– не унимался Калеб.
– Я иду спать, – презрительно проворчал Корт. – Удачи всем.
Как только он встал, Нейтред поднялся вслед за ним. Все остальные тоже стали собирать книги.
Я знал, что завтра решится наше будущее, и сердце у меня сжималось от ужаса, когда думал о том, что, даже если сам удачно сдам все экзамены, кто-то из моих товарищей может меня подвести. Я оглядел всех и на мгновение возненавидел не только полковника Стита и Академию, но и своих товарищей кадетов.
Позднее, лежа в постели, я долго не мог заснуть, паря на границе сна и бодрствования. Я бессильно висел над пропастью и не мог ничего сделать. Наверное, это чувство и стало причиной возвращения кошмара с древесным стражем.
Однако сон начался приятно. Я оказался в своем любимом лесу, в котором царили мир и покой. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотную листву, согревал кожу, и я с улыбкой смотрел на свои обнаженные руки и ноги. Я ощущал сильный запах перегноя, но он нисколько меня не раздражал. Присев на корточки, я взял горсть земли и посмотрел на нее. Смесь прошлогодней опавшей листвы с суглинком. В ней деловито копошились маленькие насекомые. Крошечный червячок отчаянно пытался улизнуть с моей ладони. Я посочувствовал его страху и аккуратно стряхнул землю с ладони. Все хорошо. Так я и сказал моей наставнице.
– Мир живет, даже если какие-то частички его умирают, так положено.
Толстая женщина согласно кивнула, и тень скользнула по моей коже.
– Я хочу, чтобы ты понял: смерть – непременный атрибут жизни. Слишком долго ты упорствовал, полагая, будто каждая жизнь слишком важна и не должна заканчиваться ради целого. Но теперь ты все осознал, верно?
– Да. И это меня утешает. – Я сказал правду.
По крайней мере, это утешало того меня, что сидел в лесу между корней огромного дерева, опираясь спиной о его ствол с грубой шершавой корой. Я не видел женщину, лишь ощущал ее присутствие и слышал слова.
Но та часть меня, что оставалась в окутанном тенями пространстве между сном и явью, пришла в ужас от такого моего поведения. Я вступил в переговоры с врагом. А как еще можно трактовать происходящее? И мои худшие страхи подтвердились, когда я услышал, как она говорит:
– Хорошо, что к тебе пришло понимание. Так тебе будет легче.
– А разве у тебя не было сомнений, когда магия впервые коснулась тебя? – осведомился я.
Я почувствовал, как она вздохнула, и над головой у меня зашелестела листва.
– Конечно, у меня возникали сомнения. У меня были собственные планы и мечты. А потом пришло время засухи. И я думала, что мы все погибнем. Тогда я, как и ты, совершила путешествие духа. И мне, как и тебе, был предложен выбор. Я выбрала магию, и магия выбрала меня. Магия воспользовалась мной, и мой народ спасся.
Едва дыша в тени, я услышал, как мое предательское «я» спросило у древесного стража:
– Магия воспользуется мной?
– Да. Она использует тебя так же, как ты пользуешься ею. Она что-то даст тебе, но чего-то потребует взамен. Возможно, тебе будет жаль с этим расставаться, но помни, в результате ты станешь сильнее и будешь лучше подготовлен к выполнению главной задачи.
Мое «я» из сна развело руками, и это означало согласие. Меня охватила бессильная ярость на свое другое «я», которое покорно согласилось на такую судьбу. И это чувство помогло мне отделиться от него и наблюдать за происходящим со стороны. Меня переполняло презрение. Он запрокинул голову, обнаженный и улыбающийся, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Его кожа имела ровный бронзовый цвет, словно он никогда не носил одежды. Под ногтями была земля, ступни и щиколотки покрывала толстая корка засохшей грязи. Человек, превратившийся в лесное животное. Но он был доволен собой, и его вполне устраивала его жизнь. Я страстно ненавидел его, ненавидел себя и свою слабость.
Затем, когда он пошевелился, я понял, что страх делает меня сильным. До сего дня мне казалось, будто мое «я» из сна является моим близнецом, но теперь выяснилось, что это не так. То, что я принимал за стриженые волосы, на самом деле было лысой макушкой. Лишь у основания черепа, точно петушиный хвост, торчал пучок волос. И я вдруг с полной уверенностью в своей правоте понял, что этот пучок полностью прикроет пятно у меня на темени. Это украденный кусочек моей души, о котором говорила Эпини Спинку.
Между тем дерево, являвшееся на самом деле омерзительной толстой женщиной, продолжало говорить с моим «я» из сна:
– Хорошо, что ты приготовился, поскольку я скоро коснусь тебя магией. Я долго размышляла, стоит ли мне предпринимать какие-то действия по собственной воле. Обычно, когда магия находит сосуд, она вскоре начинает действовать через него, и происходят благоприятные для нашего народа события. Но ты сам говорил, что ничего не сделал и что магия в тебе молчит. Ты в этом уверен?
Я наблюдал за своим другим «я». Он немного помолчал, а потом выразительно пожал плечами. Я чувствовал, как он взывает ко мне, пытается достучаться до моего сознания и понять, что происходит в реальном мире, однако он не знал, как проникнуть в мои мысли. Но ведь и я не имел ни малейшего представления о его сущности. Должно быть, Эпини сумела каким-то образом вмешаться в мои сны, и это позволило мне узнать о существовании этого другого «я» из сна. Его пучок волос был заплетен в тощую косицу и чем-то смазан, так что он стоял торчком. Кусочек зеленой лианы свисал с него, словно лента школьницы. Вид получился таким же глупым, как одна из шляпок Эпини.
Дерево вздохнуло, и ветер зашелестел в его ветвях.
– Тогда я буду действовать, несмотря на дурные предчувствия. И хотя я очень стара и за долгую жизнь успела набраться мудрости, мне до сих пор не дано видеть то, что открыто для магии. Магия знает, когда наступает пора изменений. Магии известно, падение какой из песчинок приведет к сходу лавины. Я вижу лучше, чем любой представитель нашего народа. Но даже мне становится страшно от того, что я намерена сделать.
И действительно, диковинная дрожь пробежала по дереву, зашелестела листва, с веток посыпались кусочки коры. Мое «я» из сна сложило руки на груди и склонило голову.
– Поступай как знаешь, древесный страж. Я буду готов.
– Не сомневайся, я поступлю так, как велит долг! Танца уже недостаточно. Мы верили в него, но он не принес успеха. Наши деревья безжалостно вырубают, и с каждым погибающим зеленым великаном мы теряем мудрость. Исчезает наша сила. Именно лес не дает распасться нашим мирам. Но захватчики губят его, они подобны мышам, грызущим веревку. Мост между мирами слабеет. Магия теряет силу и понимает, что нужно действовать быстро. Я чувствую это как живительную влагу весны, питающую каждый ствол. Нам необходимо создать собственный мост. Так что у тебя нет времени на метания. Ты больше не можешь совершать ошибки. Завтра ты должен выдержать самый главный в своей жизни экзамен.
Экзамен. Это слово пробудило мое второе, истинное «я», которому наутро предстояли настоящие экзамены. И по странной логике сна знание того, что сидящее под деревом существо является украденной частью моей души, вернуло мне власть над ним. И я заговорил через него:
– Это сон. Всего лишь сон. Ты не настоящая, и это «я» не настоящее. Но сейчас с тобой говорит истинный Невар. И завтра я пройду экзамены, чтобы стать солдатом своего народа.
Кора на дереве лопнула, и в трещинах появились молодые побеги. Они устремились вперед и крепко схватили меня. Теперь дерево словно бы держало меня в своих объятиях. И когда оно заговорило, я понял, что дерево обращается к моему настоящему «я».
– Ты абсолютно прав, хотя сам этого и не понимаешь. Завтра тебе предстоит экзамен. Ты его пройдешь и тем подашь знак, что готов сражаться за наш народ.
– Отпусти меня! Оставь в покое! Я солдат каваллы, как прежде был мой отец. Я служу королю Тровену и народу Гернии, а не тебе! Ты ненастоящая!
– Я ненастоящая? Неужели? Тогда проснись сын-солдат и посмотри, какая я настоящая!
И дерево оттолкнуло меня от себя. Я начал падать в расселину, которую с таким трудом и риском преодолел по хрупкому подвесному мосту. Древесные побеги продолжали прижимать мои руки к телу. Я пытался закричать, но падение было настолько стремительным, что мне никак не удавалось набрать в грудь воздуха.
Я слышал, что во сне часто снятся падения, но спящий всегда просыпается, прежде чем ударяется о дно. Со мной произошло иначе. Я рухнул на твердую поверхность. Ребра смялись, кожу проткнули острые камни. Все почернело и закружилось. Я ощутил вкус крови. С тихим стоном я открыл глаза. Сначала мне было страшно даже пошевелиться, ибо я решил, что в моем теле не осталось ни одной целой кости. Лежа неподвижно, я пытался понять, где нахожусь.
В окно проникал тусклый лунный свет. Рядом я различал очертания койки Спинка. Постепенно я сообразил, что лежу на полу нашей спальни, запутавшись в простынях и одеяле. Я высвободился и сел. Мне приснился кошмар, и я свалился с кровати. Я был прав. Это всего лишь сон. Очень странный сон, но не более того. Мой измученный мозг решил таким образом отреагировать на напряжение последних дней и ужас перед предстоящим тестом, кроме того, мне в душу запали странные высказывания Эпини. Болела голова. Я поднял руку, и на миг мне почудилось, что мои пальцы коснулись заплетенного в косицу пучка волос, который наконец-то занял свое место. Но он тут же исчез, и я ощутил лишь шрам, а пальцы стали влажными от крови. Очевидно, я стукнулся головой и ранка вновь открылась. Я с трудом встал и забрался обратно на кровать. Вскоре мне удалось заснуть.
ГЛАВА 20
МОСТ
Несмотря на ужасную усталость, я просыпался еще не меньше десяти раз и с ужасом думал, что проспал. В комнате было холоднее, чем обычно. Одеяло не спасало, и я дрожал, как осенний лист на ветру. Сон не приносил отдыха. Наконец я был вынужден признать, что больше заснуть не удастся. В темноте слышался скрип пружин и шорох одеял – похоже, мои товарищи тоже не спали. И тогда я произнес в темноту:
– Пожалуй, пора вставать.
Корт ответил мне такой непристойной бранью, какой я прежде от него никогда не слышал. Нейтред с горечью рассмеялся. До сих пор мне казалось, что они не слишком переживают из-за тестов, но теперь я убедился, что они волнуются не меньше меня. Я услышал, как Спинк молча сел, а затем, тяжело вздохнув, поднялся с постели и в темноте двинулся к лампе. В тусклом свете его лицо выглядело уже даже не бледным, а каким-то пожелтевшим. И невзирая на то, что он спал в эту ночь довольно долго, круги под глазами стали еще заметнее. Он потер лицо и подошел к умывальнику, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
– Теперь у меня такое чувство, что провал принесет долгожданное облегчение, – тихо сказал он. – Вернуться домой и знать, что все кончено и больше никто на меня не рассчитывает.
– И утащить на дно всех нас? – яростно выпалил Нейтред.
– Конечно нет, мысль об этом будет преследовать меня до конца моих дней. Вот почему я занимался так напряженно. Я сдам экзамены. Сегодня все пройдет хорошо.
Но даже на мой взгляд, его слова прозвучали не слишком уверенно.
В спальне было непривычно холодно, а тусклый свет лампы только усиливал общее ощущение дискомфорта. Дожидаясь, когда освободится место возле умывальника, я подошел к окну и выглянул наружу. Повсюду царили холод и тишина. Небо все еще оставалось черным, но последние звезды потускнели. Значит, день будет ясным. Ясным и холодным. Тонкий слой инея покрывал лужайки и ветви деревьев. Я посмотрел на тянущиеся ко мне голые ветки, и в памяти зашевелились какие-то обрывки воспоминаний, но едва я попытался поймать ускользающие образы, как они тут же растаяли без следа. Я покачал головой, не спуская глаз с окна. Территория Академии вдруг показалась мне самым мрачным местом на свете. Как ни странно, но в городе снег выглядел чем-то совершенно чужеродным. Если бы я проснулся ранним утром в доме своего отца, затерянном посреди равнин, то у меня впереди был бы бодрящий свежий зимний день. А в Старом Таресе все было неправильно.
Разговаривать никому из нас не хотелось. Конечно, кто-то ворчал и тихонько бранился, но мы настолько погрузились в собственные страхи, что думать ни о чем другом не могли. Мы собрались на плацу, на своем обычном месте, где капрал Дент множество раз проклинал наш дозор и винил во всех несчастьях своей жизни. Я чувствовал себя отвратительно и даже удивился: почему я так хочу остаться в Академии? Нет, совсем не таким я воображал свое обучение. Сплошные мучения и ничего больше. Быть может, Спинк прав и я действительно испытаю облегчение, когда меня отправят домой, тем самым положив конец надеждам моей семьи? Я встряхнулся, стараясь прогнать мрачное настроение. Дент наложил на меня взыскание за неправильное выполнение команды, но я даже не обратил на это внимания.
Некоторое время мы стояли в темноте, стуча зубами от холода, пока не начали появляться кадеты старших курсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Я иду спать, – презрительно проворчал Корт. – Удачи всем.
Как только он встал, Нейтред поднялся вслед за ним. Все остальные тоже стали собирать книги.
Я знал, что завтра решится наше будущее, и сердце у меня сжималось от ужаса, когда думал о том, что, даже если сам удачно сдам все экзамены, кто-то из моих товарищей может меня подвести. Я оглядел всех и на мгновение возненавидел не только полковника Стита и Академию, но и своих товарищей кадетов.
Позднее, лежа в постели, я долго не мог заснуть, паря на границе сна и бодрствования. Я бессильно висел над пропастью и не мог ничего сделать. Наверное, это чувство и стало причиной возвращения кошмара с древесным стражем.
Однако сон начался приятно. Я оказался в своем любимом лесу, в котором царили мир и покой. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотную листву, согревал кожу, и я с улыбкой смотрел на свои обнаженные руки и ноги. Я ощущал сильный запах перегноя, но он нисколько меня не раздражал. Присев на корточки, я взял горсть земли и посмотрел на нее. Смесь прошлогодней опавшей листвы с суглинком. В ней деловито копошились маленькие насекомые. Крошечный червячок отчаянно пытался улизнуть с моей ладони. Я посочувствовал его страху и аккуратно стряхнул землю с ладони. Все хорошо. Так я и сказал моей наставнице.
– Мир живет, даже если какие-то частички его умирают, так положено.
Толстая женщина согласно кивнула, и тень скользнула по моей коже.
– Я хочу, чтобы ты понял: смерть – непременный атрибут жизни. Слишком долго ты упорствовал, полагая, будто каждая жизнь слишком важна и не должна заканчиваться ради целого. Но теперь ты все осознал, верно?
– Да. И это меня утешает. – Я сказал правду.
По крайней мере, это утешало того меня, что сидел в лесу между корней огромного дерева, опираясь спиной о его ствол с грубой шершавой корой. Я не видел женщину, лишь ощущал ее присутствие и слышал слова.
Но та часть меня, что оставалась в окутанном тенями пространстве между сном и явью, пришла в ужас от такого моего поведения. Я вступил в переговоры с врагом. А как еще можно трактовать происходящее? И мои худшие страхи подтвердились, когда я услышал, как она говорит:
– Хорошо, что к тебе пришло понимание. Так тебе будет легче.
– А разве у тебя не было сомнений, когда магия впервые коснулась тебя? – осведомился я.
Я почувствовал, как она вздохнула, и над головой у меня зашелестела листва.
– Конечно, у меня возникали сомнения. У меня были собственные планы и мечты. А потом пришло время засухи. И я думала, что мы все погибнем. Тогда я, как и ты, совершила путешествие духа. И мне, как и тебе, был предложен выбор. Я выбрала магию, и магия выбрала меня. Магия воспользовалась мной, и мой народ спасся.
Едва дыша в тени, я услышал, как мое предательское «я» спросило у древесного стража:
– Магия воспользуется мной?
– Да. Она использует тебя так же, как ты пользуешься ею. Она что-то даст тебе, но чего-то потребует взамен. Возможно, тебе будет жаль с этим расставаться, но помни, в результате ты станешь сильнее и будешь лучше подготовлен к выполнению главной задачи.
Мое «я» из сна развело руками, и это означало согласие. Меня охватила бессильная ярость на свое другое «я», которое покорно согласилось на такую судьбу. И это чувство помогло мне отделиться от него и наблюдать за происходящим со стороны. Меня переполняло презрение. Он запрокинул голову, обнаженный и улыбающийся, наслаждаясь теплыми лучами солнца. Его кожа имела ровный бронзовый цвет, словно он никогда не носил одежды. Под ногтями была земля, ступни и щиколотки покрывала толстая корка засохшей грязи. Человек, превратившийся в лесное животное. Но он был доволен собой, и его вполне устраивала его жизнь. Я страстно ненавидел его, ненавидел себя и свою слабость.
Затем, когда он пошевелился, я понял, что страх делает меня сильным. До сего дня мне казалось, будто мое «я» из сна является моим близнецом, но теперь выяснилось, что это не так. То, что я принимал за стриженые волосы, на самом деле было лысой макушкой. Лишь у основания черепа, точно петушиный хвост, торчал пучок волос. И я вдруг с полной уверенностью в своей правоте понял, что этот пучок полностью прикроет пятно у меня на темени. Это украденный кусочек моей души, о котором говорила Эпини Спинку.
Между тем дерево, являвшееся на самом деле омерзительной толстой женщиной, продолжало говорить с моим «я» из сна:
– Хорошо, что ты приготовился, поскольку я скоро коснусь тебя магией. Я долго размышляла, стоит ли мне предпринимать какие-то действия по собственной воле. Обычно, когда магия находит сосуд, она вскоре начинает действовать через него, и происходят благоприятные для нашего народа события. Но ты сам говорил, что ничего не сделал и что магия в тебе молчит. Ты в этом уверен?
Я наблюдал за своим другим «я». Он немного помолчал, а потом выразительно пожал плечами. Я чувствовал, как он взывает ко мне, пытается достучаться до моего сознания и понять, что происходит в реальном мире, однако он не знал, как проникнуть в мои мысли. Но ведь и я не имел ни малейшего представления о его сущности. Должно быть, Эпини сумела каким-то образом вмешаться в мои сны, и это позволило мне узнать о существовании этого другого «я» из сна. Его пучок волос был заплетен в тощую косицу и чем-то смазан, так что он стоял торчком. Кусочек зеленой лианы свисал с него, словно лента школьницы. Вид получился таким же глупым, как одна из шляпок Эпини.
Дерево вздохнуло, и ветер зашелестел в его ветвях.
– Тогда я буду действовать, несмотря на дурные предчувствия. И хотя я очень стара и за долгую жизнь успела набраться мудрости, мне до сих пор не дано видеть то, что открыто для магии. Магия знает, когда наступает пора изменений. Магии известно, падение какой из песчинок приведет к сходу лавины. Я вижу лучше, чем любой представитель нашего народа. Но даже мне становится страшно от того, что я намерена сделать.
И действительно, диковинная дрожь пробежала по дереву, зашелестела листва, с веток посыпались кусочки коры. Мое «я» из сна сложило руки на груди и склонило голову.
– Поступай как знаешь, древесный страж. Я буду готов.
– Не сомневайся, я поступлю так, как велит долг! Танца уже недостаточно. Мы верили в него, но он не принес успеха. Наши деревья безжалостно вырубают, и с каждым погибающим зеленым великаном мы теряем мудрость. Исчезает наша сила. Именно лес не дает распасться нашим мирам. Но захватчики губят его, они подобны мышам, грызущим веревку. Мост между мирами слабеет. Магия теряет силу и понимает, что нужно действовать быстро. Я чувствую это как живительную влагу весны, питающую каждый ствол. Нам необходимо создать собственный мост. Так что у тебя нет времени на метания. Ты больше не можешь совершать ошибки. Завтра ты должен выдержать самый главный в своей жизни экзамен.
Экзамен. Это слово пробудило мое второе, истинное «я», которому наутро предстояли настоящие экзамены. И по странной логике сна знание того, что сидящее под деревом существо является украденной частью моей души, вернуло мне власть над ним. И я заговорил через него:
– Это сон. Всего лишь сон. Ты не настоящая, и это «я» не настоящее. Но сейчас с тобой говорит истинный Невар. И завтра я пройду экзамены, чтобы стать солдатом своего народа.
Кора на дереве лопнула, и в трещинах появились молодые побеги. Они устремились вперед и крепко схватили меня. Теперь дерево словно бы держало меня в своих объятиях. И когда оно заговорило, я понял, что дерево обращается к моему настоящему «я».
– Ты абсолютно прав, хотя сам этого и не понимаешь. Завтра тебе предстоит экзамен. Ты его пройдешь и тем подашь знак, что готов сражаться за наш народ.
– Отпусти меня! Оставь в покое! Я солдат каваллы, как прежде был мой отец. Я служу королю Тровену и народу Гернии, а не тебе! Ты ненастоящая!
– Я ненастоящая? Неужели? Тогда проснись сын-солдат и посмотри, какая я настоящая!
И дерево оттолкнуло меня от себя. Я начал падать в расселину, которую с таким трудом и риском преодолел по хрупкому подвесному мосту. Древесные побеги продолжали прижимать мои руки к телу. Я пытался закричать, но падение было настолько стремительным, что мне никак не удавалось набрать в грудь воздуха.
Я слышал, что во сне часто снятся падения, но спящий всегда просыпается, прежде чем ударяется о дно. Со мной произошло иначе. Я рухнул на твердую поверхность. Ребра смялись, кожу проткнули острые камни. Все почернело и закружилось. Я ощутил вкус крови. С тихим стоном я открыл глаза. Сначала мне было страшно даже пошевелиться, ибо я решил, что в моем теле не осталось ни одной целой кости. Лежа неподвижно, я пытался понять, где нахожусь.
В окно проникал тусклый лунный свет. Рядом я различал очертания койки Спинка. Постепенно я сообразил, что лежу на полу нашей спальни, запутавшись в простынях и одеяле. Я высвободился и сел. Мне приснился кошмар, и я свалился с кровати. Я был прав. Это всего лишь сон. Очень странный сон, но не более того. Мой измученный мозг решил таким образом отреагировать на напряжение последних дней и ужас перед предстоящим тестом, кроме того, мне в душу запали странные высказывания Эпини. Болела голова. Я поднял руку, и на миг мне почудилось, что мои пальцы коснулись заплетенного в косицу пучка волос, который наконец-то занял свое место. Но он тут же исчез, и я ощутил лишь шрам, а пальцы стали влажными от крови. Очевидно, я стукнулся головой и ранка вновь открылась. Я с трудом встал и забрался обратно на кровать. Вскоре мне удалось заснуть.
ГЛАВА 20
МОСТ
Несмотря на ужасную усталость, я просыпался еще не меньше десяти раз и с ужасом думал, что проспал. В комнате было холоднее, чем обычно. Одеяло не спасало, и я дрожал, как осенний лист на ветру. Сон не приносил отдыха. Наконец я был вынужден признать, что больше заснуть не удастся. В темноте слышался скрип пружин и шорох одеял – похоже, мои товарищи тоже не спали. И тогда я произнес в темноту:
– Пожалуй, пора вставать.
Корт ответил мне такой непристойной бранью, какой я прежде от него никогда не слышал. Нейтред с горечью рассмеялся. До сих пор мне казалось, что они не слишком переживают из-за тестов, но теперь я убедился, что они волнуются не меньше меня. Я услышал, как Спинк молча сел, а затем, тяжело вздохнув, поднялся с постели и в темноте двинулся к лампе. В тусклом свете его лицо выглядело уже даже не бледным, а каким-то пожелтевшим. И невзирая на то, что он спал в эту ночь довольно долго, круги под глазами стали еще заметнее. Он потер лицо и подошел к умывальнику, чтобы посмотреть на себя в зеркало.
– Теперь у меня такое чувство, что провал принесет долгожданное облегчение, – тихо сказал он. – Вернуться домой и знать, что все кончено и больше никто на меня не рассчитывает.
– И утащить на дно всех нас? – яростно выпалил Нейтред.
– Конечно нет, мысль об этом будет преследовать меня до конца моих дней. Вот почему я занимался так напряженно. Я сдам экзамены. Сегодня все пройдет хорошо.
Но даже на мой взгляд, его слова прозвучали не слишком уверенно.
В спальне было непривычно холодно, а тусклый свет лампы только усиливал общее ощущение дискомфорта. Дожидаясь, когда освободится место возле умывальника, я подошел к окну и выглянул наружу. Повсюду царили холод и тишина. Небо все еще оставалось черным, но последние звезды потускнели. Значит, день будет ясным. Ясным и холодным. Тонкий слой инея покрывал лужайки и ветви деревьев. Я посмотрел на тянущиеся ко мне голые ветки, и в памяти зашевелились какие-то обрывки воспоминаний, но едва я попытался поймать ускользающие образы, как они тут же растаяли без следа. Я покачал головой, не спуская глаз с окна. Территория Академии вдруг показалась мне самым мрачным местом на свете. Как ни странно, но в городе снег выглядел чем-то совершенно чужеродным. Если бы я проснулся ранним утром в доме своего отца, затерянном посреди равнин, то у меня впереди был бы бодрящий свежий зимний день. А в Старом Таресе все было неправильно.
Разговаривать никому из нас не хотелось. Конечно, кто-то ворчал и тихонько бранился, но мы настолько погрузились в собственные страхи, что думать ни о чем другом не могли. Мы собрались на плацу, на своем обычном месте, где капрал Дент множество раз проклинал наш дозор и винил во всех несчастьях своей жизни. Я чувствовал себя отвратительно и даже удивился: почему я так хочу остаться в Академии? Нет, совсем не таким я воображал свое обучение. Сплошные мучения и ничего больше. Быть может, Спинк прав и я действительно испытаю облегчение, когда меня отправят домой, тем самым положив конец надеждам моей семьи? Я встряхнулся, стараясь прогнать мрачное настроение. Дент наложил на меня взыскание за неправильное выполнение команды, но я даже не обратил на это внимания.
Некоторое время мы стояли в темноте, стуча зубами от холода, пока не начали появляться кадеты старших курсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98