Стены тюрем для них обоих становились необычайно хрупкими.
Здесь, вероятно, мы можем подвести итоги. Вот простейшее руководство для вычисления будущих Арканов, Катли и Басаевых:
1. Мужчина в возрасте от 25 до 40 лет, любит огнестрельное оружие, обладает обширным опытом в области физического насилия.
2. Длительная тюремная биография каким-то образом повышает общественную репутацию.
3. Обладая привлекательной внешностью, обожает красоваться в роскошных казино и отелях с постоянно меняющимися роскошными «боевыми подругами».
4. Говорит на нескольких языках, много времени проводит в других странах.
5. Влиятельный, легкий на подъем, поддерживает хорошие отношения с прессой, прекрасно смотрится на телеэкране.
6. Обладает личной гвардией из преданных громил, известных в основном под кличками или, скорее, под псевдонимами или фальшивыми именами, данными им спецслужбами.
7. Становится богаче и влиятельнее, когда жизнь соседей становится тяжелее.
8. Прибегает к шовинистской риторике, но убивает многих людей своей национальности. В первую очередь специализируется на убийствах соперников на контролируемой территории.
9. Не способен к честному труду. Не умеет выполнять приказов. Чаще всего не имеет работы.
10. Заметная политическая фигура, весьма привлекательная для избирателей, но не имеющая ни политической философии, ни реальной политической программы и не обладающая опытом работы в органах законодательной или исполнительной власти.
Люди с подобными качествами существуют везде, во всех культурах, во все времена и во всех странах. Если вдуматься, крылатая ракета – та же радиоуправляемая бомба, лишь в руках богача. Будущее человечества может быть поставлено под угрозу простым нажатием кнопки, результат – от локальной преисподней до глобальной войны.
Нам повезло, что преимущество в современном боевом пространстве определяет развитое вооружение, так как его может разрабатывать и производить лишь развитое общество. Хотя Басаев ловко использовал «оружие врага», он не изобретал и не производил его. У него нет индустриальной базы, системы научно-исследовательских разработок. Он может устраивать фейерверки взрывов в границах Нового мирового порядка и опустошать обширные территории, но ничего не может создать. Он не может защитить даже крошечный участок земли, на котором стоит сам.
Террор может дестабилизировать, он может заставить порядок отступить, но не способен управлять.
Новый мировой беспорядок так мало способен предложить своим жертвам (и даже своим последователям), что вынужден постоянно пребывать в движении, распространяясь подобно эпидемии. Хотя он всегда должен подпитывать себя изнутри, если ему удастся найти или создать зараженную область, он разрушит ее так, что восстановить порядок в ней будет практически невозможно. Следовательно, Беспорядок является единственной политической реальностью, которая возникнет после применения ядерного, биологического или химического оружия. К примеру, Пакистан, подвергнувшись ядерной бомбардировке, станет своего рода супер-Афганистаном – беззаконным, мертвым, отравленным и неуправляемым пространством, но весьма выгодным для бандитов, основным источником наркотиков, оружия, новых головорезов и женщин-рабынь.
Более того, в Новом мировом порядке настолько физически доминирует Вашингтон, город Вашингтон в департаменте Колумбия, что он становится единственной мишенью для поражения. Вашингтон, без сомнения, превратился в самую соблазнительную цель для оружия массового поражения. Если пострадает Вашингтон, остальные центры политической власти подвергнутся страшной опасности. Целые города, страны и цивилизации могут быть уничтожены в кровавом полпотовском духе. В случае, если это произойдет, Беспорядок достигнет апофеоза. Он станет предвестником наступления на всей планете Смутных времен.
Лучшими защитниками от Нового мирового беспорядка являются не бесстрашные солдаты, беззаботно рискующие своими жизнями и заглядывающие в пушечное жерло. Это стабильные правительства и функциональная экономика, последовательно продолжающие функционировать вопреки всем провокациям. Новый мировой порядок доминирует за счет технической поддержки. Стабильные правительства направляют этот процесс, давая измученным государствам возможность покончить с творимым «героями» хаосом в разоренных землях.
Если вы стремитесь к порядку и стабильности, знайте: невыполнимые обещания и неожиданные скандалы не принесут никакой пользы. Эта сфера для другого человека – способного управлять. Шекспир назвал его «Судьей».
Сцена пятая
Судья
Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, –
Так он играет роль.
Современные политики подают себя под тремя разными соусами: Технократ, Ностальгирующий активист и Эксцентрик.
Технократ – это любимый тип лидеров процветающих стран. Вспомните Джорджа Буша 1, Эла Гора, Герхарда Шредера, Тони Блэра, Лионеля Жоспена и любого из когда-либо избиравшихся японских политиков. Это бесцветные, постидеологические технократы, неспособные к масштабному политическому видению. Неожиданные ситуации, которых они не планировали, иногда вынуждают их к крестовым походам, но они не выходят в свои конференц-залы с грандиозными планами реформ.
Ностальгирующие активисты предлагают лидеров значительно более колоритных, таких как Ньют Гингрич [39] или ставший колоритным поневоле Билл Клинтон. Они забирали массу эфирного времени и уйму газетных страниц, но их усилия редко приводили к чему-то значимому. Их обоих постарались побыстрее выпроводить из американской столицы.
Границы Нового мирового порядка очень расплывчаты. Здесь постоянно разыгрывают множество неудачных спектаклей: и французские фашисты, и всемогущие компьютерные магнаты, мечтающие стать президентами, и «попрыгунчики по саммитам», и представители «глобального цивилизованного общества» – современные «красные», «коричневые», «зеленые», которые, как правило, специализируются на уличном театре. Устав от господства технократии, жители стран Нового мирового порядка просто обожают столь эффектные политические представления, и не из-за серьезного недовольства, а в основном из-за любви к зрелищам.
Новый мировой беспорядок выдвигает на сцену военных вождей и культовых лидеров, которые являются одновременно и шутами-эксцентриками, причем зачастую мертвыми. Таково несчастное царство балканских военных вождей и Аль-Каиды.
Основной поведенческой тенденцией в данном случае является искусственная политическая вежливость с внезапными, непредсказуемыми приступами сумасшествия и взрывами скандалов. Довольно часто она прерывается спазмами террора и нагнетанием глобальной напряженности. Эти дикие кризисы не бывают затяжными, но уже стали неотъемлемой частью системы. Новый мировой порядок получил свое христианское имя во время войны в Заливе, так что всем стало понятно, что это наиболее уязвимая часть планеты: с технократами и жителями, никогда не страдавшими от бомбежек и обстрелов. Разразившаяся вскоре война с Сербией значительно способствовала усилению мер безопасности, как в НАТО, так и за ее пределами. После Сербии всем стало предельно ясно, кто будет стрелять, а кто – склонять голову и расплачиваться. «Война против террора» – это практически то же самое: ужас, паника и всеобщее умопомрачение повсюду, где падают здания и бомбы, но решающее слово остается за дипломатами и экономикой. Каждое жестокое потрясение – новая возможность укрепить и рационализировать рахитичный скелет международного правопорядка. Руины Афганистана еще дымятся, но в то же самое время и по тем же самым причинам Китай вступает во Всемирную торговую организацию, Индия – в региональный военный союз, а за поражения России мстят ее бывшие враги.
На мировом уровне чрезвычайные обстоятельства сплачивают страны в неуклюжие крупные коалиции. Это имеет смысл, так как между правительствами таких государств отсутствуют реальные политические противоречия. Даже в Европе, известной серьезным философским отношением к собственным доктринам, различия в политической философии – по большей части дань традиции. Реальный зазор теперь существует не между идеологиями, а между людьми, которым нужно управлять, и людьми, которым нужно играть «на публику».
Политические активисты стремятся отделиться от государства. Идеология пытается стать чем-то великим и вдохновляющим и удивительно непрактичным. В XXI веке это разделение может быть вполне реальным, как в XVIII веке, когда церковь была формально отделена от государства.
А нужны ли политическим активистам правительства для своих ссор и кампаний? Неправительственные организации все больше и больше становятся их естественной средой обитания. Американская военная авиация бомбила Кабул. Она нанесла удар не только по международной террористической организации Аль-Каида, но и по представителям Международного Красного Креста, которые уже были там, среди вооруженного беспорядка, ухитрившись провезти бинты и продовольствие.
В Соединенных Штатах правые и левые грызутся из-за семейных ценностей и алчности корпораций. Правые хотят оставить рынок в покое, но взять секс под контроль. Левые относительно терпимы к распутству, но хотят регулировать деятельность частных компаний. Так что, если не оздоровить государство с помощью внешней угрозы, это предоставит правительству прекрасную возможность ничего не делать.
Когда идеологи правых или левых не пребывают у власти, они с новыми силами и чувством облегчения принимаются за агитацию в сфере культуры. Тогда делом правых становится «культурная война», которая ведется на параполитических аренах, таких как кафедры проповедников или комитеты по утверждению школьных учебников. Повесткой дня левых становится «социально ответственное инвестирование», проводящееся через бойкоты, забастовки и сертификаты качества продукции. Этим идеологическим предприятиям для достижения собственных целей правительства не нужны. Нуднейшая работа по повышению эффективности социальных услуг сильно упростилась бы, если избежала бы вовлечения в этот процесс технократов.
Отмирание некоторых государственных органов превратит правительства в нейтральные предприятия, отделенные от всего героического, мужественного, романтического и харизматического. Но правительства становятся лишь более функциональными и даже преуспевают благодаря крушению иллюзий и утрате надежд. У правительств еще остается уйма работы – просто она очень скучна. В этом утопичном царстве скуки публичные дела будут предоставлены политическим неудачникам, никогда не сотрясающим воздух понапрасну. Они займутся банковским законодательством, коммерческим законодательством, законами о контрактах, кодексами поведения в бизнесе, правом собственности, этикой работодателей, налоговыми кодексами и внутренней торговлей. Действуя при помощи и поддержке лоббистов и групп давления, они будут работать, как лучшие современные рефери на футбольном поле сражающихся за прибыль предприятий.
Цели у этих слуг общества будут абсолютно чисты, а их деятельность – сродни миссионерской. Но в ней не будет ничего идеалистического: никакого нового советского человека, никакого провидения, никакой американской мечты , никакого священного халифата. Не будет завоевательных войн, революций, политики «большого скачка». Это политическая модель стабильного капиталистического национального государства с открытой бухгалтерией, низким уровнем инфляции, стабильными ценами, небольшим государственным сектором, сбалансированным бюджетом, низкими налогами, свободным капиталистическим рынком, независимым от политики центральных банков, прямой иностранной собственностью в промышленности, полностью конвертируемой валютой, приватизированным телевидением и фактической приватизацией всего, что можно приватизировать.
Вот такая история. Это и есть реальное управление. В такой стране почти невозможны жестокость, погромы, скандальные кампании и марши протеста, то есть фактически нет ничего интересного. Почти как Лихтенштейн, только еще спокойнее. Именно так всегда вели себя самые малые и самые слабые страны мира. Вежливо. Предсказуемо. Располагающе.
Для великой страны подобное положение страшно унизительно. Ни один патриот не пожелает столь жалкой участи собственной империи. Но такое происходит и по весьма существенной причине. Именно такого скромного, честного и благородного поведения и ждут иностранцы от вашей страны. В результате – правительства держав с удивлением обнаруживают, что ведут себя, как правительства малых стран. Свободу их действий жестко ограничили стремительные потоки международного капитала и средства массовой информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Здесь, вероятно, мы можем подвести итоги. Вот простейшее руководство для вычисления будущих Арканов, Катли и Басаевых:
1. Мужчина в возрасте от 25 до 40 лет, любит огнестрельное оружие, обладает обширным опытом в области физического насилия.
2. Длительная тюремная биография каким-то образом повышает общественную репутацию.
3. Обладая привлекательной внешностью, обожает красоваться в роскошных казино и отелях с постоянно меняющимися роскошными «боевыми подругами».
4. Говорит на нескольких языках, много времени проводит в других странах.
5. Влиятельный, легкий на подъем, поддерживает хорошие отношения с прессой, прекрасно смотрится на телеэкране.
6. Обладает личной гвардией из преданных громил, известных в основном под кличками или, скорее, под псевдонимами или фальшивыми именами, данными им спецслужбами.
7. Становится богаче и влиятельнее, когда жизнь соседей становится тяжелее.
8. Прибегает к шовинистской риторике, но убивает многих людей своей национальности. В первую очередь специализируется на убийствах соперников на контролируемой территории.
9. Не способен к честному труду. Не умеет выполнять приказов. Чаще всего не имеет работы.
10. Заметная политическая фигура, весьма привлекательная для избирателей, но не имеющая ни политической философии, ни реальной политической программы и не обладающая опытом работы в органах законодательной или исполнительной власти.
Люди с подобными качествами существуют везде, во всех культурах, во все времена и во всех странах. Если вдуматься, крылатая ракета – та же радиоуправляемая бомба, лишь в руках богача. Будущее человечества может быть поставлено под угрозу простым нажатием кнопки, результат – от локальной преисподней до глобальной войны.
Нам повезло, что преимущество в современном боевом пространстве определяет развитое вооружение, так как его может разрабатывать и производить лишь развитое общество. Хотя Басаев ловко использовал «оружие врага», он не изобретал и не производил его. У него нет индустриальной базы, системы научно-исследовательских разработок. Он может устраивать фейерверки взрывов в границах Нового мирового порядка и опустошать обширные территории, но ничего не может создать. Он не может защитить даже крошечный участок земли, на котором стоит сам.
Террор может дестабилизировать, он может заставить порядок отступить, но не способен управлять.
Новый мировой беспорядок так мало способен предложить своим жертвам (и даже своим последователям), что вынужден постоянно пребывать в движении, распространяясь подобно эпидемии. Хотя он всегда должен подпитывать себя изнутри, если ему удастся найти или создать зараженную область, он разрушит ее так, что восстановить порядок в ней будет практически невозможно. Следовательно, Беспорядок является единственной политической реальностью, которая возникнет после применения ядерного, биологического или химического оружия. К примеру, Пакистан, подвергнувшись ядерной бомбардировке, станет своего рода супер-Афганистаном – беззаконным, мертвым, отравленным и неуправляемым пространством, но весьма выгодным для бандитов, основным источником наркотиков, оружия, новых головорезов и женщин-рабынь.
Более того, в Новом мировом порядке настолько физически доминирует Вашингтон, город Вашингтон в департаменте Колумбия, что он становится единственной мишенью для поражения. Вашингтон, без сомнения, превратился в самую соблазнительную цель для оружия массового поражения. Если пострадает Вашингтон, остальные центры политической власти подвергнутся страшной опасности. Целые города, страны и цивилизации могут быть уничтожены в кровавом полпотовском духе. В случае, если это произойдет, Беспорядок достигнет апофеоза. Он станет предвестником наступления на всей планете Смутных времен.
Лучшими защитниками от Нового мирового беспорядка являются не бесстрашные солдаты, беззаботно рискующие своими жизнями и заглядывающие в пушечное жерло. Это стабильные правительства и функциональная экономика, последовательно продолжающие функционировать вопреки всем провокациям. Новый мировой порядок доминирует за счет технической поддержки. Стабильные правительства направляют этот процесс, давая измученным государствам возможность покончить с творимым «героями» хаосом в разоренных землях.
Если вы стремитесь к порядку и стабильности, знайте: невыполнимые обещания и неожиданные скандалы не принесут никакой пользы. Эта сфера для другого человека – способного управлять. Шекспир назвал его «Судьей».
Сцена пятая
Судья
Затем судья
С брюшком округлым, где каплун запрятан,
Со строгим взором, стриженой бородкой,
Шаблонных правил и сентенций кладезь, –
Так он играет роль.
Современные политики подают себя под тремя разными соусами: Технократ, Ностальгирующий активист и Эксцентрик.
Технократ – это любимый тип лидеров процветающих стран. Вспомните Джорджа Буша 1, Эла Гора, Герхарда Шредера, Тони Блэра, Лионеля Жоспена и любого из когда-либо избиравшихся японских политиков. Это бесцветные, постидеологические технократы, неспособные к масштабному политическому видению. Неожиданные ситуации, которых они не планировали, иногда вынуждают их к крестовым походам, но они не выходят в свои конференц-залы с грандиозными планами реформ.
Ностальгирующие активисты предлагают лидеров значительно более колоритных, таких как Ньют Гингрич [39] или ставший колоритным поневоле Билл Клинтон. Они забирали массу эфирного времени и уйму газетных страниц, но их усилия редко приводили к чему-то значимому. Их обоих постарались побыстрее выпроводить из американской столицы.
Границы Нового мирового порядка очень расплывчаты. Здесь постоянно разыгрывают множество неудачных спектаклей: и французские фашисты, и всемогущие компьютерные магнаты, мечтающие стать президентами, и «попрыгунчики по саммитам», и представители «глобального цивилизованного общества» – современные «красные», «коричневые», «зеленые», которые, как правило, специализируются на уличном театре. Устав от господства технократии, жители стран Нового мирового порядка просто обожают столь эффектные политические представления, и не из-за серьезного недовольства, а в основном из-за любви к зрелищам.
Новый мировой беспорядок выдвигает на сцену военных вождей и культовых лидеров, которые являются одновременно и шутами-эксцентриками, причем зачастую мертвыми. Таково несчастное царство балканских военных вождей и Аль-Каиды.
Основной поведенческой тенденцией в данном случае является искусственная политическая вежливость с внезапными, непредсказуемыми приступами сумасшествия и взрывами скандалов. Довольно часто она прерывается спазмами террора и нагнетанием глобальной напряженности. Эти дикие кризисы не бывают затяжными, но уже стали неотъемлемой частью системы. Новый мировой порядок получил свое христианское имя во время войны в Заливе, так что всем стало понятно, что это наиболее уязвимая часть планеты: с технократами и жителями, никогда не страдавшими от бомбежек и обстрелов. Разразившаяся вскоре война с Сербией значительно способствовала усилению мер безопасности, как в НАТО, так и за ее пределами. После Сербии всем стало предельно ясно, кто будет стрелять, а кто – склонять голову и расплачиваться. «Война против террора» – это практически то же самое: ужас, паника и всеобщее умопомрачение повсюду, где падают здания и бомбы, но решающее слово остается за дипломатами и экономикой. Каждое жестокое потрясение – новая возможность укрепить и рационализировать рахитичный скелет международного правопорядка. Руины Афганистана еще дымятся, но в то же самое время и по тем же самым причинам Китай вступает во Всемирную торговую организацию, Индия – в региональный военный союз, а за поражения России мстят ее бывшие враги.
На мировом уровне чрезвычайные обстоятельства сплачивают страны в неуклюжие крупные коалиции. Это имеет смысл, так как между правительствами таких государств отсутствуют реальные политические противоречия. Даже в Европе, известной серьезным философским отношением к собственным доктринам, различия в политической философии – по большей части дань традиции. Реальный зазор теперь существует не между идеологиями, а между людьми, которым нужно управлять, и людьми, которым нужно играть «на публику».
Политические активисты стремятся отделиться от государства. Идеология пытается стать чем-то великим и вдохновляющим и удивительно непрактичным. В XXI веке это разделение может быть вполне реальным, как в XVIII веке, когда церковь была формально отделена от государства.
А нужны ли политическим активистам правительства для своих ссор и кампаний? Неправительственные организации все больше и больше становятся их естественной средой обитания. Американская военная авиация бомбила Кабул. Она нанесла удар не только по международной террористической организации Аль-Каида, но и по представителям Международного Красного Креста, которые уже были там, среди вооруженного беспорядка, ухитрившись провезти бинты и продовольствие.
В Соединенных Штатах правые и левые грызутся из-за семейных ценностей и алчности корпораций. Правые хотят оставить рынок в покое, но взять секс под контроль. Левые относительно терпимы к распутству, но хотят регулировать деятельность частных компаний. Так что, если не оздоровить государство с помощью внешней угрозы, это предоставит правительству прекрасную возможность ничего не делать.
Когда идеологи правых или левых не пребывают у власти, они с новыми силами и чувством облегчения принимаются за агитацию в сфере культуры. Тогда делом правых становится «культурная война», которая ведется на параполитических аренах, таких как кафедры проповедников или комитеты по утверждению школьных учебников. Повесткой дня левых становится «социально ответственное инвестирование», проводящееся через бойкоты, забастовки и сертификаты качества продукции. Этим идеологическим предприятиям для достижения собственных целей правительства не нужны. Нуднейшая работа по повышению эффективности социальных услуг сильно упростилась бы, если избежала бы вовлечения в этот процесс технократов.
Отмирание некоторых государственных органов превратит правительства в нейтральные предприятия, отделенные от всего героического, мужественного, романтического и харизматического. Но правительства становятся лишь более функциональными и даже преуспевают благодаря крушению иллюзий и утрате надежд. У правительств еще остается уйма работы – просто она очень скучна. В этом утопичном царстве скуки публичные дела будут предоставлены политическим неудачникам, никогда не сотрясающим воздух понапрасну. Они займутся банковским законодательством, коммерческим законодательством, законами о контрактах, кодексами поведения в бизнесе, правом собственности, этикой работодателей, налоговыми кодексами и внутренней торговлей. Действуя при помощи и поддержке лоббистов и групп давления, они будут работать, как лучшие современные рефери на футбольном поле сражающихся за прибыль предприятий.
Цели у этих слуг общества будут абсолютно чисты, а их деятельность – сродни миссионерской. Но в ней не будет ничего идеалистического: никакого нового советского человека, никакого провидения, никакой американской мечты , никакого священного халифата. Не будет завоевательных войн, революций, политики «большого скачка». Это политическая модель стабильного капиталистического национального государства с открытой бухгалтерией, низким уровнем инфляции, стабильными ценами, небольшим государственным сектором, сбалансированным бюджетом, низкими налогами, свободным капиталистическим рынком, независимым от политики центральных банков, прямой иностранной собственностью в промышленности, полностью конвертируемой валютой, приватизированным телевидением и фактической приватизацией всего, что можно приватизировать.
Вот такая история. Это и есть реальное управление. В такой стране почти невозможны жестокость, погромы, скандальные кампании и марши протеста, то есть фактически нет ничего интересного. Почти как Лихтенштейн, только еще спокойнее. Именно так всегда вели себя самые малые и самые слабые страны мира. Вежливо. Предсказуемо. Располагающе.
Для великой страны подобное положение страшно унизительно. Ни один патриот не пожелает столь жалкой участи собственной империи. Но такое происходит и по весьма существенной причине. Именно такого скромного, честного и благородного поведения и ждут иностранцы от вашей страны. В результате – правительства держав с удивлением обнаруживают, что ведут себя, как правительства малых стран. Свободу их действий жестко ограничили стремительные потоки международного капитала и средства массовой информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39