И знаешь ли, это так! Существуют вещи, которые я могу делать, но до которых просто еще не додумался. Я, Мэркл Кратцмейер… После долгих лет унижений, поедания отбросов, «да-сэрства» и «нет-мэмства» я – наверху. Знаешь ли, это приятно!
– Звучит неплохо, – согласился Джон-Том. – Да, забыл сказать: я сам немного владею магией.
– Да ну? – Маркус внезапно насторожился.
– О, ничего серьезного, ничего подобного тому, что делаешь ты, – поспешил разубедить его Джон-Том. – Так, маленькие фокусы.
Развлечения, и не более того.
Воспользовавшись моментом, он подошел ближе. Маркус не отпрянул.
– Я сейчас подумал, что, работая вдвоем, мы могли бы найти способ вернуться домой.
Маркус воззрился на него, не веря своим глазам.
– Вернуться домой? Какого черта мне возвращаться, парень? Ты посмотри на мое теперешнее положение. Скажи-ка мне вот что: ты честно играешь, не передергиваешь? Тогда, может быть, ты мне и пригодишься.
Было бы приятно иметь кого-нибудь, с кем можно поговорить о доме. Но вернуться? – Он обвел рукой богато обставленную комнату. – Хочешь, чтобы я все это бросил и вернулся к работе в барах, на свадьбах и в дрянных рабочих клубах? Имей же мозги, малыш. В любом случае я не знаю, как можно вернуться, даже если бы и хотел этого. Не пойдет!
Видишь ли, эти щетки знают, что такое деньги и что такое власть, даже если большинство из них, похоже, сбежало из местного зоопарка или с собачьей площадки. Иными словами, они знают, что главное в жизни.
Может, у некоторых из них усы растут не вниз, а вбок, а вместо рук у них лапы, а вместо кожи – мех, но все же они – люди. И я могу ими управлять. Черт, я ими уже управляю! Как было сказано, это только начало.
– Знаешь что еще? – Маркус подмигнул, и Джон-Том почувствовал отвращение. – Здесь есть люди – такие, как мы.
– Знаю.
– А некоторые девицы очень даже ничего. Я видел здесь нескольких.
Их не взяли бы в варьете, потому что они низковаты ростом, но меня это устраивает – я ведь и сам не баскетболист. Они все трепещут передо мной, боятся! – Тут Джон-Том подумал, что глубоко посаженные глазки Маркуса стали походить на поросячьи более, чем обычно. – Мне это нравится. Очень нравится, малыш. Я люблю смотреть, как все они кланяются и расшаркиваются передо мной, съеживаясь от страха.
Вернуться домой? – Он засмеялся коротким неприятным смехом. – Попытайся я в Нью-Йорке пристать к девке вдвое страшнее местных, она плюнет мне в лицо и позовет полицейского. Ты молод и хорош собой, малыш. С тобой этого никогда не случалось. Ты не представляешь, каково это, когда женщина, перед которой ты преклоняешься, плюет на тебя. Но никто не посмеет плюнуть на Маркуса Неотвратимого! – прорычал он после паузы. – Вернуться домой? Лучше я прямо сейчас перережу себе глотку.
Всю жизнь мне доставалась короткая спичка. Всю жизнь меня унижали.
Довольно! Это мой шанс восторжествовать над ними, и я не собираюсь его упускать.
Джон-Том слушал бред Маркуса, едва сдерживаясь, чтобы не напомнить ему, что в этом мире его никогда не унижали. Джон-Том был достаточно взрослым и уже повидал жизнь, чтобы понять, какие именно особенности личности Маркуса Неотвратимого больше всего ему не нравятся.
Он – один из тех бесцветных, незначительных, неинтересных, безымянных людей, чьей единственной целью в жизни было занять несколько строк в правительственном компьютере. Он был скорее цифрой, чем-то неосязаемым, имеющим человеческий облик. Существом, в нормальных условиях неспособным делать добро и слишком некомпетентным, чтобы творить настоящее зло.
Но пространственно-временное искажение, сбой в последовательности событий, ирония вечности швырнули его в этот мир и дали ему способность разрушать, выходя за рамки его природных возможностей. В своем собственном мире Мэркл Кратцмейер просто исчез бы, в конце концов не оказав большого влияния на развитие событий.
Но в этом мире Маркус Неотвратимый и его способность к волшебству представляли страшную угрозу для здешних жителей, незнакомых с его историей, его проблемами, его скрытой завистью и ненавистью. Для такого, как Маркус, верившего, что все силы Вселенной ополчились против него, все это было не важно. Он жаждал пробиться наверх, отомстить, не замечая, кто или что стоит у него на пути.
Итак, Джон-Том оказался одновременно и прав, и не прав. Человек, узурпировавший власть в городе-государстве Квасеква, и в самом деле происходил из его мира, но только телом. Душой он был настоящим воплощением зла и угрожал всем, кто входил с ним в контакт. Теперь насущной проблемой стало не возвращение домой, а спасение – свое и своих товарищей.
Было ясно, что единственным стремлением Маркуса является захватить большую власть.
Джон-Том понимал, что впредь нужно вести себя очень осторожно.
Маркус неглуп. Он необразован, но у него отменная смекалка, а это опаснее истинного интеллекта.
– Понимаю. Знаешь, ты тут превосходно устроился. Эмигрантам вроде нас с тобой – из старых добрых Соединенных Штатов Америки – следовало бы держаться вместе. Я уже говорил, что у меня тоже есть небольшой талант. Конечно, с тобой мне не сравняться, но кое-какие мелочи у меня получаются. Понимаю, что мы не можем быть равны, не станем командой.
Этого я и не жду. Но если мои способности присоединить к твоим, мы сможем кое-что показать этим несчастным животным.
– Ага! А знаешь, чего мне по-настоящему хочется? – помолчав, спросил Маркус, после того как Джон-Том сделал свое предложение. – Хотел бы я получить пару «биг-маков», немного жареного картофеля и ванильный коктейль.
– Этого и мне хотелось бы, – с энтузиазмом поддержал его Джон-Том.
– Почему бы тебе не позволить мне сделать это? – Он огляделся вокруг, будто ища что-то. Мне лучше удается волшебство под музыку. Это как с твоей палочкой – помогает настроиться. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Твоя стража забрала мой инструмент. Если бы я мог получить его обратно, обещаю организовать ежедневный мак-фестиваль. – Юноша указал на стол. – Прямо тут. А потом мы можем подумать о будущем.
Маркус уставился на него, затем снова неприятно хмыкнул.
– Что с тобой, парень? Думаешь, я вчера родился? Думаешь, я прожил всю жизнь, роясь на свалках Восточного побережья, и ничего не знаю о людях?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – отрывисто бросил Джон-Том.
– Черта с два, не понимаешь. Слишком уж много в тебе прыти. Готов сейчас же подружиться со мной, готов помочь, торопишься бросить своих дружков, и слишком уж тебе не терпится заполучить в руки свою гитару, или что там забрали у тебя мои ребята?
Маркус улыбнулся. Улыбка у него была еще неприятней, чем смех.
– Однако хочу тебе сказать одну вещь. Я – честный парень. Помнишь, я говорил тебе о моем приятеле? Его зовут Пругг. Может быть, я позволю тебе побороться с ним за твою гитару. Нет, я придумал кое-что получше.
Ты побьешь его. Тогда я возьму тебя в партнеры, и мы все будем делить пополам. Как тебе это, малыш?
Прежде чем Джон-Том успел ответить, Маркус посмотрел на что-то за его спиной и свистнул.
– Эй, Пругг! Иди сюда, к нам. Хочу представить тебя этому пай-мальчику.
Что-то задвигалось в темноте, в глубине комнаты. Часть стены повернулась вокруг своей оси, после чего стал виден огромный силуэт.
Кто-то вошел в залу. В одной лапе он без напряжения держал железную дубинку, выглядевшую, как штанга тяжеловеса, оплавленная с одного конца. Кожаные доспехи толщиной в два дюйма защищали его грудь и бедра.
Медведь был почти девять футов высотой и весил около полутора тонн.
– Убить сейчас? – выжидающе прорычал он.
– Нет, не сейчас. – Маркус оглянулся на Джон-Тома. – Как насчет того, чтобы побороться, малыш? Сможешь победить его?
– Да ладно, – с беспокойством сказал Джон-Том. – Это не смешно.
– Клянусь твоей задницей, совсем не смешно. – Улыбка Маркуса испарилась, когда он почти вплотную придвинулся к пленнику. – Вы, студенты паршивые, думаете, что все знаете, не так ли? Мамочка и папочка платят за колледж, за машину и дают деньги на свидания?
По правде говоря, Джон-Тому приходилось работать по полдня на двух работах, чтобы оплатить обучение, но Маркус не дал бы ему вставить даже слово.
– А у меня все было по-другому. Когда мне было двенадцать, я таскал ящики с овощами, чтобы заработать себе на ботинки. Салат, помидоры, огурцы, кабачки и прочая дрянь. Думаешь, я видел эти деньги? – Он злобно потряс головой. – Мой старик забирал их и покупал выпивку, а потом они с матерью уходили и напивались каждую субботу. Если я ронял один из ящиков и все рассыпалось, у меня вычитали из заработка. Когда поступала свежая партия овощей, учащиеся колледжей обычно приходили к нам из города покупать их для супермаркетов. Раз я засмотрелся на одну из женщин, что сопровождала их. Клевая девка была – длинные ноги и все такое. Я тащил на спине полный ящик помидоров и уронил его. Все побилось. Часть мякоти попала ей на туфли, и меня заставили чистить их перед всеми. А остальные смеялись. Мне этого никогда не забыть, малыш.
Вот уж не думал, что у меня когда-нибудь появится шанс расквитаться.
– Но то был не я, – как можно спокойнее возразил Джон-Том. – Меня там не было. Вероятно, я тогда еще не родился.
– Какая разница? Все вы, ученые сопляки, одинаковы. Думаете, что лучше всех все знаете. Даю тебе шанс побороться за свободу. Твои дружки мне такого шанса не дали.
Пругг улыбнулся и издал рычание, громом прокатившееся по комнате.
– По крайней мере, позволь мне взять инструмент.
– Зачем? Чтобы ты смог заняться магией? Попытался бы исчезнуть?
Нет, малыш, не надейся. Теперь моя очередь, и я играю на все. Я крепко держу эти кости, пока судьба не вырвет их у меня из рук. Мне сейчас нужно все, и не требуется никаких умников, маменькиных сынков, пытающихся пролезть на мою территорию. Я напущу на тебя Пругга. Может быть, он и не убьет тебя. Может быть.
Маркус посмотрел на дверь, словно Джон-Том перестал для него существовать.
– Эй, Раздирающий Коготь, входи!
Появился ягуар, приведший Джон-Тома сюда.
– Да, хозяин?
– Забери этого умника и отправь его к дружкам, но не причиняй вреда. Он мне будет нужен позже – для дела.
– Да, хозяин. – Раздирающий Коготь положил мощную лапу Джон-Тому на плечо. – Пошли-ка, человек.
Джон-Тома вывели из зала, а вслед слышались Маркусовы насмешки:
– Что-то не нравится, малыш? Почему никаких остроумных замечаний?
Я-то думал, у ваших на все готов ответ. Разве не так? Не так?
Дверь плотно закрылась, но даже когда его под охраной вывели из башни, Джон-Тому казалось, что он по-прежнему слышит напыщенный бред Маркуса Неотвратимого.
Он не чувствовал особого оптимизма, когда его вели обратно, в недра Кворумата.
Нужно каким-то образом получить обратно дуару. Единственный путь сбросить этого дурацкого диктатора, в которого превратился Мэркл Кратцмейер, – это магия.
Разумеется, без дуары не было шанса выстоять против медведь-горы по имени Пругг.
– Отопри, – приказал ягуар сторожу с ключами. Джон-Том увидел друзей, прильнувших к прутьям решетки. Ясно, что они заметили выражение его лица, так как приветствий не последовало. Лишь Оплод, когда решетка отворилась и юношу бесцеремонно втолкнули внутрь, заинтересованно взглянул на него. Решетка закрылась с металлическим клацаньем, эхом прогремевшим в темноте.
Стража и ключник, болтая, ушли вверх по лестнице. Как только они скрылись, выдры столпились вокруг Джон-Тома.
– Что, приятель? Как все было?
– Что ты узнал? – с любопытством спросил Оплод.
– Он из моего мира, это точно, но мне не хочется называть его соотечественником. По правде сказать, я не видел, как он занимается магией, но не сомневаюсь, что этот тип способен колдовать. Его покои об этом свидетельствуют.
– Он лично продемонстрировал мне свои возможности, – мягко сказал Оплод.
– Ну, чего ему надо? – спросил Мадж.
– Того же, что и любой кастрюле, метящей в императоры, – безграничной власти. Он очень опасный, трусливый, пронырливый ублюдок, и это дает ему сомнительные выгоды. О, он разыграл великодушие.
Сказал, что, если я одолею его телохранителя, он вернет мне дуару.
– Пругга? – со знанием дела кивнула Домурмур. – Ты мне нравишься, человек, но я бы поставила на твоего противника.
– Я тоже, – мрачно согласился Джон-Том. – У меня столько же шансов побить его, сколько у Раздирающего Когтя устроить нам побег. Возможно, даже меньше. – Он взглянул на Маджа. – Помнишь вышибалу в заведении мадам Лорши в Тимовом Хохоте? По сравнению с Пруггом он – щенок.
Усы Маджа дрогнули.
– Звучит не особо обнадеживающе, приятель.
– Еще бы. – Юноша помедлил. Что-то беспокоило его с того момента, как он вернулся в камеру, но Джон-Том был слишком занят, описывая встречу с Маркусом, чтобы сосредоточиться. Он сделал это сейчас и произнес:
– Эй, кажется, я чувствую…
Три пары мохнатых лап зажали ему рот и большую часть лица, полностью ослепив его. Приблизившись, Мемоу поднесла палец к губам и зашикала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Звучит неплохо, – согласился Джон-Том. – Да, забыл сказать: я сам немного владею магией.
– Да ну? – Маркус внезапно насторожился.
– О, ничего серьезного, ничего подобного тому, что делаешь ты, – поспешил разубедить его Джон-Том. – Так, маленькие фокусы.
Развлечения, и не более того.
Воспользовавшись моментом, он подошел ближе. Маркус не отпрянул.
– Я сейчас подумал, что, работая вдвоем, мы могли бы найти способ вернуться домой.
Маркус воззрился на него, не веря своим глазам.
– Вернуться домой? Какого черта мне возвращаться, парень? Ты посмотри на мое теперешнее положение. Скажи-ка мне вот что: ты честно играешь, не передергиваешь? Тогда, может быть, ты мне и пригодишься.
Было бы приятно иметь кого-нибудь, с кем можно поговорить о доме. Но вернуться? – Он обвел рукой богато обставленную комнату. – Хочешь, чтобы я все это бросил и вернулся к работе в барах, на свадьбах и в дрянных рабочих клубах? Имей же мозги, малыш. В любом случае я не знаю, как можно вернуться, даже если бы и хотел этого. Не пойдет!
Видишь ли, эти щетки знают, что такое деньги и что такое власть, даже если большинство из них, похоже, сбежало из местного зоопарка или с собачьей площадки. Иными словами, они знают, что главное в жизни.
Может, у некоторых из них усы растут не вниз, а вбок, а вместо рук у них лапы, а вместо кожи – мех, но все же они – люди. И я могу ими управлять. Черт, я ими уже управляю! Как было сказано, это только начало.
– Знаешь что еще? – Маркус подмигнул, и Джон-Том почувствовал отвращение. – Здесь есть люди – такие, как мы.
– Знаю.
– А некоторые девицы очень даже ничего. Я видел здесь нескольких.
Их не взяли бы в варьете, потому что они низковаты ростом, но меня это устраивает – я ведь и сам не баскетболист. Они все трепещут передо мной, боятся! – Тут Джон-Том подумал, что глубоко посаженные глазки Маркуса стали походить на поросячьи более, чем обычно. – Мне это нравится. Очень нравится, малыш. Я люблю смотреть, как все они кланяются и расшаркиваются передо мной, съеживаясь от страха.
Вернуться домой? – Он засмеялся коротким неприятным смехом. – Попытайся я в Нью-Йорке пристать к девке вдвое страшнее местных, она плюнет мне в лицо и позовет полицейского. Ты молод и хорош собой, малыш. С тобой этого никогда не случалось. Ты не представляешь, каково это, когда женщина, перед которой ты преклоняешься, плюет на тебя. Но никто не посмеет плюнуть на Маркуса Неотвратимого! – прорычал он после паузы. – Вернуться домой? Лучше я прямо сейчас перережу себе глотку.
Всю жизнь мне доставалась короткая спичка. Всю жизнь меня унижали.
Довольно! Это мой шанс восторжествовать над ними, и я не собираюсь его упускать.
Джон-Том слушал бред Маркуса, едва сдерживаясь, чтобы не напомнить ему, что в этом мире его никогда не унижали. Джон-Том был достаточно взрослым и уже повидал жизнь, чтобы понять, какие именно особенности личности Маркуса Неотвратимого больше всего ему не нравятся.
Он – один из тех бесцветных, незначительных, неинтересных, безымянных людей, чьей единственной целью в жизни было занять несколько строк в правительственном компьютере. Он был скорее цифрой, чем-то неосязаемым, имеющим человеческий облик. Существом, в нормальных условиях неспособным делать добро и слишком некомпетентным, чтобы творить настоящее зло.
Но пространственно-временное искажение, сбой в последовательности событий, ирония вечности швырнули его в этот мир и дали ему способность разрушать, выходя за рамки его природных возможностей. В своем собственном мире Мэркл Кратцмейер просто исчез бы, в конце концов не оказав большого влияния на развитие событий.
Но в этом мире Маркус Неотвратимый и его способность к волшебству представляли страшную угрозу для здешних жителей, незнакомых с его историей, его проблемами, его скрытой завистью и ненавистью. Для такого, как Маркус, верившего, что все силы Вселенной ополчились против него, все это было не важно. Он жаждал пробиться наверх, отомстить, не замечая, кто или что стоит у него на пути.
Итак, Джон-Том оказался одновременно и прав, и не прав. Человек, узурпировавший власть в городе-государстве Квасеква, и в самом деле происходил из его мира, но только телом. Душой он был настоящим воплощением зла и угрожал всем, кто входил с ним в контакт. Теперь насущной проблемой стало не возвращение домой, а спасение – свое и своих товарищей.
Было ясно, что единственным стремлением Маркуса является захватить большую власть.
Джон-Том понимал, что впредь нужно вести себя очень осторожно.
Маркус неглуп. Он необразован, но у него отменная смекалка, а это опаснее истинного интеллекта.
– Понимаю. Знаешь, ты тут превосходно устроился. Эмигрантам вроде нас с тобой – из старых добрых Соединенных Штатов Америки – следовало бы держаться вместе. Я уже говорил, что у меня тоже есть небольшой талант. Конечно, с тобой мне не сравняться, но кое-какие мелочи у меня получаются. Понимаю, что мы не можем быть равны, не станем командой.
Этого я и не жду. Но если мои способности присоединить к твоим, мы сможем кое-что показать этим несчастным животным.
– Ага! А знаешь, чего мне по-настоящему хочется? – помолчав, спросил Маркус, после того как Джон-Том сделал свое предложение. – Хотел бы я получить пару «биг-маков», немного жареного картофеля и ванильный коктейль.
– Этого и мне хотелось бы, – с энтузиазмом поддержал его Джон-Том.
– Почему бы тебе не позволить мне сделать это? – Он огляделся вокруг, будто ища что-то. Мне лучше удается волшебство под музыку. Это как с твоей палочкой – помогает настроиться. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Твоя стража забрала мой инструмент. Если бы я мог получить его обратно, обещаю организовать ежедневный мак-фестиваль. – Юноша указал на стол. – Прямо тут. А потом мы можем подумать о будущем.
Маркус уставился на него, затем снова неприятно хмыкнул.
– Что с тобой, парень? Думаешь, я вчера родился? Думаешь, я прожил всю жизнь, роясь на свалках Восточного побережья, и ничего не знаю о людях?
– Не понимаю, о чем вы говорите, – отрывисто бросил Джон-Том.
– Черта с два, не понимаешь. Слишком уж много в тебе прыти. Готов сейчас же подружиться со мной, готов помочь, торопишься бросить своих дружков, и слишком уж тебе не терпится заполучить в руки свою гитару, или что там забрали у тебя мои ребята?
Маркус улыбнулся. Улыбка у него была еще неприятней, чем смех.
– Однако хочу тебе сказать одну вещь. Я – честный парень. Помнишь, я говорил тебе о моем приятеле? Его зовут Пругг. Может быть, я позволю тебе побороться с ним за твою гитару. Нет, я придумал кое-что получше.
Ты побьешь его. Тогда я возьму тебя в партнеры, и мы все будем делить пополам. Как тебе это, малыш?
Прежде чем Джон-Том успел ответить, Маркус посмотрел на что-то за его спиной и свистнул.
– Эй, Пругг! Иди сюда, к нам. Хочу представить тебя этому пай-мальчику.
Что-то задвигалось в темноте, в глубине комнаты. Часть стены повернулась вокруг своей оси, после чего стал виден огромный силуэт.
Кто-то вошел в залу. В одной лапе он без напряжения держал железную дубинку, выглядевшую, как штанга тяжеловеса, оплавленная с одного конца. Кожаные доспехи толщиной в два дюйма защищали его грудь и бедра.
Медведь был почти девять футов высотой и весил около полутора тонн.
– Убить сейчас? – выжидающе прорычал он.
– Нет, не сейчас. – Маркус оглянулся на Джон-Тома. – Как насчет того, чтобы побороться, малыш? Сможешь победить его?
– Да ладно, – с беспокойством сказал Джон-Том. – Это не смешно.
– Клянусь твоей задницей, совсем не смешно. – Улыбка Маркуса испарилась, когда он почти вплотную придвинулся к пленнику. – Вы, студенты паршивые, думаете, что все знаете, не так ли? Мамочка и папочка платят за колледж, за машину и дают деньги на свидания?
По правде говоря, Джон-Тому приходилось работать по полдня на двух работах, чтобы оплатить обучение, но Маркус не дал бы ему вставить даже слово.
– А у меня все было по-другому. Когда мне было двенадцать, я таскал ящики с овощами, чтобы заработать себе на ботинки. Салат, помидоры, огурцы, кабачки и прочая дрянь. Думаешь, я видел эти деньги? – Он злобно потряс головой. – Мой старик забирал их и покупал выпивку, а потом они с матерью уходили и напивались каждую субботу. Если я ронял один из ящиков и все рассыпалось, у меня вычитали из заработка. Когда поступала свежая партия овощей, учащиеся колледжей обычно приходили к нам из города покупать их для супермаркетов. Раз я засмотрелся на одну из женщин, что сопровождала их. Клевая девка была – длинные ноги и все такое. Я тащил на спине полный ящик помидоров и уронил его. Все побилось. Часть мякоти попала ей на туфли, и меня заставили чистить их перед всеми. А остальные смеялись. Мне этого никогда не забыть, малыш.
Вот уж не думал, что у меня когда-нибудь появится шанс расквитаться.
– Но то был не я, – как можно спокойнее возразил Джон-Том. – Меня там не было. Вероятно, я тогда еще не родился.
– Какая разница? Все вы, ученые сопляки, одинаковы. Думаете, что лучше всех все знаете. Даю тебе шанс побороться за свободу. Твои дружки мне такого шанса не дали.
Пругг улыбнулся и издал рычание, громом прокатившееся по комнате.
– По крайней мере, позволь мне взять инструмент.
– Зачем? Чтобы ты смог заняться магией? Попытался бы исчезнуть?
Нет, малыш, не надейся. Теперь моя очередь, и я играю на все. Я крепко держу эти кости, пока судьба не вырвет их у меня из рук. Мне сейчас нужно все, и не требуется никаких умников, маменькиных сынков, пытающихся пролезть на мою территорию. Я напущу на тебя Пругга. Может быть, он и не убьет тебя. Может быть.
Маркус посмотрел на дверь, словно Джон-Том перестал для него существовать.
– Эй, Раздирающий Коготь, входи!
Появился ягуар, приведший Джон-Тома сюда.
– Да, хозяин?
– Забери этого умника и отправь его к дружкам, но не причиняй вреда. Он мне будет нужен позже – для дела.
– Да, хозяин. – Раздирающий Коготь положил мощную лапу Джон-Тому на плечо. – Пошли-ка, человек.
Джон-Тома вывели из зала, а вслед слышались Маркусовы насмешки:
– Что-то не нравится, малыш? Почему никаких остроумных замечаний?
Я-то думал, у ваших на все готов ответ. Разве не так? Не так?
Дверь плотно закрылась, но даже когда его под охраной вывели из башни, Джон-Тому казалось, что он по-прежнему слышит напыщенный бред Маркуса Неотвратимого.
Он не чувствовал особого оптимизма, когда его вели обратно, в недра Кворумата.
Нужно каким-то образом получить обратно дуару. Единственный путь сбросить этого дурацкого диктатора, в которого превратился Мэркл Кратцмейер, – это магия.
Разумеется, без дуары не было шанса выстоять против медведь-горы по имени Пругг.
– Отопри, – приказал ягуар сторожу с ключами. Джон-Том увидел друзей, прильнувших к прутьям решетки. Ясно, что они заметили выражение его лица, так как приветствий не последовало. Лишь Оплод, когда решетка отворилась и юношу бесцеремонно втолкнули внутрь, заинтересованно взглянул на него. Решетка закрылась с металлическим клацаньем, эхом прогремевшим в темноте.
Стража и ключник, болтая, ушли вверх по лестнице. Как только они скрылись, выдры столпились вокруг Джон-Тома.
– Что, приятель? Как все было?
– Что ты узнал? – с любопытством спросил Оплод.
– Он из моего мира, это точно, но мне не хочется называть его соотечественником. По правде сказать, я не видел, как он занимается магией, но не сомневаюсь, что этот тип способен колдовать. Его покои об этом свидетельствуют.
– Он лично продемонстрировал мне свои возможности, – мягко сказал Оплод.
– Ну, чего ему надо? – спросил Мадж.
– Того же, что и любой кастрюле, метящей в императоры, – безграничной власти. Он очень опасный, трусливый, пронырливый ублюдок, и это дает ему сомнительные выгоды. О, он разыграл великодушие.
Сказал, что, если я одолею его телохранителя, он вернет мне дуару.
– Пругга? – со знанием дела кивнула Домурмур. – Ты мне нравишься, человек, но я бы поставила на твоего противника.
– Я тоже, – мрачно согласился Джон-Том. – У меня столько же шансов побить его, сколько у Раздирающего Когтя устроить нам побег. Возможно, даже меньше. – Он взглянул на Маджа. – Помнишь вышибалу в заведении мадам Лорши в Тимовом Хохоте? По сравнению с Пруггом он – щенок.
Усы Маджа дрогнули.
– Звучит не особо обнадеживающе, приятель.
– Еще бы. – Юноша помедлил. Что-то беспокоило его с того момента, как он вернулся в камеру, но Джон-Том был слишком занят, описывая встречу с Маркусом, чтобы сосредоточиться. Он сделал это сейчас и произнес:
– Эй, кажется, я чувствую…
Три пары мохнатых лап зажали ему рот и большую часть лица, полностью ослепив его. Приблизившись, Мемоу поднесла палец к губам и зашикала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39