Что же это была за мысль такая?
— Ну... — протянул стражник. — Я написал, что Защитник нам нужен для того, чтобы защищать нас от королей и вельмож, которые легко могут поддаться жажде наживы из-за того, что титулы и власть получают по наследству, а не зарабатывают, и потому не знают, каким трудом они достаются.
— Неплохо изложил, — отметил Гар. — Но ни слова не сказал о том, зачем вообще нужен глава государства.
— Да? — Стражник сурово нахмурился. — И зачем же?
— Ну, за тем, что если у государства не будет главы, все управление ляжет на плечи магистратов, но те, что выше их, будут только спорить и языком трепать, да так и не смогут ничего решить, и в конце концов это им так надоест, что они возьмут да прикажут своим войскам выступить друг против друга, а когда их люди начнут гибнуть без счета, придется пополнять армию крестьянами, те тоже будут погибать, пока не останется никого, кто работал бы на полях и собирал урожай. И тогда наступит голод, и считанные уцелевшие крестьяне, обезумев от голода, станут нападать на солдат. И те и другие падут на поле боя — и тогда конец всему.
Стражник поежился.
— Вы рисуете страшную картину, господин, но может быть, вы и правы. Но если я вас правильно понял, выходит, что правительство без главы — это вообще не правительство.
Майлз вздрогнул. Стражник назвал Гара «господином»!
— Ты меня правильно понял, — подтвердил Гар. — Но мне бы не хотелось своими глазами увидеть, что бы из этого получилось.
— Да никому бы такого не захотелось! Но скажите, почему вы и ваш бейлиф нарядились гвардейцами шерифа, а ваш писарь — крестьянином? Вы ведь наверняка магистрат, если столько всякого знаете!
— Пока нет, — заверил его Гар. — Учился кое-чему в свободное время, а испытаний не держал. Собирался, честно говоря, да и хозяин мой меня уговаривал, да вот видишь, как вышло — как раз за неделю до того, как я должен был отправиться на испытания, приказ этот пришел.
Стражник отвернулся, покачал головой, беззвучно зашевелил губами. Майлз понял, что он стесняется громко выругаться и сочувствует Гару. Когда же стражник обернулся, лицо его было мрачно.
— Наверное, вы сильно расстроились, господин.
— Да не то чтобы так уж сильно, — добродушно улыбнулся Гар. — В Мильтоне тоже можно выдержать испытания.
Стражник вытаращил глаза и расхохотался. Отсмеявшись, он кивнул и отер с глаз слезы.
— О да, там полным-полно пунктов по приему испытаний, это верно. Да только... вот будет чудо, если вы выдержите испытания с первого раза! — Неожиданно он посерьезнел. — Не надеетесь же вы, что ваш хозяин сообщил министру о том, как вы старательно занимались и что в Мильтон он вас отправил затем, чтобы вы получили новое назначение сразу же после того, как выдержите испытание?
— А неплохо было бы, — мечтательно проговорил Гар. — Но вряд ли стоит надеяться, что так оно и выйдет. И все же, друг, если бы мне это удалось, то удалось бы и тебе — так я думаю. Надо попытаться еще раз, и еще, пока в конце концов не добьешься успеха.
— И верно — не могут же мне запретить держать испытания! — озарило стражника. — А еще... может ведь явиться переодетый инспектор... переговорит с тем, с другим, потом потребует, чтобы ему показали отчеты об испытаниях, и если проведает, что был человек, пришедший на испытания, а ему отказали, так он же самому Защитнику про это доложит, а когда Защитник узнает, он просто в ярость придет! Вот спасибо вам, господин! Есть у меня еще надежда, правда?
— Еще какая, — подтвердил Гар. — Так что садись снова за книжки! Учиться, учиться и учиться!
— Непременно! А вы, господин, поезжайте, и удачи вам!
— И тебе, — ответил Гар и щелкнул поводьями. Как только они отъехали подальше, Майлз вздохнул с искренним облегчением.
— На этот раз обмануть было довольно просто, Майлз, — признался Гар. — Все пошло как по маслу, как только он проболтался насчет испытаний и принял меня за магистрата из-за того, что я такой, по его понятиям, умный и запросто мог бы выдержать испытания.
— Это точно! — воскликнул Майлз. — Так вы, стало быть, наудачу все ему говорили? А получилось, будто бы и вправду все знаете!
— А я действительно почти не врал — разве только насчет моего воображаемого хозяина. Про все остальное было легко догадаться. И потом — я подарил ему надежду.
— От надежды от этой проку мало, не сбыться ей, — печально покачал головой Майлз. — Если только ты не семи пядей во лбу, магистраты ни за какие коврижки не дадут тебе выдержать испытания — ведь тогда кто-то из их сынков лишится тепленького местечка.
Дирк изумленно глянул на Майлза.
— Это правда?
Майлз пожал плечами.
— Это все знают, господин.
— Но ведь это могут быть всего лишь слухи, которые распускают те немногие, кому не удалось выдержать испытаний.
— Либо слухи, либо все на самом деле так и есть, — возразил Дирк. — Кумовство налицо. Разве это первый случай в истории, когда государственные служащие пекутся о том, чтобы на ответственных постах их сменили сыночки?
— В разумных пределах желание людей проявлять заботу о собственных отпрысках похвально, — заспорил с другом Гар. — Беда в том, что эта забота очень легко выходит за эти самые пределы. — Он обернулся к Майлзу. — Итак, вами правит Защитник, который издает все законы и приказывает своим министрам следить за их исполнением. Каждый министр затем отдает приказы шерифам, а каждый из них, в свою очередь, командует сотней магистратов.
— Все правильно, господин.
Но зачем Гару понадобилось повторять прописные истины?
— А у каждого магистрата — отряд солдат, только он их зовет «стражниками» и «лесничими», и командует ими бейлиф.
— Да пожалуй, что можно их и солдатами назвать, — медленно проговорил Майлз. — Хотя мы-то солдатами только гвардейцев шерифа считаем, ну и еще тех, кто в войске Защитника служит, само собой.
— Значит, у него есть свое войско? А ни у кого из министров нет?
— Нет, господин, хотя каждый из них может созвать в случае чего своих шерифов и ихних стражников.
— Но созови он их, войско Защитника их бы разбило наголову, — понимающе кивнул Гар. — А чем они обычно занимаются, эти солдаты Защитника?
— Он их отправляет истреблять воров и разбойников, господин, если их где-то разведется так много, что шерифу самому не справиться.
— Вполне достаточно для того, чтобы они более или менее сохраняли боевую форму, а также для того, чтобы они не слишком долго отсутствовали, — сделал вывод Дирк. — Ясное дело, никто из министров не дерзнет сказать хоть слово поперек.
Майлз от этих слов выпучил глаза. Это же надо было до такого додуматься — предположить, что кому-то взбредет в голову тягаться с Защитником!
— Стало быть, служба на государственном поприще начинается с должности магистрата...
Майлз прервал Дирка:
— С вашего позволения, господин, после первого испытания становятся писарями. Многие так никогда выше этой должности и не поднимаются. Всю жизнь мотаются за магистратами из города в город.
— Привыкают, да? — Дирк прищурился. — И жен менять им не приходится. Готов об заклад побиться: большинство из них и не пытаются выдержать нового испытания.
— Но если кто-то его выдержит, то станет магистратом? — спросил Гар.
— Да, господин, а после третьего испытания — шерифом, но сначала надо хорошенько потрудиться простым магистратом — только тогда тебе предложат держать третье испытание.
— Система разработана так, что оперирует исключительно оценкой знаний и достоинств, — задумчиво проговорил Гар. — И с виду возможности равны для всех, кто выдержит испытания... но сынки чиновников всегда обучены лучше, и потому наверняка получают высшие оценки.
— И что гораздо важнее, — добавил Дирк, — экзаменаторы этих сынков почти наверняка хорошо знают или знакомы с приятелями их папаш. Вот этих и пропускают, а тех, у кого блата нет, заваливают.
— Ты судишь по земной истории, — возразил Гар. — Но вынужден согласиться: методология коррупции большей частью действительно была разработана на Древней Земле. На практике это выглядит так: система допускает приток новой крови только тогда, когда часть старой иссякает.
— Позволю себе предположить, что отыщется горстка крестьян, которые были бы готовы поспособствовать тому, чтобы она иссякла.
Майлз в который раз был потрясен до глубины души. Неужели эти двое так и будут все время вести подстрекательские речи?
Но не только потрясение владело Майлзом. Разговоры Гара и Дирка заставили его задуматься...
Глава 6
Орогору, крадучись, продвигался по заросшим травой проходам между домами, то и дело оглядывался и восхищался тем, как сверкали в лучах закатного солнца камни, из которых были сложены стены построек — одни белые, другие — голубоватые, некоторые — розовые, но большей частью — серые. Там, где крыши были невысоки, на них выросли трава и деревца, причем местами так густо, что наверняка растения облюбовали эти крыши лет сто назад, если не раньше. Время от времени Орогору приходилось обходить обломки рухнувших зданий, лежавшие поперек дороги — широкой, настоящей дороги посреди города! Но обрушившихся зданий было немного. В основном они сохранились, стояли гордые, неприкосновенные.
Было здесь что-то необычное, неземное, дикое и волшебное. Ведь этот город наверняка строили сотни людей, а теперь не было ни души. Пока Орогору не встретилось ни единого живого существа крупнее лисицы. Время от времени он кричал:
— Эй! Я Орогору, принц Приммер! Неужели никто не выйдет поприветствовать меня?
Он знал, что примерно так должны были бы требовать к себе внимания особы королевской крови, но, увы, никто ему не отвечал.
Миновало несколько часов, и Орогору стало не по себе. Сгущались сумерки, и на душе у юноши стало тоскливо. Он насобирал щепок покрупнее и решил было сложить костер прямо рядом со стеной, но потом подумал, что дым закоптит камни. Он собрал щепки и, обойдя вокруг дома, нашел место, где стена загораживала его от ветра. Там он сложил щепки на землю в нескольких футах от стены, достал кремень и огниво и разжег огонь. Глядя на пламя, Орогору немного приободрился, тем более что оно приятно согревало его — с приближением ночи становилось все холоднее. Орогору уселся, подвернув ноги под себя, и уставился на огонь. На душе у него было печально и одиноко. Значит, здесь не было никаких блестящих дам и кавалеров! Но если их не было здесь, то где же они? Он ведь знал, что он — один из них! И откуда тогда исходили те звуки, что слышал дровосек?
Призраки...
Орогору зябко поежился и огляделся по сторонам, ощущая, как надвигается страх. Он уговаривал себя, старался внушить себе, что призраки, которые смеются и играют на музыкальных инструментах, не могут причинить никому зла, но внушение действовало слабо.
И вдруг из темноты возникла маленькая серая фигурка и потянулась к нему. У Орогору чуть сердце из груди не выскочило. Призраки...
Но вот фигурку озарил свет костра. Она пробежала мимо, и Орогору проводил ее взглядом. Всего-навсего кролик! При виде зверька юноша ощутил, как сильно проголодался. Пальцы его сомкнулись, сжав первый попавшийся камень... но он никогда в жизни не убивал зверей и с отвращением отбросил камень в сторону. Чтобы принц охотился на кроликов? Поедал слабых и беззащитных? Никогда! Убить медведя — может быть, волка — определенно, но такого маленького, безвредного зверька — ни за что. Орогору следил взглядом за удаляющимся в ночную тьму кроликом, а собственный желудок распекал его на все лады. Орогору понимал: какой-то еды ему все равно нужно раздобыть. Он с тяжким вздохом поднялся и отправился на поиски пропитания. Пошарив по углам, куда за годы ветром нанесло земли, он нащупал листья знакомых растений, разрыл землю, выкопал коренья и клубни. Набрав пару пригоршней, отнес коренья к костру, нанизал на тонкую щепку и положил на угли, а те, что можно было есть сырыми, отобрал. Хрустя дикой морковью, Орогору с тоской думал о том, что вряд ли принцу гоже вот так ковыряться в земле в поисках пищи, но что он мог поделать? Ведь даже принцы должны есть. Орогору помнил древнее сказание о короле, который прятался от врагов в крестьянской хижине из-за того, что только что проиграл сражение. Воображение юноши тут же нарисовало захватывающую развязку этой истории: король откинул капюшон, сбросил плащ лесничего и предстал во всей красе и величии — в парчовой мантии, отделанной горностаем...
И снова что-то шевельнулось во тьме...
Орогору дернулся, обернулся, выронил морковку. Сердце его отчаянно колотилось.
Они появились из арки между кучами обрушившихся камней — высокие и стройные, грациозные и статные, в одеждах из дорогих тканей — парчи и муара, шелка и батиста. Темно-синие, серебристые, изумрудные платья были украшены рубинами, аметистами и золотом, на головах прекрасных незнакомцев и незнакомок сверкали короны и тиары. Между тем одежды отличались изяществом покроя, в них не было ничего лишнего — так и подобает одеваться особам благородного происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— Ну... — протянул стражник. — Я написал, что Защитник нам нужен для того, чтобы защищать нас от королей и вельмож, которые легко могут поддаться жажде наживы из-за того, что титулы и власть получают по наследству, а не зарабатывают, и потому не знают, каким трудом они достаются.
— Неплохо изложил, — отметил Гар. — Но ни слова не сказал о том, зачем вообще нужен глава государства.
— Да? — Стражник сурово нахмурился. — И зачем же?
— Ну, за тем, что если у государства не будет главы, все управление ляжет на плечи магистратов, но те, что выше их, будут только спорить и языком трепать, да так и не смогут ничего решить, и в конце концов это им так надоест, что они возьмут да прикажут своим войскам выступить друг против друга, а когда их люди начнут гибнуть без счета, придется пополнять армию крестьянами, те тоже будут погибать, пока не останется никого, кто работал бы на полях и собирал урожай. И тогда наступит голод, и считанные уцелевшие крестьяне, обезумев от голода, станут нападать на солдат. И те и другие падут на поле боя — и тогда конец всему.
Стражник поежился.
— Вы рисуете страшную картину, господин, но может быть, вы и правы. Но если я вас правильно понял, выходит, что правительство без главы — это вообще не правительство.
Майлз вздрогнул. Стражник назвал Гара «господином»!
— Ты меня правильно понял, — подтвердил Гар. — Но мне бы не хотелось своими глазами увидеть, что бы из этого получилось.
— Да никому бы такого не захотелось! Но скажите, почему вы и ваш бейлиф нарядились гвардейцами шерифа, а ваш писарь — крестьянином? Вы ведь наверняка магистрат, если столько всякого знаете!
— Пока нет, — заверил его Гар. — Учился кое-чему в свободное время, а испытаний не держал. Собирался, честно говоря, да и хозяин мой меня уговаривал, да вот видишь, как вышло — как раз за неделю до того, как я должен был отправиться на испытания, приказ этот пришел.
Стражник отвернулся, покачал головой, беззвучно зашевелил губами. Майлз понял, что он стесняется громко выругаться и сочувствует Гару. Когда же стражник обернулся, лицо его было мрачно.
— Наверное, вы сильно расстроились, господин.
— Да не то чтобы так уж сильно, — добродушно улыбнулся Гар. — В Мильтоне тоже можно выдержать испытания.
Стражник вытаращил глаза и расхохотался. Отсмеявшись, он кивнул и отер с глаз слезы.
— О да, там полным-полно пунктов по приему испытаний, это верно. Да только... вот будет чудо, если вы выдержите испытания с первого раза! — Неожиданно он посерьезнел. — Не надеетесь же вы, что ваш хозяин сообщил министру о том, как вы старательно занимались и что в Мильтон он вас отправил затем, чтобы вы получили новое назначение сразу же после того, как выдержите испытание?
— А неплохо было бы, — мечтательно проговорил Гар. — Но вряд ли стоит надеяться, что так оно и выйдет. И все же, друг, если бы мне это удалось, то удалось бы и тебе — так я думаю. Надо попытаться еще раз, и еще, пока в конце концов не добьешься успеха.
— И верно — не могут же мне запретить держать испытания! — озарило стражника. — А еще... может ведь явиться переодетый инспектор... переговорит с тем, с другим, потом потребует, чтобы ему показали отчеты об испытаниях, и если проведает, что был человек, пришедший на испытания, а ему отказали, так он же самому Защитнику про это доложит, а когда Защитник узнает, он просто в ярость придет! Вот спасибо вам, господин! Есть у меня еще надежда, правда?
— Еще какая, — подтвердил Гар. — Так что садись снова за книжки! Учиться, учиться и учиться!
— Непременно! А вы, господин, поезжайте, и удачи вам!
— И тебе, — ответил Гар и щелкнул поводьями. Как только они отъехали подальше, Майлз вздохнул с искренним облегчением.
— На этот раз обмануть было довольно просто, Майлз, — признался Гар. — Все пошло как по маслу, как только он проболтался насчет испытаний и принял меня за магистрата из-за того, что я такой, по его понятиям, умный и запросто мог бы выдержать испытания.
— Это точно! — воскликнул Майлз. — Так вы, стало быть, наудачу все ему говорили? А получилось, будто бы и вправду все знаете!
— А я действительно почти не врал — разве только насчет моего воображаемого хозяина. Про все остальное было легко догадаться. И потом — я подарил ему надежду.
— От надежды от этой проку мало, не сбыться ей, — печально покачал головой Майлз. — Если только ты не семи пядей во лбу, магистраты ни за какие коврижки не дадут тебе выдержать испытания — ведь тогда кто-то из их сынков лишится тепленького местечка.
Дирк изумленно глянул на Майлза.
— Это правда?
Майлз пожал плечами.
— Это все знают, господин.
— Но ведь это могут быть всего лишь слухи, которые распускают те немногие, кому не удалось выдержать испытаний.
— Либо слухи, либо все на самом деле так и есть, — возразил Дирк. — Кумовство налицо. Разве это первый случай в истории, когда государственные служащие пекутся о том, чтобы на ответственных постах их сменили сыночки?
— В разумных пределах желание людей проявлять заботу о собственных отпрысках похвально, — заспорил с другом Гар. — Беда в том, что эта забота очень легко выходит за эти самые пределы. — Он обернулся к Майлзу. — Итак, вами правит Защитник, который издает все законы и приказывает своим министрам следить за их исполнением. Каждый министр затем отдает приказы шерифам, а каждый из них, в свою очередь, командует сотней магистратов.
— Все правильно, господин.
Но зачем Гару понадобилось повторять прописные истины?
— А у каждого магистрата — отряд солдат, только он их зовет «стражниками» и «лесничими», и командует ими бейлиф.
— Да пожалуй, что можно их и солдатами назвать, — медленно проговорил Майлз. — Хотя мы-то солдатами только гвардейцев шерифа считаем, ну и еще тех, кто в войске Защитника служит, само собой.
— Значит, у него есть свое войско? А ни у кого из министров нет?
— Нет, господин, хотя каждый из них может созвать в случае чего своих шерифов и ихних стражников.
— Но созови он их, войско Защитника их бы разбило наголову, — понимающе кивнул Гар. — А чем они обычно занимаются, эти солдаты Защитника?
— Он их отправляет истреблять воров и разбойников, господин, если их где-то разведется так много, что шерифу самому не справиться.
— Вполне достаточно для того, чтобы они более или менее сохраняли боевую форму, а также для того, чтобы они не слишком долго отсутствовали, — сделал вывод Дирк. — Ясное дело, никто из министров не дерзнет сказать хоть слово поперек.
Майлз от этих слов выпучил глаза. Это же надо было до такого додуматься — предположить, что кому-то взбредет в голову тягаться с Защитником!
— Стало быть, служба на государственном поприще начинается с должности магистрата...
Майлз прервал Дирка:
— С вашего позволения, господин, после первого испытания становятся писарями. Многие так никогда выше этой должности и не поднимаются. Всю жизнь мотаются за магистратами из города в город.
— Привыкают, да? — Дирк прищурился. — И жен менять им не приходится. Готов об заклад побиться: большинство из них и не пытаются выдержать нового испытания.
— Но если кто-то его выдержит, то станет магистратом? — спросил Гар.
— Да, господин, а после третьего испытания — шерифом, но сначала надо хорошенько потрудиться простым магистратом — только тогда тебе предложат держать третье испытание.
— Система разработана так, что оперирует исключительно оценкой знаний и достоинств, — задумчиво проговорил Гар. — И с виду возможности равны для всех, кто выдержит испытания... но сынки чиновников всегда обучены лучше, и потому наверняка получают высшие оценки.
— И что гораздо важнее, — добавил Дирк, — экзаменаторы этих сынков почти наверняка хорошо знают или знакомы с приятелями их папаш. Вот этих и пропускают, а тех, у кого блата нет, заваливают.
— Ты судишь по земной истории, — возразил Гар. — Но вынужден согласиться: методология коррупции большей частью действительно была разработана на Древней Земле. На практике это выглядит так: система допускает приток новой крови только тогда, когда часть старой иссякает.
— Позволю себе предположить, что отыщется горстка крестьян, которые были бы готовы поспособствовать тому, чтобы она иссякла.
Майлз в который раз был потрясен до глубины души. Неужели эти двое так и будут все время вести подстрекательские речи?
Но не только потрясение владело Майлзом. Разговоры Гара и Дирка заставили его задуматься...
Глава 6
Орогору, крадучись, продвигался по заросшим травой проходам между домами, то и дело оглядывался и восхищался тем, как сверкали в лучах закатного солнца камни, из которых были сложены стены построек — одни белые, другие — голубоватые, некоторые — розовые, но большей частью — серые. Там, где крыши были невысоки, на них выросли трава и деревца, причем местами так густо, что наверняка растения облюбовали эти крыши лет сто назад, если не раньше. Время от времени Орогору приходилось обходить обломки рухнувших зданий, лежавшие поперек дороги — широкой, настоящей дороги посреди города! Но обрушившихся зданий было немного. В основном они сохранились, стояли гордые, неприкосновенные.
Было здесь что-то необычное, неземное, дикое и волшебное. Ведь этот город наверняка строили сотни людей, а теперь не было ни души. Пока Орогору не встретилось ни единого живого существа крупнее лисицы. Время от времени он кричал:
— Эй! Я Орогору, принц Приммер! Неужели никто не выйдет поприветствовать меня?
Он знал, что примерно так должны были бы требовать к себе внимания особы королевской крови, но, увы, никто ему не отвечал.
Миновало несколько часов, и Орогору стало не по себе. Сгущались сумерки, и на душе у юноши стало тоскливо. Он насобирал щепок покрупнее и решил было сложить костер прямо рядом со стеной, но потом подумал, что дым закоптит камни. Он собрал щепки и, обойдя вокруг дома, нашел место, где стена загораживала его от ветра. Там он сложил щепки на землю в нескольких футах от стены, достал кремень и огниво и разжег огонь. Глядя на пламя, Орогору немного приободрился, тем более что оно приятно согревало его — с приближением ночи становилось все холоднее. Орогору уселся, подвернув ноги под себя, и уставился на огонь. На душе у него было печально и одиноко. Значит, здесь не было никаких блестящих дам и кавалеров! Но если их не было здесь, то где же они? Он ведь знал, что он — один из них! И откуда тогда исходили те звуки, что слышал дровосек?
Призраки...
Орогору зябко поежился и огляделся по сторонам, ощущая, как надвигается страх. Он уговаривал себя, старался внушить себе, что призраки, которые смеются и играют на музыкальных инструментах, не могут причинить никому зла, но внушение действовало слабо.
И вдруг из темноты возникла маленькая серая фигурка и потянулась к нему. У Орогору чуть сердце из груди не выскочило. Призраки...
Но вот фигурку озарил свет костра. Она пробежала мимо, и Орогору проводил ее взглядом. Всего-навсего кролик! При виде зверька юноша ощутил, как сильно проголодался. Пальцы его сомкнулись, сжав первый попавшийся камень... но он никогда в жизни не убивал зверей и с отвращением отбросил камень в сторону. Чтобы принц охотился на кроликов? Поедал слабых и беззащитных? Никогда! Убить медведя — может быть, волка — определенно, но такого маленького, безвредного зверька — ни за что. Орогору следил взглядом за удаляющимся в ночную тьму кроликом, а собственный желудок распекал его на все лады. Орогору понимал: какой-то еды ему все равно нужно раздобыть. Он с тяжким вздохом поднялся и отправился на поиски пропитания. Пошарив по углам, куда за годы ветром нанесло земли, он нащупал листья знакомых растений, разрыл землю, выкопал коренья и клубни. Набрав пару пригоршней, отнес коренья к костру, нанизал на тонкую щепку и положил на угли, а те, что можно было есть сырыми, отобрал. Хрустя дикой морковью, Орогору с тоской думал о том, что вряд ли принцу гоже вот так ковыряться в земле в поисках пищи, но что он мог поделать? Ведь даже принцы должны есть. Орогору помнил древнее сказание о короле, который прятался от врагов в крестьянской хижине из-за того, что только что проиграл сражение. Воображение юноши тут же нарисовало захватывающую развязку этой истории: король откинул капюшон, сбросил плащ лесничего и предстал во всей красе и величии — в парчовой мантии, отделанной горностаем...
И снова что-то шевельнулось во тьме...
Орогору дернулся, обернулся, выронил морковку. Сердце его отчаянно колотилось.
Они появились из арки между кучами обрушившихся камней — высокие и стройные, грациозные и статные, в одеждах из дорогих тканей — парчи и муара, шелка и батиста. Темно-синие, серебристые, изумрудные платья были украшены рубинами, аметистами и золотом, на головах прекрасных незнакомцев и незнакомок сверкали короны и тиары. Между тем одежды отличались изяществом покроя, в них не было ничего лишнего — так и подобает одеваться особам благородного происхождения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47