- Кто вы,
гость или штатный сотрудник, и к какому виду относитесь?
- Пилот и пассажир-пациент. Мы люди.
- Будьте любезны, дайте свою физиологическую классификацию или
включите видеофон, - попросил нидианин после короткой паузы и очень
по-человечески подмигнул наблюдателям на галерее. - Все разумные существа
называют себя людьми. Нас интересует именно классификация, а не ваше
самоназвание...
Приглушив громкость интеркома, из которого доносился разговор между
оператором и звездолетом, Конвей сказал:
- Вот удачный повод объяснить нашу физиологическую классификацию.
Разумеется, в общих чертах, подробности вы узнаете из специальных лекций.
- Откашлявшись, он продолжил: - В четырехбуквенной классификации первая
буква обозначает степень физического развития, вторая - тип и расположение
членов и органов чувств, а две последние характеризуют метаболизм и
привычные давление и силу тяжести, что, в свою очередь, сообщает о
физической массе существа и плотности наружного покрова. Кстати говоря,
если кто-либо из вас недоволен своей классификацией, учтите, что степень
физического развития не имеет никакого отношения к степени разумности...
Из объяснений Конвея следовало, что классы с первыми буквами А, Б и В
описывали вододышащих существ. На большинстве планет жизнь зародилась в
океане, и многие создания стали разумными, не покидая водной среды. Буквы
от Д до Ж относились к теплокровным, которые дышали кислородом: к их числу
принадлежали почти все галактические расы. З и К означали также
кислорододышащих, но насекомоподобных, Л и М - крылатых существ, обитающих
в условиях слабой гравитации. Те, кто дышал хлором, подпадали под буквы О
и П, а дальше шли совершенно экзотические типы: питающиеся радиацией,
льдистокровные, кристаллические, способные по желанию изменять свою
физическую структуру. Те, кто обладал экстрасенсорными возможностями,
благодаря который у них не было надобности в ногах и хватательных
отростках, составляли класс с первой буквой Ч, независимо от размеров и
формы.
Конвей признал, что система имеет определенные недостатки, но отнес
их на счет отсутствия воображения у тех, кто ее создавал. Взять хотя бы
ААЦП с их овощным метаболизмом. Обычно первое А обозначало вододышащих
существ, то есть рыб и рыбоподобных, и это был нижний уровень системы.
Однако ААЦП были разумными овощами, а овощи, как известно, проще рыб.
Особое внимание уделялось обеспечению быстрой и точной классификации
вновь поступающих пациентов, поскольку зачастую они просто не могут ничего
о себе сообщить.
В идеале вы должны научиться определять класс, к которому принадлежит
то или иное существо, с одного взгляда на его конечности или наружный
покров. Взгляните-ка сюда.
Над пультом в Приемном покое зажглись три экрана, индикаторы рядом с
ними сообщали дополнительные сведения. На первом экране виден был шлюз
три, в котором находились двое землян-санитаров и большие самодвижущиеся
носилки. Санитары были в скафандрах высокой защиты с антигравитационными
поясами, что ничуть не удивило Конвея, ибо в шлюзе три и на прилегающих к
нему уровнях поддерживалась сила тяжести в 5 "g" и соответствующее
давление. На другом экране виднелся наружный люк того же шлюза и зависший
у причального устройства звездолет, а на третий экран передавалось
изображение с корабля.
- Вы видите, - продолжал Конвей, - что это грудное существо с шестью
конечностями, которые служат ему и руками и ногами. Шкура у него толстая и
очень прочная, вся во вмятинах, покрытая местами бурой порошкообразной
субстанцией, которая отслаивается, когда существо передвигается. Советую
вам обратить внимание на эту субстанцию и на те признаки, которые якобы
отсутствуют. Индикаторы говорят нам о кислорододышащем теплокровном,
привычном к гравитации в 4 "g". Кто-нибудь попробует классифицировать его?
Наступило продолжительное молчание, которое в конце концов прервал
крепеллианин-АМСЛ. Дернув щупальцем, он сказал:
- ФРОЛ, сэр.
- Почти точно, - похвалил Конвей. - Однако мне известно, что воздух,
которым дышит пациент, представляет собой плотную полупрозрачную взвесь,
весьма похожую на суп. Ее сходство с супом усиливается еще и тем, что в
нижних слоях обитают крошечные летучие организмы, которыми питается наш
новый больной. Но в космических полетах пищу приходится распылять по
поверхности его тела, отсюда та бурая субстанция...
- ФРОБ, - быстро поправился крепеллианин.
- Верно, - одобрил Конвей. Интересно, подумалось ему, АМСЛ на деле
сообразительнее остальных или просто менее робок? Он решил в дальнейшем не
выпускать из виду эту группу стажеров. Ему очень пригодился бы
сообразительный помощник.
Помахав на прощанье медвежонку-нидианину, Конвей повел своих
подопечных в палату ФГЛИ, расположенную пятью уровнями ниже. Оттуда они
прошли в другие палаты и ходили так, пока Конвей не решил, что приспела
пора ознакомить новичков с важнейшим отделением госпиталя, на котором,
собственно, держалась вся работа и без которого не выжили бы ни пациенты,
ни персонал.
Иными словами, Конвей здорово проголодался, а потому отвел стажеров в
столовую.
ААЦП по-своему: во время сна они самосажались в удобренную почву и
поглощали из нее питательные вещества. Расставшись с ними, Конвей проводил
ПВСЖ в шумное помещение, где помещалась столовая хлородышащих, и остался с
двумя ДБЛФ и АМСЛ.
Самая крупная столовая госпиталя, в которой питались те, кто дышал
кислородом, находилась как раз неподалеку. Конвей усадил келгиан к их
сородичам, кинул голодный взгляд на стол, отведенный для старших врачей, и
занялся крепеллианином.
До секции, в которой кормили вододышащих, было пятнадцать минут пути
по людным коридорам. Мимо шествовали, ковыляли, плелись и передвигались
всеми остальными способами самые разные существа. Конвей привычно
уклонялся от слоноподобных тралтанов и осторожно переступал через хрупких
ЛСВО, но вот крепеллианин вел себя так, словно его заковали в броню и
заставили ступить на выложенный яйцами пол. Порой казалось, что АМСЛ
боится шевельнуться. Хлюпанье его скафандра сделалось громче.
Конвей попытался отвлечь его рассказом о собственных впечатлениях от
госпиталя, но не слишком преуспел. Потом они свернули за угол, и Конвей
увидел, что из палаты выходит его старый друг доктор Приликла. АМСЛ
пронзительно хлюпнул и беспорядочно задрыгал щупальцами. Одно из них
ударило Конвея под коленки, и он плюхнулся на пол. Продолжая хлюпать,
осьминог устремился в обратном направлении.
- Что за черт?! - воскликнул Конвей, с трудом удержавшись от более
крепких выражений.
- Простите меня, - проговорил Приликла, подбегая к нему. - Я напугал
вашего спутника. Вы не ушиблись, доктор?
- Вы напугали его?..
- Да, боюсь, что так. Удивление в сочетании с глубоко укоренившимся
ксенофобным неврозом вызвало у него паническую реакцию. Он сильно напуган,
но головы не потерял. Вы не ушиблись, доктор?
- Нет, только удивился, - проворчал Конвей, вставая и бросаясь
вдогонку за крепеллианином, который уже почти скрылся из вида.
Его продвижение в погоне за АМСЛ происходило по ломаной линии.
Он то стартовал, то переходил на шаг, извинялся перед теми, кто был
старше его по званию, а прочим кричал: "Дорогу!" Он быстро настигал АМСЛ,
что лишний раз доказывало превосходство двух ног как средств передвижения
по сравнению с восемью, но тот вдруг - видимо с перепугу - кинулся в
перевязочную. Конвей резко затормозил, вошел в комнату и закрыл за собой
дверь.
- Почему вы убежали? - спросил он настолько спокойно, насколько
позволяло сбившееся дыхание.
АМСЛ разразился длинной речью. Транслятор отсеивал все эмоции, но по
одной только скорости, с которой крепеллианин произносил фразы, было ясно,
что он на грани истерики. Слушая осьминога, Конвей все больше убеждался в
правоте Приликлы. Он столкнулся с типичным случаем ксенофобного невроза.
Да, подумалось ему, если ты не справишься, то О'Мара расправится с тобой.
Даже при тех терпимости и взаимоуважении, которые существовали в
госпитале, время от времени возникали трения на почве межрасовых
отношений. Причинами их могли быть невежество, непонимание или ксенофобия
в той степени, которая мешала исполнению служебных обязанностей или
воздействовала на рассудок, а порой - и то и другое. Например,
врач-землянин с подсознательной боязнью пауков не сможет заставить себя
как следует взяться за лечение пациента с планеты Цинрусс. А если одному
из цинруссиан, тому же Приликле, придется лечить такого землянина...
Устранение подобных трений входило в компетенцию О'Мары. Если ничто иное
не помогало, он вправе был отослать из госпиталя потенциально опасных
личностей; ему вменялось в обязанность не допускать открытых конфликтов.
Конвей не представлял, как О'Мара отнесется у огромному АМСЛ, который
удрал, испугавшись хрупкого доктора Приликлы.
Когда поток слов крепеллианина иссяк, Конвей поднял руку, призывая
осьминога помолчать, и сказал:
- Теперь я понимаю, что доктор Приликла напомнил вам хищника-амфибию,
который обитает на вашей родной планете, и что в юности вы из-за этих
хищников едва не погибли. Но доктор Приликла - не животное, и всякое
сходство в данном случае является чисто внешним. По совести говоря, вы
можете убить Приликлу одним неосторожным прикосновением. Итак, ответьте
мне: убежите ли вы от него при новой встрече?
- Не знаю, - признался АМСЛ. - Могу.
Конвей вздохнул. Он не мог не вспомнить первые недели своего
пребывания на борту Космического госпиталя и существ, которые превращали
его сны в кошмары. Те становились еще жутче от того, что отвратительные
существа были отнюдь не воображаемые, а настоящими из плоти и крови, и
находились чуть ли не в соседних каютах. Правда, он не бегал от чудовищ,
которые со временем стали его учителями, коллегами и друзьями, но, если
быть откровенным, храбростью своей был обязан тому, что страх
парализовывал его мышцы.
Мне кажется, доктор, вам нужна помощь психолога, - посоветовал он
крепеллианину, - но я бы не рекомендовал идти к главному психологу прямо
сейчас. Подождите недельку-другую, адаптируйтесь, а уж потом обращайтесь к
нему. Вот увидите, ваша выдержка произведет на него благоприятное
впечатление.
А потому, прибавил Конвей мысленно, он вряд ли отправит тебя домой
как непригодного к работе, в Космическом госпитале.
Долго убеждать крепеллианина не пришлось. Ему вполне хватало
заверений Конвея в том, что в настоящий момент Приликла - единственный
ГЛНО в госпитале и не похоже, чтобы их пути скрещивались чаще одного раза
на дню. Десять минут спустя АМСЛ погрузился в резервуар, служивший
столовой для воднодышащих, а Конвей поспешил туда, где его поджидал честно
заработанный обед.

7
Конвею повезло: он застал в столовой доктора Маннона, кроме которого
за столом старших врачей никого не было. Землянин Маннон был когда-то
начальником Конвея, а теперь готовился к производству в диагносты. Ему
позволялось сохранять в памяти три мнемограммы - специалиста по
микрохирургии тралтанов-ФГЛИ, а также хирургов ЛСВО и МСВК, - однако он
продолжал вести себя в общем и целом по-человечески. В тот миг, когда
Конвей увидел его, он меланхолично поедал салат, возведя очи горе, то бишь
к потолку столовой, с тем, чтобы не видеть зеленой массы в своей тарелке.
Конвей уселся напротив него и сочувственно кивнул.
- Мне достались сегодня тралтанин и ЛСВО, причем оба сложные, -
ворчливо сообщил Маннон. - Вы знаете, каково это. Если бы только чертовы
тралтане не были вегетарианцами, а ЛСВО не выворачивало бы наизнанку ото
всего, что выглядит не как птичий корм. А вы сейчас кто?
- Я сам. Вы не возражаете, если я закажу бифштекс?
- Нет, если вы не будете о нем говорить.
- Не буду, - Конвею на собственном горьком опыте известны были те
малоприятные последствия - сумятица в мыслях, как бы двойное зрение,
столкновение эмоций, - которые возникали, когда врач слишком уж свыкался с
той или иной мнемограммой. Всего лишь каких-то три месяца назад он
безнадежно влюбился - именно влюбился - в коллегу, прилетевшую в составе
группы специалистов с Мелфа-4. Мелфиане относились к классу ЭЛНТ, то есть
были шестиногими крабоподобными амфибиями;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26