоснимками
трехмерных фильмов, которые можно было посмотреть внутри. Там можно было
поучаствовать в полярной экспедиции на Нереус-6, провести вечер с Эйеши
О'Шонесси, испытать ночные кошмары, посмотреть пантомиму, балет, стать
участником космической битвы. По другую сторону коридора он видел
прозрачные кристаллические оболочки пустых капсул для сна.
Спенглер не знал, как долго он шагал. Он помнил, что он сел в скутер,
но он не знал, ни какое направление он указал, ни как долго он ехал, ни
где он вышел. Его ноги болели, отсюда можно было сделать вывод, что он шел
уже довольно длительное время.
Он посмотрел вверх. Потолок коридора был сделан из стереоскопических
ячеек, и сейчас на нем был представлен вид ночного неба. Глядя на него,
можно было сказать, что ночь ясная и холодная. Небо было цвета черного
агата, и каждая звезда, такая блестящая и острая, как льдинка.
С неба на него уставилось серо-коричневое лицо Пембана. Это лицо
преследовало его с того самого момента, как он вышел из своего кабинета;
он видел его на гладких стенах коридоров; оно было здесь, когда он
закрывал глаза; но звездное небо было особенно подходящим фоном для лица
Пембана. Спенглер подумал, что и звезды имеют его лицо.
Глубокая дрожь пронзила его до мозга костей. Он повернулся и зашел в
одну из комнат снов и сел на покрытую меховой полостью скамью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18