ее привязали за шею к шесту, установленному неподалеку от площади для дуэли.
— Отдай девчонку, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна, обращаясь к юноше, — и я не стану тебя убивать.
— Мне не очень нравится, когда женщин Торвальдсленда делают рабынями, — прошептал мне Ивар.
— А где отец юноши? — спросил я у одного из стоящих неподалеку зевак.
— Погиб во время обвала, — ответил тот.
Значит, юноша стал владельцем фермы, главой своего дома. Следовательно, именно он должен защищать свои владения.
— А почему бы тебе не вызвать на поединок ребенка? — осведомился Ивар Раздвоенная Борода.
Бьярни мрачно на него посмотрел.
— Я хочу отвести эту девушку в Лагерь Торстейна, — ответил он. — И я не затеваю ссор с детьми.
— А потом на нее поставят клеймо и наденут ошейник? — спросил Ивар.
— Нам в Лагере Торстейна, — усмехнулся Бьярни, — не нужны свободные женщины.
— Но она же из Торвальдсленда, — сказал Ивар.
— Она может носить мед и делать свое дело не хуже любой другой девки, — бросил Бьярни.
Я не сомневался в его правоте. Однако девушка была совсем юной.
— Возьмешь мой щит? — взглянув на меня, спросил Ивар.
Я улыбнулся и подошел к юноше, который собирался встать около коричневых лент. Храбрый парнишка.
Другой юноша, примерно того же возраста, вероятно, с соседней фермы, держал его щит.
— Как тебя зовут, приятель? — спросил я юношу, который собирался войти в квадрат.
— Хрольф, — ответил он, — из фьорда Зеленые Скалы.
Я взял обоих мальчишек за шиворот и отшвырнул их в сторону. А сам вошел в дуэльный квадрат.
— Я представляю Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы, — объявил я и вытащил меч из ножен.
— Он сошел с ума, — фыркнул Бьярни.
— Кто держит твой щит? — спросил один из двух судей, одетых в белое.
— Я! — крикнул Раздвоенная Борода и приблизился к дуэльному квадрату.
— Я признаю безумную храбрость человека по имени Торгейр из страны Ледяного Топора, но нам всем хорошо известно, что жители этой страны, будучи мирными и гостеприимными людьми, совершенно не умеют владеть оружием, — проговорил я и посмотрел на Раздвоенную Бороду. — Сейчас нам предстоит сражаться не с китами, Торгейр, — сказал я ему.
Раздвоенная Борода принялся возмущаться.
Я обратился к судье.
— Я не могу принять его помощь. Мне придется, вне всякого сомнения, постоянно защищать Торгейра, он будет только путаться у меня под ногами.
— Путаться под ногами! — взревел Раздвоенная Борода.
— Ты из страны Ледяного Топора, не так ли? — с самым невинным видом спросил я его и улыбнулся. Мне удалось поймать Ивара в его собственные сети. Он рассмеялся и занял место среди зрителей.
— Кто будет держать твой щит? — спросил судья.
— Мое оружие станет мне щитом, — ответил я, поднимая меч. — Противник не нанесет мне ни одного удара.
— Ты, кажется, намерен драться со мной разделочным ножом? — спросил Бьярни, бросив на меня удивленный взгляд.
Он решил, что я спятил.
— Твой длинный меч, — ответил я, — конечно, очень полезен, когда сражаешься у фальшборта кораблей, сцепленных абордажными крюками, в отличие от моего, но мы, мой дорогой Бьярни, в данный момент находимся не на борту корабля.
— Я до тебя доберусь! — воскликнул он.
— Мой клинок меня защитит, — заявил я. — Длина твоего меча не имеет значения. Очень скоро ты увидишь, что твоя защита ничего не стоит.
— Лживый слин! — взревел Бьярни из Лагеря Торстейна.
Девушка с веревкой на шее испуганно на меня посмотрела. А двое мальчишек с белыми от страха лицами отступили за коричневые ленточки. Они не понимали, что происходит, как, впрочем, и все остальные.
Главный судья посмотрел на меня. На руке у него блестело золотое кольцо — знак занимаемой должности. К его чести надо сказать, что он не одобрял поединка, который должен был состояться до моего вмешательства.
— Я могу представлять Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы? — спросил я у него.
— Можешь, — ухмыльнувшись, ответил он, а потом добавил: — Поскольку ты представляешь того, кого вы звали на дуэль, то имеешь право нанести первый удар.
Я дотронулся кончиком моего меча до щита Бьярни из Лагеря Торстейна, который держал другой мерзавец.
— Удар нанесен, — сказал я.
С яростным криком щитоносец Бьярни из Лагеря Торстейна бросился на меня, стараясь оттолкнуть назад, в надежде на то, что я потеряю равновесие и не смогу защититься от удара его напарника.
Я сделал быстрый шаг в сторону. Щитоносец со всего разбега проскочил мимо. Бьярни с высоко поднятым мечом последовал за ним. В следующий миг я оказался за спиной Бьярни и приставил свой небольшой меч к самой его шее. Он побледнел.
— Ну, давай попробуем еще раз, — предложил я.
Он моментально отскочил назад, щитоносец присоединился к нему. Не знаю, считалось это эффектным или нет, соответствовало ли правилам официальной дуэли, но я во время своей второй атаки сбил с ног щитоносца. Вообще-то, убивать щитоносца не полагается, однако, насколько мне известно, подножки ставить не запрещено. Во время предыдущей дуэли я это видел. И, как я и предполагал, ни один из судей не сделал мне замечания. Я заметил, что они переглянулись, и понял, что, хотя судьям и не положено принимать чью-нибудь сторону, мой маневр им понравился. Щитоносец рухнул на землю. Бьярни, который явно был куда умнее своего напарника, на этот раз не стал нападать на меня с налета. Наши мечи дважды встретились, а в следующий миг острие моего клинка оказалось у него под подбородком.
— Ну что, попробуем еще раз? — спросил я.
Щитоносец вскочил на ноги.
— Давай сражаться! — закричал он.
Бьярни из Лагеря Торстейна посмотрел на меня.
— Нет, — сказал он, — больше пробовать не станем.
Острием меча он сделал надрез на своей руке и выставил ее вперед, на ринг упало несколько капель крови.
— Моя кровь пролилась, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна и убрал меч в ножны.
Девушка, ее брат, друг и все остальные радостно закричали.
Юноша подбежал к столбу и развязал сестру.
А его приятель крепко прижал ее к груди, несмотря на то, что ей едва ли исполнилось четырнадцать.
Бьярни из Лагеря Торстейна подошел к юноше, которому ранее бросил вызов, достал из кошелька три серебряных тарна и вложил их в руку паренька.
— Прошу простить меня за причиненное беспокойство, Хрольф из фьорда Зеленые Скалы, — сказал он.
А потом Бьярни подошел ко мне и протянул руку. Я ответил на его рукопожатие.
— Ты сможешь неплохо заработать в Лагере Торстейна, если захочешь разделить с нами хлеб и женщин, — предложил он мне.
— Благодарю тебя, Бьярни из Лагеря Торстейна, — ответил я.
Бьярни вместе со своим щитоносцем покинул дуэльную площадь.
— Это принадлежит тебе, Защитник, — сказал юноша, пытаясь всунуть мне в руку три серебряных тарна.
— Оставь их, — сказал я, — в приданое своей сестре.
— А что же тогда ты получишь в награду? — спросил он.
— Я уже получил награду — удовольствие, — ответил я.
— Благодарю тебя, Воин, — сказала девушка.
— И я тоже, Защитник, — проговорил парнишка, который ее обнимал.
Я кивнул.
— Парень! — крикнул Раздвоенная Борода. Юноша посмотрел на него. Раздвоенная Борода бросил ему золотой тарн. — Купи боска и принеси его в жертву. Пусть во фьорде Зеленые Скалы будет пир!
— Благодарю тебя, капитан! — воскликнул юноша. — Благодарю!
Вокруг нас раздались радостные крики, а Раздвоенная Борода и вся его компания вместе с рабынями покинула дуэльную площадь.
Мы прошли мимо какого-то типа, который схватил два раскаленных железных прута, пробежал двадцать футов, а потом отбросил их в сторону.
— Что он делает? — спросил я.
— Доказывает, что сказал правду, — ответил Раздвоенная Борода.
— А, понятно, — сказал я.
Я заметил, что великолепные рабыни Ивара Раздвоенная Борода привлекают всеобщее внимание.
— У твоих девушек красивая походка.
— Они рабыни, — ответил он, — и на них смотрят чужие мужчины.
Я улыбнулся. Девушки гордо вышагивали, задрав туники не только для того, чтобы продемонстрировать всем богатства Раздвоенной Бороды, но еще и затем, чтобы заставить других завидовать, потешив тем самым тщеславие своего господина. Впрочем, имелась и еще одна причина: рабыням нравится, когда их рассматривают незнакомые мужчины; невольница замечает взгляды, улыбки, пытается понять, хотел бы мужчина владеть ею, и это доставляет ей удовольствие. Она — женщина и гордится своей красотой и привлекательностью. Кроме того, рабыню возбуждает сознание того, что один из этих чужих мужчин может купить ее и стать господином и тогда ей придется ему служить. Глаза привлекательного свободного мужчины и невольницы встречаются: он думает о том, хорошей ли она будет рабыней, а она — каково это, принадлежать ему? Она улыбается и идет дальше, оба получили удовольствие.
— Когда мы вернемся домой, — сказал Раздвоенная Борода, — они станут гораздо лучше, потому что на них смотрело множество глаз.
На Юге девушку иногда посылают на рынок совершенно обнаженной, если не считать ошейника и рабского клейма. Часто, вернувшись домой, она умоляет хозяина, чтобы он коснулся ее тела. Рабыни крайне возбуждаются, когда их желают другие мужчины.
Девушка, естественно, должна проявлять крайнюю осторожность. Если она каким-нибудь образом рассердит или вызовет неудовольствие своего господина, ее могут продать или подвергнуть наказанию хлыстом.
В некоторых городах девушка должна опускаться на колени не менее одного раза в день и целовать хлыст, который, если она ведет себя недостаточно хорошо, применяется для ее наказания.
Какой-то фермер в толпе быстро вытянул руку и погладил правую грудь Тири. Она удивленно остановилась. А потом отшатнулась.
— Купи меня, мой джарл, — засмеялась она. — Купи меня!
Раздвоенная Борода улыбнулся. Он знал, что его девушки хороши. Всякий, кто взглянет на них, захочет ими обладать.
В толпе попадались мужчины-рабы и жрецы рун с длинными волосами в белых одеяниях, со спиральными золотыми браслетами, на поясах у них висели мешочки с гадальными фишками, сделанными из дерева, — их специально смачивают в крови жертвенных босков, убитых на открытии Ярмарки. Эти фишки бросают, как кости, иногда по нескольку раз, а потом их расположение толкуется жрецами.
Ярмарочный храм, в котором хранилось кольцо храма, был сделан из дерева. Рядом в роще установили столбы, на которых висели тела шести босков, один из них — жертвенный, шести тарсков и шести верров. Раньше вместо верров подвешивали рабов, однако поколение назад во время одного из редких заседаний Высшего совета жрецов рун, в котором участвовали главные жрецы из каждого поселения, было решено, что больше не следует приносить в жертву невольников. Впрочем, решение приняли вовсе не из-за торжества прогресса — жрецы считали, что рабы, как урты и маленькие шести палые тарларионы, просто недостойны столь высокой чести. В Торвальдсленде начался голод, в жертву приносилось множество рабов, однако неурожаи преследовали северян в течение четырех сезонов — эти годы были отмечены многочисленными набегами на Юг, в которых часто участвовали целые флоты Торвальдсленда. Стали поговаривать, что богам больше не нужны невольники, а если это и не так, то пусть решают эту проблему самостоятельно или дадут соответствующий знак. Однако, к счастью для рабов, подобных знаков не последовало. Северяне восприняли это как подтверждение правильности решения Высшего совета жрецов рун; в результате статус жрецов в Торвальдсленде заметно повысился. Сей факт был в некотором смысле связан с тем, что голод наконец прекратился. В свою очередь, статус раба еще больше упал, они оказались в одной категории с уртами, которых держат в сараях или используют для потехи домашних слинов; или с маленькими шестипалыми тарларионами Северного Торвальдсленда, которых ценили за хвосты и ноги — ими любили играть детишки. Если прежде невольники в Торвальдсленде имели чрезвычайно низкий статус, то теперь они сравнялись со своими южными собратьями, работающими на рудниках или фермах. Раб есть презираемое животное, он должен повиноваться мгновенно, в противном случае его ждет немедленная смерть. Раздвоенная Борода захватил с собой одного молодого невольника по имени Тарск, он и сейчас находился среди нас. Предполагалось, что, если Раздвоенная Борода сделает какие-нибудь большие покупки, Тарск отнесет их в нашу палатку, поставленную среди множества других палаток гостей Ярмарки. Ивар собирался купить болотное железо, которое по своим качествам уступает южному; как правило, оружие воинов Торвальдсленда изготавливается из южного железа; а болотное используется для производства сельскохозяйственных инструментов.
Еще я заметил в толпе купцов в бело-золотых одеждах, хотя их было совсем немного. Кроме того, мне на глаза попались четыре работорговца в сине-желтом шелке — они приехали на Север купить женщин. По покрою их одежды я понял, что они приплыли из далекой Тарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Отдай девчонку, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна, обращаясь к юноше, — и я не стану тебя убивать.
— Мне не очень нравится, когда женщин Торвальдсленда делают рабынями, — прошептал мне Ивар.
— А где отец юноши? — спросил я у одного из стоящих неподалеку зевак.
— Погиб во время обвала, — ответил тот.
Значит, юноша стал владельцем фермы, главой своего дома. Следовательно, именно он должен защищать свои владения.
— А почему бы тебе не вызвать на поединок ребенка? — осведомился Ивар Раздвоенная Борода.
Бьярни мрачно на него посмотрел.
— Я хочу отвести эту девушку в Лагерь Торстейна, — ответил он. — И я не затеваю ссор с детьми.
— А потом на нее поставят клеймо и наденут ошейник? — спросил Ивар.
— Нам в Лагере Торстейна, — усмехнулся Бьярни, — не нужны свободные женщины.
— Но она же из Торвальдсленда, — сказал Ивар.
— Она может носить мед и делать свое дело не хуже любой другой девки, — бросил Бьярни.
Я не сомневался в его правоте. Однако девушка была совсем юной.
— Возьмешь мой щит? — взглянув на меня, спросил Ивар.
Я улыбнулся и подошел к юноше, который собирался встать около коричневых лент. Храбрый парнишка.
Другой юноша, примерно того же возраста, вероятно, с соседней фермы, держал его щит.
— Как тебя зовут, приятель? — спросил я юношу, который собирался войти в квадрат.
— Хрольф, — ответил он, — из фьорда Зеленые Скалы.
Я взял обоих мальчишек за шиворот и отшвырнул их в сторону. А сам вошел в дуэльный квадрат.
— Я представляю Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы, — объявил я и вытащил меч из ножен.
— Он сошел с ума, — фыркнул Бьярни.
— Кто держит твой щит? — спросил один из двух судей, одетых в белое.
— Я! — крикнул Раздвоенная Борода и приблизился к дуэльному квадрату.
— Я признаю безумную храбрость человека по имени Торгейр из страны Ледяного Топора, но нам всем хорошо известно, что жители этой страны, будучи мирными и гостеприимными людьми, совершенно не умеют владеть оружием, — проговорил я и посмотрел на Раздвоенную Бороду. — Сейчас нам предстоит сражаться не с китами, Торгейр, — сказал я ему.
Раздвоенная Борода принялся возмущаться.
Я обратился к судье.
— Я не могу принять его помощь. Мне придется, вне всякого сомнения, постоянно защищать Торгейра, он будет только путаться у меня под ногами.
— Путаться под ногами! — взревел Раздвоенная Борода.
— Ты из страны Ледяного Топора, не так ли? — с самым невинным видом спросил я его и улыбнулся. Мне удалось поймать Ивара в его собственные сети. Он рассмеялся и занял место среди зрителей.
— Кто будет держать твой щит? — спросил судья.
— Мое оружие станет мне щитом, — ответил я, поднимая меч. — Противник не нанесет мне ни одного удара.
— Ты, кажется, намерен драться со мной разделочным ножом? — спросил Бьярни, бросив на меня удивленный взгляд.
Он решил, что я спятил.
— Твой длинный меч, — ответил я, — конечно, очень полезен, когда сражаешься у фальшборта кораблей, сцепленных абордажными крюками, в отличие от моего, но мы, мой дорогой Бьярни, в данный момент находимся не на борту корабля.
— Я до тебя доберусь! — воскликнул он.
— Мой клинок меня защитит, — заявил я. — Длина твоего меча не имеет значения. Очень скоро ты увидишь, что твоя защита ничего не стоит.
— Лживый слин! — взревел Бьярни из Лагеря Торстейна.
Девушка с веревкой на шее испуганно на меня посмотрела. А двое мальчишек с белыми от страха лицами отступили за коричневые ленточки. Они не понимали, что происходит, как, впрочем, и все остальные.
Главный судья посмотрел на меня. На руке у него блестело золотое кольцо — знак занимаемой должности. К его чести надо сказать, что он не одобрял поединка, который должен был состояться до моего вмешательства.
— Я могу представлять Хрольфа из фьорда Зеленые Скалы? — спросил я у него.
— Можешь, — ухмыльнувшись, ответил он, а потом добавил: — Поскольку ты представляешь того, кого вы звали на дуэль, то имеешь право нанести первый удар.
Я дотронулся кончиком моего меча до щита Бьярни из Лагеря Торстейна, который держал другой мерзавец.
— Удар нанесен, — сказал я.
С яростным криком щитоносец Бьярни из Лагеря Торстейна бросился на меня, стараясь оттолкнуть назад, в надежде на то, что я потеряю равновесие и не смогу защититься от удара его напарника.
Я сделал быстрый шаг в сторону. Щитоносец со всего разбега проскочил мимо. Бьярни с высоко поднятым мечом последовал за ним. В следующий миг я оказался за спиной Бьярни и приставил свой небольшой меч к самой его шее. Он побледнел.
— Ну, давай попробуем еще раз, — предложил я.
Он моментально отскочил назад, щитоносец присоединился к нему. Не знаю, считалось это эффектным или нет, соответствовало ли правилам официальной дуэли, но я во время своей второй атаки сбил с ног щитоносца. Вообще-то, убивать щитоносца не полагается, однако, насколько мне известно, подножки ставить не запрещено. Во время предыдущей дуэли я это видел. И, как я и предполагал, ни один из судей не сделал мне замечания. Я заметил, что они переглянулись, и понял, что, хотя судьям и не положено принимать чью-нибудь сторону, мой маневр им понравился. Щитоносец рухнул на землю. Бьярни, который явно был куда умнее своего напарника, на этот раз не стал нападать на меня с налета. Наши мечи дважды встретились, а в следующий миг острие моего клинка оказалось у него под подбородком.
— Ну что, попробуем еще раз? — спросил я.
Щитоносец вскочил на ноги.
— Давай сражаться! — закричал он.
Бьярни из Лагеря Торстейна посмотрел на меня.
— Нет, — сказал он, — больше пробовать не станем.
Острием меча он сделал надрез на своей руке и выставил ее вперед, на ринг упало несколько капель крови.
— Моя кровь пролилась, — сказал Бьярни из Лагеря Торстейна и убрал меч в ножны.
Девушка, ее брат, друг и все остальные радостно закричали.
Юноша подбежал к столбу и развязал сестру.
А его приятель крепко прижал ее к груди, несмотря на то, что ей едва ли исполнилось четырнадцать.
Бьярни из Лагеря Торстейна подошел к юноше, которому ранее бросил вызов, достал из кошелька три серебряных тарна и вложил их в руку паренька.
— Прошу простить меня за причиненное беспокойство, Хрольф из фьорда Зеленые Скалы, — сказал он.
А потом Бьярни подошел ко мне и протянул руку. Я ответил на его рукопожатие.
— Ты сможешь неплохо заработать в Лагере Торстейна, если захочешь разделить с нами хлеб и женщин, — предложил он мне.
— Благодарю тебя, Бьярни из Лагеря Торстейна, — ответил я.
Бьярни вместе со своим щитоносцем покинул дуэльную площадь.
— Это принадлежит тебе, Защитник, — сказал юноша, пытаясь всунуть мне в руку три серебряных тарна.
— Оставь их, — сказал я, — в приданое своей сестре.
— А что же тогда ты получишь в награду? — спросил он.
— Я уже получил награду — удовольствие, — ответил я.
— Благодарю тебя, Воин, — сказала девушка.
— И я тоже, Защитник, — проговорил парнишка, который ее обнимал.
Я кивнул.
— Парень! — крикнул Раздвоенная Борода. Юноша посмотрел на него. Раздвоенная Борода бросил ему золотой тарн. — Купи боска и принеси его в жертву. Пусть во фьорде Зеленые Скалы будет пир!
— Благодарю тебя, капитан! — воскликнул юноша. — Благодарю!
Вокруг нас раздались радостные крики, а Раздвоенная Борода и вся его компания вместе с рабынями покинула дуэльную площадь.
Мы прошли мимо какого-то типа, который схватил два раскаленных железных прута, пробежал двадцать футов, а потом отбросил их в сторону.
— Что он делает? — спросил я.
— Доказывает, что сказал правду, — ответил Раздвоенная Борода.
— А, понятно, — сказал я.
Я заметил, что великолепные рабыни Ивара Раздвоенная Борода привлекают всеобщее внимание.
— У твоих девушек красивая походка.
— Они рабыни, — ответил он, — и на них смотрят чужие мужчины.
Я улыбнулся. Девушки гордо вышагивали, задрав туники не только для того, чтобы продемонстрировать всем богатства Раздвоенной Бороды, но еще и затем, чтобы заставить других завидовать, потешив тем самым тщеславие своего господина. Впрочем, имелась и еще одна причина: рабыням нравится, когда их рассматривают незнакомые мужчины; невольница замечает взгляды, улыбки, пытается понять, хотел бы мужчина владеть ею, и это доставляет ей удовольствие. Она — женщина и гордится своей красотой и привлекательностью. Кроме того, рабыню возбуждает сознание того, что один из этих чужих мужчин может купить ее и стать господином и тогда ей придется ему служить. Глаза привлекательного свободного мужчины и невольницы встречаются: он думает о том, хорошей ли она будет рабыней, а она — каково это, принадлежать ему? Она улыбается и идет дальше, оба получили удовольствие.
— Когда мы вернемся домой, — сказал Раздвоенная Борода, — они станут гораздо лучше, потому что на них смотрело множество глаз.
На Юге девушку иногда посылают на рынок совершенно обнаженной, если не считать ошейника и рабского клейма. Часто, вернувшись домой, она умоляет хозяина, чтобы он коснулся ее тела. Рабыни крайне возбуждаются, когда их желают другие мужчины.
Девушка, естественно, должна проявлять крайнюю осторожность. Если она каким-нибудь образом рассердит или вызовет неудовольствие своего господина, ее могут продать или подвергнуть наказанию хлыстом.
В некоторых городах девушка должна опускаться на колени не менее одного раза в день и целовать хлыст, который, если она ведет себя недостаточно хорошо, применяется для ее наказания.
Какой-то фермер в толпе быстро вытянул руку и погладил правую грудь Тири. Она удивленно остановилась. А потом отшатнулась.
— Купи меня, мой джарл, — засмеялась она. — Купи меня!
Раздвоенная Борода улыбнулся. Он знал, что его девушки хороши. Всякий, кто взглянет на них, захочет ими обладать.
В толпе попадались мужчины-рабы и жрецы рун с длинными волосами в белых одеяниях, со спиральными золотыми браслетами, на поясах у них висели мешочки с гадальными фишками, сделанными из дерева, — их специально смачивают в крови жертвенных босков, убитых на открытии Ярмарки. Эти фишки бросают, как кости, иногда по нескольку раз, а потом их расположение толкуется жрецами.
Ярмарочный храм, в котором хранилось кольцо храма, был сделан из дерева. Рядом в роще установили столбы, на которых висели тела шести босков, один из них — жертвенный, шести тарсков и шести верров. Раньше вместо верров подвешивали рабов, однако поколение назад во время одного из редких заседаний Высшего совета жрецов рун, в котором участвовали главные жрецы из каждого поселения, было решено, что больше не следует приносить в жертву невольников. Впрочем, решение приняли вовсе не из-за торжества прогресса — жрецы считали, что рабы, как урты и маленькие шести палые тарларионы, просто недостойны столь высокой чести. В Торвальдсленде начался голод, в жертву приносилось множество рабов, однако неурожаи преследовали северян в течение четырех сезонов — эти годы были отмечены многочисленными набегами на Юг, в которых часто участвовали целые флоты Торвальдсленда. Стали поговаривать, что богам больше не нужны невольники, а если это и не так, то пусть решают эту проблему самостоятельно или дадут соответствующий знак. Однако, к счастью для рабов, подобных знаков не последовало. Северяне восприняли это как подтверждение правильности решения Высшего совета жрецов рун; в результате статус жрецов в Торвальдсленде заметно повысился. Сей факт был в некотором смысле связан с тем, что голод наконец прекратился. В свою очередь, статус раба еще больше упал, они оказались в одной категории с уртами, которых держат в сараях или используют для потехи домашних слинов; или с маленькими шестипалыми тарларионами Северного Торвальдсленда, которых ценили за хвосты и ноги — ими любили играть детишки. Если прежде невольники в Торвальдсленде имели чрезвычайно низкий статус, то теперь они сравнялись со своими южными собратьями, работающими на рудниках или фермах. Раб есть презираемое животное, он должен повиноваться мгновенно, в противном случае его ждет немедленная смерть. Раздвоенная Борода захватил с собой одного молодого невольника по имени Тарск, он и сейчас находился среди нас. Предполагалось, что, если Раздвоенная Борода сделает какие-нибудь большие покупки, Тарск отнесет их в нашу палатку, поставленную среди множества других палаток гостей Ярмарки. Ивар собирался купить болотное железо, которое по своим качествам уступает южному; как правило, оружие воинов Торвальдсленда изготавливается из южного железа; а болотное используется для производства сельскохозяйственных инструментов.
Еще я заметил в толпе купцов в бело-золотых одеждах, хотя их было совсем немного. Кроме того, мне на глаза попались четыре работорговца в сине-желтом шелке — они приехали на Север купить женщин. По покрою их одежды я понял, что они приплыли из далекой Тарии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48