Я почувствовал, как Жизнь бурлит у меня под ногами, истекая из живых существ, обитающих под землёй. Я чувствовал, как корни дубов врастают в почву и высасывают из неё питательные вещества и воду. Я впитывал жизненную силу точно так же, как дубы впитывали воду.
Я вдыхал магию. Я слышал, как она поёт. Я обонял её и ощущал её вкус, когда она протекала сквозь меня. Я сосредоточил в себе магию, а потом передал этот чудесный дар Мосии.
Глаза Мосии расширились от изумления, когда он почувствовал хлынувшую в него Жизнь. Его рука дёрнулась, словно он хотел разорвать нашу связь. Ему не хотелось верить в это точно так же, как и мне. Но здравый смысл возобладал. Мосии нужна была жизненная сила, а я давал её ему. И он не отнял руку.
А потом все закончилось. Жизнь вытекла из меня. Будучи каталистом, я не мог ни использовать магию, ни удерживать её в себе. Я мог лишь служить посредником. Передача жизненной силы утомила меня. Пройдёт немало часов, прежде чем я отдохну и снова смогу открыть канал. Но я чувствовал на себе благословение Олмина, я чувствовал прикосновение этого мира и всех живых существ, которые в нём обитали, — и это ощущение останется со мной навсегда.
Пополнив запасы Жизни, Мосия огляделся по сторонам, явно растерянный. Он посмотрел на меня, утомлённого, но спокойного и безмятежного, на Сциллу, которая хмурилась и в нетерпении постукивала пальцами по рукояти меча, на Элизу, хладнокровную и отстранённую, стоящую чуть поодаль. Элизу озаряли солнечные лучи, тонкий золотой обруч блестел в её чёрных волосах.
— Хотел бы я знать, что за чертовщина тут происходит, — пробормотал Мосия, а потом пожал плечами, приложил ладонь к стволу ближайшего дуба и склонил голову, как будто разговаривая с деревом.
Ветви дуба у нас над головами заскрипели и стали раскачиваться, как от порыва ветра. Они растревожили соседнее дерево и таким образом словно завязали с ним беседу. Вскоре кроны всех дубов вокруг поляны раскачивались, роняя листья и тонкие ветки. Казалось, дубы протягивают сучья, стараясь прикоснуться к своим соседям.
Листья шелестели, тени на земле колебались. Мосия стоял возле дуба, прижавшись щекой к шершавой коре. Спустя какое-то время шелест листьев и скрип веток начал затихать.
— В этой части зоопарка сейчас безопасно, — сообщил Дуук-тсарит. — На некоторое время. Неподалёку обитает стадо кентавров, но сейчас они охотятся и вернутся сюда только к ночи. Из-за кентавров сюда не забредают никакие другие существа. Толпы это тоже касается, ваше величество, — добавил Мосия с оттенком цинизма. — Ваши рыцари благополучно вошли в город через Западные Врата, однако ваш экипаж, боюсь, уничтожен.
Элиза выслушала новости с невозмутимым спокойствием. Она лишь кивнула головой и улыбнулась, узнав, что преданные ей люди не пострадали.
— Кроме того, Тёмного Меча здесь не видели. Деревья даже не знают о таком оружии, — продолжал Мосия, внимательно наблюдая за реакцией всех присутствующих на это известие.
— Надеюсь, что так, — сказала Сцилла. — Вы же не рассчитывали, что Тёмный Меч будет валяться где-нибудь на открытом месте!
— Вообще-то именно на это я и рассчитывал — ведь я сам бросил его сюда, — сказал Мосия негромко, так, что услышал его только я. — В этой части зоопарка сейчас находится ещё один человек, — продолжал он. — Судя по одежде, это каталист. Он стоит на поляне примерно в двадцати шагах к востоку от нас.
— Отлично! — Сцилла кивнула и улыбнулась. — Должно быть, это отец Сарьон.
Я ахнул и хотел что-то показать знаками, но Мосия меня удержал.
Его глаза сузились, он посмотрел на Сциллу с недоверием и подозрением.
— Что вы имеете в виду? Вы говорили о какой-то встрече. Это с Сарьоном, что ли? Но как ему удалось бежать? А как же Джорам? Он вместе с ним?
Теперь изумилась Сцилла. Элиза же выпрямилась и смерила Мосию холодным взглядом.
— Что это за жестокие шутки, колдун? — со злостью бросила Сцилла. — Как вы можете спрашивать о Джораме?
— Поверьте, я не шучу, — ответил Мосия. — Скажите мне — как же Джорам?
— Вы прекрасно знаете ответ, колдун, — резко сказала Сцилла. — Император Мерилона мёртв. Он погиб двадцать лет назад, в Храме некромантов.
— И как же он погиб? — спокойно спросил Мосия.
— От рук Палача.
— Ага, — сказал Мосия и вздохнул с облегчением. — Теперь я наконец-то понимаю, что происходит!
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
— Этот человек, Джорам, приговорён к смерти за то, что вернулся в этот мир и подверг его невероятной опасности.
Епископ Ванье; «Триумф Тёмного Меча»
Сцилла нахмурилась, её брови сошлись над переносицей.
— Похоже, вы серьёзно пострадали, колдун. Наверное, вас ударили по голове?
Мосия приложил ладонь ко лбу.
— Да, на какое-то мгновение я полностью отключился. Но мне не хотелось об этом говорить, чтобы не беспокоить её величество, — почтительно сказал он, уже без насмешливых ноток в голосе, после чего сложил руки перед собой и поклонился.
Элиза держалась холодно и отстраненно. При этих словах она смягчилась, подошла и озабоченно посмотрела на него.
— С тобой все в порядке, колдун?
— Благодарю вас, ваше величество. Мне уже лучше. Однако, боюсь, в моей памяти могут остаться пробелы. Если вам покажутся странными какие-либо мои слова или действия — то только поэтому. Прошу вас, ваше величество, будьте терпеливы, какие бы вопросы я ни задавал.
«Как умно!» — подумал я. Теперь он волен спрашивать о чём угодно, а все подумают, что это всего лишь из-за удара по голове.
— Конечно, колдун, — милостиво согласилась королева. — А теперь нам пора к отцу Сарьону. Мы уже опаздываем, и он будет беспокоиться. Сэр рыцарь, вы нас проводите?
— Да, ваше величество.
Сцилла, с обнажённым мечом, быстро сориентировалась на местности — ещё раз посмотрела на небо, после чего принялась выискивать следы тропинки. Тропинка нашлась неподалёку — судя по следам копыт, её протоптали какие-то животные.
— Это тропа кентавров, — предупредил Мосия. — Разве не опасно идти по ней?
— Вы сами говорили, что кентавры сейчас где-то охотятся, — возразила Сцилла. — Нам нужно спешить, а идти по тропе быстрее, чем пробираться через кустарник. Кроме того, кентавры предпочитают нападать из засады на одиноких, беспомощных путников — таких, как отец Сарьон.
— Действительно, — согласился Мосия. — Тогда идите впереди, сэр рыцарь. Я буду охранять тыл.
Сцилла пошла впереди маленького отряда. Проходя мимо Мосии, она задержалась и посмотрела ему в глаза.
— Вы уверены, что с вами все в порядке, колдун? — спросила она с искренней тревогой и заботой в голосе. Ясные глаза смотрели тепло и участливо.
— Да, леди, — ответил удивлённый Мосия. — Благодарю вас.
Сцилла улыбнулась и ободряюще похлопала его по плечу, от чего Мосия болезненно поморщился. Потом женщина осторожно пошла вдоль тропинки, а Элиза, подобрав длинные юбки, последовала за ней.
Мосия несколько мгновений растерянно смотрел им вслед. Его смутила не только странная и непредвиденная ситуация, в которой мы все оказались. Скорее, он растерялся, как теряется любой мужчина при странном и необъяснимом поведении женщины.
Наконец, покачав головой, Мосия подал мне знак присоединиться к нему.
Тропинка была достаточно широка, чтобы двое людей могли идти рядом — хотя, судя по отпечаткам копыт, кентавры ходили по ней в одиночку.
Я знаками спросил у Мосии:
— У вас ведь есть какое-то объяснение тому, что с нами случилось?
— Как и у тебя, наверное, — ответил он, искоса взглянув на меня.
Мне захотелось рассказать все.
— Я уловил какие-то образы… как будто увидел себя в другой жизни, — лучше я объяснить это не смог. — Элиза и Сцилла тоже были там. Я ничего не говорил раньше, потому что не был уверен…
— Расскажи поподробнее.
Я признался, что видел немного и что вряд ли это нам как-то поможет, но пересказал все привидевшееся мне.
— По-моему, это лишено всякого смысла.
— Это не имеет смысла сейчас, — мрачно сказал колдун. — Мы перенеслись в другое время, в альтернативное. Но почему? Как мы здесь оказались? И почему ты помнишь другое время, и я помню другое время — но ни Сцилла, ни Элиза как будто не помнят? И как мы вернёмся обратно?
— Может быть, это устроили техноманты? — предположил я. — Что это было за создание… на которое вы напали за Стеной? В белой маске, похожее на Гвендолин.
— Она была из Киланистов. Это орден техномантов, — ответил Мосия. — Их ещё называют Следователями. Киланисты умеют изменять облик и голос, преображаясь в других людей, чтобы заставить жертву делать то, что едва не сделала Элиза, — выдавать тайны, отдавать ценности. Используя такую маскировку, они способны проникнуть всюду.
— Но как вы догадались, что это не Гвендолин? Вы можете видеть сквозь их личины?
— Проникнуть сквозь их личины не так-то просто. Но тут они перемудрили, применив магию. За все время, пока мы наблюдали за Джорамом, я никогда не видел, чтобы Гвен взывала к Жизни, даже когда она была одна. Элиза заметила эту странность, но ничего не сказала — ей слишком хотелось поверить, что перед ней её мать. И потом, я видел раны Джорама и точно знал — раны были серьёзнее, чем они пытались изобразить.
— А почему она отбросила маскировку?
— На поддержание иллюзии уходит много магической энергии. Она не могла сохранять личину и при этом сражаться со мной — поэтому я на неё и напал.
— А если бы вы ошиблись? — спросил я.
— Я не ошибся. Но если бы ошибся, если бы это действительно была Гвен — я сумел бы её спасти.
— Вы поверили, что она в плену у техномантов?
— Наверное, да, — раз уж они сумели сотворить настолько реалистичную иллюзию. С другой стороны, может, и нет — ведь Смайс не называл её в числе заложников.
— Но что ещё могло с ней случиться?
Мосия покачал головой. Либо он не знал, либо не хотел говорить.
Я задал следующий вопрос:
— А та штука, которую вы назвали стазисной миной, — что это было такое?
— Если бы кто-то из нас наступил на неё, мы все оказались бы в зоне действия стазисного поля. И, оцепенев, не смогли бы двинуться с места, пока нас не освободили бы техноманты.
Прежде чем задать следующий вопрос, я помедлил — потому что боялся услышать ответ, — но в конце концов решился:
— А если всё, что происходит с нами, — не настоящее? Вдруг это галлюцинация? Может быть, они контролируют наше сознание…
Мосия криво улыбнулся.
— Если это так, если они действительно контролируют наши мысли, я сильно сомневаюсь, что они позволили бы тебе подумать о такой возможности.
Немного помолчав, он тихо проговорил, как будто размышлял вслух:
— Когда-то в Тимхаллане были маги, владевшие Таинством Времени. Прорицатели.
— Да, но их уничтожили во время Железных войн, — напомнил я. — И впоследствии о Прорицателях никто никогда не слышал.
— Это правда. Что ж, будем настороже и попробуем как-нибудь разгадать эту загадку. Джорам мёртв, — Мосия задумался. — Что было бы с Тимхалланом, если бы Джорам погиб от руки Палача? Если бы Джорам погиб до того, как разрушил Источник Жизни и освободил магию? Подумать только…
Он погрузился в свои мысли и отстал на пару шагов, давая понять, что хочет побыть один. Я тоже ненадолго задумался, а потом заметил, что Элиза время от времени поглядывает на меня и, судя по её улыбке, не возражала бы, если бы я пошёл рядом с ней.
Моё сердце забилось чаще. Я подошёл поближе к Элизе. Она молча указала на закованную в доспехи спину Сциллы и, сохраняя тишину, заговорила со мной знаками. Меня позабавило, что мой язык жестов — убогая замена речи — превратился в язык тайн и интриг.
— Я очень расстроена из-за нашей вчерашней ссоры, — знаками показала Элиза. — Ты простишь меня, Ройвин?
Я прекрасно понял, какую ссору она имеет в виду, хотя мгновение назад ещё не знал этого. Как иногда слова или образы помогают вспомнить забытый сон, так сейчас мне представилось всё, что случилось прошлой ночью, — только эта картина была гораздо реальнее любого сна. Это действительно случилось — по крайней мере, в этом времени и месте.
Может быть, так подействовала волшебная Жизнь, струящаяся в моих жилах, но моя другая личность — та, которая принадлежала Земле, — быстро отступила на второй план.
— Мне не за что вас прощать, моя дорогая, — знаками ответил я.
Солнечный свет сиял на её кудрявых чёрных волосах, блестела золотая корона, переливались самоцветы в украшениях, и даже в тени деревьев вся Элиза светилась внутренним светом.
Я любил её. Любовь струилась от меня к ней подобно тому, как Жизнь текла от меня к Мосии.
Я полюбил её, ещё когда мы оба были детьми, и буду любить её всегда, что бы ни случилось, пока не придёт день, когда я преподнесу эту любовь в дар Олмину и упокоюсь навеки в его благости.
В моей голове смешались воспоминания нашего прошлого, нашей юности и нашего настоящего — я помнил её младенцем, помнил подспудный страх, который преследовал меня в детстве. Я помнил годы учёбы в Купели и каникулы, которые проводил дома, с моей названой сестрой — и более чем сестрой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47