Все остальные убеждены, что это самый НАСТОЯЩИЙ Центр по прикладной
психотронике. Все, кому, конечно, положено иметь такие
убеждения. А если Герострат неглуп, а он неглуп, то должен
понимать, что похищение исполнителя опять же ничего ему
не даст, а на руководителя попробуй-ка выйди. Так что, Борис
Анатольевич, с этой стороны мы тоже защищены.
- Поздравляю, - сказал я, отметив для себя упоминание
о двоих "из высшего руководства ФСК".
- Какие-нибудь еще есть вопросы? - вежливо спросил Сифоров.
- Вопросов больше нет.
- Тогда пойдемте, я покажу вам центр управления нашей
мышеловкой.
Мы вышли из комнаты, и я обнаружил, что теперь коридор
пуст, хотя из-за дверей продолжал доноситься звук бубнящих
голосов и механический стрекот машинок.
- Как вам звуковое оформление? Магнитофонная запись. Предназначена
для посторонних ушей.
- Превосходно, - не удивился я. - Только, мне кажется, здесь
вы перегибаете палку. Это уже лишнее.
- Не скажите, Борис Анатольевич. Чему нас учит социалистический
реализм? Изображать действительность такой, какой ее
хотят видеть вышестоящие инстанции.
Что ж, отметил я, он шутит? Видно, все-таки поднялось у
человека настроение в связи с маленькой над моим скепсисом победой.
Мы неспешно поднялись на пятый этаж. Такой же коридор,
окно в том конце, окно в этом конце, одинаковые, как двойняшки,
двери. На двери кабинета, к которому привел нас Сифоров
висела простенькая табличка: "Вычислительный центр".
- Прошу, - сказал капитан, открывая дверь.
Снаружи она отличалась лишь этой непритязательной табличкой,
но здесь, за ней, оказался узкий тамбур, заканчивающийся
еще одной дверью: огромной, из сплошной стали, на невероятных
размеров петлях. Нечто похожее, пожалуй, можно
встретить на подводных лодках, или в каком-нибудь правительственном
бункере, построенном на случай ядерной войны.
Наверху в этом закутке между дверьми была закреплена
миниатюрная видеокамера. Я увидел, как она чуть заметно повернулась
на вертикальном удерживающем ее штоке, объектив
слепо уставился на нас. Сифоров тоже взглянул туда и помахал
рукой.
- Открывай, Пончик, открывай, свои, - пробормотал он.
Дверь с громким лязгом приоткрылась. Сифоров не без усилия
толкнул ее. Мы вошли в комнату, жмурясь от яркого света.
Это помещение было гораздо просторнее комнаты-"пустышки".
Окна были плотно зашторены, и в полную мощность работали лампы
дневного света. В центре помещения пребывало громоздкое устройство,
и еще какие-то металлические ящики вдоль стен, а на
полу - ковром переплетение кабелей, подсоъединенным разъемами
к центральному устройству; еще несколько пучков кабелей в разных
местах уходили в стены. За устройством - шкаф, облицованный
десятками десятками телевизионных экранов с четкими цветными
изображениями вестибюля и знакомых нам коридоров плюс дисплей
мудреного компьютера, на котором высвечивались одна за
другой яркие цветные схемы - сидел на вращающемся кресле маленький
круглый розовощекий субъект в грязноватой майке, которая
была ему не по плечу, а потому открывала взорам всех
желающих белый круглый животик, и поношенные трикотажные штаны.
Субъект левой рукой почесывал живот, а правой - вытягивал
из огромной коробки одну за другой шоколадные конфеты, лишь
время от времени отвлекаясь на то, чтобы отстучать на клавиатуре
компьютера загадочную комбинацию символов.
В комнате было из кого выбирать: у миниатюрного холодильника,
в дальнем конце, расположились еще двое гражданских, потягивающих
лениво "фанту" из высоких запотевших бокалов - но
я сразу догадался, кого здесь Сифоров называет "Пончиком".
Субъект по прозвищу Пончик развернулся вместе с креслом, встал
и пошел, протягивая на ходу вымазанные шоколадом пальцы.
Сифоров в ответ руки не подал, а даже несколько отшатнулся.
Субъект остановился и приготовился, видимо, уже обидеться,
но тут сообразил и старательно вытер пальцы о свои трикотажные
штаны. После чего снова полез к Сифорову с рукопожатиями, и
неистовому капитану ничего не оставалось другого, как ответить
на них. Правда, с чрезвычайно болезненной улыбкой на лице.
Субъект по прозвищу Пончик долго тряс ему руку, а "гражданские"
в углу откровенно весилились, наблюдая происходящее.
Сразу стало ясно, что субъект этот не просто так сам себе
субъект, а еще и объект всеобщих насмешек, а все поступки и
привычки его давно уже - притча во языцех сотрудников ФСК.
- Пончанов Константин, - представил нам субъекта Сифоров. - Наш
местный гений. А это, познакомься, Костя, наши консультанты:
Борис Орлов и Марина Кэйбот.
Мне Пончанов пожал руку - пальцы у него все же были липкие - а
к Марине самым непринужденным образом полез целоваться.
Марина с испугом отпрянула.
- Полегче, Пончик, - осадил "гения" Сифоров. - Марина - человек
западный, там у них лобызаться при встрече не принято.
Пончанов остановился и тут же затараторил, прижимая
руки руки груди, с выражением совершеннейшего отчаяния на
пухленькой своей физиономии:
- Извините, извините меня, Марина. Не был осведомлен,
предупрежден, поставлен в известность. Но очень-очень-очень
рад с вами познакомиться. Марина, говорите, вас зовут? Очень - очень-чень
рад.
В знак примирения Марина протянула ему руку, и Пончик
на радостях ее едва не облобызал. Под его восторженное верещание
Марина поспешила высвободиться.
Что-то начал я уставать от новых знакомств, подумал я,
наблюдая эту сцену. Хотя, как говорится, не имей сто рублей,
а имей сто друзей. При условии, если это НАСТОЯЩИЕ друзья,
а рубли еще не сожраны сегодняшней инфляцией.
- Давай, Пончик, показывай гостям свое хозяйство, - распорядился
Сифоров.
Пончанов немедленно засуетился.
- Да-да, проходите, пожалуйста. Не желаете ли конфет,
Марина? Очень-очень-очень вкусные конфеты. Вот здесь у нас
оборудован центр управления всем этим барахлом. Каждый
уровень подконторолен, каждый уровень просматривается. Но
барахло барахлом остается, как его не назови. Вы со мной
согласны, Марина? Очень-очень-очень этому рад! Просто не
знаю, что бы они все без меня со своим барахлом делали. Ведь
барахло оно и в Африке - барахло...
Он тараторил, перескакивая с одного на другое, склонял
на все лады узкоспециальный термин "барахло", а я с сомнением
взглянул на Сифорова, и тот, перехватив мой взгляд,
конечно же, догадался, о чем я думаю.
- Успокойтесь, - вполголоса сказал он. - В деле ему равных
нет. За что и держим.
Пончанов тем временем увлек Марину к пульту и, пытаясь
угощать ее своими конфетами, пустился в путаные объяснения:
- Каждый уровень, каждый - подразделяется на подуровни.
Управление таким вот образом разветвляется по деревянному
принципу. Смотрите, Марина, - он застучал пальцами, снова
уже вымазанными в шоколаде, по клавиатуре компьютера.
Изображения на экранах задрожали, дробясь на части.
Не прошло и секунды, и теперь каждый из них вмещал в себя
как бы четыре новых экрана, отличающихся друг от друга транслируемым
изображением: там были комнаты, снимаемые под разными
углами, комнаты-"пустышки", заваленные папками, и ком-наты-ловушки",
где занимались своими делами ребята из "Альфы":
кто чистил оружие, кто обедал бутербродами, запивая их
горячим кофе из термосов, кто просто беседовал.
- Видите, видите, Марина, все-все контролируется, - несло
Пончанова. Компьютер осуществляет непрерывный опрос периферийных
устройств, совсем непрерывный. Так что если где что, сразу
сюда на пульт будет выдан сигнал. Все контролируем, все. Насколько
можно контролировать с этим барахлом. Хотите конфет,
Марина?
Марина, несколько ошеломленная напором "местного гения",
предпочитала помалкивать.
Сифоров посмотрел на меня:
- Может быть, у вас есть какие-нибудь вопросы к нашему
сотруднику, Борис Анатольевич?
- Никак нет, - отвечал я не без иронии. - Раз у вас все
контролируется, даже с этим барахлом, то, значит, все в порядке.
Остается только ждать.
Сифоров кивнул, а я подумал, что как бы не пришлось
ждать слишком долго. Ведь ожидание - не самый лучший способ
времяпровождения. Особенно для таких "крутых" парней как мы.
Тут и нервишки могут не сдать...

Глава двадцать шестая
Я оказался прав. Ожидание затянулось.
Шел двенадцатый день охоты на Герострата, двадцатое июля,
но никакой новой информации о Своре и самом Герострате
сотрудникам ФСК раздобыть не удалось. След остыл, как сказал
бы, наверное, Мишка Мартынов, будь он рядом. И добавил
бы, скрипнув зубами: "Дьявол, дьявол, а не человек!".
Я бы с ним не согласился. Герострат - человек, а это
гораздо страшнее. Я ПОМНИЛ, насколько страшнее. И то, что
ожидание наше затягивалось, постепенно начинало выводить
меня из себя.
Когда-то в мае я каждым нервом, каждой клеткой чувствовал,
как ускользают минуты, как протекают они плавно сквозь
пальцы, и что за любой из них - кровь, новые жертвы. И теперь,
в июле, я испытывал сходные ощущения. Можно было бы вновь
заняться самобичеванием, но результат от подобного мазохизма - нулевой,
и я, к счастью, это хорошо понимал. Потому
самобичеваниями не занимался, но раздражение все равно продолжало
накапливаться, нарастать.
Сифоров приходил часто, просиживал время у нас на кухне,
литрами поглощал кофе и, не щадя легких, выкуривал по
две пачки в день. Видимо, и его самообладание где-то имело
пределы, и он старался поддержать его стимулирующими средствами.
Одна Марина, казалось, чувствует себя вполне в своей
тарелке. Она исправно готовила завтраки, обеды и ужины - надо
отметить, готовить она умела - читала книги, разглядывала
подолгу репродукции в роскошных альбомах.
Я же, слоняясь по комнатам "явки номер раз", не мог
найти себе места. Пытался смотреть телевизор, ставил в
видеомагнитофон кассеты из любовно подобранной коллекции,
но часто ловил себя на том, что происходящее на экране
совершенно проскальзывает мимо моего восприятия. Я бросил
бесполезное занятие, но нового себе не нашел, и время
тянулось резиной, и раздражение росло.
А срок, выделенный на поиски Герострата, подходил к
концу, и вполне потому понятно, что скоро я сцепился с настолько
же раздраженным Сифоровым.
Был это день четвертый вынужденного безделия, день
двенадцатый от начала охоты. Как всегда, Сифоров появился
около десяти утра, и я застал его, уютно расположившимся
на кухне.
- Есть новости? - задал я ставший уже традиционным вопрос.
- Есть, - отвечал Сифоров мрачно.
Я, ожидавший услышать привычное "нет", немедленно встрепенулся:
- Центр?
- Ничего даже похожего. С Центром все в порядке, - Сифоров
помолчал, затем продолжил с плохо скрываемой злостью. - Некий
капитан Андронников, коллега, сами судите, которому поручили
взять Заварзина, решил наконец доложить о мучающих его
сомнениях. В момент, когда его команда должна была Заварзина
повязать, рядом остановилось такси. Водитель такси за минуту
до этого отказал в услуге случайному прохожему. Андронникову
показалось странным поведение таксиста, но о своих подозрениях
он рассказал только сейчас.
- Третья сила? - догадался я.
- А может быть, случайное совпадение. Но если все-таки
не случайное, то получается, что третья сила контролирует нас
с самого начала. Каждый наш ход им известен, и не успели они
только один раз при аресте Заварзина.
- Знаете, что я вам скажу, Кирилл. Сейчас мне вспомнилось
то наше майское приключение и вот в каком аспекте. Тогда
в мае мы: вы и я - были пешками, фигурами на чужой доске.
Нам ничего не полагалось знать; нами управляли все, кому не
лень. А мы послушно следовали приказам... Как вы думаете,
Кирилл, почему я об этом вспомнил? Не повторяется ли ситуация
сегодня? Не являемся ли мы пешками в новой игре, а все эти разговоры
о том, что мы самостоятельны и чуть ли не возглавляем
охоту на Герострата, предназначены лишь для успокоения нашего
честолюбия, чтобы мы не рыпались, а следовали установленному
плану.
- Этого не может быть, - не захотел меня слушать Сифоров, - потому
что этого не может быть никогда.
- Замечательная цитата, но попробуйте мне и, прежде всего,
себе объяснить, почему этого не может быть никогда.
- В этом нет никакого смысла. При современном положении
дел.
- Это ваши самоуговоры лишены смысла, они как раз в духе
пешки. Вполне в духе того, чего от нас ждут.
- Допустим, мы - пешки. Допустим, нами играют. Но что
дальше? Какие такие глубокомысленные выводы я должен, по-вашему,
из этого положения сделать?
- Элементарные, - ответил я. - Самые элементарные. Нет никакой
третьей силы в природе. Не было никогда и нет.
- Еще скажите Герострата нет, - поддел меня Сифоров.
- Герострата я немного знаю, - не купился я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33