— Но после ужина. Как говорили Предки, мудрец умеет дорожить предвкушением удовольствия не меньше, чем самим удовольствием.
— Очень верное замечание, мой лорд, — почтительно пробормотал Киртиан. — Очень.
***
Лорд Киндрет оказался поразительно приятным сотрапезником. Он ел и пил с аппетитом, но без излишеств, хвалил повара и старался вовлечь леди Лидиэль в беседу. Мало-помалу Киртиан расслабился. Визит протекал неплохо.
Если все и дальше пойдет в том же ключе, можно считать, что время и силы потрачены не зря.
Когда на стол подали десерт, лорд Киндрет повернулся к Киртиану, и на лице его впервые за все время промелькнула некоторая неуверенность.
— Лорд Киртиан, меня очень давно интересует один вопрос.., но мне не хотелось бы причинять неудобство ни вам, ни вашей матушке.
— И что же вас интересует? — переспросил озадаченный Киртиан.
Ответ Киндрета оказался для него полной неожиданностью.
— Меня очень интересует — давно интересовал — ваш покойный отец. Точнее говоря, мне хотелось бы знать, что заставило его пропасть в глуши. Я слышал, как некоторые высказывались о нем совершенно неподобающим образом, но я встречался с вашим отцом до его исчезновения и, исходя из собственных наблюдений, твердо уверен, что он ничего не делал без веских на то причин.
Киртиан взглянул на мать. Та едва заметно кивнула.
Безмолвное послание было совершенно ясным: она разрешала Киртиану рассказать кое-что из того, что ему было известно.
Киртиан откашлялся, прочищая горло.
— В нашей семье бытует предание — многие назвали бы его легендой, — что, когда эльфы только-только пришли сюда из Эвелона, прихваченные с собою механизмы и большинство книг оказались для них слишком тяжелой ношей. На переселенцев свалилось множество неотложных хлопот: им нужно было отвоевывать себе место под солнцем в новом мире, а древние знания ничем не могли в этом помочь. А потому все эти вещи оказались не преимуществом, а обузой, и вскоре после того, как начались поиски более гостеприимных мест, их припрятали в каком-то тайнике. И почему-то за ними так и не вернулись — возможно, по той простой причине, что эльфийские лорды оказались слишком заняты, подчиняя местных жителей.
Вот эти-то тайники, скрывающие древние знания, и разыскивал мой отец, когда пропал сам.
— Очень интересно. — Лорд Киндрет в задумчивости прикусил нижнюю губу. — Если предположить, что мы утратили некие полезные знания, тот, кто отыщет эти припрятанные материалы, обретет заметное преимущество.
— Поскольку я позаимствовал мои методы обучения бойцов из сохранившихся у нас старинных книг, то у меня есть все основания подозревать, что мы позабыли или утратили очень многое, — сдержанно отозвался Киртиан. — Честно говоря, я понятия не имею, что же это могут быть за знания — и отец тоже этого не знал. У нас просто не хватает информации, чтобы строить обоснованные предположения.
О том, что леди Лидиэли было кое-что известно об этом, и она пересказывала Киртиану не только предания клана Прастаранов, но и предания ее семейства, Киртиан упоминать не стал. Все эти истории были весьма нелестными для великих лордов.
И, вероятно, больше всего усилий великие лорды прилагали к тому, чтобы позабытой оказалась история о Переходе. А правда была такова: в Эвелоне произошла гражданская война, и те, кто совершил Переход, принадлежали к проигравшей стороне. Предки нынешних эльфийских лордов решили бежать сквозь Врата, сооруженные их совместными усилиями, в надежде, что им удастся обнаружить по ту сторону Врат гостеприимные земли, не слишком плотно заселенные местными жителями. Особого выбора у них не было. Нужно было либо уходить, либо сдаваться на милость победителей, которые отняли бы у них силу. Да, проигравшим сохранили бы жизнь, но они бы жили в рабстве и бесчестии.
«Официальная» история почти ничего не рассказывала о той войне и даже намеком не сообщала, что эльфийские лорды могли потерпеть поражение в этом конфликте. Вместо этого Предков принято было считать бесстрашными первопроходцами, которым наскучила вечно неизменная, однообразная жизнь в Эвелоне, и они решили пойти своим путем.
Леди Лидиэли были известны и еще кое-какие подробности, передававшиеся у них в роду по женской линии.
Хотя договорено было, что все эльфийские маги должны объединить магические силы, некоторые, наиболее эгоистичные и неразборчивые в средствах, придержали свою силу. И в результате после прохождения через Врата одни оказались выкачаны досуха, а у других осталось достаточно сил, чтобы прорваться в правители.
В этом-то и заключалась разница между Первыми великими и меньшими лордами — а вовсе не в уме и наследственной силе, как заставили всех верить великие лорды.
— Переправив сюда машины, эльфы, похоже, столкнулись с определенными трудностями. Возможно, из-за разрушительного воздействия Врат, возможно, от чего-то еще, но они перестали работать и были оставлены. Мой отец обнаружил один любопытный документ — его автор предполагал, что из военных машин, переправленных сюда, можно вытянуть магию, — продолжал Киртиан. — Если это и вправду так, значит, такая машина представляет собой резервуар магии, из которого можно зачерпнуть, когда собственные силы мага истощены.
И снова лорд Киндрет слегка сузил глаза, задумавшись над такой возможностью. Отец Киртиана намеревался восстановить магию тем эльфам, которые страдали от ее нехватки — если, конечно, окажется, что это возможно. А лорд Киндрет, вероятно, прикидывал, как бы заполучить всю эту магию себе и выделять лишь тем, кому он сочтет нужным.
Это поставило бы Киндрета в небывалое положение, возвысив его над всеми прочими лордами, и дало бы ему невиданный доселе способ манипулировать ими. Маг, заполучивший в свое распоряжение подобные ресурсы, мог стать тем, кого у эльфийских лордов никогда еще не бывало.
Он мог стать королем.
— Как бы там ни было, именно поэтому отец и отправился в экспедицию — чтобы отыскать эти книги и машины. Естественно, ни один разумный эльф не мог бы поручить подобное дело людям-рабам. Если бы столь опасные и непредсказуемые вещи оказались в руках рабов — кто знает, чем это грозило бы нам? — закончил Киртиан. — В конце концов, у людей ведь имеется собственная разновидность магии — и мы не знаем, как подействовали бы на них эти машины. А вдруг они освободили бы людей от ошейников? Вдруг они дали бы им силы, сопоставимые с нашими?! Нет, подобные дела отец предпочитал делать в одиночку.
— Да, я его понимаю… Ваш отец был куда более мудр, чем многие подозревали, — очень серьезно произнес лорд Киндрет. — И теперь вы дали мне еще один повод для раздумий…
Киртиан показал головой:
— Но что касается утерянных машин и спрятанных книг — со всем этим придется подождать до тех пор, пока мы не разберемся с полукровками и нашей же взбунтовавшейся молодежью.
Киртиан намеренно построил ответ таким образом, чтобы дать понять, что он противопоставляет себя молодым. лордам. И лорд Киндрет улыбнулся, услышав его слова.
— Вы правы, — отозвался великий лорд. — И прежде чем заняться этим, нам надо завершить множество других дел — и первым делом отдать должное этому великолепному десерту.
Киртиан мысленно перевел дух и ответил улыбкой на улыбку Киндрета. Его приняли — возможно, не как равного, но уж точно как союзника. А это значит, что планам кузена Аэлмаркина пришел конец — по крайней мере, на ближайшее время.
— Чистая правда, мой лорд, — пробормотал он. — Вы, как всегда, совершенно правы.
Глава 11
На следующее утро с плеч Киртиана свалилась еще одна забота. Едва проснувшись, Киртиан тут же поспешил в гарем. Если с молодыми женщинами случилась какая-нибудь неприятность, он должен разобраться с этим сам.
В конце концов, он за них отвечает.
Но оказалось, что лорд Киндрет обошелся со всеми тремя наложницами вполне неплохо; он даже подарил всем трем драгоценные украшения, чтобы их порадовать.
Так что наложницы были взбудоражены и счастливы, и даже не старались скрыть своих надежд на очередной визит — и новые подарки — со стороны великого лорда. Киртиану это показалось очень трогательным. Наложницы так радовались этим побрякушкам — словно маленькие девочки куклам.
В свите Киндрета были еще три эльфийских лорда, но ни один из них не обладал настолько высоким статусом, чтобы ему тоже полагалось предлагать наложниц. Так что им придется блюсти вынужденное воздержание, пока они не вернутся к себе, ибо о приставании к домашним слугам — если только хозяин не предлагал их гостям или они сами себя не предлагали — даже речи идти не могло. Такое, в принципе, могло бы все-таки произойти, если бы лорд Киндрет прохладно отнесся к Киртиану — но не сейчас, когда великий лорд открыто демонстрировал свою приязнь к хозяину дома. Так что Киртиан мог вычеркнуть хотя бы одну мелкую заботу из своего длинного списка хлопот: гость не будет обижать наложниц, а вассалы Киндрета не посмеют скверно обойтись с домашней прислугой.
Как только лорд Киндрет покинул свои покои и перекусил, весь остальной день прошел под знаком странной перемены ролей: Киртиан обучал старого лорда искусству управления учебным боем.
Киртиану было здорово не по себе. Уж больно опасным было это занятие, и отнюдь не с магической точки зрения. Просто Киртиану следовало одновременно и исполнять обязанности наставника, и в то же время выказывать Киндрету почтение, как младший лорд — великому, но вместе с тем не заискивать перед ним. Киртиан шел по лезвию ножа меж двумя крайностями, и, чтобы заполучить покровительство лорда Киндрета, ему нельзя было отклониться ни в одну, ни в другую сторону.
Но Киндрет так сильно жаждал овладеть этими знаниями, что всячески демонстрировал свою готовность пойти навстречу и вообще был само очарование, так что Киртиан постепенно расслабился и принялся просто наставлять гостя.
Киртиан собрал всех своих бойцов, чтобы можно было отрабатывать упражнения на них, но поначалу заклинания накладывал только он. Он был достаточно уверен в своих силах и считал, что сумеет исправить любую ошибку лорда Киндрета, прежде чем та нанесет какой-нибудь вред. И его люди воистину доверяли своему лорду, ибо воспринимали это как нечто само собой разумеющееся и непринужденно стояли, спокойно ожидая, пока лорд Киндрет впервые продерется через хитросплетения незнакомой магической системы. Тут требовалось очень осторожное, строго дозированное магическое воздействие, чтобы боец даже в горячке сражения почувствовал предупреждающее покалывание, сообщающее, что его зацепили, — но чтобы при этом магия не причиняла ему боли, ибо это было бы совершенно непродуктивно.
— Этот способ совершенно противоположен тому, при помощи которого мы сейчас обучаем гладиаторов, — заметил Киндрет, остановившись, чтобы вытереть лоб; безукоризненно белый шелковый платочек он тут же бросил на землю, совершенно не задумываясь, что с ним будет дальше. Слуга лорда Киндрета тут же подхватил платочек и снова отступил назад. Киндрет даже не заметил этого его движения. — Считается, что, когда гладиаторы тренируются — даже с тупым оружием, они должны чувствовать боль при каждом пропущенном ударе, ибо только так можно улучшить их оборону.
— Да, но пропущенный удар может покалечить человека даже при обучении, — указал Киртиан. Его боец тем временем терпеливо ждал, пока Киндрет завершит заклинание. — Чему можно научиться на собственных ошибках, если ты так не скоро сможешь вернуться к тренировкам — люди ведь долго оправляются от травм? Психологическая подготовка так же важна, как и сами тренировки — во всяком случае, так мне говорит мой опыт.
— О, вы и так говорите с новоприобретенным сторонником, мой юный друг, — хохотнул Киндрет, небрежно растирая руки, как будто те неважно его слушались. — Я постоянно теряю множество прекрасных, многообещающих экземпляров из-за так называемых несчастных случаев при обучении. Это дорогое удовольствие — а теперь, когда нам нужны не гладиаторы, а бойцы, пригодные для настоящих сражений, оно становится чрезмерно дорогим.
Киндрет снова вернулся к прерванному упражнению, и вокруг бойца начала формироваться слабо светящаяся аура.
— На самом деле, если человек слишком упрямый и не хочет признаваться, что его таки достали, я усиливаю удар, чтобы он действительно почувствовал боль, — признался Киртиан, наблюдая за стараниями лорда Киндрета. — Некоторых так захватывает горячка боя, что их просто не отрезвит ничего, кроме настоящей боли.
— А вот таких я бы ставил в первые ряды, — насмешливо заметил лорд Киндрет, искоса взглянув на Киртиана. — Раз уж они такие непробиваемые. Мне такие встречались: их в сражении охватывает нечто вроде боевого безумия. Если они находятся в первых рядах, то это довольно полезно, но вообще-то они равно опасны и своим, и чужим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Очень верное замечание, мой лорд, — почтительно пробормотал Киртиан. — Очень.
***
Лорд Киндрет оказался поразительно приятным сотрапезником. Он ел и пил с аппетитом, но без излишеств, хвалил повара и старался вовлечь леди Лидиэль в беседу. Мало-помалу Киртиан расслабился. Визит протекал неплохо.
Если все и дальше пойдет в том же ключе, можно считать, что время и силы потрачены не зря.
Когда на стол подали десерт, лорд Киндрет повернулся к Киртиану, и на лице его впервые за все время промелькнула некоторая неуверенность.
— Лорд Киртиан, меня очень давно интересует один вопрос.., но мне не хотелось бы причинять неудобство ни вам, ни вашей матушке.
— И что же вас интересует? — переспросил озадаченный Киртиан.
Ответ Киндрета оказался для него полной неожиданностью.
— Меня очень интересует — давно интересовал — ваш покойный отец. Точнее говоря, мне хотелось бы знать, что заставило его пропасть в глуши. Я слышал, как некоторые высказывались о нем совершенно неподобающим образом, но я встречался с вашим отцом до его исчезновения и, исходя из собственных наблюдений, твердо уверен, что он ничего не делал без веских на то причин.
Киртиан взглянул на мать. Та едва заметно кивнула.
Безмолвное послание было совершенно ясным: она разрешала Киртиану рассказать кое-что из того, что ему было известно.
Киртиан откашлялся, прочищая горло.
— В нашей семье бытует предание — многие назвали бы его легендой, — что, когда эльфы только-только пришли сюда из Эвелона, прихваченные с собою механизмы и большинство книг оказались для них слишком тяжелой ношей. На переселенцев свалилось множество неотложных хлопот: им нужно было отвоевывать себе место под солнцем в новом мире, а древние знания ничем не могли в этом помочь. А потому все эти вещи оказались не преимуществом, а обузой, и вскоре после того, как начались поиски более гостеприимных мест, их припрятали в каком-то тайнике. И почему-то за ними так и не вернулись — возможно, по той простой причине, что эльфийские лорды оказались слишком заняты, подчиняя местных жителей.
Вот эти-то тайники, скрывающие древние знания, и разыскивал мой отец, когда пропал сам.
— Очень интересно. — Лорд Киндрет в задумчивости прикусил нижнюю губу. — Если предположить, что мы утратили некие полезные знания, тот, кто отыщет эти припрятанные материалы, обретет заметное преимущество.
— Поскольку я позаимствовал мои методы обучения бойцов из сохранившихся у нас старинных книг, то у меня есть все основания подозревать, что мы позабыли или утратили очень многое, — сдержанно отозвался Киртиан. — Честно говоря, я понятия не имею, что же это могут быть за знания — и отец тоже этого не знал. У нас просто не хватает информации, чтобы строить обоснованные предположения.
О том, что леди Лидиэли было кое-что известно об этом, и она пересказывала Киртиану не только предания клана Прастаранов, но и предания ее семейства, Киртиан упоминать не стал. Все эти истории были весьма нелестными для великих лордов.
И, вероятно, больше всего усилий великие лорды прилагали к тому, чтобы позабытой оказалась история о Переходе. А правда была такова: в Эвелоне произошла гражданская война, и те, кто совершил Переход, принадлежали к проигравшей стороне. Предки нынешних эльфийских лордов решили бежать сквозь Врата, сооруженные их совместными усилиями, в надежде, что им удастся обнаружить по ту сторону Врат гостеприимные земли, не слишком плотно заселенные местными жителями. Особого выбора у них не было. Нужно было либо уходить, либо сдаваться на милость победителей, которые отняли бы у них силу. Да, проигравшим сохранили бы жизнь, но они бы жили в рабстве и бесчестии.
«Официальная» история почти ничего не рассказывала о той войне и даже намеком не сообщала, что эльфийские лорды могли потерпеть поражение в этом конфликте. Вместо этого Предков принято было считать бесстрашными первопроходцами, которым наскучила вечно неизменная, однообразная жизнь в Эвелоне, и они решили пойти своим путем.
Леди Лидиэли были известны и еще кое-какие подробности, передававшиеся у них в роду по женской линии.
Хотя договорено было, что все эльфийские маги должны объединить магические силы, некоторые, наиболее эгоистичные и неразборчивые в средствах, придержали свою силу. И в результате после прохождения через Врата одни оказались выкачаны досуха, а у других осталось достаточно сил, чтобы прорваться в правители.
В этом-то и заключалась разница между Первыми великими и меньшими лордами — а вовсе не в уме и наследственной силе, как заставили всех верить великие лорды.
— Переправив сюда машины, эльфы, похоже, столкнулись с определенными трудностями. Возможно, из-за разрушительного воздействия Врат, возможно, от чего-то еще, но они перестали работать и были оставлены. Мой отец обнаружил один любопытный документ — его автор предполагал, что из военных машин, переправленных сюда, можно вытянуть магию, — продолжал Киртиан. — Если это и вправду так, значит, такая машина представляет собой резервуар магии, из которого можно зачерпнуть, когда собственные силы мага истощены.
И снова лорд Киндрет слегка сузил глаза, задумавшись над такой возможностью. Отец Киртиана намеревался восстановить магию тем эльфам, которые страдали от ее нехватки — если, конечно, окажется, что это возможно. А лорд Киндрет, вероятно, прикидывал, как бы заполучить всю эту магию себе и выделять лишь тем, кому он сочтет нужным.
Это поставило бы Киндрета в небывалое положение, возвысив его над всеми прочими лордами, и дало бы ему невиданный доселе способ манипулировать ими. Маг, заполучивший в свое распоряжение подобные ресурсы, мог стать тем, кого у эльфийских лордов никогда еще не бывало.
Он мог стать королем.
— Как бы там ни было, именно поэтому отец и отправился в экспедицию — чтобы отыскать эти книги и машины. Естественно, ни один разумный эльф не мог бы поручить подобное дело людям-рабам. Если бы столь опасные и непредсказуемые вещи оказались в руках рабов — кто знает, чем это грозило бы нам? — закончил Киртиан. — В конце концов, у людей ведь имеется собственная разновидность магии — и мы не знаем, как подействовали бы на них эти машины. А вдруг они освободили бы людей от ошейников? Вдруг они дали бы им силы, сопоставимые с нашими?! Нет, подобные дела отец предпочитал делать в одиночку.
— Да, я его понимаю… Ваш отец был куда более мудр, чем многие подозревали, — очень серьезно произнес лорд Киндрет. — И теперь вы дали мне еще один повод для раздумий…
Киртиан показал головой:
— Но что касается утерянных машин и спрятанных книг — со всем этим придется подождать до тех пор, пока мы не разберемся с полукровками и нашей же взбунтовавшейся молодежью.
Киртиан намеренно построил ответ таким образом, чтобы дать понять, что он противопоставляет себя молодым. лордам. И лорд Киндрет улыбнулся, услышав его слова.
— Вы правы, — отозвался великий лорд. — И прежде чем заняться этим, нам надо завершить множество других дел — и первым делом отдать должное этому великолепному десерту.
Киртиан мысленно перевел дух и ответил улыбкой на улыбку Киндрета. Его приняли — возможно, не как равного, но уж точно как союзника. А это значит, что планам кузена Аэлмаркина пришел конец — по крайней мере, на ближайшее время.
— Чистая правда, мой лорд, — пробормотал он. — Вы, как всегда, совершенно правы.
Глава 11
На следующее утро с плеч Киртиана свалилась еще одна забота. Едва проснувшись, Киртиан тут же поспешил в гарем. Если с молодыми женщинами случилась какая-нибудь неприятность, он должен разобраться с этим сам.
В конце концов, он за них отвечает.
Но оказалось, что лорд Киндрет обошелся со всеми тремя наложницами вполне неплохо; он даже подарил всем трем драгоценные украшения, чтобы их порадовать.
Так что наложницы были взбудоражены и счастливы, и даже не старались скрыть своих надежд на очередной визит — и новые подарки — со стороны великого лорда. Киртиану это показалось очень трогательным. Наложницы так радовались этим побрякушкам — словно маленькие девочки куклам.
В свите Киндрета были еще три эльфийских лорда, но ни один из них не обладал настолько высоким статусом, чтобы ему тоже полагалось предлагать наложниц. Так что им придется блюсти вынужденное воздержание, пока они не вернутся к себе, ибо о приставании к домашним слугам — если только хозяин не предлагал их гостям или они сами себя не предлагали — даже речи идти не могло. Такое, в принципе, могло бы все-таки произойти, если бы лорд Киндрет прохладно отнесся к Киртиану — но не сейчас, когда великий лорд открыто демонстрировал свою приязнь к хозяину дома. Так что Киртиан мог вычеркнуть хотя бы одну мелкую заботу из своего длинного списка хлопот: гость не будет обижать наложниц, а вассалы Киндрета не посмеют скверно обойтись с домашней прислугой.
Как только лорд Киндрет покинул свои покои и перекусил, весь остальной день прошел под знаком странной перемены ролей: Киртиан обучал старого лорда искусству управления учебным боем.
Киртиану было здорово не по себе. Уж больно опасным было это занятие, и отнюдь не с магической точки зрения. Просто Киртиану следовало одновременно и исполнять обязанности наставника, и в то же время выказывать Киндрету почтение, как младший лорд — великому, но вместе с тем не заискивать перед ним. Киртиан шел по лезвию ножа меж двумя крайностями, и, чтобы заполучить покровительство лорда Киндрета, ему нельзя было отклониться ни в одну, ни в другую сторону.
Но Киндрет так сильно жаждал овладеть этими знаниями, что всячески демонстрировал свою готовность пойти навстречу и вообще был само очарование, так что Киртиан постепенно расслабился и принялся просто наставлять гостя.
Киртиан собрал всех своих бойцов, чтобы можно было отрабатывать упражнения на них, но поначалу заклинания накладывал только он. Он был достаточно уверен в своих силах и считал, что сумеет исправить любую ошибку лорда Киндрета, прежде чем та нанесет какой-нибудь вред. И его люди воистину доверяли своему лорду, ибо воспринимали это как нечто само собой разумеющееся и непринужденно стояли, спокойно ожидая, пока лорд Киндрет впервые продерется через хитросплетения незнакомой магической системы. Тут требовалось очень осторожное, строго дозированное магическое воздействие, чтобы боец даже в горячке сражения почувствовал предупреждающее покалывание, сообщающее, что его зацепили, — но чтобы при этом магия не причиняла ему боли, ибо это было бы совершенно непродуктивно.
— Этот способ совершенно противоположен тому, при помощи которого мы сейчас обучаем гладиаторов, — заметил Киндрет, остановившись, чтобы вытереть лоб; безукоризненно белый шелковый платочек он тут же бросил на землю, совершенно не задумываясь, что с ним будет дальше. Слуга лорда Киндрета тут же подхватил платочек и снова отступил назад. Киндрет даже не заметил этого его движения. — Считается, что, когда гладиаторы тренируются — даже с тупым оружием, они должны чувствовать боль при каждом пропущенном ударе, ибо только так можно улучшить их оборону.
— Да, но пропущенный удар может покалечить человека даже при обучении, — указал Киртиан. Его боец тем временем терпеливо ждал, пока Киндрет завершит заклинание. — Чему можно научиться на собственных ошибках, если ты так не скоро сможешь вернуться к тренировкам — люди ведь долго оправляются от травм? Психологическая подготовка так же важна, как и сами тренировки — во всяком случае, так мне говорит мой опыт.
— О, вы и так говорите с новоприобретенным сторонником, мой юный друг, — хохотнул Киндрет, небрежно растирая руки, как будто те неважно его слушались. — Я постоянно теряю множество прекрасных, многообещающих экземпляров из-за так называемых несчастных случаев при обучении. Это дорогое удовольствие — а теперь, когда нам нужны не гладиаторы, а бойцы, пригодные для настоящих сражений, оно становится чрезмерно дорогим.
Киндрет снова вернулся к прерванному упражнению, и вокруг бойца начала формироваться слабо светящаяся аура.
— На самом деле, если человек слишком упрямый и не хочет признаваться, что его таки достали, я усиливаю удар, чтобы он действительно почувствовал боль, — признался Киртиан, наблюдая за стараниями лорда Киндрета. — Некоторых так захватывает горячка боя, что их просто не отрезвит ничего, кроме настоящей боли.
— А вот таких я бы ставил в первые ряды, — насмешливо заметил лорд Киндрет, искоса взглянув на Киртиана. — Раз уж они такие непробиваемые. Мне такие встречались: их в сражении охватывает нечто вроде боевого безумия. Если они находятся в первых рядах, то это довольно полезно, но вообще-то они равно опасны и своим, и чужим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76