– Juanita, yo te quiero.
Это было настолько совершенной, настолько опьяняющей вещью, какую он только мог сказать в этот момент, что она потеряла всякий контроль над собой. Она ушла за пределы боли, в полное безумие. Это длилось, возможно, сорок секунд – сорок эонов в самом горячем тантрическом кругу нирваны. Ее ликующий вопль еще звенел у нее в ушах, когда он схватил ее за бедра с такой силой, что на них наверняка остались синяки, и вогнал себя в нее снизу, и кончил, пульсируя где-то в самой ее глубине.
Джейн соскользнула с него, вымотанная, взмокшая от пота.
Боже мой, – выговорила она.
– Я не мог себе представить, что это будет так. Он казался ошеломленным.
– Да, – задумчиво сказала она, – это было вроде как… быстро.
– Я не мог ничего поделать, – отозвался Джерри. – Я не знал, что ощущения будут такими интенсивными. Это как будто что-то совершенно другое.
– Правда, милый мой? Так тебе было хорошо?
– Да. Очень. Он поцеловал ее.
Она совершенно успокоилась. Все стало ясным и прозрачным. Прежнее истеричное, пронзительное нытье туго натянутых нервов исчезло без следа, сменившись чем-то наподобие нежной вибрации струн ангельской арфы, тронутых осторожной рукой. Во всем внезапно появилась немалая толика доброго здравого смысла.
– Знаешь, Джерри, я тут подумала – может быть, это все из-за латекса?
– Что?
– Может быть, это из-за презервативов у меня проблемы со здоровьем? Вдруг у меня аллергия на латекс, или из чего их теперь делают, и именно поэтому у меня и началась вся эта ерунда.
– С чего это у тебя вдруг могла возникнуть аллергия теперь, когда прошел уже целый год?
– Ну как же, – сказала она, – от многократного контакта с аллергеном.
Он засмеялся.
– Знаешь, у меня ведь действительно бывают аллергии – то есть не настолько, как у Алекса, но парочка все же есть. Мне кажется, с этого времени нам всегда надо заниматься любовью именно так. Это хорошо, это приятно, это просто здорово! Вот разве что… ну, мы гут все промочили. Но это ничего.
– Джейн, если мы всегда будем заниматься любовью 'вот так, ты забеременеешь.
– Елки-палки! Об этом я даже не подумала!
Эта идея изумила ее. Она может забеременеть. Зачать ребенка. Да, это ошеломляющее событие действительно могло произойти; не оставалось больше ничего, что могло бы помешать этому. Она чувствовала себя совершенной дурой, что не подумала об этом сразу, однако так оно и было. Длинные тени болезни и катастрофы заслонили от нее саму идею чего-то подобного.
– Совсем как было у людей раньше, до контроля рождаемости. – Джерри рассмеялся. – Возможно, нам следует считать, что нам повезло. Стояли бы сейчас тридцатые годы девятнадцатого века, и ты была бы задолбанной жизнью профессорской женой, обремененной пятью ребятишками.
– Пять ребятишек меньше чем за год, вот как, профессор? Да вы парень не промах!
Джейн внезапно зевнула, сладко и протяжно. Сон уже подкрадывался к ней, и это был наверняка отличный сон.
– Есть специальные таблетки для таких случаев, такие, на месяц.
– Контрагестивы.
– Вот-вот. Просто съедаешь одну таблетку, и твой период снова возвращается, и никаких проблем! Субсидируется правительством и все такое.
Она обняла его.
– Мне кажется, мы справились с этим, милый. Теперь у нас все будет хорошо. Все будет как надо. Я так счастлива!
Почти все бригадиры были с головой погружены в пересмотр данных. Они сооружали некую очень ответственную интернет-презентацию, чтобы произвести впечатление на какую-то шишку, сетевую знакомую Хуаниты, собиравшуюся нанести визит в их лагерь.
Алексу не показалось, что кто-либо из них одарен каким-нибудь заметным талантом к организации и интернет-презентаций, за возможным исключением разве что самой Хуаниты. Однако это такого типа работа, которая может быть распределена между миллионами дешевых мышеголовых компьютерщиков по всей планете, и, зная Хуаниту, скорее всего, так это и будет сделано.
Кэрол Купер, однако, ни в чем подобном не участвовала. Кэрол занималась сваркой в гараже.
– Я не люблю системы, – поведала она Алексу. – Я очень аналоговый человек.
– Да, – ответил Алекс, откашливаясь, – я заметил это в тебе в тот же момент, как мы встретились.
– А что это у тебя в этой большой пластмассовой канистре?
– Ты еще и очень прямолинейна. Это я тоже заметил.
Кэрол завершила последнее обжигающее прикосновение к изогнутому обрезку хромированной трубы и отложила ее в сторону остывать.
– А ты вдобавок ко всему еще и хитрый маленький ублюдок, для парня твоего возраста. Это надо же было догадаться – присобачить точечной сваркой петлю к концу этой смарт-веревки!
Она сняла свои сварочные очки и надела вместо них простые защитные.
– Да, теперь это смарт-лассо. Лассо – очень полезная штуковина. Команчи обычно ловили с их помощью койотов. С седла, разумеется.
– Разумеется, – насмешливо отозвалась Кэрол. – Ты в курсе, что Джейни выкинула пушку, которую ты ей купил, прямо в очко сортира?
– Так оно и к лучшему. Я как раз думал, что было очень глупо доверить ей огнестрельное оружие.
– Тебе стоит полегче обращаться с Джейни, – предостерегла Кэрол.
Она подняла с пола погнутый бампер от песчаного багги и методично закрепила его в больших настольных тисках. На ее руке, под прорезным бумажным рукавом, он заметил свои часы-барометр. На правом запястье, рядом с бригадирским браслетом.
– Да, надо сказать, вчера вечером она здорово шумела, – задумчиво заметила Кэрол, затягивая тиски. – Знаешь, когда я в первый раз услышала, как Джейни вот так отрывается, я сперва подумала, что на нас кто-то напал. А потом я подумала: боже мой, она же просто решила устроить нам показ своего паршивого статуса, она просто хочет, чтобы все знали, что Джерри наконец-то трахает ее! Но потом, через пару недель, до меня дошло, что Джейни просто иначе не может – ей просто необходимо вопить во всю глотку. Ей просто не будет хорошо, если она не будет вопить!
Кэрол взяла большую киянку со свинцовым набалдашником и обрушила на бампер пару тяжелых корректирующих ударов.
– Но самое странное в этом – это то, как мы все привыкли к этому. Многие месяцы мы смеялись, думали, что это мегавесело, но теперь мы даже не шутим по поводу того, как Джейни вопит. А сейчас, когда ее пару недель не было слышно, мы начали даже серьезно беспокоиться! И вот вчера вечером – ну, ты сам знаешь, как ее прорвало. И сегодня я снова чувствую себя так, как надо! У меня такое чувство, что, может быть, нам все же удастся как-то совладать с этой штукой.
– Люди могут привыкнуть к чему угодно, – сказал Алекс.
– Ничего подобного, дурик, – резко отозвалась Кэрол. – Ты так считаешь только потому, что ты еще молодой.
Она покачала головой.
– Как ты думаешь, сколько мне лет?
– Тридцать три? – предположил Алекс. Он знал, что ей было сорок два.
– Да что ты, мне почти все сорок! Когда-то у меня был малыш, которому сейчас могло бы быть как раз столько лет, сколько тебе. Но только он помер.
– Очень жаль это слышать.
Кэрол взмахнула киянкой. Дзынь! Бух! Клинк-клинк-клинк.
– Да, говорят, ребенок помогает сохранить брак живым, и это, в общем, на самом деле так, потому что, когда у вас есть ребенок, вам есть на что обращать внимание, кроме как друг на друга. Но никто никогда не говорит о том, что потеря ребенка может убить брак. Брынь! Гр-рум!
– Видишь ли, я тогда была молодой и такой глупенькой, и мы с тем парнем частенько дрались, но, черт побери, я вышла за него по своей воле! Мы подходили друг другу. А потом наш ребенок умер. И мы так и не смогли приноровиться к этому. Никак. Это просто убило нас. Мы после этого просто не могли смотреть друг на друга.
– А от чего умер твой ребенок?
– От энцефалита.
– Серьезно? Моя мама умерла от энцефалита.
– Шутишь! Какая волна?
– Эпидемия двадцать пятого года, она сильно свирепствовала у нас в Хьюстоне.
– А-а, ну это была поздняя. Мой-то малыш номер в две тысячи четырнадцатом. Тогда еще было чрезвычайное положение.
Алекс промолчал.
– Ты не подашь мне вон ту здоровенную струбцину?
Алекс стащил с плеча моток смарт-веревки и положил на нее руку в перчатке. Тонкая черная веревка мгновенно скользнула по блистерному полу, выгнулась, словно кобра, ухватила один конец струбцины своей окованной металлом петлей и подняла ее в воздух. Слегка покачиваясь в петле, инструмент проплыл через помещение и завис в воздухе под рукой у Кэрол.
– Иисусе, да ты здорово наловчился управляться с этой штукой!
Кэрол осторожно, чуть ли не робко, взяла струбцину из петли. Веревка хлестнула обратно и вновь обвилась вокруг плеча Алекса.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, – проговорил Алекс.
Она зажала струбциной бампер и навалилась всем телом, сгибая его.
– Я знаю, – проворчала она. – И жду, пока ты начнешь.
– Ты знаешь Лео Малкэхи?
Ее руки замерли на струбцине, она подняла на него глаза, словно олень, завидевший фары автомобиля.
– Ох, черт!
– Да, вижу, что знаешь.
– Знаю. И что насчет Лео?
– Он был здесь в лагере вчера. Приехал на грузовике. Он хотел повидать Джерри – так он сказал.
Кэрол глядела на него во все глаза.
– И что произошло?
– Я отшил его – не позволил ему войти в лагерь. Я сказал, что буду драться и что в палатке сидит человек, готовый его пристрелить. С ним был рейнджер – тот следопыт, который приходил сюда раньше. Его я тоже не пустил.
– Господи Иисусе! Почему?
– Потому что Лео – дерьмо. Потому что он наркоделец, вот почему.
– Откуда ты набрался этой чепухи?
– Послушай, я просто знаю это, ясно? – Алекс кашлянул и понизил голос. – Этот бизнес имеет свою атмосферу, достаточно раз соприкоснуться с ней, чтобы ее почувствовать.
С его стороны было ошибкой позволить себе так взволноваться. Внутри его груди словно бы отдиралась какая-то пленка.
– Как он выглядел? Лео?
– Очень гладкий. Так, что мороз по коже, – настоящий нарк.
– Да, точно, это он. Он ужасно обаятельный.
Кэрол подняла киянку, посмотрела на нее пустым взглядом и положила обратно.
– Знаешь, – медленно проговорила она, – мне нравится Грег. Он очень мне нравится. Но когда наступает мертвый сезон, я не получаю от этого парня ни единого словечка. Ни звонка, ни е-мэйла. Он может где-нибудь лазать по горам, или снимать водопады, или трахаться с кем-нибудь, но он никогда не позовет меня, никогда!
Она помрачнела.
– Вот почему тебе стоит быть поласковее с Джейни. Это не то что другие романы у нас в бригаде, если это можно назвать романами, – то, что у нас происходит, когда сходятся вместе наши торнадоловы. Но Джейн по-настоящему любит Джерри. Она предана ему, она ласкова с ним, ради Джерри она готова идти хоть в пекло! Если бы у меня была такая сестра, а я была ее братом, я постаралась бы хоть немного присматривать за своей бедной сестренкой, я постаралась бы как-то помочь ей, сделать так, чтобы у нее все было хорошо…
Алекс некоторое время переваривал это странное заявление и пришел к единственно возможному заключению. В его гортани уже начинало серьезно саднить.
– Ты что, хочешь сказать, что ты трахалась с Лео? – Кэрол воззрилась на него. На ее лице было написано признание вины.
– Надеюсь, мне никогда не придется бить тебя, Алекс. Потому что с такими парнями, как ты, трудно удержаться, чтобы не ударить.
– Ничего, – хрипло произнес он. – Я так и думал, что у Лео в лагере должен быть свой человек. Поэтому я и не сказал никому до сих пор. Все не могу сообразить, как бы мне донести новости до его высочества.
– Ты хочешь, чтобы я рассказала об этом Джерри?
– Да. Если ты не против. Это было бы неплохо. – Он перевел дыхание.
– Скажи Джерри, что я не хотел пускать Лео в лагерь, пока Джерри не даст своего согласия.
– Ты знаешь, кто такой Лео? – медленно проговорила Кэрол. – Лео – это то, чем мог бы стать Джерри, если бы хотел трахать людям мозги вместо того, чтобы трахаться со всей вселенной.
– Я не знаю, что такое Джерри, – ответил Алекс. – Я еще никогда не видел ничего похожего на Джерри. Но Лео… спроси любого нарковакеро в Латинской Америке про такого, как Лео, и любой тебе скажет, что это за парень и чем он занимается. Об этом могут не знать здесь, в Estados Unidos, но в Сальвадоре знают, и в Никарагуа знают, везде все всё знают, черт побери, – это не секрет ни для кого!
Его скрутил приступ кашля.
– Что за чертовщина с тобой происходит, Алекс? Ты выглядишь ужасно.
– А вот это вторая вещь, о которой я хотел поговорить с тобой, – сказал Алекс.
Запинаясь, он принялся объяснять ей, в чем дело. К тому времени, как он закончил, Кэрол была довольно бледной.
– И они называют это промыванием легких? – спросила она.
– Ну да. Но не важно, как они это называют. Суть в том, что это работает, это действительно помогло мне!
– Дай-ка мне посмотреть на твою канистру.
Алекс с усилием взгромоздил пластиковую медицинскую канистру на верстак. Кэрол, прищурившись, всмотрелась в красно-белую клейкую этикетку.
– Пальмитиновая кислота, – медленно прочла она вслух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54