У них были раскосые
козьи глаза и, казалось, они чувствовали на себе взгляд Низы, когда она
смотрела на них сквозь мутное стекло наблюдательных окошек. Ее
передернуло, и она отвернулась.
- Когда мы дойдем туда, куда направляемся? - спросила она.
Охранники не обратили никакого внимания на ее слова, и она стала
подозревать, что они не понимают ее языка.
Она поражалась тому, как охранники находят дорогу по лабиринту. Тут
было столько поворотов и развилок. Огромное количество и разнообразие
существ, которых она видела, указывало на то, что рабские казармы кипели
деятельностью. Но в коридорах она не видела никого, за исключением того
момента, когда они остановились на пересечении трех коридоров, чтобы дать
скованной цепи пленников и их охранникам пройти. Цепь состояла из дюжины
или около того прекрасных женщин, великолепно подобранных по внешности,
скованных цепью шея к шее. На них были только коротенькие юбочки из
серебристых металлических чешуек и больше ничего. Женщины по виду
принадлежали к человеческому роду. Их кожа была бледно-зеленого оттенка,
молочного цвета волосы длинные и подобранные в сложные косы. Их широкие
лавандового цвета глаза смотрели на Низу, словно она была каким-то уродом.
Низа остро почувствовала, как деморализует ее грязная рубаха из
мешковины и влажные спутанные волосы, и она было потупилась от стыда, но
она все-таки была дочерью Царя Царей - воскресший феникс - и ее подбородок
гордо вздернулся. Она уставилась в глаза этих странных женщин, сложив губы
в самую презрительную улыбку, которую смогла изобразить.
Через несколько минут женщины пропали в глубинах коридора, а Низа и
ее охранники пошли дальше.
Наконец они подошли к длинной стене, снабженной множеством дверей.
Когда они подошли, одна из дверей отошла в сторону, обнажив очень
маленькую комнатку. Низа не могла себе представить никакого объяснения
тому, что она должна войти туда вместе с Пунгами-охранниками, и она
отпрянула на своей привязи, дергая за тонкую прозрачную нить рукой.
Охранник покрупнее снова показал ей свои кошмарные зубы в ухмылке и
жестом приказал войти. Низа упрямо потрясла головой.
- Пожалуйста, - сказала она, - зачем нам туда входить?
Охранник тяжело и громогласно вздохнул и схватил ее за руку. Без
малейшего усилия он впихнул ее внутрь. Когда туда же втиснулся и второй
охранник, дверь захлопнулась.
Низа чуть не заскулила, но подавила в себе все звуки. Чужой запах
охранников усилился в замкнутом помещении. Внезапно она почувствовала,
будто падает, и тогда стон все-таки вырвался из ее стиснутых губ. Но она
заметила, что охранники по-прежнему невозмутимы. Поэтому она решила, что
немедленная смерть ей не угрожает.
Тут же лифт замедлил падение и остановился, и это ощущение было почти
таким же неприятным.
Дверь отошла снова в сторону.
Ее первой мыслью было то, что каким-то волшебным образом ее перенесли
в гарем ее дядюшки Шиманеха, место, где она побывала не раз, переодевшись
посетительницей из провинции.
Потолок был низкий, словно он хотел сконцентрировать и собрать все
запахи удовольствия. Низа вдыхала десятки тонких ароматов, сладкое вино,
пряный дым, глубокий запах разгоряченных страстью человеческих тел.
Комната была огромна. С каждой стороны она видела стены, но
противоположная стена комнаты терялась во мраке.
Низа увидела похожие на гарем предметы роскоши: глубокие ковры из
мягкой ткани, подсвеченные блеском драгоценных металлов и редких камней,
все должно было радовать прикосновение так же, как и глаз. Мебель была
самая странная: тут диван с ножками в виде раздвоенных копыт, там
причудливая розетка в виде параграфа с подушками змеиной кожи. Она
осмотрела стул со странными подлокотниками черного дерева -
младенцы-вампирята, с растянутыми крохотными ртами, длинными клыками,
видными в ухмылке. Низа передернулась и оглянулась.
Где-то вдали и очень тихо играла негармоничная музыка. Кроме этого,
все было тихо.
Но, если в том месте была заметна атмосфера, такая знакомая и
понятная, связанная с предназначением этой комнаты, были в ней и
незнакомые вещи, которые потрясали ее какой-то зловещностью,
чужеродностью, вещи, которые она едва могла воспринимать. Например, вместо
эротических статуй, которые так любил Шиманех, в нишах извивались странно
поблескивающие тени, бледно-голубые, прозрачные, сплетенные в почти
застывшем сексуальном экстазе, но все-таки движущиеся замедленными
движениями. Казалось, что в нишах вдоль стен занимаются любовью призраки.
И свет. На Фараоне самый яркий свет, единственный, кроме
естественного пламени, исходил от газовых рожков, которыми освещался
дворец ее отца и несколько храмов побогаче. Но здесь были источники света
всех цветов и насыщенности, крохотные цветные огоньки везде были
прикреплены к панелям, были огромные шары мягкого пастельного свечения,
ослепительные пятна белого каления.
Она и Пунги казались единственными обитателями этой огромной комнаты.
Охранники подвели ее к высокому креслу, которое было обито
бледно-коричневой кожей. Они прикрепили ее привязь к крепкому железному
кольцу, которое было впаяно в подлокотник кресла, и оставили ее,
вернувшись в маленькую комнатку. Тот, что покрупнее, помахал ей дружелюбно
рукой, и она помахала ему в ответ. Она почти жалела о том, что они ушли.
Она сидела одна в этом кресле, как ей показалось, около часа. Страх
ее постепенно заменился скукой. Она с интересом осматривала свое
окружение. Глаза ее присматривались к узору тиснения на коже кресла. Чуть
позже она сообразила, что это татуировки. В следующий миг она узнала узор,
очень любимый горцами, которые жили на провинциальном плато к северу от
столицы, и она сообразила, что за зверь дал свою шкуру для обивки этого
кресла. Неожиданно прикосновение его стало для нее чем-то грязным и
невыносимым, и она встала возле кресла, оставаясь привязанной к нему.
Наконец за ней пришла женщина. Она была колоссальная - высокая,
толстая и мускулистая, с огромными торчащими грудями и широченными
бедрами. На женщине было одеяние из прозрачного шелка и высокие до колен
сапоги из кожи, сверкавшие отполированной чернотой. Единственное, что в
этой женщине было маленьким - это ее лицо, черты ее были собраны вместе в
маленький кружок в огромном пространстве жира. У нее была гримаса
кокетливого и жеманного безумия, и она, грубо дернув за поводок, который
был прикреплен к шее Низы, повела ее в глубь комнаты.
У противоположной стены, на кушетке, заваленной бархатными подушками,
ждала Кореана. Она была обнажена до пояса, ее массировали два гладких
существа неясного вида, о которых трудно было сказать, насколько они
принадлежат к человеческой расе.
Чудовищное насекомое стояло возле нее, чуть позади, в темноте между
двумя источниками света, неподвижно, словно статуя. Великанша отстегнула
ее поводок, и Низа потерла уставшую шею.
- Подойди сюда, - сказала женщина голосом, как музыка.
Она улыбнулась, и Низа подошла поближе, как сомнамбула. Она
остановилась так, что женщина могла ее коснуться.
Кореана похлопала по подушке с собой рядом, приглашая ее садиться.
Существо справа от нее зашипело, и Низа увидела, что они были какими-то
странными существами, полукошками-полулюдьми. Их лица были укорочены, носы
казались черными пуговками, а зубы были белы и необыкновенно остры.
Блестящий короткий белый мех покрывал их обнаженные, без какой-либо одежды
тела, если не считать того, что шерсти не было на мордочках и розовых
ладонях.
Озабоченное выражение появилось на лице Кореаны, и она сделала жест,
желая прогнать существа. Немедленно два прислужника улизнули прочь,
казалось, они просто стекли с кушетки. Низа услышала тихое рычание, когда
одно из существ проползло возле нее, и увидела небрежную холодную
ненависть в его глазах.
Низа упала на мягкие подушки, и Кореана подвинулась, освобождая ей
место. При близком рассмотрении красота Кореаны показалась еще более
ослепительной. Казалось, кожа у нее совсем без пор, у нее был шелковистый
блеск, Низе даже захотелось дотронуться до нее, чтобы почувствовать на
ощупь такое необыкновенное чудо.
- Низа, - сказала Кореана, - я даже не могу сказать тебе, как я
счастлива тебя видеть. Ты знаешь, ты первый феникс, которого я вижу.
Низа ничего не могла ей ответить. Духи Кореаны были очень тонкими,
словно теплый призрак запаха, такой притягательный, что Низе захотелось
зарыться носом в плоть Кореаны, чтобы найти, где этот восхитительный запах
был сильнее всего. Перестань, сказала она себе. Неужели ты так ничего и не
поняла и ничему не научилась?
- Так вот, ты первый мой феникс. Я видела много разных трупп с
фениксами, но ни один из них не оставался в живых и не воскресал. -
Кореана снова улыбнулась, показывая маленькие острые зубы. - Но если бы
они мне и встречались бы, они не понравились бы мне так, как ты. Фломель
очень много говорит о тебе. Что ты была дочерью короля, или там царя. Что
ты самый прекрасный феникс, с каким он когда-либо работал, такая
величественная, такая прекрасная. Ты полна такого отважного смирения,
которое так много значит для тех, кто понимает в пьесах с фениксами толк.
Казалось, Кореана произносит заранее тщательно подготовленную речь,
хотя ее голос не поднимался выше доверительного мурлыканья.
Низа ответила только на один странный момент в этой речи.
- Я единственная - кто выжил? Почему же это? Вухийя говорит... - она
запнулась, понимая, что вступает на скользкую почву.
Кореана наклонилась вперед, так что одна небольшая белая грудь
коснулась руки Низы в тонкой ласке.
- Вухийя говорит?.. - подбодрила Кореана. - Продолжай, Низа.
- Вухийя - это тот человек, который заботился обо мне, когда я была
больна, - уклончиво ответила она.
- Да?
- Так вот, он сказал, когда я спросила его, почему я жива, почему
шрамы исчезают, он сказал, что, наверное, тут очень хорошие доктора. Это
правда? - Низа стала спокойнее. - И еще, вы не могли бы сказать мне, где?
Кореана откинулась назад, гримаса раздражения исказила ее совершенные
черты. Это длилось только секунду, но Низа уже не была в восторге от
красоты Кореаны.
- Постой, на твои вопросы я буду отвечать по очереди, Низа. Да, у нас
тут хорошие доктора, но большинство фениксов попадало к нам, когда они уже
умерли. Может быть, бог оказал тебе особую милость. Может быть, так оно и
есть. Или, может быть, у тебя была какая-то особая сила, или помощь,
которой у них никогда не было, скажем, спрятавшийся где-то друг. Как ты
думаешь?
- Я об этом стараюсь вообще не думать, если возможно, - честно
сказала Низа.
Кореана рассмеялась тихим выученным смехом.
- Да? Ну вот, ответ на твой второй вопрос, это Суук, плато Баргерелл
Квартиры Черной Слезы, мои апартаменты. - Пауза. - Моя кушетка, - сказала
Кореана.
- О-о-о-о, - сказала Низа. Многое из того, что говорила Кореана, для
нее вообще не имело смысла. - Я никогда не слышала про Суук. Это далеко от
Фараона?
В детстве у Низы была постоянная спутница, старая женщина, которая
ухаживала за ней, дула на ее ушибы, успокаивала, когда кто-нибудь ее
обижал, рассказывала ей фантастические истории про волшебные земли,
которые поднимались высоко над парами Ада, далеко над их обитаемым миром.
- Да, далеко. Теперь скажи мне: кто такой этот Вухийя? Что он за
человек? - Кореана придвинулась поближе, и Низа почувствовала, что ее
интерес еще более возрос. - У него есть какие-то предположения
относительно тебя или меня?
- Он тебя не упоминал. Собственно говоря, он очень мало рассказывает,
поэтому я не знаю, что я могу тебе рассказать, - Низа остановилась,
посмотрела в глаза Кореаны и увидела там недоброе предостережение. Низа
испугалась и заговорила дрожащим голосом: - Вухийя очень силен. Он
изуродовал Касмина, надзирателя, очень страшно, когда Касмин хотел меня
убить. А Касмина все считали очень сильным человеком. Говорят, на Кровавом
Празднике он прошлой весной убил троих человек.
У Низы вдруг появилось страшное чувство, что она предала этого
странного человека, который так страстно и чудесно любил ее в ванной.
- Но он не прикончил Касмина, хотя Касмин был совсем беспомощный.
- Ты считаешь, он милосердный? - спросила Кореана.
- Меня он пожалел, - ответила Низа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49