. — медленно кивнул Род. Агата подняла голову.
— Для тебя это выражение что-то означает?
— Оно в некотором роде напоминает мне нечто, услышанное в одной поэме: «Ветер, дующий меж мирами». Мне это всегда представлялось царством Хаоса.
Агата рассудительно кивнула.
— Это похоже на правду...
— Это означает, что он явился из другой вселенной.
Агата вскинула голову, раздув ноздри.
— Из другой вселенной? Что еще за сказки про белого бычка, лорд Чародей? Есть только этот мир, с солнцем, лунами и звездами. Он и есть вселенная. Как может быть еще и другая?
Род покачал головой.
— «Как» — мне знать не дано, но, э, «мудрецы» в моем, э, отечестве, кажется, вполне согласны меж собой, что могут быть другие вселенные. Во всяком случае, они не в состоянии доказать, что их нет. Фактически, они говорят, что может существовать бесконечное множество других вселенных — а если так, то должны также быть вселенные, почти точь-в-точь такие же, как наша, даже вплоть до того, что там есть другая Агата и другой Гален. Точь-в-точь такие же, как вы. Но их жизнь пошла... ну, по иному пути.
— В самом деле, по иному, — у Агаты загорелись глаза.
— Но если дух Гарольда отправился искать помощи, то почему он не нашел Агату в той другой вселенной?
— Потому что она лежит в могиле. — Взгляд Агаты вонзился в глаза Роду. — Она умерла безвременно, от лихорадки. Также как и ее муж. Вот потому-то Гарольд и отправился искать через пустоту, и был полон радости, когда нашел меня — хотя боялся сперва, что я могу быть призраком.
Род медленно кивнул.
— Это имеет смысл. Он искал помощи и узнал знакомый с детства рисунок мыслей. Конечно же он настроился на тебя... Знаешь, все почти полностью сходится...
— Воистину, сходится, — начала улыбаться Агата. — Я все никак не могла взять в толк подобных мыслей, подкидываемых мне Гарольдом; и все же сказанное тобой находит место для всего поведанного им, и соединяет в единое целое, как части головоломки. — Она начала кивать. — Да. Я готова поверить. Ты наконец после двадцати лет открыл для меня смысл сказанного. — Внезапно она нахмурилась. — И все же душа его здесь, не отправляется на небеса, потому что тело лежит во сне, похожем на смерть. Как оно могло так продержаться, после двадцати лет?
Род покачал головой.
— Двадцати лет не прошло — во всяком случае в той вселенной, откуда он явился. Там время может двигаться медленней, чем здесь. К тому же вселенные, возможно, искривленные — и поэтому какое там время, какой год может определяться тем, где на той кривизне он вступил в нашу вселенную. Важнее, однако, другое, он может вернуться в собственную вселенную всего через несколько минут после того, как его тело впало в кому.
Но Агата опустила голову, закрыла глаза и замахала руками, сдаваясь.
— Нет, лорд Чародей! Умоляю тебя, остановись! Я не в состоянии понять твоих объяснений! С меня довольно, что понятно тебе.
— Ну, я не могу быть уверен, — оставил себе лазейку Род. — По крайней мере в отношении причин. Но я вижу, как все это сочетается с моей гипотезой.
— А это еще что за чары?
— Всего лишь слабые, пока гипотеза не доказана. А вот когда доказана, то становится теорией, а та и впрямь намного мощней. Но для Гарольда важно лишь, что ему нужно либо убить свое тело, чтобы попытаться попасть на небеса, либо исцелить его и вернуть в него свой дух.
— Исцелить! — Пылающий взгляд Агаты мог бы превратить кита в мелкую рыбешку. — Вылечить его или ничего не делать! Я буду сильно тосковать, когда его дух вернется в свое законное место и время, но, готова признать, это надо сделать. И все же я предпочла бы знать, что он жив!
— Ну, альтернативы я, по-настоящему, и не рассматривал. — Род, поджав губы, уставился в пространство.
Агата увидела появившееся в его глазах выражение и покосилась на него.
— Не доверяю я тебе, лорд Чародей, когда у тебя столь таинственный взгляд.
— О, я просто думал о здоровье Гарольда. Э, после битвы, спустя некоторое время, когда я был там и вы немного оправились — разве я не видел, как ты помогала раненым? Ну, знаешь, затворяла им раны и приказывала упорно думать и мнить себя здоровыми?
— В самом деле, помогала, — улыбнулась Гвен. — Хотя дело тут обстоит несколько сложнее, дорогой. Нужно и самой думать про рану, пока раненый стараемся представить себя здоровым; ибо надо сплавить друг с другом разъединенные кусочки мяса и кости — что можно сделать, заставив их с помощью своей мысли срастится друг с другом.
— Вам, вероятно, можно. — Род внутренне содрогнулся. Только ему и не хватало, чтобы у жены проявилась еще одна важная способность — все, конечно же, следствие телекинеза; но число ее вариаций на тему просто поражало.
Он снова повернулся к Агате.
— Э... ты сама придумала такое исцеление?
— Да, насколько я могу судить, им владею только я... за исключением твоей жены, теперь, когда я научила ее. — Агата задумчиво нахмурилась. — Я узнала его с отчаяния, после того как отбросила в сторону парня, пытавшегося меня ранить...
Роду пришлось спешно оборвать такую цепочку мыслей; меньше всего ему хотелось, чтобы Агата вспоминала причиненные ей обиды.
— Так. Ты можешь помочь кому угодно «возомнить» себя здоровым — телекинезом на клеточном уровне.
Агата раздраженно покачала головой.
— Я не в состоянии понять смысл твоих речей с такими странными словами — «теле-кине»? Что это такое — пасущаяся далеко телка?
— Не совсем, хотя я намерен выдоить из этого все, что только можно, — усмехнулся Род. — Знаешь, когда мы были у Галена, он немного рассказал мне о текущем направлении своих исследований
Агата презрительно фыркнула и отвернулась.
— «Исследований»? Да — он всегда старается прикрыть значительными словами свою пустопорожнюю трату времени.
— Может быть, но, по-моему, тут что-то есть. Он пытался разобраться, как это сам мозг, этот сгусток неуклюжий протоплазмы, способен сотворить такую магическую шутку под названием «мысль».
— Да, помнится, он упоминал про какую-то такую чушь, — проскрипела Агата. — Ну и что с того?
— О, да в общем-то ничего. — Род встал, сунув за пояс большие пальцы рук — Просто я подумал, что нам следует нанести ему еще один визит.
* * *
Темная Башня обрисовалась перед ними, а затем вдруг тревожно накренилась вбок. Род с трудом сглотнул и держался что есть сил; он впервые ехал сзади верхом на помеле.
— Э, милая... не попробуешь ли пикировать менее резко? Я, э, все еще пытаюсь к этому привыкнуть...
— О! Безусловно, милорд! — оглянулась через плечо Гвен, мигом раскаявшись. — Разумеется, я не желала напугать тебя.
— Ну, я б не сказал, что я именно испугался...
— Неужели? — снова оглянулась Гвен, широко раскрыв от удивления глаза.
— Гляди, куда летишь! — закричал Род. Гвен снова обратила взгляд вперед, когда ее помело завернуло в сторону, огибая верхушку дерева.
— Милорд, — упрекнула она, — я знала о ней.
— Рад за тебя, — вздохнул Род. — Я начинаю думать, что мне все-таки следовало ехать верхом на коне — хоть так и было бы дольше.
— Смелее теперь. — В голосе Гвен слышалось сочувствие. — Мы должны облететь эту Темную Башню.
Род набрал побольше воздуху в легкие и вцепился в древко метлы.
Помело начало огибать башню с зубчатой вершиной, следуя за пикировавшей впереди Агатой. Желудок у Рода накренился разок, прежде чем он забыл про него, в изумлении уставясь на Башню. Они находились в шестидесяти футах над землей, башня возвышалась перед ними — футов сто высотой. В целом, это была ужасающая башня мрачного базальта. То тут, то там камень пронзали бойницы — окна в три фута высотой, но всего в фут шириной.
— Не хотел бы я увидеть его счет за свечи, — крикнул Род. — Как же попасть внутрь?
Вся нижняя половина Темной Башни казалась нерушимой и неприступной, там не попадалось даже ни одной амбразуры.
— Должна же быть какая-то дверь.
— Зачем? — возразила Гвен. — Ты забываешь, что чародеи летают.
— О, — нахмурился Род. — Да, я в некотором роде забыл об этом. И все же, не понимаю, как он проникает туда, эти амбразуры весьма узкие.
— Вон там. — Гвен кивнула на вершину Башни, и ее помело встало на дыбы.
Род охнул и вцепился, что есть сил.
— Старику придется завести вертолетную площадку!
Агата сделала над зубцами круг, идя на снижение, привела помело в центр крыши и ловко спрыгнула с него; Гвен последовала ее примеру. Род освободился от прутьев метлы и встал на крыше, широко расставив ноги, держась для крепости за ближайший зубец и дожидаясь, пока пол перестанет качаться.
— Наверняка все было далеко не столь ужасно. — Гвен пыталась скрыть улыбку веселья.
— Я к этому привыкну, — проворчал Род. Про себя же он планировал не дать себе такого шанса. — Итак. — Он вдохнул полные легкие воздуха, набираясь смелости, и шагнул вперед. Пол, казалось, лишь слегка накренился, и поэтому он расправил плечи, сделал глубокий вдох и еще один шаг. — Ладно. Где дверь?
— Вон, — показала Агата.
Прямо рядом с зубцом в крыше был сделан вровень с ней люк. Род подошел к нему — осторожно ступая — и нахмурился, разглядывая грубо обтесанные доски.
— Не вижу тут дверной ручки.
— А с чего б ей там быть? — обронила рядом с ним Агата. — Кто сюда заявится помимо самого этого древнего петушка? А когда он хочет полетать, то несомненно открывает эту крышку снизу.
— И просто оставляет ее открытой? А что он делает с дождем?
Агата покачала головой.
— Сомневаюсь, чтоб он подымался наверх в дурную погоду.
— Верно, — рассудил Род. — Вероятно, он подымается только поглядеть на звезды — так зачем же ему утруждать себя, когда звезд нет?
Вытащив кинжал, он припал на колено.
— Надо быть поосторожней — сталь у него хорошая, но она может сломаться.
Вонзив острие в дерево, он приподнял крышку. Люк поднялся на дюйм; прижав его носком сапога, Род вытащил кинжал и отбросил в сторону, а потом схватился за дерево кончиками пальцев и снова приподнял крышку — со стоном боли; этот маневр определенно не пошел на пользу его маникюру. Но он приподнял ее достаточно, чтобы засунуть под нее носок сапога, а затем захватил ее пальцами как полагается и откинул настежь.
— Уф! Вот и вся основа «взлома-и-проникновеняя».
— Отлично проделано! — похвалила слегка удивленная Агата.
— Не совсем то, что я назвал бы большим достижением, — отряхнул с рук пыль Род.
— Или нужным, — напомнила ему старая ведьма. — И твоя жена, и я могли б заставить ее подняться саму собой.
— О. — Род начал понимать, что при очень незначительном усилии, он может научиться ненавидеть эту старую язву. Пытаясь быть тактичным, он сменил тему. — Знаете, в стране, где столько народу умеет летать, можно б было предположить, что он надумает воспользоваться замком.
Стоявшая рядом с ним Гвен покачала головой.
— Немногие из колдовского племени посмеют даже прилететь сюда. Таковой он пользуется славой.
Такая линия рассуждений определенно не вселяла уверенности в полного надежд взломщика. Род сделал глубокий вдох, напряг мускулы, сдерживая дрожь в глубине желудка, и шагнул вниз по лестнице.
— Да. Ну... полагаю, нам действительно следовало бы постучать...
Но его голова уже спустилась ниже уровня крыши.
Лестница круто свернула и стала очень темной. Род остановился; Агата врезалась ему в спину.
— Мммф! Ты не мог бы предупреждать меня, когда собираешься останавливаться, лорд Чародей?
— В следующий раз постараюсь запомнить. Дорогая, ты не возражаешь? Здесь внизу немного темновато.
— Да, милорд. — На ладони у Гвен запылал люминесцентным светом шар. Она протиснулась мимо него — определенно куда быстрей, чем ему хотелось бы — и пошла впереди, освещая лестницу своим блуждающим огоньком.
Внизу путь им преградила темная ткань — занавески, плотно задернутые для защиты от сквозняка. Они пробрались сквозь них и оказались в круглой камере с двумя бойницами. Гвен погасила свой фосфоресцирующий шар, отчего в камере потемнело; небо снаружи затянуло тучами и мрак смягчал только серый свет. Но его хватило, чтобы показать им круглый лабораторный стол, тянувшийся вдоль всей окружности помещения и выстроившиеся позади стола у стены высокие полки. На полках теснились банки и коробки, источавшие запахи в диапазоне от пряного до кислого; а на столах жались перегонные кубы, тигли, ступки с пестиками и мензурки.
Агата в отвращении наморщила нос.
— Алхимия!
Род одобрительно кивнул.
— Похоже, этот старый хрыч немного интеллигентней, чем я его считал.
— Не хочешь же ты сказать, будто одобряешь Черную Магию! — воскликнула Агата.
— Нет, не одобряю, и Гален явно тоже. Его не удовлетворяет знание, что чего-то действует — он хочет также знать почему.
— Разве не довольно будет сказать, что это делают черти? — Род в отвращении плотно сжал рот.
— Это значит уклоняться от вопроса, а не отвечать на него.
Позади него звякнуло стекло. Он резко развернулся.
К перегонному кубу подплыла банка, зависла над ним, выливая в него тонкую струйку зеленоватой жидкости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37