Там, во дворце, подавали какие-то удивительные яства. А мы не завидовали и уплетали котлеты с большим аппетитом.
Скоро на нашем столе не осталось ни одной маленькой, ни одной даже крошечной котлетки.
Тра-та-та! Тра-та-та! Та-та-та-та! - затрубили во дворце.
- Это значит - надо ложиться спать, - сказал Морской Конек. - Это значит - утро вечера мудренее.
СРАЖЕНИЕ
Утром я проснулся оттого, что у меня в ногах завозился Цыпленок. Я открыл глаза и увидел, что я еще в домике Ослика. Но хозяина не было. Торопун-Карапун сидел и смотрел телевизор. Рядом с ним примостились рыбки.
- Доброе утро! - сказал я шепотом. - А где Солдатик? Где Ложка?
- Солдатик охраняет дом, а Ложка еще спит, - тоже шепотом ответил Торопун-Карапун. - И во дворце все спят.
Я оделся и сел радом с Торопуном-Карапуном. И во дворце, и на всем острове никто еще не просыпался.
- Я хочу ее увидеть... - прошептал Торопун-Карапун.
Вдруг во дворце открылась маленькая калитка, и вышла Принцесса. Она побежала по улице прямо к морю. Зачерпнула рукой воду, вымыла свое белое лицо и осталась стоять у берега. Она тихо запела:
Ты заря ль моя, зорюшка,
Солнышко восхожее,
Ай люди-полюли, ой восхожее!
От звука ее голоса в руках у нее появлялись цветы.
Ай, желтые,
Люди, розовые,
Полюли, голубые,
Ой, красные!
Принцесса помахала цветами и бросила их в воду:
- Ай люли-полюли, ой, плывите!..
Из воды показался Ослик.
- Ну, чего ты упрямишься? - сказала она. - Почему ты не идешь на берег?
- Не хочу, - качнул головой Ослик. - Мне отсюда слышно. Спой еще песню тети Наташи.
- Про солнышко?
- Ага...
- А ты подойди поближе.
- Вот еще...
- Ты всегда был упрямым Осликом. Помнишь, сколько раз раньше я просила тебя: сойди, пожалуйста, с коврика, будем играть вместе на полу. А ты не хотел.
- Потому что ты важничала. Подумаешь, Прынцесса в красных сапожках. Не люблю, когда важничают.
- Не Прынцесса, а Принцесса. И вовсе я не важничаю.
Ослик упрямо помотал головой.
- Ну хорошо, хорошо. Я спою тебе песенку тети Наташи про солнышко.
И Принцесса сняла с головы красный платочек, распустила русую косу с голубыми ленточками и тихонько запела:
Ах ты солнышко восхожее,
Высоко всходило,
Далеко светило,
Через лес да поле,
Через сине море.
Ай-лейлен-ка,
Сполелеика,
Сине море...
- Ослик, выходи из сине моря, выходи на берег. Помнишь, как тетя Наташа говорила: "Что ты, малышка, закручинился?" Это она про тебя говорила, когда ты еще висел на коврике. Не упрямься, приходи скакать на бережок. Ну, подними же свое розовое копытце! Выходи!
Ослик вздохнул.
- Я ж на тебя не кричу, - просила Принцесса, - я ж тебя ласково зову. Ослик! Глупенький-Глупышкин... Самый глупый Ослик на свете!
Глаза Принцессы заблестели от слез. На экране телевизора замелькали какие-то пятна и полоски.
- Телевизор! Телевизор испортился! - закричали рыбки.
- Я сейчас исправлю, - сказал Торопун-Карапун.
Он так волновался, что перепутал колесики. Но вот наконец он повернул нужное колесико, мы все прильнули к экрану и увидели, как Ослик, переступая копытцами, приближается к берегу, на котором стоит Принцесса. Торопун-Карапун улыбался. Он был рад за маленького Ослика и Принцессу. И мы все тоже были очень рады.
И вдруг над дворцом разнеслось:
Бам-тарам-барам!
Бум-турум-бурум!
От каждого звука трубы рождался солдатик. Он брал ружье и бежал строиться около дворца. Солдат становилось все больше и больше. Из дворцового окна высунулся сам Бим-Борин-Бим с трубой. Он громко трубил. И солдат становилось еще больше. Они запрудили дворцовую площадь и соседние улицы. На солдат смотрели Принцесса и Ослик.
- Ой, солдаты! - вскрикнула Принцесса. - Это за тобой! Бим-Борин-Бим идет на тебя войной. Но я-то ничего не знала. Я, честное слово, ничего не знала. Ты мне веришь, Ослик?
Ослик ничего не сказал. Повернулся и опять скрылся в море.
Принцесса заплакала.
Солдаты уже построились. Впереди встал сам БимБорин-Бим. Он вытащил из ножен саблю, взмахнул ею, и солдаты двинулись к морю.
- А ну, песню! - скомандовал Бим-Борин-Бим.
Солдаты грянули песню:
Будем в ратниках ходить!
Эй-я! Ой-я!
Будем головы рубить!
Эй-я! Ой-я!
И в такт песне Бим-Борин-Бим размахивал трубой и саблей. А на берету сидела Принцесса и плакала, закрыв руками лицо.
- НУ, СЕЙЧАС Я ИМ ПОКАЖУ! - крикнул вдруг Торопун-Карапун. - СЕЙЧАС ОНИ УВИДЯТ ОСЛИКА. Я ИМ ПОКАЖУ ТАКОГО ОСЛИКА!
Торопун-Карапун выбежал из дома. Выбежал и вдруг... Что это такое? Я едва узнал Торопуна-Каралуна - он вырос и стал огромным, как Гулливер, даже еще больше! Голова его упиралась в облака, а весь остров под ним, поля и леса, дворец и солдаты стали маленькими-маленькими, даже трудно их было разглядеть.
Я очень разволновался. Я вспомнил вдруг Ташино из далекого моего детства, вспомнил друга Витю и наш ночной разговор у горящей печки... Но вспоминать было некогда, потому что Торопун-Карапун, размахивая руками, двинулся на войско Бим-Борин-Бима.
- Уходите отсюда! - загремел он, и от голоса его содрогнулся весь остров.
Я никогда не видел, как Торопун-Карапун сердится. А сейчас он сердился. Солдаты бросали ружья и превращались в звуки, только очень жалобные звуки:
Бем-пропал солдатик,
Тем - пропал второй,
Рум-третий,
Эрум-турум-бурум - четвертый, пятый, шестой...
- Ура! - крикнули Ложка и Цыпленок. Оказывается. Ложка уже проснулась, и они оба тоже смотрели телевизор.
- Я вам не позволю обижать Ослика! - гремел над морем голос Торопуна-Карапуна. - Оставьте Ослика и Принцессу в покое навсегда!
И от этого страшного голоса Бим-Борин-Бим выронил свою трубу и саблю. Торопун-Карапун дунул, и труба и сабля покатились в море. А в окне дворца появилось испуганное лицо Главного Управителя. Он дернул за веревочку, и весь остров ушел вглубь.
Остались только на воде цветы - те цветы, что бросила Принцесса.
Желтые. Розовые. Голубые. Красные.
Но скоро их тоже не стало видно, потому что ветер прогнал их. И телевизор погас.
ВЕСЕЛЬЕ В ДОМЕ У ОСЛИКА
Торопун-Карапун еще не успел возвратиться в домик Ослика, а там уж набилось полно народа: рыбки всевозможных окрасок, рачки и, конечно. Морской Конек.
- Рассаживайтесь! Рассаживайтесь! - командовал Морской Конек так, точно это был его собственный дом. - Сейчас он придет, наш славный победитель.
Но вошел Ослик. Он грустно посмотрел на то, что творилось в его доме, и ничего не сказал. Ничего не сказал, даже когда Морской Конек, чтоб лучше видеть, стал ногами на его постель, а на его подушке устроилась большая толстая каракатица. А на столе разлеглись рыбки-бониты; в чернильнице сидел небольшой осьминог, в его любимом кресле развалилась медуза, а на этажерке прыгала рыбкагубан.
- Ну, ты доволен? - кричал Морской Конек, подскакивая на кровати. Как Торопун-Карапун здорово их, а? Он как крикнул, а они как затряслись! Ой, ха-ха! А ты чего молчишь, Ослик?
- Он потерял голову от счастья, - смеялись рыбки.
В это время дверь открылась, и вошел Торопун-Карапун. И мы все: и я, и Ложка, и Солдатик, и все рыбки, и, конечно же. Морской Конек - закричали:
- Ура-а-а!
Я смотрел на Торопуна-Карапуна. Он смущенно улыбался.
- Ура-а-а! Ура-а-а!
- Да бросьте вы в самом деле, - пробормотал Торопун-Карапун, стараясь незаметно пробраться в угол.
- Он победам Бим-Борин-Бима! - уже не кричал, а хрипел Морской Конек. - Ие-го-го-го!
- Да что вы раскричались, - сконфуженно проговорил Торопун-Карапун, я и не воевал. Я просто сказал, чтоб они уходили и не обижали Ослика.
- Ие-го-го-го! - ржал Морской Конек, как настоящий большой конь, и подскакивал на кровати.
- Хватит в конце концов! - начал сердиться ТоропунКарапун. - И потом, нам уже пора в путь.
И сразу наступила тишина. Я смотрел на Торопуна-Карапуна и думал: какой он все-таки хороший мальчик. Не всякий взрослый сумеет так вести себя.
- Нет, - сказал Морской Конек, - нет, Торопун-Карапун, мы так не отпустим вас. Мы покажем вам самое прекрасное, что есть в нашем сказочном море! - И он крикнул рыбкам: - А что в море самое прекрасное?
- Да, что самое прекрасное? - откликнулась с этажерки рыбка-губан и хлопнула хвостом. - Городок все хвалят. Шоколадный все хвалят.
- А далеко ли городок? - спросил Морской Конек.
- Он под лесом-лесом-лесом, под зелененьким, - запела рыбка-губан.
- А хорош ли городок?
- Хорош! Хорош! - зашумели рыбки.
А рыбка-губан с поклоном сказала:
- Просим вас, дорогой Торопун-Карапун, посетить наш Шоколадный городок.
- Просим! Просим! - закричали рыбки и тоже поклонились. - Уж не обидьте, пожалуйста! Уважьте, уважьте!
Торопун-Карапун поглядел на меня, я - на него, и мы без слов поняли друг друга. Я достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо карту, а Торопун-Карапун карандашом обвел на ней точку, под которой было написано: "Шоколадный городок".
- Мы принимаем приглашение! - весело сказал он. - Спасибо!
- Ура! - отозвались рыбки. - Ура-а-а!
Рыбка-губан подпрыгнула от радости до потолка и запела:
А кто у нас лебедин?
Торопуша-лебедин!
Карапуша-лебедин!
И тут наша Ложка расхрабрилась, оттолкнула рыбок и пошла вприсядку:
Эх, калина, ты, малина,
Черная смородина... И-и-их!
- Эх! - Рыбка-тубан рванула на себе чешую так, что чешуйки полетели серебряными блестками, и прыгнула с этажерки на пол да стала выделывать кренделя - и чечетку отбивать, и пошла вприсядку, и через голову, и плавниками хлопала, да еще подпевала:
Березничек кустовой,
Осинничек листовой...
И мы хлопали в ладоши, отбивая ногами. Там-да-ритата-там! Там-да-рим-пам-па-пам!
И пошло веселье, пошла гулянка на всю ночь.
МЫ РАССТАЕМСЯ С ОСЛИКОМ
Рано утром, когда еще только светало, из дома шумной компанией вывалились медузы, рыбки и Морской Конек.
- Ну чего? Давайте прощаться, - сказал Морской Конек.
Рыбка-губан все притопывала и пришлепывала хвостиком.
- Приезжайте еще, дорогие гости, - говорила она. - Попоем вместе. Ох и певуньи у нас есть, прямо заслушаешься! Это медузы не поют, больше поесть любят, а рыбкито ох как славно поют!
- А у нас тоже в деревне... Э-э-э-ха-ха! - смеялась Ложка. Три-та-тушки, три-та-та! И-и-их!
- Собирайтесь! Собирайтесь! - торопил Морской Конек. - Дорога не ближняя.
- Да ты погоди! - смеялась Ложка. - Не суетись ты, господи боже мой!
Ослик тоже вышел нас провожать. Торопун-Карапун подошел к нему.
- Если что будет нужно, - сказал он, - мы всегда поможем.
Ослик кивнул.
- Все будет хорошо, - сказал Торопун-Карапун. - Теперь тебя никто не посмеет обидеть.
- Садитесь! Садитесь! - торопил Морской Конек. - А я сзади поскачу.
У порога ждали длинномордые рыбы-тунцы.
Мы уселись верхом на тунцов. Я успел погладить упрямого Ослика. Шерстка у него была мягкой и теплой.
- Как хорошо, что мы встретились. Ослик! - шепнул я. - Мы тебя не забудем!
- Я тебя тоже. И Торопуна, - сказал Ослик.
Мимо меня промчались Торопун-Карапун, Цыпленок, Солдатик и Ложка. Мой тунец рванулся вслед за ними.
Дорогу нам показывала Рыбка-кормчий. Мы быстро уходили все глубже в море. Еще только светало, а мы летели в темноту, будто назад - в ночь. Ложка, ехавшая впереди меня, оглянулась и крикнула:
- А ничего погуляли! Губан этот здорово отплясывал! - она засмеялась. - "Березничек кустовой, осинничек листовой..."
Я сильнее сжал коленями своего тунца. Тунец рванулся вперед, обогнал Ложку, Солдатика и стал приближаться к большому тунцу Торопуна-Карапуна. Торопун-Карапун заметил это слишком поздно. Я вырвался вперед.
- Догоняй! - крикнул я.
Мне стало весело. Глаза Торопуна-Карапуна заблестели.
- Алеро! Алеро! - крикнул он на языке, который только что придумал.
И тунец его понял. И прибавил скорость. И начались гонки.
Дж-ж-ж-жжжих! - это в вихре промчался мимо меня Солдатик.
- Ха-ха! Счастливо оставаться! - мимо пронеслась Ложка, обдав меня волной.
Дж-ж-жх-жих! - промчался мимо меня Торопун-Карапун.
- Эй-эй! Поднажми! - подбадривал я своего тунца.
Но что это? Меня обгонял Цыпленок. Даже Цыпленок обгонял меня.
- Э-эй! Прибавь хоть чуточку скорости! Мы ведь почти ползем!
Мой тунец все отставал и отставал. И я понял. Я вдруг понял: ведь я тяжелее их! Ведь я дяденька. И мне ли угнаться за ними...
- Тише! Прошу вас, потише! - простонал, задыхаясь, Морской Конек. Он с трудом поспевал за нами.
- Действительно, зачем нам спешить? - сказал я, притормаживая своего тунца. - А далеко ли еще до городка?
- До ночи не успеем, - сказал Морской Конек. - Придется переночевать в пути.
В ГЛУХОМ ЛЕСУ
Мы мчались на своих тунцах в полной тишине. В поле, мимо которого мы ехали, беззвучно покачивались водоросли. Неподалеку был лес, но оттуда не слышно было птиц.
- Глуховато у вас, - сказал я Морскому Коньку, невольно переходя на шепот.
- Такое время года.
В этих лесах, подумал я, нет рыжих белочек. Они не раскачиваются на ветках, не строят домиков, не собирают шишек. Зайцы не оставляют следов на дорожках. Потому что нет зайцев в этих лесах, нет птиц. Вот и тихо.
Мы проехали мимо деревни, где жили морские звезды. Но и здесь не слышалось ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Скоро на нашем столе не осталось ни одной маленькой, ни одной даже крошечной котлетки.
Тра-та-та! Тра-та-та! Та-та-та-та! - затрубили во дворце.
- Это значит - надо ложиться спать, - сказал Морской Конек. - Это значит - утро вечера мудренее.
СРАЖЕНИЕ
Утром я проснулся оттого, что у меня в ногах завозился Цыпленок. Я открыл глаза и увидел, что я еще в домике Ослика. Но хозяина не было. Торопун-Карапун сидел и смотрел телевизор. Рядом с ним примостились рыбки.
- Доброе утро! - сказал я шепотом. - А где Солдатик? Где Ложка?
- Солдатик охраняет дом, а Ложка еще спит, - тоже шепотом ответил Торопун-Карапун. - И во дворце все спят.
Я оделся и сел радом с Торопуном-Карапуном. И во дворце, и на всем острове никто еще не просыпался.
- Я хочу ее увидеть... - прошептал Торопун-Карапун.
Вдруг во дворце открылась маленькая калитка, и вышла Принцесса. Она побежала по улице прямо к морю. Зачерпнула рукой воду, вымыла свое белое лицо и осталась стоять у берега. Она тихо запела:
Ты заря ль моя, зорюшка,
Солнышко восхожее,
Ай люди-полюли, ой восхожее!
От звука ее голоса в руках у нее появлялись цветы.
Ай, желтые,
Люди, розовые,
Полюли, голубые,
Ой, красные!
Принцесса помахала цветами и бросила их в воду:
- Ай люли-полюли, ой, плывите!..
Из воды показался Ослик.
- Ну, чего ты упрямишься? - сказала она. - Почему ты не идешь на берег?
- Не хочу, - качнул головой Ослик. - Мне отсюда слышно. Спой еще песню тети Наташи.
- Про солнышко?
- Ага...
- А ты подойди поближе.
- Вот еще...
- Ты всегда был упрямым Осликом. Помнишь, сколько раз раньше я просила тебя: сойди, пожалуйста, с коврика, будем играть вместе на полу. А ты не хотел.
- Потому что ты важничала. Подумаешь, Прынцесса в красных сапожках. Не люблю, когда важничают.
- Не Прынцесса, а Принцесса. И вовсе я не важничаю.
Ослик упрямо помотал головой.
- Ну хорошо, хорошо. Я спою тебе песенку тети Наташи про солнышко.
И Принцесса сняла с головы красный платочек, распустила русую косу с голубыми ленточками и тихонько запела:
Ах ты солнышко восхожее,
Высоко всходило,
Далеко светило,
Через лес да поле,
Через сине море.
Ай-лейлен-ка,
Сполелеика,
Сине море...
- Ослик, выходи из сине моря, выходи на берег. Помнишь, как тетя Наташа говорила: "Что ты, малышка, закручинился?" Это она про тебя говорила, когда ты еще висел на коврике. Не упрямься, приходи скакать на бережок. Ну, подними же свое розовое копытце! Выходи!
Ослик вздохнул.
- Я ж на тебя не кричу, - просила Принцесса, - я ж тебя ласково зову. Ослик! Глупенький-Глупышкин... Самый глупый Ослик на свете!
Глаза Принцессы заблестели от слез. На экране телевизора замелькали какие-то пятна и полоски.
- Телевизор! Телевизор испортился! - закричали рыбки.
- Я сейчас исправлю, - сказал Торопун-Карапун.
Он так волновался, что перепутал колесики. Но вот наконец он повернул нужное колесико, мы все прильнули к экрану и увидели, как Ослик, переступая копытцами, приближается к берегу, на котором стоит Принцесса. Торопун-Карапун улыбался. Он был рад за маленького Ослика и Принцессу. И мы все тоже были очень рады.
И вдруг над дворцом разнеслось:
Бам-тарам-барам!
Бум-турум-бурум!
От каждого звука трубы рождался солдатик. Он брал ружье и бежал строиться около дворца. Солдат становилось все больше и больше. Из дворцового окна высунулся сам Бим-Борин-Бим с трубой. Он громко трубил. И солдат становилось еще больше. Они запрудили дворцовую площадь и соседние улицы. На солдат смотрели Принцесса и Ослик.
- Ой, солдаты! - вскрикнула Принцесса. - Это за тобой! Бим-Борин-Бим идет на тебя войной. Но я-то ничего не знала. Я, честное слово, ничего не знала. Ты мне веришь, Ослик?
Ослик ничего не сказал. Повернулся и опять скрылся в море.
Принцесса заплакала.
Солдаты уже построились. Впереди встал сам БимБорин-Бим. Он вытащил из ножен саблю, взмахнул ею, и солдаты двинулись к морю.
- А ну, песню! - скомандовал Бим-Борин-Бим.
Солдаты грянули песню:
Будем в ратниках ходить!
Эй-я! Ой-я!
Будем головы рубить!
Эй-я! Ой-я!
И в такт песне Бим-Борин-Бим размахивал трубой и саблей. А на берету сидела Принцесса и плакала, закрыв руками лицо.
- НУ, СЕЙЧАС Я ИМ ПОКАЖУ! - крикнул вдруг Торопун-Карапун. - СЕЙЧАС ОНИ УВИДЯТ ОСЛИКА. Я ИМ ПОКАЖУ ТАКОГО ОСЛИКА!
Торопун-Карапун выбежал из дома. Выбежал и вдруг... Что это такое? Я едва узнал Торопуна-Каралуна - он вырос и стал огромным, как Гулливер, даже еще больше! Голова его упиралась в облака, а весь остров под ним, поля и леса, дворец и солдаты стали маленькими-маленькими, даже трудно их было разглядеть.
Я очень разволновался. Я вспомнил вдруг Ташино из далекого моего детства, вспомнил друга Витю и наш ночной разговор у горящей печки... Но вспоминать было некогда, потому что Торопун-Карапун, размахивая руками, двинулся на войско Бим-Борин-Бима.
- Уходите отсюда! - загремел он, и от голоса его содрогнулся весь остров.
Я никогда не видел, как Торопун-Карапун сердится. А сейчас он сердился. Солдаты бросали ружья и превращались в звуки, только очень жалобные звуки:
Бем-пропал солдатик,
Тем - пропал второй,
Рум-третий,
Эрум-турум-бурум - четвертый, пятый, шестой...
- Ура! - крикнули Ложка и Цыпленок. Оказывается. Ложка уже проснулась, и они оба тоже смотрели телевизор.
- Я вам не позволю обижать Ослика! - гремел над морем голос Торопуна-Карапуна. - Оставьте Ослика и Принцессу в покое навсегда!
И от этого страшного голоса Бим-Борин-Бим выронил свою трубу и саблю. Торопун-Карапун дунул, и труба и сабля покатились в море. А в окне дворца появилось испуганное лицо Главного Управителя. Он дернул за веревочку, и весь остров ушел вглубь.
Остались только на воде цветы - те цветы, что бросила Принцесса.
Желтые. Розовые. Голубые. Красные.
Но скоро их тоже не стало видно, потому что ветер прогнал их. И телевизор погас.
ВЕСЕЛЬЕ В ДОМЕ У ОСЛИКА
Торопун-Карапун еще не успел возвратиться в домик Ослика, а там уж набилось полно народа: рыбки всевозможных окрасок, рачки и, конечно. Морской Конек.
- Рассаживайтесь! Рассаживайтесь! - командовал Морской Конек так, точно это был его собственный дом. - Сейчас он придет, наш славный победитель.
Но вошел Ослик. Он грустно посмотрел на то, что творилось в его доме, и ничего не сказал. Ничего не сказал, даже когда Морской Конек, чтоб лучше видеть, стал ногами на его постель, а на его подушке устроилась большая толстая каракатица. А на столе разлеглись рыбки-бониты; в чернильнице сидел небольшой осьминог, в его любимом кресле развалилась медуза, а на этажерке прыгала рыбкагубан.
- Ну, ты доволен? - кричал Морской Конек, подскакивая на кровати. Как Торопун-Карапун здорово их, а? Он как крикнул, а они как затряслись! Ой, ха-ха! А ты чего молчишь, Ослик?
- Он потерял голову от счастья, - смеялись рыбки.
В это время дверь открылась, и вошел Торопун-Карапун. И мы все: и я, и Ложка, и Солдатик, и все рыбки, и, конечно же. Морской Конек - закричали:
- Ура-а-а!
Я смотрел на Торопуна-Карапуна. Он смущенно улыбался.
- Ура-а-а! Ура-а-а!
- Да бросьте вы в самом деле, - пробормотал Торопун-Карапун, стараясь незаметно пробраться в угол.
- Он победам Бим-Борин-Бима! - уже не кричал, а хрипел Морской Конек. - Ие-го-го-го!
- Да что вы раскричались, - сконфуженно проговорил Торопун-Карапун, я и не воевал. Я просто сказал, чтоб они уходили и не обижали Ослика.
- Ие-го-го-го! - ржал Морской Конек, как настоящий большой конь, и подскакивал на кровати.
- Хватит в конце концов! - начал сердиться ТоропунКарапун. - И потом, нам уже пора в путь.
И сразу наступила тишина. Я смотрел на Торопуна-Карапуна и думал: какой он все-таки хороший мальчик. Не всякий взрослый сумеет так вести себя.
- Нет, - сказал Морской Конек, - нет, Торопун-Карапун, мы так не отпустим вас. Мы покажем вам самое прекрасное, что есть в нашем сказочном море! - И он крикнул рыбкам: - А что в море самое прекрасное?
- Да, что самое прекрасное? - откликнулась с этажерки рыбка-губан и хлопнула хвостом. - Городок все хвалят. Шоколадный все хвалят.
- А далеко ли городок? - спросил Морской Конек.
- Он под лесом-лесом-лесом, под зелененьким, - запела рыбка-губан.
- А хорош ли городок?
- Хорош! Хорош! - зашумели рыбки.
А рыбка-губан с поклоном сказала:
- Просим вас, дорогой Торопун-Карапун, посетить наш Шоколадный городок.
- Просим! Просим! - закричали рыбки и тоже поклонились. - Уж не обидьте, пожалуйста! Уважьте, уважьте!
Торопун-Карапун поглядел на меня, я - на него, и мы без слов поняли друг друга. Я достал из нагрудного кармана сложенную вчетверо карту, а Торопун-Карапун карандашом обвел на ней точку, под которой было написано: "Шоколадный городок".
- Мы принимаем приглашение! - весело сказал он. - Спасибо!
- Ура! - отозвались рыбки. - Ура-а-а!
Рыбка-губан подпрыгнула от радости до потолка и запела:
А кто у нас лебедин?
Торопуша-лебедин!
Карапуша-лебедин!
И тут наша Ложка расхрабрилась, оттолкнула рыбок и пошла вприсядку:
Эх, калина, ты, малина,
Черная смородина... И-и-их!
- Эх! - Рыбка-тубан рванула на себе чешую так, что чешуйки полетели серебряными блестками, и прыгнула с этажерки на пол да стала выделывать кренделя - и чечетку отбивать, и пошла вприсядку, и через голову, и плавниками хлопала, да еще подпевала:
Березничек кустовой,
Осинничек листовой...
И мы хлопали в ладоши, отбивая ногами. Там-да-ритата-там! Там-да-рим-пам-па-пам!
И пошло веселье, пошла гулянка на всю ночь.
МЫ РАССТАЕМСЯ С ОСЛИКОМ
Рано утром, когда еще только светало, из дома шумной компанией вывалились медузы, рыбки и Морской Конек.
- Ну чего? Давайте прощаться, - сказал Морской Конек.
Рыбка-губан все притопывала и пришлепывала хвостиком.
- Приезжайте еще, дорогие гости, - говорила она. - Попоем вместе. Ох и певуньи у нас есть, прямо заслушаешься! Это медузы не поют, больше поесть любят, а рыбкито ох как славно поют!
- А у нас тоже в деревне... Э-э-э-ха-ха! - смеялась Ложка. Три-та-тушки, три-та-та! И-и-их!
- Собирайтесь! Собирайтесь! - торопил Морской Конек. - Дорога не ближняя.
- Да ты погоди! - смеялась Ложка. - Не суетись ты, господи боже мой!
Ослик тоже вышел нас провожать. Торопун-Карапун подошел к нему.
- Если что будет нужно, - сказал он, - мы всегда поможем.
Ослик кивнул.
- Все будет хорошо, - сказал Торопун-Карапун. - Теперь тебя никто не посмеет обидеть.
- Садитесь! Садитесь! - торопил Морской Конек. - А я сзади поскачу.
У порога ждали длинномордые рыбы-тунцы.
Мы уселись верхом на тунцов. Я успел погладить упрямого Ослика. Шерстка у него была мягкой и теплой.
- Как хорошо, что мы встретились. Ослик! - шепнул я. - Мы тебя не забудем!
- Я тебя тоже. И Торопуна, - сказал Ослик.
Мимо меня промчались Торопун-Карапун, Цыпленок, Солдатик и Ложка. Мой тунец рванулся вслед за ними.
Дорогу нам показывала Рыбка-кормчий. Мы быстро уходили все глубже в море. Еще только светало, а мы летели в темноту, будто назад - в ночь. Ложка, ехавшая впереди меня, оглянулась и крикнула:
- А ничего погуляли! Губан этот здорово отплясывал! - она засмеялась. - "Березничек кустовой, осинничек листовой..."
Я сильнее сжал коленями своего тунца. Тунец рванулся вперед, обогнал Ложку, Солдатика и стал приближаться к большому тунцу Торопуна-Карапуна. Торопун-Карапун заметил это слишком поздно. Я вырвался вперед.
- Догоняй! - крикнул я.
Мне стало весело. Глаза Торопуна-Карапуна заблестели.
- Алеро! Алеро! - крикнул он на языке, который только что придумал.
И тунец его понял. И прибавил скорость. И начались гонки.
Дж-ж-ж-жжжих! - это в вихре промчался мимо меня Солдатик.
- Ха-ха! Счастливо оставаться! - мимо пронеслась Ложка, обдав меня волной.
Дж-ж-жх-жих! - промчался мимо меня Торопун-Карапун.
- Эй-эй! Поднажми! - подбадривал я своего тунца.
Но что это? Меня обгонял Цыпленок. Даже Цыпленок обгонял меня.
- Э-эй! Прибавь хоть чуточку скорости! Мы ведь почти ползем!
Мой тунец все отставал и отставал. И я понял. Я вдруг понял: ведь я тяжелее их! Ведь я дяденька. И мне ли угнаться за ними...
- Тише! Прошу вас, потише! - простонал, задыхаясь, Морской Конек. Он с трудом поспевал за нами.
- Действительно, зачем нам спешить? - сказал я, притормаживая своего тунца. - А далеко ли еще до городка?
- До ночи не успеем, - сказал Морской Конек. - Придется переночевать в пути.
В ГЛУХОМ ЛЕСУ
Мы мчались на своих тунцах в полной тишине. В поле, мимо которого мы ехали, беззвучно покачивались водоросли. Неподалеку был лес, но оттуда не слышно было птиц.
- Глуховато у вас, - сказал я Морскому Коньку, невольно переходя на шепот.
- Такое время года.
В этих лесах, подумал я, нет рыжих белочек. Они не раскачиваются на ветках, не строят домиков, не собирают шишек. Зайцы не оставляют следов на дорожках. Потому что нет зайцев в этих лесах, нет птиц. Вот и тихо.
Мы проехали мимо деревни, где жили морские звезды. Но и здесь не слышалось ни звука.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16