Звезды молча открывали двери своих маленьких домов и удивленно смотрели нам вслед.
Сразу за деревней дорога свернула к болоту - бесконечному и унылому. Впереди виднелась черная туча. Мой тунец сильно отстал.
- Эй! Подождите-е-е! - крикнул я.
И эхо глухо ответило:
"Ите...ите..."
Двигался я совсем уж медленно. Хвост моего тунца вяз в черной трясине. Дороги не было видно...
- Не отставайте! - прохрипел Морской Конек.
Говорить мне было трудно, и я только молча кивнул.
- Поднажмите еще немножко, - сипел Морской Конек. - Они нас подождут.
И правда, скоро я увидел Торопуна-Карапуна. Он сидел на своем тунце и ждал. "Какой заботливый наш капитан, - подумал я. - С таким не пропадешь".
Когда мы остановились, было уж совсем темно. Над лесом поднялась рыба-луна.
- Тут недалеко тропинка, - сказал Морской Конек. - Она ведет в ущелье. А там речка, пресная вода. Можно напиться вдосталь и отдохнуть. Только туда очень страшно спускаться.
- Как это - страшно? - удивился Торопун-Карапун. - Раз надо, значит, спустимся.
Мы отпустили своих тунцов, они махнули нам хвостами и поплыли назад, а мы все заскользили по тропинке вниз и скользили все быстрее и быстрее, пока не полетели куда-то в темноту и шлепнулись на что-то мягкое.
- Приехали! - сказал Морской Конек.
При свете рыбы-луны мы увидели, что находимся на полянке среди белых цветов. Одних только белых цветов. И вдруг что-то знакомое, страшно знакомое пахнуло на меня из моего детства. Я задрожал от волнения.
- Здесь, здесь! - закричал я. - Я помню эту поляну...
МЕШОК СО СТРАХАМИ
Глава, написанная только для храбрых маленьких ребят (те, кто боятся, не должны ее читать)
- Я помню эту поляну, - закричал я, - и эти белые цветы!
В то давнее, давнее время - это было еще задолго до войны - я жил в маленьком городке. Городок наш был такой маленький, что каждое утро кузнечики будили его своим звоном. Просыпаясь, я тут же бежал через овраг к старой колокольне. Крыша на колокольне была наполовину сорвана. И когда дул ветер, железо на крыше скрипело и стучало. На камнях разрушенной ограды росла трава.
В то лето было очень жарко. Я жил тогда у бабушки на самом краю города. По оврагу можно было выйти к кладбищу. Но я никогда не ходил - боялся. А ночами иногда шумели ливни. И мы плохо спали. Где-то рядом хлопало, и я догадывался, что, наверно, моя бабушка тоже боится. Самое страшное - это филин. Он жил на кладбище и прилетал оттуда. Садился на забор возле нашего дома и ухал.
"Бабушка, - шептал я, - я боюсь..."
Я забирался к ней в постель, а она гладила меня, приговаривая:
"Ну чего ты... Поспи до кузнечиков".
Но я не спал. Я всматривался в темноту, пока не уставали глаза. Было тихо. Ни один звук не нарушал тишины. Но я-то знал, что на кладбище, неподалеку от нас, есть черный дом с одним окном. Спиной к двери, скрючившись, сидит сам хозяин дома в очках на крючковатом носу и старыми, жилистыми руками перелистывает железные, ржавые страницы книга, и они стучат и скрипят, стучат и скрипят. А когда поднимается луна и желтый ее свет проникает в окошко, старик с треском захлопывает книгу и страшно так вздыхает: "Ух! Ух!" Я знал, кто этот старик. Филин. Он полетит к нашему дому.
"Бабушка! - звал я. - Бабушка!"
Однажды утром бабушка принесла мне большой холщовый мешок. Мешок хранил запах зерна и пыли.
"Вот, - сказала бабушка. - Спрячь в него все свои страхи".
"А скрипучие можно?"
"Все страхи спрячь: и ползучие, и летучие, и скрипучие тоже... Вот тебе завязочка. - И бабушка протянула мне толстую веревку. - Завяжи покрепче. Чтоб ни один страх не убежал".
Ночью я не спал.
Трам-чам! Трам-чам!..
Это калитка проскрипела или кто-то еще. Я схватил мешок и спрятал в него скрип.
"Ам-м-м! Бегурчимбо! Бегурчимбо! И у-уч-ч!" - раздался в саду чей-то крик.
И его я тоже спрятал в мешок.
"Ха-ха-ха! Мяо-ох-ох! Охо-хо-хо!"
Я держал мешок, и руки у меня дрожали.
"Ух-ух!.. Ух-ух!.."
Это филин стонет. Я спрятал и его сгон. Мешок сразу стал тяжелым. Я взвалил мешок на плечи и вышел из дома. Я хотел его закопать в огороде. Но это было слишком близко от дома. И я решил унести подальше.
Я почему-то не пошел в калитку, а перелез через забор и с мешком за плечами побежал по оврагу. Я решил пойти на кладбище и похоронить свой мешок. А когда я поднялся из оврага, то увидел поляну с белыми цветами.
- И вы бросили мешок на этой поляне? - спросил Торопун-Карапун, и глаза его стали большими и темными.
- Да. Я хорошо помню эти белые цветы. Здесь должен быть камень. Я спрятал мешок под камень. Но прежде чем хорошенько его завязать, я нашептал гуда все свои страхи, которые знал. Потом крепко-накрепко завязал мешок. А сам пустился бежать домой. И тогда первую ночь я спал спокойно. Даже кузнечики не разбудили меня.
- Вспомнил! - закричал Морской Конек. - Тут недалеко лежит один камень. Только он очень большой и тяжелый. Может, это тот камень? Я могу показать.
Но никто не тронулся с места. Тогда вперед выступил Торопун-Карапун.
- Пойдемте посмотрим, там ли он. У нас на карте есть мешок со страхами.
- А ты не боишься? - спросил я. - Вдруг мешок продырявился?
- Потому-то и надо посмотреть, - сказал ТоропунКарапун и шагнул в темноту.
МЫ НАХОДИМ МЕШОК СО СТРАХАМИ
Торопун-Карапун шагнул в темноту и не оглянулся. Он был уверен, что мы пойдем за ним. И мы пошли.
Мы шли без дороги. Вокруг нас, как мошки, вились рыбки-светлячки.
- Вот он, здесь! - крикнул Морской Конек.
Мы увидели огромный камень, поросший мхом. Торопун-Карапун с удивлением посмотрел на меня.
- Как же вы подняли тогда этот камень? - спросил он.
- Наверно, со страху, - сказал я.
Торопун-Карапун потер руки и подступил к камню. Мы все попятились. Вдруг сейчас с воем и визгом вырвутся страхи? Торопун-Карапун чуть побледнел, шумно вздохнул и навалился на камень плечом.
- Э-э-э-э! Тащите, если там что-нибудь есть! - прохрипел он. - Не бойтесь, я удержу.
Мы заглянули под камень. И ничего не увидели. Да и в темноте трудно было что-либо разглядеть.
- Ищите! - крикнул Торопун-Карапун глухим от натуга голосом.
Мы залезли под камень. Я стал щупать рукой. Стенки камня, мокрые и скользкие, нависли надо мной. Морской Конек нырнул под камень и тут же выскочил.
- Есть! Нашел! - крикнул он, размахивая маленьким мешочком.
Я удивился: такой маленький! А тогда, давно, в те давние времена, он мне казался большим и тяжелым.
- А ну посмотрите, что там, - сказала Ложка, на всякий случай отодвигаясь.
Торопун-Карапун опустил камень и облегченно вздохнул. Мы сели вокруг мешка. Рыбки-светлячки неслышно приблизились к нам.
- Я сам его развяжу, - громко сказал Торопун-Карапун. - А вы чуточку отойдите... Ото! Какая крепкая веревка.
- Это мне бабушка тогда дала, - сказал я.
- Слышите? - прошептала Ложка. - Вы послушайте только.
Мы нагнулись над мешком.
- Что это?
- Ой-ей-ей!..
- Там огонек горит!
- Ой, смотрите! Медведь идет...
Скрип... Скрип
Скрип... Скрип...
- Медведь на гору поднимается...
- Когда я был маленький, то очень боялся этой сказки.
- Какой?
- Про хромого медведя.
Скрип... Скрип...
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все села спят.
Все деревни спет,
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мою шерстку прядет,
Мое мясо варит...
- А вон дальше, где огонек горит, там маленький черный дом, видите?
- Да, видим.
- На крыше там трава растет. Шевелится трава. Это ЕГО дом.
- Филина, да?
- А чего это трава шевелится?
- Ветер, наверное.
"Ау-чи-ко-о-о! Гра-у-у! Э-у! Э-у!"
- Аэточто?
- Птица какая-нибудь.
"Ле-го-рр! Жик! Жик! Чжи!"
"Курш-ш-ш-ш! Курш-ш-ш-ш!"
- Скорей завяжите мешок! - крикнула Ложка. - Ой, матушки!
Торопун-Карапун взял веревку и начал перевязывать мешок. И тут вдруг раздалось:
- Ух-ух! Хо-хо-хо-хо... Меня выпустили! Меня выпустили!
Темные крылья ударили меня по лицу.
- Это Филин! Филин! - закричал я.
Но было поздно. Филин выпорхнул из мешка и улетел. И кругом опять стихло.
Торопун-Карапун отвалил камень. Морской Конек с мешком нырнул под камень, тут же выскочил, и ТоропунКарапун опустил камень.
- Пусть там лежит, - сказал Торопун-Карапун. - Только надо написать на камне, чтоб его никогда никто не трогал.
- Я сейчас позову рыбку-карандашик, - сказал Морской Конек. - Эй! Рыбка-карандашик!
Приплыла Рыбка-карандашик.
- Напиши, пожалуйста, рыбка-карандашик, чтобы малыши никогда не трогали этот камень, - сказал ТоропунКарапун.
- И чтоб большие, которые стали маленькими, - сказал я, - тоже никогда не трогали этот камень.
Мы подумали вместе, и вот что написала рыба-карандашик:
Дорогие малыши и взрослые, которые стали маленькими!
Под этим камнем лежит мешок. А в мешке живут страхи: ползучие, летучие и скрипучие. И пока вы не стронете камень, не развяжете мешок, вы можете ничего не бояться!
"Ух-ух! У-ух-ух!" - раздалось вдалеке.
Это кричал Филин.
- Ну ничего, - погрозил Торопун-Карапун. - Он еще нам попадется.
ПО ДОРОГЕ К ШОКОЛАДНОМУ ГОРОДКУ
С рассветом мы двинулись в путь. Как только мы поднялись из ущелья, удивительная картина предстала перед нами. Вдалеке сияли шоколадным блеском башни, остроконечные крыши домов и крепостная стена Шоколадного городка. Шоколадный городок был совсем уже недалеко.
И вдруг Торопун-Карапун приказал всем остановиться.
- А где же Цыпленок?
Действительно, Цыпленка не было с нами.
- Может, он потерялся?
- Как - потерялся? - вскричал Морской Конек. - Он еще ночью отправился в Шоколадный городок. Он, наверное, давно уже там. Он сказал мне, что так велел Торопун-Карапун.
- Я велел?! - удивился Торопун-Карапун. - Ну и хитрец! Ну и обжора! Раньше всех захотел попасть в Шоколадный городок!
Все же он был рад, что Цыпленок не пропал.
- Он все там съест, - забеспокоилась Ложка. - И стенки эти шоколадные... И городок-то весь осиротит - по стеночке разберет.
- Пойдемте скорее! - сказал Торопун-Карапун. - А то правда, как бы беды не вышло. Зря мы оставили наших лошадок-тунцов.
- Больше они не пригодятся, - сказал Морской Конек. - Дальше-то у нас дорога хорошая - шоколадное шоссе. А другой дороги нет к городку. Со всех сторон Шоколадного городка - Мармеладовое болото. Самое непроходимое болото в мире - ведь никто не сможет съесть столько мармелада. Нет, Шоколадный городок неприступен, к нему только одна дорога. Вот она. Идемте же скорее!
Мы встали на шоссе. И такое это оказалось прекрасное шоколадное шоссе - само заскользило, заскользило, и мы понеслись к воротам Шоколадного городка.
Великолепное ощущение шоколадного простора окружало нас. А какие там были прекрасные запахи! Я вдруг представил себя совсем маленьким, таким маленьким, каким был очень давно, еще до войны. И я сосу маленькую конфетку - называется "Коровка". И какой-то тоже маленький мальчишка подбегает ко мне и нахально, прямо изо рта, вырывает тянучку. Сует себе в рот и убегает. Пока я сообразил, что произошло, он уже далеко убежал.
Вот когда мне было обидно. Я тогда заплакал. Так я и потерял мою конфету, а уж дососать оставалось совсем немножко, совсем тощенькой, худенькой была моя "Коровка". И вот теперь, когда я стал взрослым дяденькой и у меня под ногами шуршит шоколадное шоссе, а совсем рядом вздыхает огромное Мармеладовое болото, мне все еще хочется поймать того мальчишку. Поймать и отнять у него мою конфету.
Шоссе круто взяло вверх, и мы подкатили к огромным шоколадным воротам. Здесь шоссе затормозило, и мы остановились.
Над воротами мы прочитали надпись, сделанную, наверное, недавно белым ванильным кремом:
"Дорогой Торопун-Карапун и его друзья! Добро пожаловать в наш прекрасный Шоколадный городок!"
- Ну вот и все, - сказал Морской Конек. - Мне пора. Дальше вы уж сами.
- Спасибо! - кивнул головой Торопун-Карапун. - И передавай привет Ослику!
Морской Конек крутанул хвостом:
- Счастливо! - и стал быстро удаляться.
- Море берет свое, - глубокомысленно сказала Ложка - Конек-то он конек, а все же морской...
Не успела она договорить, как шоколадные ворота заскрипели, отворились, и шоколадное шоссе бережно понесло нас в Шоколадный городок.
Часть третья
ШОКОЛАДНЫЙ ГОРОДОК И ТАШИНО
ЗНАКОМСТВО С ШОКОЛАДНЫМ ГОРОДКОМ
Ух, какие сладости окружали нас в Шоколадном городке!
Мы жили в огромном десятиярусном торте. Наверху, на крыше торта, круглый год цвели кремовые розы. Нам были отведены в торте три лучшие комнаты-люкс на третьем этаже, как повернешь на лестнице направо.
В комнате встретил нас - кто бы вы думали? - Цыпленок. Оказывается, он давно уже был тут и от скуки съел два шоколадных стола, миндальный стул с орехами и ножку от миндального дивана.
Но еще было довольно много хорошей мебели: сдобные кресла, диваны и кровати из пирожных буше с зефиром да еще два бисквитно-фруктовых телевизора, установленных в гостиной и в отдельной особенно сладкой комнате.
В этой сравнительно маленькой комнате, стены которой были заглазированы помадкой и фруктами, под самым потолком кружился ветер из сахарной пудры. И все время играла тихая музыка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Сразу за деревней дорога свернула к болоту - бесконечному и унылому. Впереди виднелась черная туча. Мой тунец сильно отстал.
- Эй! Подождите-е-е! - крикнул я.
И эхо глухо ответило:
"Ите...ите..."
Двигался я совсем уж медленно. Хвост моего тунца вяз в черной трясине. Дороги не было видно...
- Не отставайте! - прохрипел Морской Конек.
Говорить мне было трудно, и я только молча кивнул.
- Поднажмите еще немножко, - сипел Морской Конек. - Они нас подождут.
И правда, скоро я увидел Торопуна-Карапуна. Он сидел на своем тунце и ждал. "Какой заботливый наш капитан, - подумал я. - С таким не пропадешь".
Когда мы остановились, было уж совсем темно. Над лесом поднялась рыба-луна.
- Тут недалеко тропинка, - сказал Морской Конек. - Она ведет в ущелье. А там речка, пресная вода. Можно напиться вдосталь и отдохнуть. Только туда очень страшно спускаться.
- Как это - страшно? - удивился Торопун-Карапун. - Раз надо, значит, спустимся.
Мы отпустили своих тунцов, они махнули нам хвостами и поплыли назад, а мы все заскользили по тропинке вниз и скользили все быстрее и быстрее, пока не полетели куда-то в темноту и шлепнулись на что-то мягкое.
- Приехали! - сказал Морской Конек.
При свете рыбы-луны мы увидели, что находимся на полянке среди белых цветов. Одних только белых цветов. И вдруг что-то знакомое, страшно знакомое пахнуло на меня из моего детства. Я задрожал от волнения.
- Здесь, здесь! - закричал я. - Я помню эту поляну...
МЕШОК СО СТРАХАМИ
Глава, написанная только для храбрых маленьких ребят (те, кто боятся, не должны ее читать)
- Я помню эту поляну, - закричал я, - и эти белые цветы!
В то давнее, давнее время - это было еще задолго до войны - я жил в маленьком городке. Городок наш был такой маленький, что каждое утро кузнечики будили его своим звоном. Просыпаясь, я тут же бежал через овраг к старой колокольне. Крыша на колокольне была наполовину сорвана. И когда дул ветер, железо на крыше скрипело и стучало. На камнях разрушенной ограды росла трава.
В то лето было очень жарко. Я жил тогда у бабушки на самом краю города. По оврагу можно было выйти к кладбищу. Но я никогда не ходил - боялся. А ночами иногда шумели ливни. И мы плохо спали. Где-то рядом хлопало, и я догадывался, что, наверно, моя бабушка тоже боится. Самое страшное - это филин. Он жил на кладбище и прилетал оттуда. Садился на забор возле нашего дома и ухал.
"Бабушка, - шептал я, - я боюсь..."
Я забирался к ней в постель, а она гладила меня, приговаривая:
"Ну чего ты... Поспи до кузнечиков".
Но я не спал. Я всматривался в темноту, пока не уставали глаза. Было тихо. Ни один звук не нарушал тишины. Но я-то знал, что на кладбище, неподалеку от нас, есть черный дом с одним окном. Спиной к двери, скрючившись, сидит сам хозяин дома в очках на крючковатом носу и старыми, жилистыми руками перелистывает железные, ржавые страницы книга, и они стучат и скрипят, стучат и скрипят. А когда поднимается луна и желтый ее свет проникает в окошко, старик с треском захлопывает книгу и страшно так вздыхает: "Ух! Ух!" Я знал, кто этот старик. Филин. Он полетит к нашему дому.
"Бабушка! - звал я. - Бабушка!"
Однажды утром бабушка принесла мне большой холщовый мешок. Мешок хранил запах зерна и пыли.
"Вот, - сказала бабушка. - Спрячь в него все свои страхи".
"А скрипучие можно?"
"Все страхи спрячь: и ползучие, и летучие, и скрипучие тоже... Вот тебе завязочка. - И бабушка протянула мне толстую веревку. - Завяжи покрепче. Чтоб ни один страх не убежал".
Ночью я не спал.
Трам-чам! Трам-чам!..
Это калитка проскрипела или кто-то еще. Я схватил мешок и спрятал в него скрип.
"Ам-м-м! Бегурчимбо! Бегурчимбо! И у-уч-ч!" - раздался в саду чей-то крик.
И его я тоже спрятал в мешок.
"Ха-ха-ха! Мяо-ох-ох! Охо-хо-хо!"
Я держал мешок, и руки у меня дрожали.
"Ух-ух!.. Ух-ух!.."
Это филин стонет. Я спрятал и его сгон. Мешок сразу стал тяжелым. Я взвалил мешок на плечи и вышел из дома. Я хотел его закопать в огороде. Но это было слишком близко от дома. И я решил унести подальше.
Я почему-то не пошел в калитку, а перелез через забор и с мешком за плечами побежал по оврагу. Я решил пойти на кладбище и похоронить свой мешок. А когда я поднялся из оврага, то увидел поляну с белыми цветами.
- И вы бросили мешок на этой поляне? - спросил Торопун-Карапун, и глаза его стали большими и темными.
- Да. Я хорошо помню эти белые цветы. Здесь должен быть камень. Я спрятал мешок под камень. Но прежде чем хорошенько его завязать, я нашептал гуда все свои страхи, которые знал. Потом крепко-накрепко завязал мешок. А сам пустился бежать домой. И тогда первую ночь я спал спокойно. Даже кузнечики не разбудили меня.
- Вспомнил! - закричал Морской Конек. - Тут недалеко лежит один камень. Только он очень большой и тяжелый. Может, это тот камень? Я могу показать.
Но никто не тронулся с места. Тогда вперед выступил Торопун-Карапун.
- Пойдемте посмотрим, там ли он. У нас на карте есть мешок со страхами.
- А ты не боишься? - спросил я. - Вдруг мешок продырявился?
- Потому-то и надо посмотреть, - сказал ТоропунКарапун и шагнул в темноту.
МЫ НАХОДИМ МЕШОК СО СТРАХАМИ
Торопун-Карапун шагнул в темноту и не оглянулся. Он был уверен, что мы пойдем за ним. И мы пошли.
Мы шли без дороги. Вокруг нас, как мошки, вились рыбки-светлячки.
- Вот он, здесь! - крикнул Морской Конек.
Мы увидели огромный камень, поросший мхом. Торопун-Карапун с удивлением посмотрел на меня.
- Как же вы подняли тогда этот камень? - спросил он.
- Наверно, со страху, - сказал я.
Торопун-Карапун потер руки и подступил к камню. Мы все попятились. Вдруг сейчас с воем и визгом вырвутся страхи? Торопун-Карапун чуть побледнел, шумно вздохнул и навалился на камень плечом.
- Э-э-э-э! Тащите, если там что-нибудь есть! - прохрипел он. - Не бойтесь, я удержу.
Мы заглянули под камень. И ничего не увидели. Да и в темноте трудно было что-либо разглядеть.
- Ищите! - крикнул Торопун-Карапун глухим от натуга голосом.
Мы залезли под камень. Я стал щупать рукой. Стенки камня, мокрые и скользкие, нависли надо мной. Морской Конек нырнул под камень и тут же выскочил.
- Есть! Нашел! - крикнул он, размахивая маленьким мешочком.
Я удивился: такой маленький! А тогда, давно, в те давние времена, он мне казался большим и тяжелым.
- А ну посмотрите, что там, - сказала Ложка, на всякий случай отодвигаясь.
Торопун-Карапун опустил камень и облегченно вздохнул. Мы сели вокруг мешка. Рыбки-светлячки неслышно приблизились к нам.
- Я сам его развяжу, - громко сказал Торопун-Карапун. - А вы чуточку отойдите... Ото! Какая крепкая веревка.
- Это мне бабушка тогда дала, - сказал я.
- Слышите? - прошептала Ложка. - Вы послушайте только.
Мы нагнулись над мешком.
- Что это?
- Ой-ей-ей!..
- Там огонек горит!
- Ой, смотрите! Медведь идет...
Скрип... Скрип
Скрип... Скрип...
- Медведь на гору поднимается...
- Когда я был маленький, то очень боялся этой сказки.
- Какой?
- Про хромого медведя.
Скрип... Скрип...
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все села спят.
Все деревни спет,
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мою шерстку прядет,
Мое мясо варит...
- А вон дальше, где огонек горит, там маленький черный дом, видите?
- Да, видим.
- На крыше там трава растет. Шевелится трава. Это ЕГО дом.
- Филина, да?
- А чего это трава шевелится?
- Ветер, наверное.
"Ау-чи-ко-о-о! Гра-у-у! Э-у! Э-у!"
- Аэточто?
- Птица какая-нибудь.
"Ле-го-рр! Жик! Жик! Чжи!"
"Курш-ш-ш-ш! Курш-ш-ш-ш!"
- Скорей завяжите мешок! - крикнула Ложка. - Ой, матушки!
Торопун-Карапун взял веревку и начал перевязывать мешок. И тут вдруг раздалось:
- Ух-ух! Хо-хо-хо-хо... Меня выпустили! Меня выпустили!
Темные крылья ударили меня по лицу.
- Это Филин! Филин! - закричал я.
Но было поздно. Филин выпорхнул из мешка и улетел. И кругом опять стихло.
Торопун-Карапун отвалил камень. Морской Конек с мешком нырнул под камень, тут же выскочил, и ТоропунКарапун опустил камень.
- Пусть там лежит, - сказал Торопун-Карапун. - Только надо написать на камне, чтоб его никогда никто не трогал.
- Я сейчас позову рыбку-карандашик, - сказал Морской Конек. - Эй! Рыбка-карандашик!
Приплыла Рыбка-карандашик.
- Напиши, пожалуйста, рыбка-карандашик, чтобы малыши никогда не трогали этот камень, - сказал ТоропунКарапун.
- И чтоб большие, которые стали маленькими, - сказал я, - тоже никогда не трогали этот камень.
Мы подумали вместе, и вот что написала рыба-карандашик:
Дорогие малыши и взрослые, которые стали маленькими!
Под этим камнем лежит мешок. А в мешке живут страхи: ползучие, летучие и скрипучие. И пока вы не стронете камень, не развяжете мешок, вы можете ничего не бояться!
"Ух-ух! У-ух-ух!" - раздалось вдалеке.
Это кричал Филин.
- Ну ничего, - погрозил Торопун-Карапун. - Он еще нам попадется.
ПО ДОРОГЕ К ШОКОЛАДНОМУ ГОРОДКУ
С рассветом мы двинулись в путь. Как только мы поднялись из ущелья, удивительная картина предстала перед нами. Вдалеке сияли шоколадным блеском башни, остроконечные крыши домов и крепостная стена Шоколадного городка. Шоколадный городок был совсем уже недалеко.
И вдруг Торопун-Карапун приказал всем остановиться.
- А где же Цыпленок?
Действительно, Цыпленка не было с нами.
- Может, он потерялся?
- Как - потерялся? - вскричал Морской Конек. - Он еще ночью отправился в Шоколадный городок. Он, наверное, давно уже там. Он сказал мне, что так велел Торопун-Карапун.
- Я велел?! - удивился Торопун-Карапун. - Ну и хитрец! Ну и обжора! Раньше всех захотел попасть в Шоколадный городок!
Все же он был рад, что Цыпленок не пропал.
- Он все там съест, - забеспокоилась Ложка. - И стенки эти шоколадные... И городок-то весь осиротит - по стеночке разберет.
- Пойдемте скорее! - сказал Торопун-Карапун. - А то правда, как бы беды не вышло. Зря мы оставили наших лошадок-тунцов.
- Больше они не пригодятся, - сказал Морской Конек. - Дальше-то у нас дорога хорошая - шоколадное шоссе. А другой дороги нет к городку. Со всех сторон Шоколадного городка - Мармеладовое болото. Самое непроходимое болото в мире - ведь никто не сможет съесть столько мармелада. Нет, Шоколадный городок неприступен, к нему только одна дорога. Вот она. Идемте же скорее!
Мы встали на шоссе. И такое это оказалось прекрасное шоколадное шоссе - само заскользило, заскользило, и мы понеслись к воротам Шоколадного городка.
Великолепное ощущение шоколадного простора окружало нас. А какие там были прекрасные запахи! Я вдруг представил себя совсем маленьким, таким маленьким, каким был очень давно, еще до войны. И я сосу маленькую конфетку - называется "Коровка". И какой-то тоже маленький мальчишка подбегает ко мне и нахально, прямо изо рта, вырывает тянучку. Сует себе в рот и убегает. Пока я сообразил, что произошло, он уже далеко убежал.
Вот когда мне было обидно. Я тогда заплакал. Так я и потерял мою конфету, а уж дососать оставалось совсем немножко, совсем тощенькой, худенькой была моя "Коровка". И вот теперь, когда я стал взрослым дяденькой и у меня под ногами шуршит шоколадное шоссе, а совсем рядом вздыхает огромное Мармеладовое болото, мне все еще хочется поймать того мальчишку. Поймать и отнять у него мою конфету.
Шоссе круто взяло вверх, и мы подкатили к огромным шоколадным воротам. Здесь шоссе затормозило, и мы остановились.
Над воротами мы прочитали надпись, сделанную, наверное, недавно белым ванильным кремом:
"Дорогой Торопун-Карапун и его друзья! Добро пожаловать в наш прекрасный Шоколадный городок!"
- Ну вот и все, - сказал Морской Конек. - Мне пора. Дальше вы уж сами.
- Спасибо! - кивнул головой Торопун-Карапун. - И передавай привет Ослику!
Морской Конек крутанул хвостом:
- Счастливо! - и стал быстро удаляться.
- Море берет свое, - глубокомысленно сказала Ложка - Конек-то он конек, а все же морской...
Не успела она договорить, как шоколадные ворота заскрипели, отворились, и шоколадное шоссе бережно понесло нас в Шоколадный городок.
Часть третья
ШОКОЛАДНЫЙ ГОРОДОК И ТАШИНО
ЗНАКОМСТВО С ШОКОЛАДНЫМ ГОРОДКОМ
Ух, какие сладости окружали нас в Шоколадном городке!
Мы жили в огромном десятиярусном торте. Наверху, на крыше торта, круглый год цвели кремовые розы. Нам были отведены в торте три лучшие комнаты-люкс на третьем этаже, как повернешь на лестнице направо.
В комнате встретил нас - кто бы вы думали? - Цыпленок. Оказывается, он давно уже был тут и от скуки съел два шоколадных стола, миндальный стул с орехами и ножку от миндального дивана.
Но еще было довольно много хорошей мебели: сдобные кресла, диваны и кровати из пирожных буше с зефиром да еще два бисквитно-фруктовых телевизора, установленных в гостиной и в отдельной особенно сладкой комнате.
В этой сравнительно маленькой комнате, стены которой были заглазированы помадкой и фруктами, под самым потолком кружился ветер из сахарной пудры. И все время играла тихая музыка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16