Семь или восемь пар ног обитателя корабля были просунуты в эти отверстия – скорее всего отверстия представляли собой систему для фиксации при перегрузках, вкупе с широкими ремнями безопасности. Ремни были порваны, их обрывки болтались вокруг тела странного существа.
Объектив оптического зонда находился ближе к полу, и Конвей смог рассмотреть ноги, просунутые в круглые дырки, и бок существа. Дальше были видны другие ноги, которые, судя по всему, при сотрясении выбросило из отверстий в полу. Ноги были короткие, заканчивались десятью пальцами. Конвею удалось рассмотреть светло-серый живот. В противоположном направлении – трудно было сказать, ближе к голове или ближе к хвосту – была видна часть верхней поверхности тела существа и цепочка боковых щупальцеподобных выростов. В длинном, цилиндрической формы отсеке существу было практически невозможно развернуться, и разглядеть его целиком было тоже невозможно, но на самом краю поля зрения Конвей рассмотрел три тоненькие трубочки – прозрачные и, по всей вероятности, гибкие, которые тянулись от баллона, прикрепленного к стене, и исчезали в теле существа.
Невзирая на множество конечностей, коими был снабжен обитатель странного корабля, делать ему этими конечностями было положительно нечего. Кроме многочисленных ящичков, укрепленных на стенах, в отсеке не было ничего и смутно напоминающего пульт управления и устройства индикации, благодаря которым можно было управлять кораблем. Оставалось предположить, что все это располагается на крошечном участке палубы, который был скрыт от глаз телом существа.
Видимо, Конвей начал рассуждать вслух, поскольку капитан Флетчер, только что закончивший наружный осмотр корабля, совершенно серьезно проговорил:
– Этому существу на самом деле совершенно нечего там делать, доктор. Внутри корабля нет ничего, кроме примитивного источника энергии, который в данный момент не функционирует. Нет двигателя, нет устройств для изменения высоты полета, нет наружных датчиков, устройств связи, нет даже люка для входа и выхода экипажа. У меня закрадывается подозрение о том, что перед нами – нечто вроде спасательной капсулы. Если это так, то становится понятно, почему у этого судна такая странная конфигурация, то есть правильный цилиндр с ровными плоскостями с обоих концов. Однако, когда я обследовал обшивку в надежде обнаружить какие-либо выступы, где могло бы располагаться оборудование системы датчиков, я заметил, что цилиндр немного изогнут относительно продольной оси. Это позволяет сделать предположение о том, что…
– А как насчет того, что источники энергии и оборудование для связи могли быть смонтированы на наружной обшивке? – поинтересовался Конвей, боясь, что объяснения капитана плавно перейдут в лекцию о принципах конструирования космической техники. – Ведь в свое время мы пришли к идее монтажа генераторов гипердрайва на концах крыльев. Может быть, эти существа самостоятельно додумались до этого же.
– Нет, доктор, – проговорил Флетчер холодно и формально – на такой тон он всегда переходил, когда ему казалось, что кто-то сует нос в его дела. – Я осмотрел остатки оборванных при аварии выступов на корпусе. Трудно сказать, какие структуры были в этих местах смонтированы, но к ним подходят слишком тонкие провода для того, чтобы можно было заподозрить наличие генераторов гипердрайва. На самом деле я сильно сомневаюсь в том, что эти существа владели как техникой гипердрайва, так и искусственной гравитацией. Общий уровень их техники вообще на редкость примитивен для расы, доросшей до космических полетов. И потом, что означает отсутствие шлюзовой камеры? Шлюзовая камера для этой зверюги должна быть длиной чуть ли не с весь цилиндр.
– Существует несколько видов существ, которые владеют техникой для космических перелетов и при этом не пользуются шлюзовыми камерами, – возразил Конвей. – По ряду чисто физиологических причин они не занимаются никакой деятельностью за бортом корабля и пользуются люками только перед стартом и после посадки.
– А что, – сказала Мерчисон, – если этот цилиндр представляет собой скафандр?
– Занятная мысль, мэм, но это не так, – отозвался Флетчер. – Помимо четырех иллюминаторов, обзор из которых невелик в связи с их малыми размерами и расстоянием от наружной обшивки до внутренней, у этого цилиндра напрочь отсутствуют какие-либо сенсорные системы, с которыми я был бы знаком, а самое главное – нет никаких наружных манипуляторов. Тем не менее для этого создания должен существовать какой-то очень простой способ входа и выхода из цилиндра – независимо от того, что это такое – корабль, спасательная капсула или что-то еще.
Последовала долгая пауза. Наконец Конвей изрек:
– Простите, капитан. Несколько минут назад, перед тем как я прервал вас, вы хотели сказать о еще каком-то предположении.
– Собирался, – произнес Флетчер тоном человека, который благосклонно принял извинения. – Но прошу вас понять, доктор, что предположение мое основано пока только на результатах поверхностного обследования и не подкреплено точными измерениями. Тем не менее, как я уже говорил, этот объект представляет собой не идеальный цилиндр, а слегка выгнутый вдоль продольной оси.
Если бы произошел взрыв или столкновение, – продолжал Флетчер, – в результате которого цилиндр утратил бы свою истинную форму, то на его обшивке остались бы пятна от обугливания, вмятины в обшивке или еще какие-то свидетельства катастрофы. Здесь же мы ничего подобного не наблюдаем. Следовательно, если продольная ось этого объекта представляет собой не прямую линию, а дугу, получается, что это сделано намеренно изначально. Тогда становится понятным и то, что так слаб источник энергии, и то, что мы не обнаруживаем устройств для управления и поддержания искусственной гравитации. Это связано с тем, что…
– Ну конечно! – не выдержал Конвей. – Обшивка под плоской палубой – это наружная поверхность, она лишена каких-либо выступов. Это означает, что создатели этой техники получали гравитацию старинным способом, а именно за счет…
– Может быть, кто-то из вас, – проворчала Мерчисон, – будет так любезен и втолкует мне, о чем вы ведете речь?
– Конечно, – кивнул Конвей. – Капитан только что убедил меня в том, что данный объект не является ни кораблем, ни спасательной капсулой, а является отсеком космической станции устаревшей конструкции. Такие станции представляли собой колеса огромного диаметра. По всей вероятности, именно такая станция и пережила аварию.
– Космическая станция? Здесь? – недоверчиво проговорила Мерчисон, но подумав, с чувством добавила: – Если так, то нам предстоит уйма работы.
– Может быть, и нет, мэм, – покачал головой Флетчер. – Безусловно, высока вероятность того, что нам удастся обнаружить еще множество отсеков этой станции, но вот уцелевших ее обитателей может оказаться мало. – Неожиданно в его тоне появилась строгость. – О транспортировании этого существа на нашу медицинскую палубу не может быть и речи. Я предлагаю присоединить этот цилиндр к «Ргабвару», соответствующим образом увеличить объем гиперпространственной оболочки и направиться к Главному Госпиталю Сектора, где есть шлюзовые камеры такого диаметра, что можно будет без проблем извлечь из цилиндра вашего пациента. Конечно, я не специалист в многовидовой медицине, но полагаю, что сделать это нам надо немедленно, а «Тирель» останется здесь, и его экипаж займется поиском других пострадавших. Мы же вернемся за ними в самое ближайшее время.
– Нет, – решительно сказал Конвей.
– Я вас не понимаю, доктор, – удивился Флетчер. Его лицо под пластиковым шлемом покраснело.
Конвей ему отвечать не стал, а заговорил с Мерчисон и Приликлой, который подлетел поближе, невзирая на то что эмоциональная атмосфера накалилась.
– Пострадавший, как мы видим, подсоединен к некоей системе жизнеобеспечения тремя отдельными системами трубок. Он без сознания, однако никаких физических повреждений у него не наблюдается. Кроме того, нельзя отвернуться от того факта, что в цилиндре имеется источник энергии, на данный момент не функционирующий. Согласны ли вы со мной в том, что наблюдаемая картина эмоционального излучения и очевидное отсутствие травм говорят о том, что это существо пребывает в состоянии анабиоза?
Не дав своим коллегам ответить, Конвей добавил:
– Поскольку мы не обнаружили на этом судне сложных систем охлаждения, потребляющих большое количество энергии и обычно необходимых для создания условий анабиоза, а видим только три отдельные системы трубок, подсоединенных к телу существа, могут ли быть сомнения в том, что перед нами – создание, способное впадать в естественный анабиоз?
Последовала небольшая пауза, затем Мерчисон сказала:
– Идея длительного анабиоза, применяемого в практике межзвездных перелетов, для нас не нова. Когда только с его помощью и можно было осуществлять длительные перелеты, спящим в условиях низкой температуры космонавтам были не нужны ни воздух, ни питание. Если говорить о существах, способных периодически впадать в состояние анабиоза естественным путем в зависимости от каких-то обстоятельств в ходе космических полетов, то им необходим самый минимальный запас воздуха и продуктов. Вполне возможно, что естественный процесс анабиоза может быть искусственно стимулирован, продлен, а затем прекращен с помощью инъекции особых медикаментов и внутривенного введения питательных веществ. Видимо, именно такую картину мы сейчас и наблюдаем.
– Друг Конвей, – проговорил Приликла, – эмоциональное излучение пациента целиком и полностью согласуется с гипотезой об анабиозе.
Капитан Флетчер быстро переориентировался.
– Хорошо, доктор, – сказал он. – Это существо пребывает в таком состоянии уже довольно длительное время, следовательно, особой срочности в перевозке его и других его собратьев в госпиталь нет. Но что вы намерены предпринять в ближайшее время?
Конвей кожей почувствовал, как все вокруг него, и даже на палубах «Ргабвара» и «Тиреля», затаили дыхание. Он кашлянул и ответил:
– Мы обследуем этот отсек космической станции как можно более тщательно, не проникая внутрь него. Одновременно мы постараемся произвести более внимательный осмотр существа, находящегося внутри, с помощью оптического зонда. А потом мы все постараемся хорошенько подумать.
У Конвея было большое опасение, что спасательная операция будет не из легких. Насколько сильны были его опасения, он мог видеть по тому, как жалобно задрожали лапки Приликлы.
Чуть больше трех часов – то есть все то время, что можно было пробыть за бортом в легких скафандрах – все только тем и занимались, что непрерывно думали, обследуя обшивку и осматривая ту малую часть обитателя цилиндра, которая была предоставлена для осмотра. Медленно, по крупинке накапливались сведения, которые могли как иметь какое-то значение, так и не иметь его вовсе. Однако все это время все размышляли поодиночке и только потом, собравшись в кают-компании «Ргабвара», начали думать все вместе. Правда, все вместе они все равно были обескуражены – как до того поодиночке.
Экипаж «Тиреля» был представлен капитаном майором Нельсоном и хирургом-лейтенантом Крах-Юлом. Представительство военных со стороны «Ргабвара» было уравновешено майором Флетчером и астронавигатором лейтенантом Доддсом. Кроме них, присутствовали медики – лица гражданские. Конвей, Мерчисон и Нэйдрад сидели, а Приликла, по обыкновению, парил под потолком.
Приликла первым взял слово, понимая, что больше ни у кого нет рациональных соображений.
– Чувствую, – проговорил он, издавая мелодичные трели и пощелкивания, которые трансляторы безукоризненно переводили в звуки человеческой, кельгианской и орлигианской речи, – мы все согласны с тем, что пострадавший пребывает в состоянии анабиоза, и с тем, что перед нами не пациент, а существо, уцелевшее в результате космической катастрофы и нуждающееся в транспортировке на родину, как только его родная планета будет обнаружена. Ясно и то, что в срочности транспортировки необходимости нет.
Лейтенант Доддс взглянул на Флетчера, как бы прося разрешения высказаться, и сказал:
– Все зависит от того, что вы понимаете под срочностью, доктор. Я проверил векторные скорости этого объекта и других обнаруженных нами обломков в пределах охвата нашей детекторной системы. Эти обломки некоей единой космической конструкции находятся в данном участке космоса уже около восьмидесяти семи лет. Судя по всему, именно такое время назад и произошла катастрофа. Если это был корабль, то я не думаю, что он направлялся в сторону ближайшего солнца, поскольку у этого солнца нет планетарной системы. Между тем вся масса обломков либо должна упасть на это солнце, либо пролететь в такой близости от него, что это уже не будет иметь значения для уцелевших существ, находящихся в состоянии анабиоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Объектив оптического зонда находился ближе к полу, и Конвей смог рассмотреть ноги, просунутые в круглые дырки, и бок существа. Дальше были видны другие ноги, которые, судя по всему, при сотрясении выбросило из отверстий в полу. Ноги были короткие, заканчивались десятью пальцами. Конвею удалось рассмотреть светло-серый живот. В противоположном направлении – трудно было сказать, ближе к голове или ближе к хвосту – была видна часть верхней поверхности тела существа и цепочка боковых щупальцеподобных выростов. В длинном, цилиндрической формы отсеке существу было практически невозможно развернуться, и разглядеть его целиком было тоже невозможно, но на самом краю поля зрения Конвей рассмотрел три тоненькие трубочки – прозрачные и, по всей вероятности, гибкие, которые тянулись от баллона, прикрепленного к стене, и исчезали в теле существа.
Невзирая на множество конечностей, коими был снабжен обитатель странного корабля, делать ему этими конечностями было положительно нечего. Кроме многочисленных ящичков, укрепленных на стенах, в отсеке не было ничего и смутно напоминающего пульт управления и устройства индикации, благодаря которым можно было управлять кораблем. Оставалось предположить, что все это располагается на крошечном участке палубы, который был скрыт от глаз телом существа.
Видимо, Конвей начал рассуждать вслух, поскольку капитан Флетчер, только что закончивший наружный осмотр корабля, совершенно серьезно проговорил:
– Этому существу на самом деле совершенно нечего там делать, доктор. Внутри корабля нет ничего, кроме примитивного источника энергии, который в данный момент не функционирует. Нет двигателя, нет устройств для изменения высоты полета, нет наружных датчиков, устройств связи, нет даже люка для входа и выхода экипажа. У меня закрадывается подозрение о том, что перед нами – нечто вроде спасательной капсулы. Если это так, то становится понятно, почему у этого судна такая странная конфигурация, то есть правильный цилиндр с ровными плоскостями с обоих концов. Однако, когда я обследовал обшивку в надежде обнаружить какие-либо выступы, где могло бы располагаться оборудование системы датчиков, я заметил, что цилиндр немного изогнут относительно продольной оси. Это позволяет сделать предположение о том, что…
– А как насчет того, что источники энергии и оборудование для связи могли быть смонтированы на наружной обшивке? – поинтересовался Конвей, боясь, что объяснения капитана плавно перейдут в лекцию о принципах конструирования космической техники. – Ведь в свое время мы пришли к идее монтажа генераторов гипердрайва на концах крыльев. Может быть, эти существа самостоятельно додумались до этого же.
– Нет, доктор, – проговорил Флетчер холодно и формально – на такой тон он всегда переходил, когда ему казалось, что кто-то сует нос в его дела. – Я осмотрел остатки оборванных при аварии выступов на корпусе. Трудно сказать, какие структуры были в этих местах смонтированы, но к ним подходят слишком тонкие провода для того, чтобы можно было заподозрить наличие генераторов гипердрайва. На самом деле я сильно сомневаюсь в том, что эти существа владели как техникой гипердрайва, так и искусственной гравитацией. Общий уровень их техники вообще на редкость примитивен для расы, доросшей до космических полетов. И потом, что означает отсутствие шлюзовой камеры? Шлюзовая камера для этой зверюги должна быть длиной чуть ли не с весь цилиндр.
– Существует несколько видов существ, которые владеют техникой для космических перелетов и при этом не пользуются шлюзовыми камерами, – возразил Конвей. – По ряду чисто физиологических причин они не занимаются никакой деятельностью за бортом корабля и пользуются люками только перед стартом и после посадки.
– А что, – сказала Мерчисон, – если этот цилиндр представляет собой скафандр?
– Занятная мысль, мэм, но это не так, – отозвался Флетчер. – Помимо четырех иллюминаторов, обзор из которых невелик в связи с их малыми размерами и расстоянием от наружной обшивки до внутренней, у этого цилиндра напрочь отсутствуют какие-либо сенсорные системы, с которыми я был бы знаком, а самое главное – нет никаких наружных манипуляторов. Тем не менее для этого создания должен существовать какой-то очень простой способ входа и выхода из цилиндра – независимо от того, что это такое – корабль, спасательная капсула или что-то еще.
Последовала долгая пауза. Наконец Конвей изрек:
– Простите, капитан. Несколько минут назад, перед тем как я прервал вас, вы хотели сказать о еще каком-то предположении.
– Собирался, – произнес Флетчер тоном человека, который благосклонно принял извинения. – Но прошу вас понять, доктор, что предположение мое основано пока только на результатах поверхностного обследования и не подкреплено точными измерениями. Тем не менее, как я уже говорил, этот объект представляет собой не идеальный цилиндр, а слегка выгнутый вдоль продольной оси.
Если бы произошел взрыв или столкновение, – продолжал Флетчер, – в результате которого цилиндр утратил бы свою истинную форму, то на его обшивке остались бы пятна от обугливания, вмятины в обшивке или еще какие-то свидетельства катастрофы. Здесь же мы ничего подобного не наблюдаем. Следовательно, если продольная ось этого объекта представляет собой не прямую линию, а дугу, получается, что это сделано намеренно изначально. Тогда становится понятным и то, что так слаб источник энергии, и то, что мы не обнаруживаем устройств для управления и поддержания искусственной гравитации. Это связано с тем, что…
– Ну конечно! – не выдержал Конвей. – Обшивка под плоской палубой – это наружная поверхность, она лишена каких-либо выступов. Это означает, что создатели этой техники получали гравитацию старинным способом, а именно за счет…
– Может быть, кто-то из вас, – проворчала Мерчисон, – будет так любезен и втолкует мне, о чем вы ведете речь?
– Конечно, – кивнул Конвей. – Капитан только что убедил меня в том, что данный объект не является ни кораблем, ни спасательной капсулой, а является отсеком космической станции устаревшей конструкции. Такие станции представляли собой колеса огромного диаметра. По всей вероятности, именно такая станция и пережила аварию.
– Космическая станция? Здесь? – недоверчиво проговорила Мерчисон, но подумав, с чувством добавила: – Если так, то нам предстоит уйма работы.
– Может быть, и нет, мэм, – покачал головой Флетчер. – Безусловно, высока вероятность того, что нам удастся обнаружить еще множество отсеков этой станции, но вот уцелевших ее обитателей может оказаться мало. – Неожиданно в его тоне появилась строгость. – О транспортировании этого существа на нашу медицинскую палубу не может быть и речи. Я предлагаю присоединить этот цилиндр к «Ргабвару», соответствующим образом увеличить объем гиперпространственной оболочки и направиться к Главному Госпиталю Сектора, где есть шлюзовые камеры такого диаметра, что можно будет без проблем извлечь из цилиндра вашего пациента. Конечно, я не специалист в многовидовой медицине, но полагаю, что сделать это нам надо немедленно, а «Тирель» останется здесь, и его экипаж займется поиском других пострадавших. Мы же вернемся за ними в самое ближайшее время.
– Нет, – решительно сказал Конвей.
– Я вас не понимаю, доктор, – удивился Флетчер. Его лицо под пластиковым шлемом покраснело.
Конвей ему отвечать не стал, а заговорил с Мерчисон и Приликлой, который подлетел поближе, невзирая на то что эмоциональная атмосфера накалилась.
– Пострадавший, как мы видим, подсоединен к некоей системе жизнеобеспечения тремя отдельными системами трубок. Он без сознания, однако никаких физических повреждений у него не наблюдается. Кроме того, нельзя отвернуться от того факта, что в цилиндре имеется источник энергии, на данный момент не функционирующий. Согласны ли вы со мной в том, что наблюдаемая картина эмоционального излучения и очевидное отсутствие травм говорят о том, что это существо пребывает в состоянии анабиоза?
Не дав своим коллегам ответить, Конвей добавил:
– Поскольку мы не обнаружили на этом судне сложных систем охлаждения, потребляющих большое количество энергии и обычно необходимых для создания условий анабиоза, а видим только три отдельные системы трубок, подсоединенных к телу существа, могут ли быть сомнения в том, что перед нами – создание, способное впадать в естественный анабиоз?
Последовала небольшая пауза, затем Мерчисон сказала:
– Идея длительного анабиоза, применяемого в практике межзвездных перелетов, для нас не нова. Когда только с его помощью и можно было осуществлять длительные перелеты, спящим в условиях низкой температуры космонавтам были не нужны ни воздух, ни питание. Если говорить о существах, способных периодически впадать в состояние анабиоза естественным путем в зависимости от каких-то обстоятельств в ходе космических полетов, то им необходим самый минимальный запас воздуха и продуктов. Вполне возможно, что естественный процесс анабиоза может быть искусственно стимулирован, продлен, а затем прекращен с помощью инъекции особых медикаментов и внутривенного введения питательных веществ. Видимо, именно такую картину мы сейчас и наблюдаем.
– Друг Конвей, – проговорил Приликла, – эмоциональное излучение пациента целиком и полностью согласуется с гипотезой об анабиозе.
Капитан Флетчер быстро переориентировался.
– Хорошо, доктор, – сказал он. – Это существо пребывает в таком состоянии уже довольно длительное время, следовательно, особой срочности в перевозке его и других его собратьев в госпиталь нет. Но что вы намерены предпринять в ближайшее время?
Конвей кожей почувствовал, как все вокруг него, и даже на палубах «Ргабвара» и «Тиреля», затаили дыхание. Он кашлянул и ответил:
– Мы обследуем этот отсек космической станции как можно более тщательно, не проникая внутрь него. Одновременно мы постараемся произвести более внимательный осмотр существа, находящегося внутри, с помощью оптического зонда. А потом мы все постараемся хорошенько подумать.
У Конвея было большое опасение, что спасательная операция будет не из легких. Насколько сильны были его опасения, он мог видеть по тому, как жалобно задрожали лапки Приликлы.
Чуть больше трех часов – то есть все то время, что можно было пробыть за бортом в легких скафандрах – все только тем и занимались, что непрерывно думали, обследуя обшивку и осматривая ту малую часть обитателя цилиндра, которая была предоставлена для осмотра. Медленно, по крупинке накапливались сведения, которые могли как иметь какое-то значение, так и не иметь его вовсе. Однако все это время все размышляли поодиночке и только потом, собравшись в кают-компании «Ргабвара», начали думать все вместе. Правда, все вместе они все равно были обескуражены – как до того поодиночке.
Экипаж «Тиреля» был представлен капитаном майором Нельсоном и хирургом-лейтенантом Крах-Юлом. Представительство военных со стороны «Ргабвара» было уравновешено майором Флетчером и астронавигатором лейтенантом Доддсом. Кроме них, присутствовали медики – лица гражданские. Конвей, Мерчисон и Нэйдрад сидели, а Приликла, по обыкновению, парил под потолком.
Приликла первым взял слово, понимая, что больше ни у кого нет рациональных соображений.
– Чувствую, – проговорил он, издавая мелодичные трели и пощелкивания, которые трансляторы безукоризненно переводили в звуки человеческой, кельгианской и орлигианской речи, – мы все согласны с тем, что пострадавший пребывает в состоянии анабиоза, и с тем, что перед нами не пациент, а существо, уцелевшее в результате космической катастрофы и нуждающееся в транспортировке на родину, как только его родная планета будет обнаружена. Ясно и то, что в срочности транспортировки необходимости нет.
Лейтенант Доддс взглянул на Флетчера, как бы прося разрешения высказаться, и сказал:
– Все зависит от того, что вы понимаете под срочностью, доктор. Я проверил векторные скорости этого объекта и других обнаруженных нами обломков в пределах охвата нашей детекторной системы. Эти обломки некоей единой космической конструкции находятся в данном участке космоса уже около восьмидесяти семи лет. Судя по всему, именно такое время назад и произошла катастрофа. Если это был корабль, то я не думаю, что он направлялся в сторону ближайшего солнца, поскольку у этого солнца нет планетарной системы. Между тем вся масса обломков либо должна упасть на это солнце, либо пролететь в такой близости от него, что это уже не будет иметь значения для уцелевших существ, находящихся в состоянии анабиоза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39