— Да, повезло, — согласился Эхомба.
Несмотря на то что пастух в еде обходился малым, это не означало, что он не любил вкусно и обильно покушать. Вот и сейчас они с Симной до отвала насытились мясом вандалы — угощение, кстати, было аппетитнейшее, — чтобы как можно меньше нести с собой. В жарком климате мясная пища портилась быстро, а в трудном путешествии без нее не обойтись. Скоро люди и кот не оставили и следа от антилопы: все до самой последней косточки было обсосано, разгрызено, проглочено. Спать легли с сытыми желудками, наговорившись вдоволь, выяснив самое главное.
Все, кроме Симны. Тревожные мысли разбудили его за несколько часов до рассвета. С одной стороны рядом лежал Эхомба, спиной к северянину, закутавшись в старенькое шерстяное одеяло. На другой стороне от костра тихо урчал во сне огромный кот. Его могучее тело почти полностью сливалось с камнем.
Все смешалось в мыслях северянина. Во второй раз он оказался свидетелем мощи невзрачного короткого меча Эхомбы. Кто бы мог подумать, что это оружие таит в себе несокрушимую силу? Пастух утверждает, будто лезвие выковано из звездного металла, упавшего с неба. Наверняка владелец такого оружия способен не только облака разгонять.
Симна сел и бросил взгляд в сторону вельда. Издалека доносились глухие стоны и отрывистый лай, однако поблизости, возле скального выступа, окруженного россыпью камней, все было тихо. Итак, Эхомба решил во что бы то ни стало добраться до северного побережья. Тогда почему бы ему, Симне, не прихватить с собой чудесный меч и не отправиться на восток? Бросится ли пастух в погоню? Рискнет ли отправиться на поиски сбежавшего компаньона или по-прежнему будет упрямо стремиться на север? Насколько важен для него этот клинок, сможет ли он обойтись без него в своем надуманном фантастическом мире, где властвуют такие злодеи, как некий Химнет, и страдают сказочные красавицы наподобие Темарил? Ведь меч, пусть даже волшебный, это всего лишь меч, не более того. К тому же он не оставит Эхомбу безоружным: у пастуха есть копье и есть еще один клинок. Вполне достаточно, чтобы защитить свою жизнь. Помимо прочего, с ним рядом будет Алита.
Картины будущих побед, которых Симна добьется с помощью волшебного меча, поплыли у него перед глазами. Он никогда не относил себя к числу людишек, способных до конца отдаться какой-нибудь единственной всеохватной страсти, например, алчности или мании величия. Конечно, прихватить побольше золота — дело хорошее, но чтобы обезуметь до мечты о власти над миром или овладении всеми сокровищами земли. Нет, это не по его части. Его желания скромны: стать правителем какого-нибудь небольшого города — этого вполне достаточно. На такую мечту силы волшебного меча должно хватить. Какой рыцарь или принц сумеет устоять перед волшебным оружием?
Симна перевел взгляд на своего долговязого компаньона. У Эхомбы добрая душа. Скорее всего пастух смирится с пропажей клинка, не бросится на поиски, тем более не станет мстить лучшему другу.
И в конце концов это же не воровство, просто он на время одолжит меч. Попользуется им и, если Эхомба отыщет его, тут же вернет. Даже спорить не станет. А пастух поймет товарища. Поймет и простит.
Симна перевернулся на живот и тихо, проворно, словно жук, подполз к тому месту, где были сложены пожитки Эхомбы. Алита даже не пошевелился.
Меч из небесного металла лежал рядом с долговязым пастухом, тут же лежало и копье со странным наконечником — все на расстоянии руки, чтобы в случае опасности сразу схватить оружие.
С необыкновенной деликатностью, словно имея дело с королевским сыном и наследником, Симна притронулся к покрытым мехом, изготовленным из наборных колечек ножнам. Легонько потянул к себе. Они оказались массивными, но очень удобными, просто льнущими к руке. Сжав ножны, северянин замер, ожидая, что вот сейчас Эхомба окликнет его или вскочит, спросит, чем это Симна здесь занимается. Однако пастух и не шевельнулся. Понятно, бедняга не молод, его лучшие годы прошли, он очень устал за этот день, сколько пришлось натерпеться. Для бедолаги только лучше будет, если он выбросит из головы всю чепуху с обязательствами, вернется домой к семье, к овцам и коровам. Он крепок духом, однако подобное предприятие одним только усердием не свершить. Тут еще и смекалка нужна.
Возможно, лишившись небесного меча, пастух сам поймет, что все кончено, благоразумие восторжествует — он решит вернуться домой. То-то будут рады его сельчане, а жена и дети вознесут хвалу неизвестному спасителю.
Симна вернулся на свое место, укрылся одеялом, там же спрятал меч, крепко сжимая его левой рукой. Теперь осталось тихо собрать свои пожитки. Луна укажет ему путь на восток, и к тому времени, когда Эхомба проснется, он уже будет далеко. Когда требуется, он, Симна ибн Синд, может быть очень быстрым. Просто неуловимым
Но, прежде чем отправиться в путь, меч следует проверить. Мало ли, вдруг он заколдован и толку от него чуть? Хорош будет Симна, если вступит в бой с мечом, который не может даже вытащить из ножен!
Северянин осторожно потянул рукоять, и клинок легко выскользнул из ножен. Здесь проблем никаких
Он любовно оглядел сероватое лезвие, странно, полосами, поблескивающее в ясном сиреневом свете луны, и обнаружил на клинке скопление каких-то странных отметин. Все группы знаков располагались чередом, сначала те, что покрупнее, затем средних размеров и, наконец, самые маленькие. Потом он заметил две параллельные бороздки.
Бороздки вдруг разошлись веером, обернулись неким рисунком, тот, в свою очередь, обрел очертания связного изображения, картины или гравюры, выполненной в серых тонах. В следующее мгновение рамки картины внезапно раздвинулись, и Симна обнаружил себя как бы перед окном, куда он провалился словно в бездну…
Он повис ни в чем. Сгустки раскаленного добела огня пролетали мимо, обжигая кожу и одежду. Пришло понимание, что эти огненные шары были гигантских размеров и жалили его на расстоянии, но каково это расстояние, он даже вообразить не мог. Далее побежали совсем жуткие картины — вокруг пылающих сгустков вращались другие, поменьше, похолоднее; они, словно лишаями, были покрыты пятнами, в которых шевелилось что-то живое. Вмиг пятна увеличились в размерах, стали различимы неведомые живые существа, какие ни в одном сне не приснятся. Светящиеся облака горячего газа или пара заполнили пространство между обжигающими шарами и их спутниками, покрытыми жизнью. Вокруг носились хвостатые дьяволы, пролетали обломки скал, словно некое божество запускало их из рогатки.
Симна оказался в самом центре этого коловращения. Со всех сторон его толкали, били, он стремился куда-то, безответно взывал о помощи… Точнее, пытался взывать — как он ни напрягал легкие, изо рта не вырывалось ни звука. Возможно, потому, что в легких не было воздуха. Он начал задыхаться, схватился руками за горло, будто силой вталкивая отсутствующий воздух.
Потом он начал падать, медленно, верно. Его затаскивало в самую глубь пустоты, в бездну, где копился ужас. В следующую секунду падение замедлилось. Что-то вцепилось в него. Незримые руки — или лапы, или щупальца — охватили тело, поддержали на весу. Упираясь, рыдая и всхлипывая, Симна почувствовал, как уперся во что-то подвижное и твердое…
Затем его ударили по лицу — удар был не очень сильный, не до крови, но звонкий и отрезвляющий. Смутно, из неведомой дали, донесся голос, окликнувший его по имени. Кто это? Годжура, божество неизвестных земель? В следующий момент он открыл глаза.
И увидел склонившегося над ним Эхомбу. Лицо пастуха было полно сострадания и участия, несмотря на то что его рука была занесена для удара.
Грубый, нечеловечески глубокий голос донесся слева:
— Кажется, пришел в себя. Хватит, не бей — разве что для удовольствия.
Голос звучал равнодушно и сонно.
Эхомба опустил кулак. Почувствовав свободу, Симна некоторое время еще лежал неподвижно, всматривался в ночное небо, где властвовала луна, потом рывком сел. Под собой он ощутил успокаивающую твердость камня.
Пастух облегченно вздохнул и сделал шаг назад.
— Тебе приснился кошмар. Ты всех нас поднял своими воплями. С кем-то дрался, отбивался от кого-то. Что это было?
— Я… — Симна стер со лба холодный пот. — Не могу точно сказать, не запомнил. Я словно куда-то провалился. Причем падал не во что-то, а мимо или сквозь.
— Это интересно. — Этиоль зевнул, лег и накрылся одеялом. — Значит, говоришь, падал сквозь?.. Через небесную или морскую толщу?
— Н-нет! Ни через то, ни через другое! Симна откинул голову и заглянул в распростершееся над ним звездное небо.
— Я летел сквозь ничто. Или через все. Я… видел все. Ну, может, не все, но очень многое. Так много я больше никогда в жизни видеть не хочу.
Эхомба подвернул под себя края одеяла.
— Понимаю. Увидеть сразу все — это суровое испытание для любого мужчины. Того, что вокруг нас, порой хватает, чтобы впасть в безумие. Увидеть что-то и понять — уже достаточно трудно. Я вполне доволен просто что-то видеть. Все? Ни в коем случае!
Симна молча кивнул, укладываясь спать под одеялом. И разумеется, его взгляд вернулся к куполу ночного неба и мириадам мерцающих точек. Сколько их, звезд? Теперь ему известно, что они собой представляют… Он содрогнулся.
И в обыденном-то мире мало кто способен по-настоящему ориентироваться, так как же можно постичь необъятность всего остального?
Сон был жестокий, но полезный. Урок — от загадочного оружия надо держаться подальше. Даже если оно принадлежит удачливому пастуху, а не волшебнику. Еще повезло, что он только думал украсть — то есть нет, позаимствовать — магический меч. А попробуй он им действительно овладеть, тот кошмар мог обернуться явью.
Симна отвернулся от внушающего страх неба и долго смотрел на спавшего неподалеку Этиоля. Завтра они вновь двинутся в путь на север. Если все будет гладко, скоро доберутся до реки, которая донесет их до моря. Отыщут порт, и корабль отвезет их в сказочные земли таинственного Эль-Ларимара, где скрывается Химнет Одержимый — и баснословное сокровище, которое и разыскивает на самом деле немногословный пастух.
Симна повернулся на другой бок, и его взгляд уперся в тускло поблескивающее лезвие волшебного меча. Теперь на мече лежало крестообразно копье со странным наконечником — должно быть, так положил его пастух, в спешке вскочивший, чтобы помочь товарищу освободиться от тисков кошмара. Клинок был не до конца вдвинут в ножны, и у самой рукояти поблескивал в лунном свете звездный металл. Отчетливо были видны узорные линии, они плавно изгибались, свивались и разбегались, словно ребенок играл с веревочками… Как только взгляд задержался на открытом участке странного металла, что-то вновь ударило в голову, вспыхнула сильнейшая боль.
Симна быстро повернулся к мечу спиной и зажмурился. Взгляд его бродил по внутренней поверхности век. Он дал себе слово не открывать глаз, пока не наступит рассвет. Некоторые видения порой слишком близки к реальности; как, впрочем, и реальность иногда бывает под стать самым фантастическим мечтам. В компании Этиоля Эхомбы трудно отличить одно от другого.
Северянин рискнул открыть один глаз. В то же мгновение его ослепил ударивший свет. На долю секунды им овладел панический ужас — неужели он вновь оказался в пустоте, и это один из тех огненных шаров, с которым довелось столкнуться во время падения в бездну?.. Затем паника отступила — хвала богам, это всего лишь отблеск лунного света, отразившегося в кварцевой чешуйке камня.
Симна опять закрыл глаза и на этот раз не открывал их до самого рассвета.
XVIII
Утро напомнило о себе не радостью родившегося дня, а жутким ревом, согнавшим путников со своих мест. Спросонья не разобравшись, что случилось, люди в панике бегали по площадке, пока не нашли укрытие под каменным козырьком и уже оттуда наблюдали, как Алита, забравшись на самую вершину скалы, протяжным рыком приветствовал вставшее солнце. Оглушительный рев гулко дробился в нагромождении глыб и оттого казался еще более страшным.
Разобравшись в чем дело, раздосадованный Симна вернулся на свое место, оттуда крикнул:
— Решил поиграть в повелителя буянов? Нельзя ли обойтись без криков на рассвете?
Голова огромного зверя была повернута на восток, где только-только забрезжил свет.
— Я — властелин этих мест и каждое утро должен напоминать всякой твари, кто здесь хозяин.
— Но мы-то к этим тварям не относимся, — резонно указал Симна. — Мы бы очень оценили, если бы на время путешествия ты забыл о своем долге перед подданными.
— Согласен, — поддержал товарища Эхомба. — Живущие в вельде уже давным-давно разобрались, кто здесь самый сильный. Стоит ли каждое утро напоминать им эту далеко не свежую новость?
— Прошу прощения, тогда я попробую выразиться иначе.
Алита широко зевнул, обнажив пасть, усеянную рядом огромных клыков, и при этом оглушающе мяукнув.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47