«Сегодня днем самолеты НАТО нанесли ракетно-бомбовый удар по оборонительным позициям войск Харжича в Сербской Босне. Как заявил командующий объединенными силами, этот налет был сделан в рамках умиротворения боснийских сербов, нарушивших соглашения о прекращении огня и демаркационной линии. Лидер Трансбалкании Павко Вазник заявил… – На экране обозначилась известная с недавних пор всему миру тучная фигура человека, создавшего из остатков Югославии новую федерацию. – … что новое югославское государство не станет сейчас поддерживать боснийских сербов, но оставляет за собой право в любой момент изменить это решение. Учитывая нынешнюю позицию Запада, такая оговорка является скорее пропагандистским шагом, нежели серьезным предупреждением».
Два «ягуара» на экране (теперь кадры были от Си-эн-эн, съемка, очевидно, велась с третьей машины) неторопливо заложили вираж и, выровнявшись, произвели залповый пуск неуправляемых снарядов.
– Идут, как мои сегодня! – воскликнул Николай. – Вот кого валить надо, а не наши болванки!
– Ты б завалил… – заметил кто-то.
– Запросто! Вот, вот и вот! – несколько энергичных жестов ладонями продемонстрировали собравшимся, как бы атаковал, и как вышел бы из атаки старший лейтенант Морозов, окажись он в небе Боснии.
– Да кто ж тебе даст! Этим-то все можно, а нашим… Братьев-славян, и то не дают поддержать. Буржуй цыкнет – и все, тишина, лапки кверху.
– Так сербы же первые полезли? – осторожно вмешался еще кто-то.
– Как же, первые! – зло возразил Морозов. – А мусульмане прямо ангелы небесные, вместе со своими покровителями в Штатах.
– Товарищи офицеры! – раздался возглас от двери, и тотчас новый голос, не особенно громкий, но заставивший притихнуть все остальные, прервал начавшееся движение:
– Вольно! Продолжайте отдыхать. Старший лейтенант, зайдите ко мне.
Командир части вышел. Кто-то нажал на пульте кнопку, и «Фунай» замолк. В наступившей тишине сочувственный голос произнес:
– Ну вот и довыступался Колян. Щас вставят.
– Да ладно, – попытался отмахнуться Морозов. – Жаль, что на автобус опоздаю, а так – за что вставлять? Говорил то, что я думаю, да и не только я.
Морозов махнул рукой и вышел, внутренне готовый к разговору неприятному, а главное – бесполезному, потому что мнение о событиях на Балканах и о роли России в них имел твердое и менять его не собирался.
– Садитесь, – предложил ему командир полка, а сам остался стоять у стола. – Значит, так, товарищ старший лейтенант. Мне известны ваши убеждения… Они, правда, не во всем совпадают с политикой правительства, но тем не менее я вас за них уважаю – не так уж часто в наше время встретишь человека с хоть какими-то убеждениями. Все больше деньги, деньги, деньги… Впрочем, без них тоже никуда, я прав?
– Так точно, товарищ полковник.
– Вы действительно считаете, что Россия должна сейчас поддержать Сербску Босну, несмотря на всю международную обстановку? И действительно согласились бы принять в этом участие?
– Так точно, товарищ полковник.
– Тогда продолжим. Разговор будет конфиденциальный…
* * *
Подполковник Андрей Петрович Маланец был невысок и неширок в плечах, но зато весьма объемист в талии. И лицом, и фигурой он был очень похож на этакого добродушного и ленивого толстяка из мультфильмов. Однако это было только внешнее впечатление: добродушности в нем было не больше, чем в любом другом офицере, сумевшем быстрее многих сверстников получить две крупные звезды на погоны и дослужившемся до чина начальника летной части полка.
Леность его тоже была кажущейся: и по службе, и вне ее подполковник Маланец редко упускал возможность взять свое, да и ничейного прихватить. Чужого Маланец принципиально не брал, считая воровство делом вульгарным и солидного человека недостойным – правда, ничейное и чужое не всегда удавалось четко различить. Короче, молодые, да и кое-кто из немолодых офицеров, за глаза звали его Хомяком, и даже командир полка иногда использовал это прозвище – уж больно оно шло к толстым щекам, усам и бакенбардам подполковника.
После планового совещания в конце недели, уже отпустив всех собравшихся, командир полка вдруг произнес, сознательно подражая интонациям Броневого-Мюллера из бессмертного телесериала:
– А вас, Маланец, я попрошу остаться. Подполковник прикинул, что разговор будет неслужебный, и улыбнулся, поддержав шутку начальства. Дождавшись, пока офицеры покинут кабинет, полковник открыл на своем столе небольшую панель и нажал две кнопки. Под ними замигали два маленьких красных огонька, а когда на окна с тихим жужжанием опустились плотные шторы, сначала один, а потом и второй красный огонек сменился зеленым. В тишине кабинета теперь слышалось тихое гудение: система защиты от прослушивания вышла на рабочий режим.
«Вот так неслужебный разговор!» – подумал Маланец и попытался вспомнить, когда и по какому поводу в последний раз при нем использовалась эта аппаратура. Но вспомнить не успел, потому что полковник спросил:
– Андрей Петрович, вы что-нибудь слышали о фонде славянской культурной общности?
– Да что-то слышал. Кажется, после наводнения в Польше фонд этот поставил туда партию вертолетов, чуть ли не себе в убыток.
– Правильно. Так вот, в наш полк пришел приказ… то есть не совсем приказ. Скажем так, просьба высшего командования установить связь с этим фондом и поинтересоваться, не нужны ли ему военные летчики на службу по контракту.
– И вы поинтересовались?
– Да, пришлось. Бывает, что просьбы приходится выполнять быстрее, чем приказы. Так вот, оказалось, что летчики, причем не просто летчики, а летчики-истребители с хорошей техникой пилотирования и высоким уровнем боевой готовности очень нужны этому культурному фонду, нужны срочно. И от командования опять же поступила просьба фонду помочь.
– Это что же, волонтеров набирают? – спросил Маланец, оценив ситуацию.
– Верно, Андрей Петрович, волонтеров. Причем на боевые действия.
– Балканы?
Полковник мельком глянул на огоньки системы засекречивания, по-прежнему светившие успокаивающим зеленым светом, и кивнул:
– Да, Балканы. Всех деталей, естественно, никто не знает, известно только одно: летчики там будут без документов, без званий, и без поддержки российских властей в случае чего. Платить им будут «черным налом» либо лично там, либо доверенному лицу здесь, по семь тысяч зеленых в месяц, плюс премиальные за боевые вылеты, плюс пособие по смерти. Так что к тебе моя просьба: крепко подумай, с кем из наших ребят можно на эту тему поговорить. Как кто летает-воюет, тебе виднее…
– Да-а уж, пожалуй, что так, – протянул Маланец в раздумье, не боясь выглядеть нескромным: свой талант летчика он уважал, и уважал совершенно справедливо. – Товарищ полковник, а ведь, если честно, я бы и сам туда отправился. Мало ли что без звания!
Командир прищурился:
– Ты, я помню, после первого Афгана дачу построил?
– Ну, построил, – согласился подполковник.
– А после второго «мерседес» купил?
– Купил, – снова не стал перечить Маланец и добавил: – А что, хорошая машина. Картошку с дачи возить очень даже удобно, пока ничего другого не было. Только ведь проверяли меня тогда – и политотдел проверял, и округ, и светлой памяти КГБ… Все законно!
Полковник усмехнулся:
– Да-да, именно возить, именно законно, и именно картошку Ты, Хомяк, мне лучше честно скажи: зачем тебе еще деньги? Мне тут особисты разработку дали почитать – там и о тебе есть, и о сыне твоем, и о жене со свояченицей. Интересный материальчик.
Маланец молча сглотнул: а он-то думал, что особый отдел с самой перестройки занимается откровенным бездельем. Если они и впрямь нарыли…
– Ну-ну, не бледней, я не завистливый. Просто интересно. Давай так: скажешь, чтобы я поверил, – отпущу, не скажешь – прижму.
«А что бы и не сказать? Тем более, полкан меня давно знает, поймет, что не вру!» – Есть у меня, товарищ полковник, извините, мечта. Аэродром свой и самолетиков небольших чуток. Чтоб, когда от службы отойду, при знакомом деле быть и чтобы, уж не судите за прямоту, сверху – никакого начальства. Для денег – людей возить, которые платить смогут, а для души – пацанов летать учить. С кем в пай войти, есть уже на примете, но моя доля должна быть сильнее. Затем и кручусь.
– Да уж, крутишься, – согласился полковник. И вдруг неожиданно усмехнулся:
– А меня к себе возьмешь? Сторожем, к примеру?
– А чего ж не взять? – Маланец снова заулыбался, почувствовав, что под этой вроде шуткой кроется намек на возможность серьезного разговора. – Хоть сторожем, хоть дворником, всегда пожалуйста!
– Это хорошо. Вернешься – напомню про обещание, учти! Только ты уж вернись, а то нехорошо получится. Тогда, значит, так: вот телефон в Москве. Не записывай, запомни. Позвонишь и скажешь…
* * *
Небольшой самолет, заходящий на посадку в аэропорт Домодедово, привлек к себе внимание почти всех, кто мог его видеть, – и пилотов лайнеров, ждущих разрешения на вылет, и их пассажиров, и работников многочисленных аэродромных служб. Этот самолет был единственным в своем роде – сверхзвуковой административный С-96. Его история была весьма примечательна: в свое время одна из африканских стран заказала небольшую партию двухместных истребителей-бомбардировщиков СУ-34, и два из них – в учебном четырехместном варианте. Самолеты были готовы к отправке, но в стране той произошел переворот, у нового правительства денег на оплату заказа не нашлось, и уже готовые самолеты были переданы российским ВВС, все, кроме одного. «Слава-Банк», обеспечивавший сделку, в качестве компенсации за потери оставил себе один из четырехместных СУ и, заплатив фирме дополнительную сумму за переоборудование, получил в свое распоряжение сверхзвуковой пассажирский самолет. Его эксплуатация и содержание обходились весьма дорого, но престиж стоил дороже.
После посадки самолет с гордой надписью «Слава-Банк» проследовал за аэродромным «жигуленком», увенчанным оранжевыми мигалками, к отдельно стоящему в стороне ангару Убедившись, что дальше в нем надобности нет, водитель «Жигулей» погасил огни и развернулся в сторону взлетной полосы, а С-96 дальше покатился в одиночестве, немного подпрыгивая на стыках бетонных плит.
– Ну и аэродром! – заметил пассажир, сидящий справа от летчика.
– Да уж, не Хитроу, – согласился летчик, немолодой мужчина с лицом, чуть ли не наполовину скрытым седеющей бородой. Немного помолчав, он спросил пассажира: – Лев Сергеевич, так мы сейчас на Ходынку, не в Тушино?
– Да, мне в контору на «Динамо» надо. Или тебе неудобно, а, Дед? Смотри, я могу и Илюху напрячь, он сегодня здесь дежурит.
– Почему неудобно? Очень даже удобно, – ответил летчик, останавливая самолет. Стандартный аэрофлотовский трап, не очень гармонирующий со сверхзвуковым самолетом, подкатил почти мгновенно, и водитель трапа немного поиграл рычагами, подгоняя его высоту. Пассажир вышел, потянулся, повертел головой, разминая шею, а заодно примечая фигуры охранников. Затем он вынул из нагрудного кармана телефонную трубку и нажал кнопку.
– Алло, Илья? Готовь маленького. Все остается, как я сказал: ты здесь, а я с Дедом лечу.
– Понял, маленький готов, – отозвался голос в трубке.
Говорили на ходу: оба прилетевших шли к ангару, около которого стоял наготове маленький самолетик ИЛ-103, использовавшийся для полетов на внутримосковские аэродромы. Его фюзеляж украшала не витиеватая надпись «Слава-Банк», а строгий логотип «Коммерческий банк „Омега“», что, впрочем, не мешало Льву Сергеевичу, а для кое-кого и Коту Шатурскому, иметь решающее слово в делах и того и другого.
Несмотря на то что комфорт, предоставляемый маленькими самолетами и вертолетами, не шел ни в какое сравнение с возможным в современных представительских автомобилях, Лев Сергеевич любил именно этот способ передвижения: двигайся ты хоть в «роллс-ройсе», хоть в «Запорожце», все равно пробки на московских улицах уравняют их возможности, особенно если надо ехать куда-то через весь город. Его личный пилот и старый друг Виктор, привыкший еще со времен зоны в Потьме откликаться на прозвище Дед, как-то раз предложил устроить соревнование с водителем Льва на дистанции Внуково – главный офис – Шереметьево. Лев Сергеевич из интереса согласился, и чистый выигрыш в пользу ИЛ-103 получился примерно в час. а кроме того, у тогдашнего его «мерседеса» пришлось править крыло: не желая отдавать победу, водитель попытался пролететь на красный, и лишь отличные немецкие тормоза спасли его тогда от серьезной аварии.
И сейчас, глядя вниз, на вереницу машин, спешащих поскорее добраться до кольцевой и вносящих свою лепту в смог московских заторов, пассажир сочувственно покачал головой.
– Даже жалко их, а?
– Ну, не всем же быть такими крутыми, – отозвался пилот, хорошо различающий, когда с ним разговаривает преуспевающий бизнесмен Лев Сергеевич, когда – пахан Кот Шатурский, а когда просто старый друг Лева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65