Я страстно возблагодарил Олмина.
Бледные глаза дракона смотрели на меня, а я по-прежнему изо всех сил старался не поймать его взгляд.
— Ты — повелитель, — сказал дракон со жгучей ненавистью в голосе.
— Да, — ответил я так храбро, как только смог. — Я — повелитель.
— Я связан твоим заклинанием, — с холодной яростью продолжил дракон. — Чего ты от меня хочешь?
— У меня есть одна вещь, — сказал я и осторожно поднял Тёмный Меч. Мне приходилось держать свой страх под контролем, иначе меч почувствовал бы, что мне что-то угрожает, и начал бы всасывать магию, уничтожая при этом заклинание. — Я повелеваю тебе отнести эту вещь в пещеру и охранять её. Ты не должен отдавать это никому, кроме меня или наследника Джорама.
Я протянул ему Тёмный Меч, и тут уже дракону пришлось защищать глаза. Его веки сомкнулись, бледное лунное сияние погасло. Крылья дракона вздрогнули, маленькие звезды трепетно замерцали. В темноте мне не был виден Тёмный Меч, но для волшебного существа поглощающий магию клинок, очевидно, был таким же смертоносным, как и солнечный свет.
— Прикрой его! Заверни во что-нибудь! — прорычал дракон с болью и гневом в голосе.
Я поспешно обернул Тёмный Меч одеялом.
Когда оружие было укрыто, дракон снова открыл глаза. Но его ненависть ко мне возросла десятикратно, и это меня не радовало.
— Я буду охранять Тёмный Меч, — сказал дракон. — У меня нет выбора. Ты — повелитель. Но ты должен сам отнести его вниз, в мою пещеру. Положи его там и завали камнями так, чтобы он не был виден. Я голоден и сейчас полечу охотиться. Но не беспокойся. Я вернусь и выполню твой приказ. Ты — повелитель.
С этими словами дракон взмахнул крыльями и взмыл в небо, мгновенно пропав из виду.
Что ж, теперь в моем сердце горела надежда. Подхватив Тёмный Меч, я вошёл в подземный коридор и спустился вниз до самого дна, где обнаружил пещеру, усыпанную блестящими чёрными чешуйками, — драконье логово.
Я положил Тёмный Меч в углу пещеры, как можно дальше от того места, где, как мне показалось, дракон устроил себе гнездо. Потом я постарался спрятать клинок, навалив поверх него большую груду камней.
Как только я покончил с этим делом, дракон вернулся — вероятно, через запасной вход, потому что появился в пещере совершенно внезапно. В зубах у него была туша кентавра.
Дракон посмотрел на кучу камней, озарив её бледным, холодным светом своих глаз.
— Уходи, — прорычал он и недовольным тоном добавил: — Повелитель.
Я охотно повиновался, потому что меня уже тошнило от запаха крови только что убитого кентавра. И я вернулся наверх, к настоящему звёздному свету. К тому времени, когда я выбрался из пещеры, я так устал, что не смог идти дальше, так что отдыхал до утра, а когда рассвело, оставив в пещере факел, трутницу и кремень, вернулся домой.
Я спрятал Тёмный Меч так надёжно, как только мог. Много раз я задумывался — лежит ли он там до сих пор, по-прежнему ли дракон его охраняет, действует ли ещё заклинание? Порой я испытывал искушение вернуться и проверить, но всякий раз мною тут же овладевало удивительное спокойствие и даже безразличие. Теперь же — совсем не так.
Я уверен, Олмин руководит мною.
И вот я впервые вернулся сюда, по прошествии двадцати лет с того дня, когда оставил Тёмный Меч под грудой камней в логове Дракона Ночи.
Я не пришёл бы и сейчас, но ощущение покоя покинуло моё сердце. Напротив, я чувствую страх и нетерпение — и потому убеждён, что Олмин повелевает вернуть Тёмный Меч в мир.
Оружие следует передать наследнице Джорама, его дочери.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Они и правда нашли покой в смерти? Они счастливы?
— Будут счастливы, когда ты освободишь их.
Джорам и Гвендолин; «Триумф Тёмного Меча»
Я с торжеством посмотрел на Мосию, желая намекнуть ему, насколько он недооценил Сарьона.
Но Дуук-тсарит был занят своими мыслями и не заметил моего взгляда.
— Вот что любопытно, отец: вы сказали, что магия исчезла из Тимхаллана, однако отец Ройвин давал мне Жизнь. Магия существует вокруг нас. Я её чувствую.
Отец Сарьон посмотрел на колдуна с выражением крайнего удивления на лице.
— Ну конечно же, сын мой. Ведь отчасти благодаря тебе магия вернулась. Поход к Источнику Жизни…
— Простите его, отец, — перебила Сцилла. — В схватке возле Восточных Врат он получил удар по голове. И теперь у бедняги серьёзные провалы в памяти.
— Я был бы вам очень признателен, если бы вы освежили мои воспоминания, отец, — сказал Мосия. — Чтобы я знал, чего ожидать.
— Хорошо… — Сарьон явно был в затруднении. — Вообще-то рассказывать почти нечего. Вернее, я многое мог бы рассказать, но вот времени почти нет. С Земли явились те, кто называет себя жрецами Тёмных культов. Человек по имени Кевон Смайс отнял власть у короля Гаральда и почти сумел подстроить его убийство, но Гаральда вовремя предупредили, и он избежал гибели. Вы с королём Гаральдом жили изгнанниками в диких землях. Неужели ты не помнишь этого, Мосия? — Сарьон с тревогой посмотрел на колдуна, но тот промолчал. — Симкин вернулся с Земли…
— А… — начал было Мосия и снова замолчал.
— Да, Симкин вернулся. Он рассказал Гаральду, что Источник Жизни не уничтожен, а только запечатан…
Услышав такое подтверждение нашей теории, я подал знак Мосии, но он в ответ жестом велел мне молчать.
— Однако у жрецов Тёмных культов был тайный источник магии. Они вытягивали магическую Жизнь и использовали её для своих нужд. Ты, Мосия, и Гаральд и его друг Джеймс Боурис отправились в отчаянный рейд — вы распечатали Источник Жизни, и магия вернулась в наш мир. Благодаря этому мы смогли победить Смайса и тёмных жрецов. Смайс бежал обратно на Землю, Гаральд же стал правителем Шаракана и Мерилона. Я пришёл в Шаракан, чтобы поздравить его и представить своих воспитанников. — Сарьон с гордостью посмотрел на Элизу и меня. — Король Гаральд был потрясён красотой Элизы и глубоко тронут тем, что она дочь Джорама. Он признал её права на престол Мерилона как наследницы Джорама. Так Элиза стала королевой Мерилона. Ройвин отправился в Купель, обучаться на каталиста. Мерилон и Шаракан стали союзниками. Кардинал Радисовик, после смерти Ванье, принял сан епископа и был так добр, что назначил меня опекуном и советником Элизы до её совершеннолетия. — Сарьон улыбнулся и покачал головой. — Я считал себя совершенно не подходящим для этой должности, но Радисовик сумел предупредить все мои возражения. Кроме того, Элиза почти не нуждалась в советах.
Элиза с благодарностью пожала руку старому каталисту.
— Времена сейчас тяжёлые, — со вздохом продолжал Сарьон. — Магия вернулась, но она слаба. Хотя преграда вокруг Тимхаллана восстановлена, мы знаем, что магия просачивается сквозь неё, и ничего не можем с этим поделать. Несомненно, в этом виноват Смайс и его сообщники. Мы вынуждены сочетать в жизни магию и технику. Дуук-тсарит стали ещё более могущественными, потому что они способны собирать из мира гораздо больше жизненной силы, чем кто-либо другой. Император Гаральд доверяет им, но я… — Сарьон замолчал, немного растерявшись.
— Я понимаю, отец, — спокойно сказал Мосия. — Теперь, когда вы это рассказали, я многое вспомнил. У вас есть веские причины не доверять большинству моих собратьев по ордену.
— Я доверяю тебе, Мосия, — заверил его Сарьон. — И только это имеет значение. Теперь королевство охраняют рыцари. — Он улыбнулся Сцилле. — Хотя поначалу Гаральда считали спасителем, теперь многие его недолюбливают. Смайс изгнан на Землю, но в Тимхаллане у него осталось много последователей, и они сеют тревогу среди низших классов, предсказывая грядущий конец света, который якобы может предотвратить только Смайс, если ему позволят вернуться. Вы слышали о предупреждении, которое получил епископ Радисовик?
Мы все молча кивнули.
— Тёмный Меч следует вернуть создателю мира. Таково было это послание, хотя мы не совсем поняли, что оно означает. Создатель нашего мира — Мерлин, но он давным-давно умер…
«А Симкин утверждает, что Мерлин не мёртв!» — внезапно подумал я и так увлёкся этой мыслью, что несколько мгновений не слушал Сарьона.
— … исцелён потомком Джорама. Император Гаральд явился ко мне лично. — Сарьон зарделся от смущения. — И попросил отдать Тёмный Меч. Я согласился, но лишь при условии, что мне позволят тайно найти меч и так же тайно передать прямо в руки Элизе, дочери Джорама.
Император дал слово чести, что за нами не будут следить и никто не попытается отнять у нас оружие.
— Император дал слово, но не Дуук-тсарит, — заметил Мосия.
— Но они, конечно же, подчинятся императору, — сказал Сарьон.
Мне показалось, что он ищет поддержки и ободрения.
— С чего бы это вдруг, отец? Как говорят на Земле, у них свои интересы. Не думаю, что на Дуук-тсарит явление ангела произвело сильное впечатление.
— Вы думаете, за нами следят? — спросила Элиза.
— Я думаю, что нам следует соблюдать все возможные предосторожности, — мрачно ответил Мосия. — И что стоит поторопиться.
Мы продолжили путешествие. Теперь мы шли быстрее, но осторожнее. Уже перевалило за полдень, до прибытия хч'нив оставалось меньше суток. Та частица моей сущности, которая принадлежала Земле, рождала невесёлые мысли о том, что нашу планету, возможно, сейчас атакуют инопланетяне.
Но я считал бессмысленным тревожиться из-за неприятностей, которых не избежать. Я сделаю то, что смогу, — здесь и сейчас.
Мы спускались все ниже по спиралевидному тоннелю. Наверное, его сотворили те самые колдуны, которые создали Драконов Ночи. Идти было легко, и мы двигались быстро. Тем не менее весь путь по тоннелю занял больше часа. Следовательно, мы углубились под землю примерно на три или четыре мили.
Хотя мы не видели и не слышали дракона, который в дневные часы должен был спать, зато явственно ощущали запах, свидетельствующий о пребывании хозяина в пещере. Воздух наполняло зловоние драконьих испражнений и гниющих объедков. Вскоре все мы прикрыли носы платками или рукавами.
Единственным утешением, если можно так сказать, было заявление Мосии:
— Судя по запаху, испражнения свежие. Это значит, что ваш дракон, отец, все ещё жив и все ещё обитает в этой пещере.
— Мне помнится, запах был не таким сильным, — пробормотал Сарьон, поморщившись.
— У дракона было двадцать лет, чтобы над этим поработать, — усмехнулась Сцилла. — Не хочется даже думать о том, что ещё мы найдём в его логове. Наверняка там, кроме всего прочего, целые горы гниющих трупов.
— К счастью, драконы не едят людей, — вздрогнув, сказала Элиза. — По крайней мере, так говорят. Мы невкусные.
— Не верьте всему, что вам говорят, ваше величество, — посоветовал Мосия, и на этом разговор прекратился.
Наше воодушевление начало угасать. Но не надежда — она по-прежнему вела нас вперёд. Мы устали, ноги болели от долгой ходьбы, нас мучила тошнота от всепроникающего зловония, которое пропитало буквально все, даже принесённую с собой воду. Едва волоча ноги, мы повернули за очередной изгиб коридора, и тут Сцилла, которая шла впереди, внезапно остановилась и подняла руку.
Свет факела, прежде бликовавший на закруглённых стенах тоннеля, теперь словно наткнулся на преграду. Перед нами простёрлась бескрайняя темнота.
— Драконье логово, — прошептал Сарьон. Было так тихо, что мы все ясно расслышали его шёпот.
Мы едва осмеливались дышать, потому что слышали другое дыхание — мощное, размеренное, как будто кто-то раздувал гигантские мехи.
Мы замешкались, как азартный игрок, когда он дует на кости, потом сжимает их в кулаке перед броском и умоляет Олмина о выигрыше.
— Я пойду первым, — объявил Сарьон. — Не приближайтесь, пока я не крикну, что все в порядке. Если дракон нападёт на меня… Сцилла, Мосия, — старик пристально посмотрел на них. — Я рассчитываю на вас. Сделайте все возможное, чтобы защитить моих детей.
— Обещаю вам, отец, — почтительно сказала Сцилла и отсалютовала мечом.
— Я тоже обещаю, — негромко проговорил Мосия, сложив руки. — Удачи вам, отец. Я сожалею… — Он замолчал на полуслове.
— Сожалеешь? — повторил Сарьон. — О чем же, сын мой?
— О Джораме.
Сарьон приподнял брови: ведь Джорам погиб двадцать лет назад.
Он был мёртв для всех, но не для Мосии.
Элиза крепко обняла Сарьона и улыбнулась, смахнув с ресниц слезы.
— Да пребудет с тобой Олмин, отец, — прошептала она. — Отец мой, единственный отец, которого я знала.
Я тоже обнял Сарьона и назвал отцом, ведь так оно по сути и было.
Он испросил благословения Олмина для всех нас и вошёл в пещеру.
Мы ждали в коридоре, напрягая слух, чтобы не пропустить ни единого звука. Я так волновался, что больше не замечал зловония.
— Дракон Ночи, — раздался из темноты голос Сарьона. — Ты знаешь меня. Ты знаешь, кто я.
Раздался скрежет, как будто массивная голова передвинулась по каменному полу. А потом пещеру озарил неяркий, холодный свет.
Мы увидели Сарьона — резко очерченный силуэт на фоне бледного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Бледные глаза дракона смотрели на меня, а я по-прежнему изо всех сил старался не поймать его взгляд.
— Ты — повелитель, — сказал дракон со жгучей ненавистью в голосе.
— Да, — ответил я так храбро, как только смог. — Я — повелитель.
— Я связан твоим заклинанием, — с холодной яростью продолжил дракон. — Чего ты от меня хочешь?
— У меня есть одна вещь, — сказал я и осторожно поднял Тёмный Меч. Мне приходилось держать свой страх под контролем, иначе меч почувствовал бы, что мне что-то угрожает, и начал бы всасывать магию, уничтожая при этом заклинание. — Я повелеваю тебе отнести эту вещь в пещеру и охранять её. Ты не должен отдавать это никому, кроме меня или наследника Джорама.
Я протянул ему Тёмный Меч, и тут уже дракону пришлось защищать глаза. Его веки сомкнулись, бледное лунное сияние погасло. Крылья дракона вздрогнули, маленькие звезды трепетно замерцали. В темноте мне не был виден Тёмный Меч, но для волшебного существа поглощающий магию клинок, очевидно, был таким же смертоносным, как и солнечный свет.
— Прикрой его! Заверни во что-нибудь! — прорычал дракон с болью и гневом в голосе.
Я поспешно обернул Тёмный Меч одеялом.
Когда оружие было укрыто, дракон снова открыл глаза. Но его ненависть ко мне возросла десятикратно, и это меня не радовало.
— Я буду охранять Тёмный Меч, — сказал дракон. — У меня нет выбора. Ты — повелитель. Но ты должен сам отнести его вниз, в мою пещеру. Положи его там и завали камнями так, чтобы он не был виден. Я голоден и сейчас полечу охотиться. Но не беспокойся. Я вернусь и выполню твой приказ. Ты — повелитель.
С этими словами дракон взмахнул крыльями и взмыл в небо, мгновенно пропав из виду.
Что ж, теперь в моем сердце горела надежда. Подхватив Тёмный Меч, я вошёл в подземный коридор и спустился вниз до самого дна, где обнаружил пещеру, усыпанную блестящими чёрными чешуйками, — драконье логово.
Я положил Тёмный Меч в углу пещеры, как можно дальше от того места, где, как мне показалось, дракон устроил себе гнездо. Потом я постарался спрятать клинок, навалив поверх него большую груду камней.
Как только я покончил с этим делом, дракон вернулся — вероятно, через запасной вход, потому что появился в пещере совершенно внезапно. В зубах у него была туша кентавра.
Дракон посмотрел на кучу камней, озарив её бледным, холодным светом своих глаз.
— Уходи, — прорычал он и недовольным тоном добавил: — Повелитель.
Я охотно повиновался, потому что меня уже тошнило от запаха крови только что убитого кентавра. И я вернулся наверх, к настоящему звёздному свету. К тому времени, когда я выбрался из пещеры, я так устал, что не смог идти дальше, так что отдыхал до утра, а когда рассвело, оставив в пещере факел, трутницу и кремень, вернулся домой.
Я спрятал Тёмный Меч так надёжно, как только мог. Много раз я задумывался — лежит ли он там до сих пор, по-прежнему ли дракон его охраняет, действует ли ещё заклинание? Порой я испытывал искушение вернуться и проверить, но всякий раз мною тут же овладевало удивительное спокойствие и даже безразличие. Теперь же — совсем не так.
Я уверен, Олмин руководит мною.
И вот я впервые вернулся сюда, по прошествии двадцати лет с того дня, когда оставил Тёмный Меч под грудой камней в логове Дракона Ночи.
Я не пришёл бы и сейчас, но ощущение покоя покинуло моё сердце. Напротив, я чувствую страх и нетерпение — и потому убеждён, что Олмин повелевает вернуть Тёмный Меч в мир.
Оружие следует передать наследнице Джорама, его дочери.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Они и правда нашли покой в смерти? Они счастливы?
— Будут счастливы, когда ты освободишь их.
Джорам и Гвендолин; «Триумф Тёмного Меча»
Я с торжеством посмотрел на Мосию, желая намекнуть ему, насколько он недооценил Сарьона.
Но Дуук-тсарит был занят своими мыслями и не заметил моего взгляда.
— Вот что любопытно, отец: вы сказали, что магия исчезла из Тимхаллана, однако отец Ройвин давал мне Жизнь. Магия существует вокруг нас. Я её чувствую.
Отец Сарьон посмотрел на колдуна с выражением крайнего удивления на лице.
— Ну конечно же, сын мой. Ведь отчасти благодаря тебе магия вернулась. Поход к Источнику Жизни…
— Простите его, отец, — перебила Сцилла. — В схватке возле Восточных Врат он получил удар по голове. И теперь у бедняги серьёзные провалы в памяти.
— Я был бы вам очень признателен, если бы вы освежили мои воспоминания, отец, — сказал Мосия. — Чтобы я знал, чего ожидать.
— Хорошо… — Сарьон явно был в затруднении. — Вообще-то рассказывать почти нечего. Вернее, я многое мог бы рассказать, но вот времени почти нет. С Земли явились те, кто называет себя жрецами Тёмных культов. Человек по имени Кевон Смайс отнял власть у короля Гаральда и почти сумел подстроить его убийство, но Гаральда вовремя предупредили, и он избежал гибели. Вы с королём Гаральдом жили изгнанниками в диких землях. Неужели ты не помнишь этого, Мосия? — Сарьон с тревогой посмотрел на колдуна, но тот промолчал. — Симкин вернулся с Земли…
— А… — начал было Мосия и снова замолчал.
— Да, Симкин вернулся. Он рассказал Гаральду, что Источник Жизни не уничтожен, а только запечатан…
Услышав такое подтверждение нашей теории, я подал знак Мосии, но он в ответ жестом велел мне молчать.
— Однако у жрецов Тёмных культов был тайный источник магии. Они вытягивали магическую Жизнь и использовали её для своих нужд. Ты, Мосия, и Гаральд и его друг Джеймс Боурис отправились в отчаянный рейд — вы распечатали Источник Жизни, и магия вернулась в наш мир. Благодаря этому мы смогли победить Смайса и тёмных жрецов. Смайс бежал обратно на Землю, Гаральд же стал правителем Шаракана и Мерилона. Я пришёл в Шаракан, чтобы поздравить его и представить своих воспитанников. — Сарьон с гордостью посмотрел на Элизу и меня. — Король Гаральд был потрясён красотой Элизы и глубоко тронут тем, что она дочь Джорама. Он признал её права на престол Мерилона как наследницы Джорама. Так Элиза стала королевой Мерилона. Ройвин отправился в Купель, обучаться на каталиста. Мерилон и Шаракан стали союзниками. Кардинал Радисовик, после смерти Ванье, принял сан епископа и был так добр, что назначил меня опекуном и советником Элизы до её совершеннолетия. — Сарьон улыбнулся и покачал головой. — Я считал себя совершенно не подходящим для этой должности, но Радисовик сумел предупредить все мои возражения. Кроме того, Элиза почти не нуждалась в советах.
Элиза с благодарностью пожала руку старому каталисту.
— Времена сейчас тяжёлые, — со вздохом продолжал Сарьон. — Магия вернулась, но она слаба. Хотя преграда вокруг Тимхаллана восстановлена, мы знаем, что магия просачивается сквозь неё, и ничего не можем с этим поделать. Несомненно, в этом виноват Смайс и его сообщники. Мы вынуждены сочетать в жизни магию и технику. Дуук-тсарит стали ещё более могущественными, потому что они способны собирать из мира гораздо больше жизненной силы, чем кто-либо другой. Император Гаральд доверяет им, но я… — Сарьон замолчал, немного растерявшись.
— Я понимаю, отец, — спокойно сказал Мосия. — Теперь, когда вы это рассказали, я многое вспомнил. У вас есть веские причины не доверять большинству моих собратьев по ордену.
— Я доверяю тебе, Мосия, — заверил его Сарьон. — И только это имеет значение. Теперь королевство охраняют рыцари. — Он улыбнулся Сцилле. — Хотя поначалу Гаральда считали спасителем, теперь многие его недолюбливают. Смайс изгнан на Землю, но в Тимхаллане у него осталось много последователей, и они сеют тревогу среди низших классов, предсказывая грядущий конец света, который якобы может предотвратить только Смайс, если ему позволят вернуться. Вы слышали о предупреждении, которое получил епископ Радисовик?
Мы все молча кивнули.
— Тёмный Меч следует вернуть создателю мира. Таково было это послание, хотя мы не совсем поняли, что оно означает. Создатель нашего мира — Мерлин, но он давным-давно умер…
«А Симкин утверждает, что Мерлин не мёртв!» — внезапно подумал я и так увлёкся этой мыслью, что несколько мгновений не слушал Сарьона.
— … исцелён потомком Джорама. Император Гаральд явился ко мне лично. — Сарьон зарделся от смущения. — И попросил отдать Тёмный Меч. Я согласился, но лишь при условии, что мне позволят тайно найти меч и так же тайно передать прямо в руки Элизе, дочери Джорама.
Император дал слово чести, что за нами не будут следить и никто не попытается отнять у нас оружие.
— Император дал слово, но не Дуук-тсарит, — заметил Мосия.
— Но они, конечно же, подчинятся императору, — сказал Сарьон.
Мне показалось, что он ищет поддержки и ободрения.
— С чего бы это вдруг, отец? Как говорят на Земле, у них свои интересы. Не думаю, что на Дуук-тсарит явление ангела произвело сильное впечатление.
— Вы думаете, за нами следят? — спросила Элиза.
— Я думаю, что нам следует соблюдать все возможные предосторожности, — мрачно ответил Мосия. — И что стоит поторопиться.
Мы продолжили путешествие. Теперь мы шли быстрее, но осторожнее. Уже перевалило за полдень, до прибытия хч'нив оставалось меньше суток. Та частица моей сущности, которая принадлежала Земле, рождала невесёлые мысли о том, что нашу планету, возможно, сейчас атакуют инопланетяне.
Но я считал бессмысленным тревожиться из-за неприятностей, которых не избежать. Я сделаю то, что смогу, — здесь и сейчас.
Мы спускались все ниже по спиралевидному тоннелю. Наверное, его сотворили те самые колдуны, которые создали Драконов Ночи. Идти было легко, и мы двигались быстро. Тем не менее весь путь по тоннелю занял больше часа. Следовательно, мы углубились под землю примерно на три или четыре мили.
Хотя мы не видели и не слышали дракона, который в дневные часы должен был спать, зато явственно ощущали запах, свидетельствующий о пребывании хозяина в пещере. Воздух наполняло зловоние драконьих испражнений и гниющих объедков. Вскоре все мы прикрыли носы платками или рукавами.
Единственным утешением, если можно так сказать, было заявление Мосии:
— Судя по запаху, испражнения свежие. Это значит, что ваш дракон, отец, все ещё жив и все ещё обитает в этой пещере.
— Мне помнится, запах был не таким сильным, — пробормотал Сарьон, поморщившись.
— У дракона было двадцать лет, чтобы над этим поработать, — усмехнулась Сцилла. — Не хочется даже думать о том, что ещё мы найдём в его логове. Наверняка там, кроме всего прочего, целые горы гниющих трупов.
— К счастью, драконы не едят людей, — вздрогнув, сказала Элиза. — По крайней мере, так говорят. Мы невкусные.
— Не верьте всему, что вам говорят, ваше величество, — посоветовал Мосия, и на этом разговор прекратился.
Наше воодушевление начало угасать. Но не надежда — она по-прежнему вела нас вперёд. Мы устали, ноги болели от долгой ходьбы, нас мучила тошнота от всепроникающего зловония, которое пропитало буквально все, даже принесённую с собой воду. Едва волоча ноги, мы повернули за очередной изгиб коридора, и тут Сцилла, которая шла впереди, внезапно остановилась и подняла руку.
Свет факела, прежде бликовавший на закруглённых стенах тоннеля, теперь словно наткнулся на преграду. Перед нами простёрлась бескрайняя темнота.
— Драконье логово, — прошептал Сарьон. Было так тихо, что мы все ясно расслышали его шёпот.
Мы едва осмеливались дышать, потому что слышали другое дыхание — мощное, размеренное, как будто кто-то раздувал гигантские мехи.
Мы замешкались, как азартный игрок, когда он дует на кости, потом сжимает их в кулаке перед броском и умоляет Олмина о выигрыше.
— Я пойду первым, — объявил Сарьон. — Не приближайтесь, пока я не крикну, что все в порядке. Если дракон нападёт на меня… Сцилла, Мосия, — старик пристально посмотрел на них. — Я рассчитываю на вас. Сделайте все возможное, чтобы защитить моих детей.
— Обещаю вам, отец, — почтительно сказала Сцилла и отсалютовала мечом.
— Я тоже обещаю, — негромко проговорил Мосия, сложив руки. — Удачи вам, отец. Я сожалею… — Он замолчал на полуслове.
— Сожалеешь? — повторил Сарьон. — О чем же, сын мой?
— О Джораме.
Сарьон приподнял брови: ведь Джорам погиб двадцать лет назад.
Он был мёртв для всех, но не для Мосии.
Элиза крепко обняла Сарьона и улыбнулась, смахнув с ресниц слезы.
— Да пребудет с тобой Олмин, отец, — прошептала она. — Отец мой, единственный отец, которого я знала.
Я тоже обнял Сарьона и назвал отцом, ведь так оно по сути и было.
Он испросил благословения Олмина для всех нас и вошёл в пещеру.
Мы ждали в коридоре, напрягая слух, чтобы не пропустить ни единого звука. Я так волновался, что больше не замечал зловония.
— Дракон Ночи, — раздался из темноты голос Сарьона. — Ты знаешь меня. Ты знаешь, кто я.
Раздался скрежет, как будто массивная голова передвинулась по каменному полу. А потом пещеру озарил неяркий, холодный свет.
Мы увидели Сарьона — резко очерченный силуэт на фоне бледного света.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47