Эти существа – члены экспедиции, целью которой была попытка колонизации другой планеты.
– Понимаю, – рассеянно ответил Конвей. Он гадал, как в госпитале отнесутся к получению партии гигантских инопланетян, пребывающих в спячке, которые, строго говоря, не являлись пострадавшими, а были участниками неудачной попытки колонизации другой планеты. Главный Госпиталь Сектора был больницей, а не лагерем для беженцев. Там будут настаивать – и вполне резонно – на том, чтобы колонистов транспортировали либо на их родную планету, либо туда, куда они изначально направлялись. Поскольку уцелевшим колонистам никакая опасность в ближайшем времени не грозила, в принципе не было нужды вообще привлекать к этому делу госпиталь и даже корабль неотложной помощи – ну разве что на уровне консультаций.
– Нам понадобится дополнительная помощь, – резюмировал итог своих раздумий Конвей.
– Что верно, то верно, – с большим чувством изрек Флетчер. Видимо, ход его мыслей был параллелен ходу мыслей Конвея. – Конец связи.
К тому времени, когда «Тирель» вернулся к месту сбора, там уже было, скажем так, тесновато. Двадцать восемь анабиотических камер, в которых, согласно заключению Приликлы, находились живые существа, зависли в космическом мраке подобно гигантской трехмерной картинке, иллюстрирующей процесс агглютинации штамма палочковидных бактерий. На каждый отсек был нанесен порядковый номер для последующей идентификации и исследования. Других поисковых кораблей вблизи не было – все они отбыли на поиск новых отсеков.
Даже при том, что на медицинской палубе отключили искусственную гравитацию, и при том, что в доставке трупа на борт «Ргабвара» им помогали гравилучами, Мерчисон, Нэйдрад и Конвею потребовалось больше часа для того, чтобы извлечь мертвого колосса из поврежденного отсека и переместить на «Ргабвар». Затем пришлось подставлять под безжизненное тело все, что только находилось на палубе: лабораторный стол, кровати, каталки с инструментами.
Через несколько часов к медикам наведался Флетчер, чтобы увидеть инопланетянина вблизи, но момент для визита он избрал как раз тот самый, когда Мерчисон собиралась начать вскрытие, и потому капитан поспешил ретироваться. Уходя, он сказал:
– Когда вы тут освободитесь, доктор, не смогли бы вы зайти в отсек управления?
Конвей кивнул, не отрывая взгляда от экрана сканера, которым обследовал труп. Через несколько минут он выпрямился и объявил:
– Не могу понять, где у этой штуковины хвост, а где голова.
– Это вполне понятно, доктор, – сказала Нэйдрад, принадлежавшая к виду, представители которого отличались исключительной прямолинейностью, – у него нет ни того, ни другого.
Мерчисон оторвалась от микроскопа, с помощью которого рассматривала отрезок нервного ствола, и протерла глаза.
– Нэйдрад совершенно права, – сказала она. – У этого существа напрочь отсутствуют головной и хвостовой отделы. Быть может, они были удалены хирургическим путем, но пока я в этом не до конца уверена, хотя на одной конечности явно была произведена небольшая операция. Единственное, что пока ясно наверняка, так это то, что перед нами – теплокровное кислорододышащее существо, скорее всего взрослая особь. Я говорю «скорее всего» потому, что та особь, которую мы наблюдали внутри неповрежденной секции, несколько крупнее. Чаще всего размеры свидетельствуют о степени зрелости у большинства видов, но пока я не могу с точностью сказать, подросток перед нами или ребенок. В одном я уверена: Торннастор получит огромное удовольствие от работы с этим материалом.
– И вы тоже, – уточнил Конвей.
Мерчисон устало улыбнулась и продолжала:
– Не хочу сказать, что вы мне совсем не помогаете, доктор. Помогаете. Но у меня большое подозрение, что капитан просто-напросто проявил большую вежливость, а на самом деле ему надо срочно поговорить с вами.
Приликла, которой отдыхал под потолком после очередного визита к новодоставленным спящим гигантам, у которых он оценивал эмоциональное излучение, издал мелодичную трель, которую транслятор перевел так:
– Ты не эмпат, друг Мерчисон, но твои чувства тебя не обманули.
Когда через несколько минут Конвей вошел в отсек управления, он обнаружил там Флетчера и Нельсона. Оба явно порадовались его появлению. Первым заговорил Нельсон.
– Доктор, – торопливо проговорил он, – у меня такое впечатление, что спасательная операция выходит из-под контроля. Собрано уже тридцать восемь отсеков, и датчики показывают, что во всех них, за исключением двух, находятся живые существа. Каждые несколько минут поступают сообщения об обнаружении новых отсеков. Все они одинакового размера, и судя по всему, для формирования кольцеобразной станции их должно быть еще немало.
– Если по техническим или физиологическим соображениям их корабль должен был иметь форму кольца, – задумчиво проговорил Конвей, – то он мог быть построен, как и некоторые из наших первых космических станций, в виде отдельных концентрических колец.
Нельсон покачал головой.
– Продольный изгиб у всех отсеков одинаков. А может быть, было два кольца – отдельных, одинаковых по размерам, которые столкнулись между собой?
– Я не согласен с предположением о столкновении, – подал голос Флетчер, до того молчавший. – По крайней мере с предположением о том, что столкнулись два кольца. Слишком много отсеков и их обитателей уцелело. Впечатление такое, что корабль разлетелся на части. Думаю, он на высокой скорости врезался в какое-то небесное тело, и от этого удара пострадала «ось» колеса и все крепежные конструкции.
Конвей попытался представить себе, как выглядел инопланетянский корабль.
– Но все равно вы думаете, что было не одно кольцо?
– Не совсем так, – покачал головой Флетчер. – Я предполагаю, что их было два, но они были смонтированы друг над другом, и в каждом из них располагались разные существа. Между прочим, я не до конца уверен в том, что в каждом отсеке находится отдельное существо. Можно предположить, что это – части одного гиганта, хирургическим путем расчлененного для совершения космического путешествия. Окончательно увериться в том, так ли это, мы сможем только тогда, когда поисковые корабли доставят головы и хвосты. Думаю, все обитатели корабля пребывали в состоянии анабиоза, и что корабль летел, набирая скорость и сбавляя ее вдоль вертикальной оси. Если я прав, то в обломках оси корабля должны находиться остатки единственного реактивного двигателя и отсека, в котором находилось оборудование для автоматической навигации и датчики.
Конвей кивнул.
– Теория четкая, капитан. Возможно ли подтвердить ваше предположение?
Флетчер улыбнулся и ответил:
– Все части головоломки перед нами, хотя некоторые из них могут быть слегка расплющены, и идентифицировать их будет непросто, но за какое-то время и при том условии, что нам будет оказана помощь, мы могли бы восстановить целостную картину.
– Вы хотите сказать – реконструировать корабль целиком?!
– Может быть, – до странности нейтрально отозвался Флетчер. – Но наше ли это дело?
Конвей открыл было рот, намереваясь сказать капитану, что он думает по поводу таких дурацких вопросов, но быстро закрыл, заметив выражения лиц обоих капитанов.
И на самом деле положение складывалось такое, что делать здесь действительно было нечего. «Ргабвар» был кораблем-неотложкой, сконструированным и оснащенным для проведения коротких вылетов, целью которых было спасение, оказание срочной помощи и транспортировка в госпиталь существ, пострадавших в результате аварий или болезни в космосе. Но обнаруженные существа не нуждались ни в лечении, ни в срочной доставке в госпиталь. В состоянии анабиоза они находились уже долго, и могли пробыть в нем еще немало времени. Процесс их оживления и доставки на родную планету мог оказаться делом долгим.
Самое разумное, что следовало сейчас предпринять Конвею, состояло в том, чтобы вежливо откланяться и передать дело в руки специалистов по установлению контактов. Тогда «Ргабвар» мог бы вернуться к своему причалу, а его медицинская бригада могла бы заняться лечением удивительных в своем многообразии пациентов, которые поступили бы в Главный Госпиталь Сектора за время до следующего вылета.
Но на Конвея пристально смотрели капитан поискового корабля, которому бы несказанно повезло, если бы он за десять лет неустанных поисков обнаружил обитаемую планету, и майор Флетчер, капитан «Ргабвара», признанный авторитет в области космической техники всех планет и народов. Спасение корабля колонистов с неизвестной планеты вполне могло стать самой грандиозной задачей для Федерации со времени обнаружения и лечения макросуществ размером с целый материк с планеты Драмбо.
Конвей взглянул на Нельсона, перевел взгляд на Флетчера и тихо произнес:
– Вы правы, капитан, это дело не наше. Это дело специалистов по контактам, и они на нас нисколько не обидятся, если мы передадим бразды правления в их руки. Но почему-то у меня такое впечатление, что не этого вы от меня хотите.
Флетчер крепко пожал руку Конвея, а Нельсон сказал:
– Доктор, если у вас есть какие-нибудь высокопоставленные друзья, скажите им, что я готов с превеликой радостью лишиться руки или ноги, лишь бы мне позволили остаться здесь.
Та часть разума Конвея, где гнездилась холодная логика, твердила ему, что нужно поступить рационально, подумать о том, на что он решается и кому потом достанутся все шишки, если что-то пойдет не так. Однако этой части разума нечего было и надеяться на успех своих аргументов.
– Хорошо, – сказал Конвей. – Решение единогласное.
Капитаны усмехнулись так радостно и непосредственно, будто бы Конвей сделал им огромный подарок, а не обрек на несколько недель тяжелейшей физической и умственной работы.
– «Тирель», – продолжал Конвей, – как корабль, первым обнаруживший обломки пострадавшего звездолета, может остаться на месте проведения спасательной операции. То же самое относится к «Ргабвару», кораблю, чья медицинская бригада призвана оказывать пострадавшим первую помощь. Но нам с вами без помощи не обойтись, и для того чтобы мы ее сумели обрести, вам придется снабдить меня всеми техническими подробностями, чтобы я мог оценить ситуацию не только с медицинской стороны и затем сумел ответить на все вопросы, которые мне зададут, когда я стану просить о помощи.
Прежде всего мне нужно узнать как можно больше о физиологии этих существ, поэтому вам придется разыскать еще парочку трупов для Торннастора, Главного диагноста Отделения Патофизиологии нашего госпиталя. У него шесть ног, весит он полтонны, и если мы с Мерчисон не представим ему связного отчета об обследовании этой формы жизни и материала для независимого исследования, он меня попросту растопчет. А уж что сделают О'Мара и Скемптон…
– Они на службе у общества, доктор, – усмехнулся Нельсон. – А распоряжаетесь сейчас вы.
Конвей встал и сказал очень серьезно:
– Сейчас речь идет не о том, чтобы свистнуть и созвать еще одну флотилию поисковых кораблей. Теперь нам потребуется нечто большее, чем отправка сигнала через гиперпространство. Для того чтобы получить помощь, мне придется вернуться в госпиталь, спорить, умолять, стучать кулаком по столу.
Когда он уже спускался по центральной шахте, он услышал голос Флетчера:
– Не сказать, чтобы мы его вынудили, Нельсон. У большинства его высокопоставленных друзей рук и ног столько, что они, пожалуй, сами не знают, зачем им такое количество.
Оставив «Ргабвар» и своих сотрудников на месте катастрофы, Конвей отправился к Главному Госпиталю Сектора на «Ти-реле». Он связался с госпиталем и попросил о встрече с «большой тройкой» – Скемптоном, Торннастором и О'Марой, как только корабль вынырнул из гиперпространства. Он получил положительный ответ, но О'Мара предупредил Конвея о том, чтобы тот не пытался начать беседу раньше времени и не загружал изложением своих тревог канал связи. В общем, пришлось Конвею запастись терпением и заняться оттачиванием своих аргументов. В обзорном иллюминаторе медленно вырастала громада госпиталя.
Когда Конвей явился в кабинет Главного психолога, Торннастор, Скемптон и О'Мара его уже ждали. Полковник Скемптон, старший по званию из офицеров Корпуса Мониторов, работавших в госпитале, сидел на единственном «человеческом» стуле, кроме того, на котором сидел сам О'Мара. Прочие предметы мебели были предназначены для сидения и лежания каких угодно существ, только не людей. Торннастор, как и все остальные тралтаны, делал все, в том числе и спал, стоя на шести слоновьих ножищах.
Главный психолог благосклонным жестом предложил Конвею выбрать любую инопланетянскую мебель и сказал:
– Садитесь, если сумеете не пораниться, доктор, и докладывайте.
Конвей осторожно присел на краешек кельгианского гамака и приступил к краткому описанию событий с того момента, как «Ргабвар» прибыл на место, откуда «Тирель» подал сигнал бедствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Понимаю, – рассеянно ответил Конвей. Он гадал, как в госпитале отнесутся к получению партии гигантских инопланетян, пребывающих в спячке, которые, строго говоря, не являлись пострадавшими, а были участниками неудачной попытки колонизации другой планеты. Главный Госпиталь Сектора был больницей, а не лагерем для беженцев. Там будут настаивать – и вполне резонно – на том, чтобы колонистов транспортировали либо на их родную планету, либо туда, куда они изначально направлялись. Поскольку уцелевшим колонистам никакая опасность в ближайшем времени не грозила, в принципе не было нужды вообще привлекать к этому делу госпиталь и даже корабль неотложной помощи – ну разве что на уровне консультаций.
– Нам понадобится дополнительная помощь, – резюмировал итог своих раздумий Конвей.
– Что верно, то верно, – с большим чувством изрек Флетчер. Видимо, ход его мыслей был параллелен ходу мыслей Конвея. – Конец связи.
К тому времени, когда «Тирель» вернулся к месту сбора, там уже было, скажем так, тесновато. Двадцать восемь анабиотических камер, в которых, согласно заключению Приликлы, находились живые существа, зависли в космическом мраке подобно гигантской трехмерной картинке, иллюстрирующей процесс агглютинации штамма палочковидных бактерий. На каждый отсек был нанесен порядковый номер для последующей идентификации и исследования. Других поисковых кораблей вблизи не было – все они отбыли на поиск новых отсеков.
Даже при том, что на медицинской палубе отключили искусственную гравитацию, и при том, что в доставке трупа на борт «Ргабвара» им помогали гравилучами, Мерчисон, Нэйдрад и Конвею потребовалось больше часа для того, чтобы извлечь мертвого колосса из поврежденного отсека и переместить на «Ргабвар». Затем пришлось подставлять под безжизненное тело все, что только находилось на палубе: лабораторный стол, кровати, каталки с инструментами.
Через несколько часов к медикам наведался Флетчер, чтобы увидеть инопланетянина вблизи, но момент для визита он избрал как раз тот самый, когда Мерчисон собиралась начать вскрытие, и потому капитан поспешил ретироваться. Уходя, он сказал:
– Когда вы тут освободитесь, доктор, не смогли бы вы зайти в отсек управления?
Конвей кивнул, не отрывая взгляда от экрана сканера, которым обследовал труп. Через несколько минут он выпрямился и объявил:
– Не могу понять, где у этой штуковины хвост, а где голова.
– Это вполне понятно, доктор, – сказала Нэйдрад, принадлежавшая к виду, представители которого отличались исключительной прямолинейностью, – у него нет ни того, ни другого.
Мерчисон оторвалась от микроскопа, с помощью которого рассматривала отрезок нервного ствола, и протерла глаза.
– Нэйдрад совершенно права, – сказала она. – У этого существа напрочь отсутствуют головной и хвостовой отделы. Быть может, они были удалены хирургическим путем, но пока я в этом не до конца уверена, хотя на одной конечности явно была произведена небольшая операция. Единственное, что пока ясно наверняка, так это то, что перед нами – теплокровное кислорододышащее существо, скорее всего взрослая особь. Я говорю «скорее всего» потому, что та особь, которую мы наблюдали внутри неповрежденной секции, несколько крупнее. Чаще всего размеры свидетельствуют о степени зрелости у большинства видов, но пока я не могу с точностью сказать, подросток перед нами или ребенок. В одном я уверена: Торннастор получит огромное удовольствие от работы с этим материалом.
– И вы тоже, – уточнил Конвей.
Мерчисон устало улыбнулась и продолжала:
– Не хочу сказать, что вы мне совсем не помогаете, доктор. Помогаете. Но у меня большое подозрение, что капитан просто-напросто проявил большую вежливость, а на самом деле ему надо срочно поговорить с вами.
Приликла, которой отдыхал под потолком после очередного визита к новодоставленным спящим гигантам, у которых он оценивал эмоциональное излучение, издал мелодичную трель, которую транслятор перевел так:
– Ты не эмпат, друг Мерчисон, но твои чувства тебя не обманули.
Когда через несколько минут Конвей вошел в отсек управления, он обнаружил там Флетчера и Нельсона. Оба явно порадовались его появлению. Первым заговорил Нельсон.
– Доктор, – торопливо проговорил он, – у меня такое впечатление, что спасательная операция выходит из-под контроля. Собрано уже тридцать восемь отсеков, и датчики показывают, что во всех них, за исключением двух, находятся живые существа. Каждые несколько минут поступают сообщения об обнаружении новых отсеков. Все они одинакового размера, и судя по всему, для формирования кольцеобразной станции их должно быть еще немало.
– Если по техническим или физиологическим соображениям их корабль должен был иметь форму кольца, – задумчиво проговорил Конвей, – то он мог быть построен, как и некоторые из наших первых космических станций, в виде отдельных концентрических колец.
Нельсон покачал головой.
– Продольный изгиб у всех отсеков одинаков. А может быть, было два кольца – отдельных, одинаковых по размерам, которые столкнулись между собой?
– Я не согласен с предположением о столкновении, – подал голос Флетчер, до того молчавший. – По крайней мере с предположением о том, что столкнулись два кольца. Слишком много отсеков и их обитателей уцелело. Впечатление такое, что корабль разлетелся на части. Думаю, он на высокой скорости врезался в какое-то небесное тело, и от этого удара пострадала «ось» колеса и все крепежные конструкции.
Конвей попытался представить себе, как выглядел инопланетянский корабль.
– Но все равно вы думаете, что было не одно кольцо?
– Не совсем так, – покачал головой Флетчер. – Я предполагаю, что их было два, но они были смонтированы друг над другом, и в каждом из них располагались разные существа. Между прочим, я не до конца уверен в том, что в каждом отсеке находится отдельное существо. Можно предположить, что это – части одного гиганта, хирургическим путем расчлененного для совершения космического путешествия. Окончательно увериться в том, так ли это, мы сможем только тогда, когда поисковые корабли доставят головы и хвосты. Думаю, все обитатели корабля пребывали в состоянии анабиоза, и что корабль летел, набирая скорость и сбавляя ее вдоль вертикальной оси. Если я прав, то в обломках оси корабля должны находиться остатки единственного реактивного двигателя и отсека, в котором находилось оборудование для автоматической навигации и датчики.
Конвей кивнул.
– Теория четкая, капитан. Возможно ли подтвердить ваше предположение?
Флетчер улыбнулся и ответил:
– Все части головоломки перед нами, хотя некоторые из них могут быть слегка расплющены, и идентифицировать их будет непросто, но за какое-то время и при том условии, что нам будет оказана помощь, мы могли бы восстановить целостную картину.
– Вы хотите сказать – реконструировать корабль целиком?!
– Может быть, – до странности нейтрально отозвался Флетчер. – Но наше ли это дело?
Конвей открыл было рот, намереваясь сказать капитану, что он думает по поводу таких дурацких вопросов, но быстро закрыл, заметив выражения лиц обоих капитанов.
И на самом деле положение складывалось такое, что делать здесь действительно было нечего. «Ргабвар» был кораблем-неотложкой, сконструированным и оснащенным для проведения коротких вылетов, целью которых было спасение, оказание срочной помощи и транспортировка в госпиталь существ, пострадавших в результате аварий или болезни в космосе. Но обнаруженные существа не нуждались ни в лечении, ни в срочной доставке в госпиталь. В состоянии анабиоза они находились уже долго, и могли пробыть в нем еще немало времени. Процесс их оживления и доставки на родную планету мог оказаться делом долгим.
Самое разумное, что следовало сейчас предпринять Конвею, состояло в том, чтобы вежливо откланяться и передать дело в руки специалистов по установлению контактов. Тогда «Ргабвар» мог бы вернуться к своему причалу, а его медицинская бригада могла бы заняться лечением удивительных в своем многообразии пациентов, которые поступили бы в Главный Госпиталь Сектора за время до следующего вылета.
Но на Конвея пристально смотрели капитан поискового корабля, которому бы несказанно повезло, если бы он за десять лет неустанных поисков обнаружил обитаемую планету, и майор Флетчер, капитан «Ргабвара», признанный авторитет в области космической техники всех планет и народов. Спасение корабля колонистов с неизвестной планеты вполне могло стать самой грандиозной задачей для Федерации со времени обнаружения и лечения макросуществ размером с целый материк с планеты Драмбо.
Конвей взглянул на Нельсона, перевел взгляд на Флетчера и тихо произнес:
– Вы правы, капитан, это дело не наше. Это дело специалистов по контактам, и они на нас нисколько не обидятся, если мы передадим бразды правления в их руки. Но почему-то у меня такое впечатление, что не этого вы от меня хотите.
Флетчер крепко пожал руку Конвея, а Нельсон сказал:
– Доктор, если у вас есть какие-нибудь высокопоставленные друзья, скажите им, что я готов с превеликой радостью лишиться руки или ноги, лишь бы мне позволили остаться здесь.
Та часть разума Конвея, где гнездилась холодная логика, твердила ему, что нужно поступить рационально, подумать о том, на что он решается и кому потом достанутся все шишки, если что-то пойдет не так. Однако этой части разума нечего было и надеяться на успех своих аргументов.
– Хорошо, – сказал Конвей. – Решение единогласное.
Капитаны усмехнулись так радостно и непосредственно, будто бы Конвей сделал им огромный подарок, а не обрек на несколько недель тяжелейшей физической и умственной работы.
– «Тирель», – продолжал Конвей, – как корабль, первым обнаруживший обломки пострадавшего звездолета, может остаться на месте проведения спасательной операции. То же самое относится к «Ргабвару», кораблю, чья медицинская бригада призвана оказывать пострадавшим первую помощь. Но нам с вами без помощи не обойтись, и для того чтобы мы ее сумели обрести, вам придется снабдить меня всеми техническими подробностями, чтобы я мог оценить ситуацию не только с медицинской стороны и затем сумел ответить на все вопросы, которые мне зададут, когда я стану просить о помощи.
Прежде всего мне нужно узнать как можно больше о физиологии этих существ, поэтому вам придется разыскать еще парочку трупов для Торннастора, Главного диагноста Отделения Патофизиологии нашего госпиталя. У него шесть ног, весит он полтонны, и если мы с Мерчисон не представим ему связного отчета об обследовании этой формы жизни и материала для независимого исследования, он меня попросту растопчет. А уж что сделают О'Мара и Скемптон…
– Они на службе у общества, доктор, – усмехнулся Нельсон. – А распоряжаетесь сейчас вы.
Конвей встал и сказал очень серьезно:
– Сейчас речь идет не о том, чтобы свистнуть и созвать еще одну флотилию поисковых кораблей. Теперь нам потребуется нечто большее, чем отправка сигнала через гиперпространство. Для того чтобы получить помощь, мне придется вернуться в госпиталь, спорить, умолять, стучать кулаком по столу.
Когда он уже спускался по центральной шахте, он услышал голос Флетчера:
– Не сказать, чтобы мы его вынудили, Нельсон. У большинства его высокопоставленных друзей рук и ног столько, что они, пожалуй, сами не знают, зачем им такое количество.
Оставив «Ргабвар» и своих сотрудников на месте катастрофы, Конвей отправился к Главному Госпиталю Сектора на «Ти-реле». Он связался с госпиталем и попросил о встрече с «большой тройкой» – Скемптоном, Торннастором и О'Марой, как только корабль вынырнул из гиперпространства. Он получил положительный ответ, но О'Мара предупредил Конвея о том, чтобы тот не пытался начать беседу раньше времени и не загружал изложением своих тревог канал связи. В общем, пришлось Конвею запастись терпением и заняться оттачиванием своих аргументов. В обзорном иллюминаторе медленно вырастала громада госпиталя.
Когда Конвей явился в кабинет Главного психолога, Торннастор, Скемптон и О'Мара его уже ждали. Полковник Скемптон, старший по званию из офицеров Корпуса Мониторов, работавших в госпитале, сидел на единственном «человеческом» стуле, кроме того, на котором сидел сам О'Мара. Прочие предметы мебели были предназначены для сидения и лежания каких угодно существ, только не людей. Торннастор, как и все остальные тралтаны, делал все, в том числе и спал, стоя на шести слоновьих ножищах.
Главный психолог благосклонным жестом предложил Конвею выбрать любую инопланетянскую мебель и сказал:
– Садитесь, если сумеете не пораниться, доктор, и докладывайте.
Конвей осторожно присел на краешек кельгианского гамака и приступил к краткому описанию событий с того момента, как «Ргабвар» прибыл на место, откуда «Тирель» подал сигнал бедствия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39