Гар подбросил вверх лезвие меча первого из тех, кто бросился к нему, после чего врезал ему кулаком под ложечку, от чего тот отлетел под ноги к своему товарищу. Оба с грохотом рухнули на пол. Гар подскочил к ним, пинком отбросил в сторону их мечи. Великан развернулся и бросился на помощь Дирку.
А Дирк и сам неплохо управлялся. Ему удалось обхватить одного из нападавших левой рукой за шею и превратить его в живой щит, а правой рукой он яростно отбивал атаки врагов. Вот отступил еще один министр, зажав раненую руку. Меч вывалился из его онемевших пальцев. Гар подставил двоим врагам подножки, после чего швырнул их поверх поверженных товарищей, которые как раз начали подниматься. В результате все четверо кучей повалились на пол.
А у Майлза дела шли гораздо хуже. Три полученные им раны кровоточили, враги сбили его с ног. Закрывшись мечом, он отчаянно пытался оттолкнуть от себя два нацеленных в его грудь клинка. Гар и этим врагам подставил подножки, и их отправил в выраставшую на глазах кучу «отходов производства». Еще двое, пошатываясь, поднялись на ноги, но мечи в руках пока держали крепко. Дирк вскрикнул, и враги развернулись к нему. Несколько минут Дирк отчаянно фехтовал, и этого Майлзу хватило, чтобы встать и криком обернуть одного из врагов, осаждавших Дирка, против себя. Министр замахнулся для удара, но Майлз парировал его. Враг замахнулся вновь, а Майлз пригнулся, поднырнул под лезвие вражеского меча и ранил противника в плечо. Тот взвыл от боли и выронил меч. Майлз заехал ему по макушке дубинкой. Министр повалился на пол. Через пару мгновений пал и противник Дирка.
— Помогите мне тут маленько, — позвал Гар товарищей. Стоя возле лежавших на полу врагов, он занимался тем, что подхватывал их, как только кто-то из них пытался подняться, и швырял его обратно. Майлз и Дирк подбежали к другу, и как только с пола поднялись двое врагов, они чуть было не напоролись на острия мечей, наставленных на них. Министры остолбенели от ужаса, а Гар ухватил их за волосы и хорошенько стукнул головами друг о дружку. Оба, лишившись чувств, опустились на пол. Без чувств лежали и еще двое. Этим сильно не повезло: падая, они ударились затылками об пол. Те враги, что еще держались на ногах, здорово растерялись.
— Сдавайтесь, — спокойно посоветовал им Гар. — К слову сказать, зря вы это все затеяли.
Медленно, затравленно министры бросили оружие и подняли руки вверх.
— Всем лечь на живот. Руки за спину, — распорядился Дирк. — Майлз, свяжи их.
Майлз сорвал с пленных ремни и принялся связывать им руки и ноги. Дирк стал помогать ему, но вдруг поднял голову и озабоченно спросил:
— А где Защитник-то?
Гар обвел взглядом опустевший зал.
— Дирк, ты тут заканчивай, — бросил он через плечо. — Майлз, пошли со мной.
Майлз, охваченный тревогой, поспешил за Гаром. Он смутно понимал, что ранен, но понимал и другое: это не должно остановить его.
Они торопливо шагали по коридорам, разгоняя и расшвыривая на своем пути лакеев и дворецких, визжавших от изумления и страха. Друзья бегом спустились по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Выбежали из распахнутых настежь дверей и... угодили в сущую сумятицу: на площади гвардейцы дрались с гвардейцами.
— Пробиваемся! — крикнул Гар. — В бой не вступаем!
И они принялись, уворачиваясь и пригибаясь, пробивать себе дорогу среди дерущихся, с трудом ухитряясь уклоняться от остро заточенных мечей. Наконец друзья оказались в толпе единомышленников, со всех сторон окруженные...
Людьми в мантиях.
Майлз и Гар в ужасе вертели головами.
— Как же мы найдем его? — вскричал Майлз. — Все до одного — в парадных мантиях!
— Его мантия побогаче, чем у остальных! — прокричал в ответ Гар. — К тому же она у него лиловая, а не красная и не синяя!
— Да как же тут отыщешь лиловую посреди целого моря красных и синих? — в отчаянии крикнул Майлз.
— Другие мятежники узнают его — ведь он им незнаком!
— Узнают? Как же они его узнают? Тут магистраты и шерифы из стольких городов, они и друг дружку не знают!
Чистая правда. Майлз в своей подпольной деятельности перестарался. Если только кому-то из мятежников не пришло бы в голову в пылу сражения задуматься о том, что означает лиловый цвет мантии, Защитник мог надежно затеряться в толпе. Разве сейчас, когда все были поглощены единственной мыслью: выстоять в бою с врагами, кто-то задумался бы всерьез о цвете мантии соседа?
— Посторонись! Посторонись! — кричал Гар, пробиваясь через толпу, стреляя глазами во все стороны. Краски метались перед ним, он видел только красные и синие пятна. В отчаянии великан замахал руками над головой, обращаясь к тем, кто находился в самой гуще толпы:
— Защитник! Защитник! Ищите человека в лиловой мантии!
Гвардейцы обернулись и в страхе замерли, потрясенные видом великана, возвышавшегося над толпой. Совладав с собой, они продолжили бой, а Гар продолжал выкрикивать:
— Защитник! Ищите Защитника! Лиловая мантия!
Мятежники, никогда прежде не видевшие Гара, узнавали его по рассказам — человека, который был прародителем их восстания. Они расступались, давали ему дорогу. Но он нигде не видел лиловой мантии.
А потом... послышался одинокий крик, который тут же подхватил десяток голосов, а потом — десятков пять. Гар резко развернулся и пошел в ту сторону, откуда доносились крики. Мятежники, расступившись, открыли перед ним путь к цели. Защитник пытался вырваться из рук седого сержанта.
Гар подхватил его на руки и поднял над толпой, вскричав:
— Вот он, ваш Защитник! Бросайте оружие, или он умрет!
По всей площади солдаты, потрясенные этим заявлением, оборачивались и видели своего повелителя, беспомощно бившего по воздуху руками и ногами. Воспользовавшись всеобщим замешательством, мятежники сбивали с ног зазевавшихся гвардейцев, но, опомнившись и сообразив, что надо бы дать солдатам возможность сдаться, повстанцы отступили. Гвардейцы увидели Защитника в руках Гара и застонали от отчаяния. Со звоном начали падать на мостовую пики и алебарды, раздались выкрики:
— Сдаюсь!
— Сдаемся!
Гар опустил Защитника на мостовую.
— На несколько дней вы станете нашим почетным гостем, Защитник, — сообщил он.
— Да, пока вы наберетесь храбрости повесить меня! — сквозь стиснутые зубы произнес Защитник и обернулся к тому гвардейцу, что схватил его. — А ты, сержант Эйлсворт! Ты ведь был моим личным телохранителем целых четырнадцать лет! Почему же ты теперь ополчился против меня?
Сержант смотрел на Защитника в упор. Лицо его словно окаменело.
— Помните ли вы, как я любил мою жену, Защитник? Помните ли, что она умерла?
Защитник побледнел.
— Да. Я помню.
— А помните ли вы, что через три месяца после ее смерти вы заставили меня снова жениться?
— Это было сделано ради твоего блага! И ради блага государства!
Эйлсворт покачал головой:
— Мы принесли друг другу только горе, Защитник, а свое горе и отчаяние моя новая жена обратила против моих детей. Или вы этого не знали? Не знали, и дела вам до этого не было.
— Так ты из-за этого? Только из-за этого вы погубили государство?
— Нет, Защитник, — ответил сержант. — Не погубили. Мы его вылечили.
Два дня спустя на этой же самой площади произошла церемония. Двух дней вполне хватило для того, чтобы расчистить площадь после сражения. Ожидая у дверей выхода Защитника с «почетным караулом», Дирк обозрел мостовую, на которой лишь кое-где виднелись пятна запекшейся крови.
— Всего шестьдесят три погибших и сто двадцать семь тяжело раненных, помещенных в лазарет, — резюмировал он. — Самая бескровная революция в твоей практике, Гар.
— Да, но шестьдесят три человека все-таки погибли, — печально вздохнул Гар. — И если это — лучшее, на что я способен, то мне пора на пенсию.
Дирк пожал плечами.
— Прости, но шестьдесят три человека погибли из-за того, что ты затеял революцию, а если бы ты ее не затеял, погибла бы тысяча — из-за произвола тайной полиции и самоубийств на почве горя и отчаяния. Да нет, что там — тысяча, гораздо больше, учитывая, сколько лет еще могла бы здесь продержаться диктатура.
— Может быть, — хмуро проговорил Гар. — Может быть.
— По крайней мере те, кто погиб, погибли сразу. Только один мятежник был повешен после пыток. Ну, еще Майлзу довелось натерпеться, но ты его вылечил экспресс-методом.
— Да, — кивнул Гар и нахмурился. — Он так и не спросил у меня, как это вышло, что его ступни так быстро зажили, — ему было недосуг, он переживал за остальных подпольщиков. А это говорит либо о его преданности общему делу, либо о том, что он мне безоглядно верит.
— Что ж, люди, которые в тебя верят, становятся способными на безоглядные поступки... Нет, нет, я не то хотел сказать, прости! Ага, вот и он!
Друзья отвесили Защитнику легкие поклоны. Бывшего диктатора сопровождали стражники, шагавшие по обе стороны от него, но ни один из них уже не был верен своему былому повелителю. Защитник ответил на поклоны Дирка и Гара и, насмешливо поджав губы, поинтересовался:
— Меня ведут, чтобы я подписал свой собственный смертный приговор?
— Нет, Защитник, — покачал головой Гар. — Вас ведут туда, где вы подпишете документы о передаче власти переходному правительству.
— Разве это не одно и то же?
— О нет. В данный момент у нас нет ни малейших намерений вас казнить.
Гар заявил об этом настолько небрежно и обыденно, что даже Дирк поежился.
— В данный момент, — сухо повторил Защитник. — А если я откажусь подписать эти бумаги?
— Тогда мы препроводим вас в вашу постоянную гостевую резиденцию.
— Куда вы так или иначе отправили бы меня.
— А, так вы все поняли! — просиял Гар. — Вы догадались, что мы не собираемся убивать вас.
— В таком случае вы глупцы, — откровенно признался Защитник. — Нет страшнее угрозы для правительства, чем смещенный правитель. Я могу сбежать, собрать людей, которые присягнут мне на верность, — а таких много, вы уж мне поверьте! — и тогда я возглавлю контрреволюцию.
— Это вы, пожалуй, смогли бы, — согласно кивнул Гар, — если бы вам удалось бежать. Но у нас есть все основания верить в наших надзирателей.
— В таком случае — вы вдвойне глупцы, ибо нет такой тюрьмы, построенной руками человека, из которой другой человек не смог бы найти выхода.
— В таком случае мы рады тому, что мы — глупцы, — усмехнулся Гар. — Поскольку если бы мы нарушили ваше право на жизнь, мы бы предали собственные идеалы и смертельно ослабили бы устои нашего Нового Порядка еще до того, как он встал на ноги.
— В таком случае вы точно глупцы, — фыркнул Защитник. — И я был бы еще худшим глупцом, если бы не воспользовался вашей глупостью. Пойдемте! Покажите мне ваши документы, и я подпишу их! А потом везите меня в вашу тюрьму, да поскорее, чтобы я немедленно принялся строить планы побега.
— Как пожелаете, Защитник, — с поклоном ответствовал Гар.
Стражники повели Защитника вперед, Гар и Дирк пристроились сзади.
— А ведь он прав, знаешь ли, — негромко проговорил Дирк. — Подобное милосердие отдает глупостью.
— Наверное, — так же негромко отозвался Гар. — Но дело в том, что он пока не видел ни Хранителя, ни роботов, а также нашего главного надзирателя.
Оркестр играл торжественный марш. Защитник подошел к стоящему посреди площади столу, где его поджидал Майлз. Вдоль стен выстроились горожане, любопытные высунулись из каждого окна. Толпу на всякий случай сдерживали солдаты, однако волноваться было не о чем — народ вел себя на редкость сдержанно. За происходящим в этот день наблюдало не меньше двух тысяч человек. Никто не кричал, слышался только всеобщий приглушенный ропот. Люди переговаривались друг с другом о том невероятном событии, свидетелями которого им довелось стать.
Майлз поклонился подошедшему к столу Защитнику и подал ему перо. Громко, звенящим от волнения голосом он произнес:
— Защитник, вы ознакомились с этими документами лично, в своих покоях. Согласны ли вы подписать их?
— Похоже, выбирать мне не приходится, не так ли? — язвительно проговорил Защитник.
— Почему же? Выбирайте на здоровье! — возгласил Майлз. — Если вы не пожелаете подписать эти документы, относиться к вам впредь будут точно с таким же уважением, как если бы вы их подписали!
— Или наоборот, — хмыкнул Защитник. — Ну а если я все же их не подпишу, как вы тогда поступите?
— Мы объявим, что ваше правление свергнуто по воле народа. Затем продолжим осуществление нашего замысла — объявим выборы. Каждый гражданин страны опустит так называемый «бюллетень» — листок бумаги с именем того, кого он выбирает, в щель в запертом ящике. Затем будет произведен подсчет голосов и будет определена воля народа.
Защитник выхватил перо из руки Майлза.
— Довольно! Я подпишу! Можешь разглагольствовать перед кем угодно, только не передо мной!
Он склонился к столу, поставил подпись с замысловатым росчерком, выпрямился и отдал перо Майлзу. Толпа восторженно взревела.
Радостный, дружный крик горожан эхом отлетал от мраморных фасадов зданий, окружавших площадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47