Елена все еще стояла там,
в окне, наблюдая за мной сквозь стекло. Не уверен: расстояние
было достаточно велико - но мне показалось, что на лице ее появилось
выражение озабоченности.
Глава четвертая
Он был гладко побрит и выглядел моложе, но, несмотря на
это, я его сразу узнал. Тем более, что старший лейтенант Лузгин
дал мне вводную: "В Санкт-Петербурге. В мае. Этого года...
Артемида."
Еще был мой старый знакомец бледен и держался не слишком
уверенно: наверняка (хотя почти два месяца уже минуло), сказывалось
ранение. Но он был жив, его все-таки спасли, откачали,
и он шел ко мне через кабинет, протягивая руку.
- Здравия желаю, Борис Анатольевич. Рад вас снова видеть.
Я ответил на рукопожатие, хотя, признаться, в отличии от
него был вовсе не рад нашей новой встрече.
- Не знаю вашего имени: вы ведь мне так и не представились,
не успели представиться, - напомнил я.
- Да, кажется, - согласно кивнул он, ничуть при этом не
смутившись. - Не выдалось как-то удобной минуты. Капитан Сифоров.
Но вы можете называть меня просто по имени: Кирилл. Присаживайтесь,
Борис Анатольевич, чувствуйте себя как дома, - дружелюбно
пригласил он.
Осматриваясь, я расположился на предложенном мне стуле,
а капитан Сифоров, обогнув стол, устроился в кресле напротив.
Кроме вышеперечисленных предметов мебели в кабинете имелся
еще сейф - громоздкая серая конструкция, вполне в духе интерьеров
а-ля Литейный-4..
- Вы меня узнали, - констатировал капитан удовлетворенно. - Наверное,
поэтому вам нетрудно будет догадаться, почему именно
мне поручено работать с вами.
- Нетрудно, - признал я. - Проблема только в том, соглашусь
ли Я работать с вами.
- А почему бы и нет?
- До сих пор, - терпеливо начал разъяснение я, - наше сотрудничество
ни мне, ни вам пользы особой не приносило. У меня
есть претензии к вам, но и вы, теоретически, со своей стороны
можете предъявить мне счет за то, что есть доля и моей вины в
гибели вашего напарника.
Сифоров заметно помрачнел.
- Вашей вины здесь нет, - отрезал жестко. - Мы допустили
ошибку. За ошибки всегда расплачиваются. Это закон контрразведки.
- В любом случае, - заявил я уверенно, - мне надоело играть
в ваши игры. Не испытываю желания принимать в них участия
и впредь.
- Кое-что изменилось, Борис Анатольевич...
- И я уже это понял. Наш общий знакомец опять вывернулся
и теперь вы объявляете на него тотальную облаву.
- Вы умеете сопоставлять...
- У меня были хорошие учителя. Но повторюсь: я попросил
бы оставить меня в покое. Первый тайм обошелся мне дорого, не
хочу участвовать во втором. Мое единственное желание сейчас - побыстрее
обо всем забыть. Поэтому меня совершенно не волнует
жив Герострат или нет, на свободе он или...
- Так ли уж не волнует? - усомнился Сифоров, но, заметив,
что я собираюсь встать, заторопился: - Вы, Борис Анатольевич,
просто не знаете еще всей...
- И знать не хочу! Есть хороший такой, жизнеутверждающий
принцип: кто мало знает, тот долго живет. В свое время я побегал
под пулями, и если вы читали мое личное дело (а в вашей
конторе оно наверняка есть), то должны знать, где, когда и
сколько раз мне приходилось доказывать свое право на жизнь.
Туда же можно добавить описание моих веселых приключений два
месяца назад. Для полноты картины. И думается, право это я
доказал. Мне, товарищ капитан, почему-то нравится жить, и я
не намерен лишний раз подставлять свою голову под топор. Хватит.
- Вы не даете мне сказать, Борис Анатольевич. Выслушайте,
а потом уже принимайте решение.
- Понимаю, - я криво усмехнулся. - Сейчас вы мне убедительно
докажете, что снова я в безвыходном положении, снова мне
нужно включаться в охоту на Герострата, на этот раз в паре с
вами. А потом меня снова будут использовать все, кому не лень,
гонять туда-сюда, как шестерку, и в результате кто-то получит
орден, кто-то - очередное звание, а Борис Орлов будет
радоваться, что повезло хотя бы остаться в живых. Извините,
товарищ капитан, за прямоту, но научен. Все-таки у меня были
хорошие учителя.
- Вы, наверное, сразу вообразили себе, Борис Анатольевич,
что мы собираемся заслать вас под пули? Это не входит в
наши планы, поверьте моему слову. И никто больше не намеревается
использовать вас вслепую. Все карты будут открыты, на
столе. Мы предлагаем честное сотрудничество. И добавлю всетаки,
что сотрудничать с нами в ваших же интересах.
Господи, как надоели мне эти песни!
- Хорошо. Я думаю, что просто так вы меня все равно отсюда
не отпустите. Поэтому я выслушаю вас, но при одном условии...
- Да?
- Если то, что вы собираетесь предложить, меня не устроит,
больше никаких уговоров. Я ухожу и вы оставляете меня
в покое.
- Безусловно, - кивнул Сифоров.
Легко же он согласился.
- Выкладывайте, что там у вас.
- Начну сразу с главного. Дело в том, Борис Анатольевич,
что вы - единственный оставшийся в нашем распоряжении
человек, который вступал в непосредственный контакт с Геростратом.
- Неужели? А Михаил Мартынов? Знаете такого?
Сифоров вздохнул.
- Конечно же, знаем.
Он помолчал, затем продолжил рассказ:
- Нашими усилиями Герострат был водворен в исследовательский
центр, где разрабатывалась известная вам тематика. Но не
так давно Герострату удалось бежать. При побеге были убиты люди.
Убиты самым жестоким образом. Теперь Герострат находится в
розыске.
Но и это еще не все. Мы выявили круг лиц, с которыми он
встречался в качестве руководителя Своры. Их оказалось немного:
известные нам члены Своры (на их помощь рассчитывать
не приходится), несколько человек из Центра, участвовавших
в работе над проектом. Более половины их на сегодня мертвы,
а остальные... Остальные, Борис Анатольевич, похищены и либо
тоже мертвы, либо... в любом случае, на сегодня их нет в пределах
нашей досягаемости. Сотрудники фирм (Герострат, если вам
не известно, возглавлял четыре фирмы по продаже оргтехники)
нам ничем помочь не смогли. Остается ваш Мартынов, полковник
МВД Хватов - знаете такого? - и вы.
А теперь смотрите сами, Борис Анатольевич. Неделю назад
капитан МВД Михаил Мартынов взял отпуск за свой счет: перед
Играми Доброй Воли, не забудьте обратить внимание - это когда
у них каждый сотрудник на счету. После чего исчез. То же
самое на три дня раньше Мартынова проделал полковник Хватов.
Мы только начали разворачиваться, а столь необходимых нам свидетелей,
с которыми можно было бы разумно сотрудничать, настоящих
профессионалов, как корова языком слизнула. Нас опередили,
Борис Анатольевич. И если в прямом устранении свидетелей
участвовал Герострат, то наше положение с уверенностью можно
охарактеризовать как "незавидное"...
Так, подумал я. Так вот значит как. Были и нет. И мой
бывший друг "МММ - нет проблем", и полковник Хватов, и неизвестные
мне спецы из Центра - похищены, убиты?..
Два месяца назад, когда я затравленным зверем метался
по Питеру, или еще раньше, когда по заданию Мишки шел на первую
встречу с Геростратом, мог ли я представить, что дело
Своры приобретет ТАКОЙ размах? И могу ли я правильно оценить
это теперь? И если все - правда, и сбривший бороду Кирилл Сифоров,
капитан ФСК, не вешает мне спагетти новой марки на уши,
значит, я попал в лихой оборот.
Господи, да когда же вы успокоитесь?! И меня когда оставите
в покое?!
- Вот и получается, Борис Анатольевич, - продолжал Сифоров, - что
вы у нас последний имеющийся в наличии свидетель и
последний, так сказать, специалист по Герострату. И нет гарантии,
что завтра вы не запишитесь в стройотряд - у вас ведь каникулы
сейчас, верно? - и не исчезнете в неизвестном направлении,
как все другие свидетели перед вами.
- Это был бы выход, - заметил я без прежней самонадеянности.
- Такой же, как и для Мартынова? Он, кажется, ваш близкий
друг?
- Когда-то считался другом.
- Ясно.
Что тебе может быть ясно? А вот мне ясно многое.
Игл, на тебя снова накидывают узду, размышлял я с каким-о
отчужденно-холодным любопытством стороннего наблюдателя.
Кто не с нами, тот против нас. Выбирай. Альтернатива
проста, проще некуда.
Например, ты встанешь сейчас, делаешь капитану ручкой и
уходишь, а ночью за тобой приезжают. Вопрос только: кто? Герострат
со своей командой марионеточных головорезов? Солдаты на
грузовике? Или есть еще некто, чрезвычайно заинтересованный в
том опыте, который ты приобрел не так давно и который стремишься
забыть всеми силами?
- На самом деле, Борис Анатольевич, - между тем говорил Сифоров:
сама тактичность, - мы легко могли бы вас мобилизовать.
Вы рядовой запаса, не так ли? Но мы понимаем, что при таком раскладе
ни о каком взоимопонимании, ни о каком равноправном,
взаимообразном сотрудничестве между нами не стало бы идти речи.
Поэтому мы предпочли иной путь, и, надеюсь, вы это в должной
мере оцените.
И тут он прав. Они - силовое министерство, или были
когда-то, не так давно, силовым министерством, и вряд ли полномочий
с тех времен у них убавилось. В рамках-то новых указов
об "усилении борьбы", которые каждый божий день подписывает
Президент.
Соглашайся, Игл, соглашайся. Ничего не попишешь, придется
вернуться в игру. Кстати, нужно отдать должное профессионализму
капитана: "сделал" он тебя грамотно. В лучших традициях
стратегов-гроссмейстеров, черт бы их всех побрал!
- Если я буду с вами сотрудничать, - произнес я медленно, - мне
хотелось бы быть спокойным за свой тыл. Я имею в виду
близких мне людей.
- Я гарантирую вам их безопасность, - уверенно отвечал
Сифоров. - Наши люди уже занимаются этим вопросом. Ни Герострат,
ни кто иной до ваших близких не доберется. Уроки недавнего
прошлого мы учли, Борис Анатольевич, поверьте. Кое-какой
опыт в делах, связанных с Геростратом, у нас появился.
Так что возможность шантажа будет исключена.
Когда-то и кто-то уже гарантировал мне их безопасность.
Помнишь, Игл, чем все это кончилось?
- Я буду спокоен только тогда, когда моих близких не будет
в Городе.
- Разумное предложение, - кивнул Сифоров. - Мы его поддерживаем.
Вы только скажите нам, Борис Анатольевич, куда вам
хотелось бы отправить близких вам людей.
- Я подумаю.
- Мы подождем.
- В чем заключаются мои обязанности?
- Это по-деловому, - обрадовался Сифоров. - Как я и говорил,
вы нужны нам прежде всего в качестве консультанта. Приблизительный
план действий у нас уже выработан; первый этап
продуман до мелочей. Мы будем действовать самостоятельно в
рамках утвержденного плана, и от вас не требуется участвовать
непосредственно в его реализации. Но по ходу могут возникнуть
какие-то вопросы. Мы при всем богатстве имеющегося
у нас материала о возможностях Герострата пока еще очень
смутно представляем себе его повадки, его привычки, его побудительные
мотивы. Ведь в мае мы работали не против него,
мы работали против его хозяев, а там были свои правила игры.
А теперь нужно начинать все сначала. И вашу помощь в этом
деле трудно недооценить. Кстати, Борис Анатольевич, вашу работу
на наше ведомство мы хорошо оплатим. Думаю, по завершении
вы не останетесь в обиде.
- Прекрасно, - я откинулся на спинку стула, вытянул ноги. - С
чего начнем?
- Для начала, я думаю, есть смысл ввести вас в курс
дела. Раз уж мы договорились, что сотрудничество будет равноправным.
Сифоров встал, вытащил из кармана связку ключей и, выбрав
нужный, открыл сейф, откуда извлек кипу папок устрашающих
размеров и положил ее на стол передо мной:
- Это материалы по "Своре Герострата". Будут вопросы,
я всегда готов ответить на любой. Не стесняйтесь спрашивать.
Но сейчас не стану вам мешать.
И капитан ФСК Кирилл Сифоров ушел, оставив меня наедине
с папками...
Глава пятая
Наверное, Борис Орлов удивился бы узнай он, что в это
же самое время папка с краткой выжимкой из материалов по
"Своре Герострата" легла на стол перед еще одним человеком.
Но Борис Орлов не мог этого знать, и никто ему об этом не
расскажет. Даже Сифоров. Или тем более Сифоров.
Потому что тем человеком, который изучал сейчас папку
с грифом "Особой важности", пробегая глазами текст и останавливаясь
на аккуратных четких фотографиях, был Президент
Российской Федерации.
Глава шестая
Итак, Герострат вернулся.
Как и обещал, написав краской: "Я ВЕРНУСЬ" на стальных
воротах Центра прикладной психотроники.
Я разглядывал снимок этих ворот, а в горле рос долгожданный
комок, и первая капля пота прокатилась, щекоча кожу,
из-под мышки к ремню на поясе, и тонкий давно заживший шрам
на ладони вдруг напомнил о своем существовании легким, но
неприятным зудом.
Это уже привычка; привычная реакция организма на воспоминание
о фокусах Герострата.
Понятно, для нормального человека любой его поступок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
в окне, наблюдая за мной сквозь стекло. Не уверен: расстояние
было достаточно велико - но мне показалось, что на лице ее появилось
выражение озабоченности.
Глава четвертая
Он был гладко побрит и выглядел моложе, но, несмотря на
это, я его сразу узнал. Тем более, что старший лейтенант Лузгин
дал мне вводную: "В Санкт-Петербурге. В мае. Этого года...
Артемида."
Еще был мой старый знакомец бледен и держался не слишком
уверенно: наверняка (хотя почти два месяца уже минуло), сказывалось
ранение. Но он был жив, его все-таки спасли, откачали,
и он шел ко мне через кабинет, протягивая руку.
- Здравия желаю, Борис Анатольевич. Рад вас снова видеть.
Я ответил на рукопожатие, хотя, признаться, в отличии от
него был вовсе не рад нашей новой встрече.
- Не знаю вашего имени: вы ведь мне так и не представились,
не успели представиться, - напомнил я.
- Да, кажется, - согласно кивнул он, ничуть при этом не
смутившись. - Не выдалось как-то удобной минуты. Капитан Сифоров.
Но вы можете называть меня просто по имени: Кирилл. Присаживайтесь,
Борис Анатольевич, чувствуйте себя как дома, - дружелюбно
пригласил он.
Осматриваясь, я расположился на предложенном мне стуле,
а капитан Сифоров, обогнув стол, устроился в кресле напротив.
Кроме вышеперечисленных предметов мебели в кабинете имелся
еще сейф - громоздкая серая конструкция, вполне в духе интерьеров
а-ля Литейный-4..
- Вы меня узнали, - констатировал капитан удовлетворенно. - Наверное,
поэтому вам нетрудно будет догадаться, почему именно
мне поручено работать с вами.
- Нетрудно, - признал я. - Проблема только в том, соглашусь
ли Я работать с вами.
- А почему бы и нет?
- До сих пор, - терпеливо начал разъяснение я, - наше сотрудничество
ни мне, ни вам пользы особой не приносило. У меня
есть претензии к вам, но и вы, теоретически, со своей стороны
можете предъявить мне счет за то, что есть доля и моей вины в
гибели вашего напарника.
Сифоров заметно помрачнел.
- Вашей вины здесь нет, - отрезал жестко. - Мы допустили
ошибку. За ошибки всегда расплачиваются. Это закон контрразведки.
- В любом случае, - заявил я уверенно, - мне надоело играть
в ваши игры. Не испытываю желания принимать в них участия
и впредь.
- Кое-что изменилось, Борис Анатольевич...
- И я уже это понял. Наш общий знакомец опять вывернулся
и теперь вы объявляете на него тотальную облаву.
- Вы умеете сопоставлять...
- У меня были хорошие учителя. Но повторюсь: я попросил
бы оставить меня в покое. Первый тайм обошелся мне дорого, не
хочу участвовать во втором. Мое единственное желание сейчас - побыстрее
обо всем забыть. Поэтому меня совершенно не волнует
жив Герострат или нет, на свободе он или...
- Так ли уж не волнует? - усомнился Сифоров, но, заметив,
что я собираюсь встать, заторопился: - Вы, Борис Анатольевич,
просто не знаете еще всей...
- И знать не хочу! Есть хороший такой, жизнеутверждающий
принцип: кто мало знает, тот долго живет. В свое время я побегал
под пулями, и если вы читали мое личное дело (а в вашей
конторе оно наверняка есть), то должны знать, где, когда и
сколько раз мне приходилось доказывать свое право на жизнь.
Туда же можно добавить описание моих веселых приключений два
месяца назад. Для полноты картины. И думается, право это я
доказал. Мне, товарищ капитан, почему-то нравится жить, и я
не намерен лишний раз подставлять свою голову под топор. Хватит.
- Вы не даете мне сказать, Борис Анатольевич. Выслушайте,
а потом уже принимайте решение.
- Понимаю, - я криво усмехнулся. - Сейчас вы мне убедительно
докажете, что снова я в безвыходном положении, снова мне
нужно включаться в охоту на Герострата, на этот раз в паре с
вами. А потом меня снова будут использовать все, кому не лень,
гонять туда-сюда, как шестерку, и в результате кто-то получит
орден, кто-то - очередное звание, а Борис Орлов будет
радоваться, что повезло хотя бы остаться в живых. Извините,
товарищ капитан, за прямоту, но научен. Все-таки у меня были
хорошие учителя.
- Вы, наверное, сразу вообразили себе, Борис Анатольевич,
что мы собираемся заслать вас под пули? Это не входит в
наши планы, поверьте моему слову. И никто больше не намеревается
использовать вас вслепую. Все карты будут открыты, на
столе. Мы предлагаем честное сотрудничество. И добавлю всетаки,
что сотрудничать с нами в ваших же интересах.
Господи, как надоели мне эти песни!
- Хорошо. Я думаю, что просто так вы меня все равно отсюда
не отпустите. Поэтому я выслушаю вас, но при одном условии...
- Да?
- Если то, что вы собираетесь предложить, меня не устроит,
больше никаких уговоров. Я ухожу и вы оставляете меня
в покое.
- Безусловно, - кивнул Сифоров.
Легко же он согласился.
- Выкладывайте, что там у вас.
- Начну сразу с главного. Дело в том, Борис Анатольевич,
что вы - единственный оставшийся в нашем распоряжении
человек, который вступал в непосредственный контакт с Геростратом.
- Неужели? А Михаил Мартынов? Знаете такого?
Сифоров вздохнул.
- Конечно же, знаем.
Он помолчал, затем продолжил рассказ:
- Нашими усилиями Герострат был водворен в исследовательский
центр, где разрабатывалась известная вам тематика. Но не
так давно Герострату удалось бежать. При побеге были убиты люди.
Убиты самым жестоким образом. Теперь Герострат находится в
розыске.
Но и это еще не все. Мы выявили круг лиц, с которыми он
встречался в качестве руководителя Своры. Их оказалось немного:
известные нам члены Своры (на их помощь рассчитывать
не приходится), несколько человек из Центра, участвовавших
в работе над проектом. Более половины их на сегодня мертвы,
а остальные... Остальные, Борис Анатольевич, похищены и либо
тоже мертвы, либо... в любом случае, на сегодня их нет в пределах
нашей досягаемости. Сотрудники фирм (Герострат, если вам
не известно, возглавлял четыре фирмы по продаже оргтехники)
нам ничем помочь не смогли. Остается ваш Мартынов, полковник
МВД Хватов - знаете такого? - и вы.
А теперь смотрите сами, Борис Анатольевич. Неделю назад
капитан МВД Михаил Мартынов взял отпуск за свой счет: перед
Играми Доброй Воли, не забудьте обратить внимание - это когда
у них каждый сотрудник на счету. После чего исчез. То же
самое на три дня раньше Мартынова проделал полковник Хватов.
Мы только начали разворачиваться, а столь необходимых нам свидетелей,
с которыми можно было бы разумно сотрудничать, настоящих
профессионалов, как корова языком слизнула. Нас опередили,
Борис Анатольевич. И если в прямом устранении свидетелей
участвовал Герострат, то наше положение с уверенностью можно
охарактеризовать как "незавидное"...
Так, подумал я. Так вот значит как. Были и нет. И мой
бывший друг "МММ - нет проблем", и полковник Хватов, и неизвестные
мне спецы из Центра - похищены, убиты?..
Два месяца назад, когда я затравленным зверем метался
по Питеру, или еще раньше, когда по заданию Мишки шел на первую
встречу с Геростратом, мог ли я представить, что дело
Своры приобретет ТАКОЙ размах? И могу ли я правильно оценить
это теперь? И если все - правда, и сбривший бороду Кирилл Сифоров,
капитан ФСК, не вешает мне спагетти новой марки на уши,
значит, я попал в лихой оборот.
Господи, да когда же вы успокоитесь?! И меня когда оставите
в покое?!
- Вот и получается, Борис Анатольевич, - продолжал Сифоров, - что
вы у нас последний имеющийся в наличии свидетель и
последний, так сказать, специалист по Герострату. И нет гарантии,
что завтра вы не запишитесь в стройотряд - у вас ведь каникулы
сейчас, верно? - и не исчезнете в неизвестном направлении,
как все другие свидетели перед вами.
- Это был бы выход, - заметил я без прежней самонадеянности.
- Такой же, как и для Мартынова? Он, кажется, ваш близкий
друг?
- Когда-то считался другом.
- Ясно.
Что тебе может быть ясно? А вот мне ясно многое.
Игл, на тебя снова накидывают узду, размышлял я с каким-о
отчужденно-холодным любопытством стороннего наблюдателя.
Кто не с нами, тот против нас. Выбирай. Альтернатива
проста, проще некуда.
Например, ты встанешь сейчас, делаешь капитану ручкой и
уходишь, а ночью за тобой приезжают. Вопрос только: кто? Герострат
со своей командой марионеточных головорезов? Солдаты на
грузовике? Или есть еще некто, чрезвычайно заинтересованный в
том опыте, который ты приобрел не так давно и который стремишься
забыть всеми силами?
- На самом деле, Борис Анатольевич, - между тем говорил Сифоров:
сама тактичность, - мы легко могли бы вас мобилизовать.
Вы рядовой запаса, не так ли? Но мы понимаем, что при таком раскладе
ни о каком взоимопонимании, ни о каком равноправном,
взаимообразном сотрудничестве между нами не стало бы идти речи.
Поэтому мы предпочли иной путь, и, надеюсь, вы это в должной
мере оцените.
И тут он прав. Они - силовое министерство, или были
когда-то, не так давно, силовым министерством, и вряд ли полномочий
с тех времен у них убавилось. В рамках-то новых указов
об "усилении борьбы", которые каждый божий день подписывает
Президент.
Соглашайся, Игл, соглашайся. Ничего не попишешь, придется
вернуться в игру. Кстати, нужно отдать должное профессионализму
капитана: "сделал" он тебя грамотно. В лучших традициях
стратегов-гроссмейстеров, черт бы их всех побрал!
- Если я буду с вами сотрудничать, - произнес я медленно, - мне
хотелось бы быть спокойным за свой тыл. Я имею в виду
близких мне людей.
- Я гарантирую вам их безопасность, - уверенно отвечал
Сифоров. - Наши люди уже занимаются этим вопросом. Ни Герострат,
ни кто иной до ваших близких не доберется. Уроки недавнего
прошлого мы учли, Борис Анатольевич, поверьте. Кое-какой
опыт в делах, связанных с Геростратом, у нас появился.
Так что возможность шантажа будет исключена.
Когда-то и кто-то уже гарантировал мне их безопасность.
Помнишь, Игл, чем все это кончилось?
- Я буду спокоен только тогда, когда моих близких не будет
в Городе.
- Разумное предложение, - кивнул Сифоров. - Мы его поддерживаем.
Вы только скажите нам, Борис Анатольевич, куда вам
хотелось бы отправить близких вам людей.
- Я подумаю.
- Мы подождем.
- В чем заключаются мои обязанности?
- Это по-деловому, - обрадовался Сифоров. - Как я и говорил,
вы нужны нам прежде всего в качестве консультанта. Приблизительный
план действий у нас уже выработан; первый этап
продуман до мелочей. Мы будем действовать самостоятельно в
рамках утвержденного плана, и от вас не требуется участвовать
непосредственно в его реализации. Но по ходу могут возникнуть
какие-то вопросы. Мы при всем богатстве имеющегося
у нас материала о возможностях Герострата пока еще очень
смутно представляем себе его повадки, его привычки, его побудительные
мотивы. Ведь в мае мы работали не против него,
мы работали против его хозяев, а там были свои правила игры.
А теперь нужно начинать все сначала. И вашу помощь в этом
деле трудно недооценить. Кстати, Борис Анатольевич, вашу работу
на наше ведомство мы хорошо оплатим. Думаю, по завершении
вы не останетесь в обиде.
- Прекрасно, - я откинулся на спинку стула, вытянул ноги. - С
чего начнем?
- Для начала, я думаю, есть смысл ввести вас в курс
дела. Раз уж мы договорились, что сотрудничество будет равноправным.
Сифоров встал, вытащил из кармана связку ключей и, выбрав
нужный, открыл сейф, откуда извлек кипу папок устрашающих
размеров и положил ее на стол передо мной:
- Это материалы по "Своре Герострата". Будут вопросы,
я всегда готов ответить на любой. Не стесняйтесь спрашивать.
Но сейчас не стану вам мешать.
И капитан ФСК Кирилл Сифоров ушел, оставив меня наедине
с папками...
Глава пятая
Наверное, Борис Орлов удивился бы узнай он, что в это
же самое время папка с краткой выжимкой из материалов по
"Своре Герострата" легла на стол перед еще одним человеком.
Но Борис Орлов не мог этого знать, и никто ему об этом не
расскажет. Даже Сифоров. Или тем более Сифоров.
Потому что тем человеком, который изучал сейчас папку
с грифом "Особой важности", пробегая глазами текст и останавливаясь
на аккуратных четких фотографиях, был Президент
Российской Федерации.
Глава шестая
Итак, Герострат вернулся.
Как и обещал, написав краской: "Я ВЕРНУСЬ" на стальных
воротах Центра прикладной психотроники.
Я разглядывал снимок этих ворот, а в горле рос долгожданный
комок, и первая капля пота прокатилась, щекоча кожу,
из-под мышки к ремню на поясе, и тонкий давно заживший шрам
на ладони вдруг напомнил о своем существовании легким, но
неприятным зудом.
Это уже привычка; привычная реакция организма на воспоминание
о фокусах Герострата.
Понятно, для нормального человека любой его поступок:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33