Ставшего живой легендой Сью пытались завербовать кокаиновые картели, транспортирующие воздухом наркотики из Мексики в Штаты, но узнав, что после трех рейсов придется утопить ЛИ-2 в заливе, Сью послал мафиози в задницу. Предательства Сью наркодельцы не боялись, и убирать летчика необходимости не было, но за оскорбление его нежно любимый самолет сожгли прямо на аэродроме. Уж лучше бы они убили его самого – Сью угнал картелевский же «дуглас» вместе с пилотом-вьетнамцем, в свое время вывезенным им из Сайгона и бесконечно преданным спасителю. В течение месяца Мэд Сью гонялся над Мексиканским заливом за «цесснами» и «пайперами» картеля, безжалостно утопив несколько партий груза ценой в десятки миллионов долларов. Следствием этого явилась кровавая разборка, прокатившаяся по всей Флориде, в результате которой группа, обидевшаяся на Мэда Сью и ставшая теперь финансово несостоятельной, была вытесенена из бизнеса другой, с Сью не ссорившейся и претензий к нему не имевшей.
Впрочем, немного поостыв, он понял, что переборщил, и почел за лучшее перебазироваться куда-нибудь подальше от Америки, в тихое и спокойное место. Выбор пал на Ливан, где начинался очередной этап арабо-израильской войны.
Так, постепенно, кочуя из одной страны в другую, Мэд Сью добрался до бывшей Югославии, где ошивался последние два года, летая там, где не летает никто, появляясь там, где его ждут меньше всего. И теперь некий сербский чин подрядил Сью доставить Казака на «точку восемь».
– А что за точка восемь? – поинтересовался Казак.
– Это место, где сейчас русский батальон, оттуда тебя повезут на точка пять, секретная немецкая база в горах. Там три русских самолета, и еще один недавно сбили, это горы Шар-Планина, близко к Призрену.
Казак неожиданно заметил, что сидит с открытым ртом. Вот так запросто этот длинноволосый старикан в обтрепанных шмотках рассказывал ему, первому встречному, о самых охраняемых секретах! Взяв себя в руки, русский летчик как можно спокойнее осведомился:
– Неужели правда?
– А что ты так удивляться? Или сам не знаешь, откуда твоя эскадрилья летал?
– Ты и про меня знаешь?! Что же сразу не сказал?
– Я думать, тебе это не будет приятно.
– А как ты обо всем этом…
– О, это есть сложный вопрос. Ты же видеть: я совсем это… как… дурка… дурак, во! А дурак по-иначе видит вокруг, понимает по-иначе. Что-то видел, что-то слышал, что-то придумал. А потом получается – придумал, а есть настоящее. Что Мэд Сью скажет кому – не думай. Я и про вас и про них много понимаю, но кому сказать не буду, это не есть интересно. О, вон и аэродром, твои друзья. Давай дальше я лететь…
Сью взялся за штурвал, нежно и бережно, будто плечо девушки погладил вытертые до алюминиевого блеска «рога» и плавно перевел «Дуглас» в снижение. Синева моря, окаймленная по ближнему краю зубцами скал, наклонилась, и самолет начал заходить на посадку.
«Точка восемь». Батальон Нора Расположение русского батальона с воздуха выглядело весьма солидно. Два вертолета МИ-24, несколько самоходных орудий, прикрытых маскировочными сетями, пяток БМП-3, и отдельно, на пригорке, «Тунгуска» – зенитная самоходная установка, способная вести огонь по цели и из пушек, и ракетами. Рядом с техникой выстроились палатки, и от них примерно в ту же сторону, куда летел «Дуглас», пылила небольшая машина.
Аэродром, на который вряд ли когда садилось что-нибудь крупнее АН-2, представлял собой просто ровное поле, на окраине которого возвышался шест с мотающейся полосатой «колбасой» ветроуказателя.
– Хей, парень, двинь вон там… как это по-русски… хреновину! – Казак послушно перекинул рычаг, послышалось шипение воздуха, и на приборной доске загорелась только одна зеленая лампочка, вторая почему-то осталась темной.
Сью стукнул кулаком по доске, но действия это не возымело.
– Перегорел, своличь, – откомментировал он ситуацию и решительно направил «Дуглас» вниз. Самолет послушно снизился, и лишь когда удар колес о землю оказался не двойным, а одинарным, летчик вновь дал газ двигателям, удерживая машину на одном колесе, пока она снова не набрала скорость и не оторвалась от земли курсом прямо на шест…
Раздался громкий треск, самолет дернуло, но вторая лампочка зажглась, и Сью повторил посадку, теперь без приключений. Когда Казак вылез из «Дугласа», он глянул на шасси – с сочленения одной из ног свисала полосатая тряпка.
Тем временем автомобиль, который был виден еще с воздуха, приближался к аэродрому и вскоре лихо затормозил перед самолетом. Это был открытый «уазик», из тех, что официально называют «командирскими», а в просторечии «козлами». «Уазик» был оснащен колесами, снятыми с какого-то большого джипа. Из машины выпрыгнул здоровенный белобрысый парень, внешность которого вполне соответствовала балканской моде последних сезонов: камуфляжная куртка с закатанными рукавами, черный берет набекрень и автомат Калашникова. Однако облик его не был лишен и своеобразия – на тыльной стороне руки, которой он придерживал оружие, красовалась странная татуировка в виде двуглавого орла с пятиконечной звездой вместо короны. Ниже орла было выведено «НОРА», и Казаку это сразу же напомнило Ростов и приблатненных мальчиков с разнообразными причудливыми наколками. Однако такой Казак не знал.
Верзила, радостно улыбаясь, хлопнул Казака по плечу, как раз по свежему синяку.
– Ну, парень, будем знакомы. Меня Андрюхой зовут, а ты, значит, секретный-безымянный? Ничего, ты на моего друга Димона похож, вот и будешь Димоном. Щас со мной поедем! – и Андрюха вместе с рукопожатием дернул Казака за руку в сторону машины, сорвав его с места легко, словно семилетнего ребенка.
Сью энергично шагнул к Андрею и тоже поприветствовал его рукопожатием, а потом выразительно потянул носом и хрипло сказал:
– О. Разве нет водка, что вы пьете это разведенное дерьмо?
– Кончилась водка, еще с неделю назад, – сокрушенно покачал головой Андрей. – А тут ты русского везешь. Как не отметить?
– Отметить? О ее, сейчас отметить! – и Сью с ловкостью иллюзиониста вытащил из-за пазухи свою флягу и сделал хороший глоток. – Теперь ты, давай-давай! – обратился он к своему пассажиру.
Казак, еще не пришедший в себя после посадки, машинально взял флягу, однако Андрей пришел ему на выручку:
– Да бросал бы ты свое виски, Сью! Вот уж точно – дерьмо. Ну-ка, Димон, давай-ка нашей «массандрочки»! – и Андрей, как бы соперничая в ловкости со Сью, извлек откуда-то бутылку с этикеткой «VERA» и прозрачным содержимым. Казак тихо усмехнулся – если он что-то смыслит в жизни, то вряд ли там минеральная вода.
Андрей хлебнул и с демонстративным удовольствием занюхал рукавом, одновременно передав бутылку Казаку. Тот не заставил себя долго уговаривать.
Пойло оказалось не менее жгучим, чем виски Сью, но по крайней мере не вызывало ассоциаций с самогоном.
– Знаешь, что такое «Массандра»? Противообледенительный спирт из вертолетов. У нас тут обледенений не бывает, так что пользуем помаленьку! – пояснил Андрей и спрятал бутылку обратно.
* * *
Не дожидаясь, пока «Дуглас» улетит, Андрей усадил Казака в машину.
– За тобой должны сегодня человечка прислать, а пока не прислали, ты наш!
Он завел двигатель и практически одновременно рванул машину с места. «Уазик» запрыгал по разбитой асфальтовой дороге, вскоре оставив аэродром в стороне.
По сравнению с привычными Казаку югославскими пейзажами эта местность была гораздо ровнее – то есть, конечно, не совершенно плоской, но и не гористой. Дорога вела через невысокий лесок, потом по насыпи над спущенным водохранилищем, и наконец впереди замаячило уже виденное с воздуха скопище палаток. Около «Тунгуски» теперь стоял транспортно-заряжающий КамАЗ, суетились люди.
Когда «суперуазик» проезжал мимо, до Казака донеслись срывающиеся на крики голоса – люди извлекали из контейнера заклинившую ракету, – и только тогда он понял, что действительно попал к соотечественникам. Андрей не замедлил подтвердить его выводы:
– Отдельный иностранный батальон Народно-Освободительной Русской Армии. НОРА – слышал о такой? Тут мы и стоим, запомни на всякий случай – коли шпион, пригодится! – И он захохотал над своей шуткой, хотя Казаку она смешной совсем не показалась.
– Недолго нам тут осталось, скоро опять в бой, чтоб не забыли, зачем приехали. Я прав, нет?
Летчик кивнул, и водитель радостно продолжал:
– Мы тут другарям здорово подмогли, теперь вот отдыхаем, да сколько ж можно, отдыхать-то? Тем более что у сербов дела совсем табак.
Андрей с такой силой нажал на тормоз, что машина едва не перекувырнулась через капот, а Казак не вылетел на дорогу только потому, что уже давно держался за металлические дуги, установленные на месте снятой крыши. Может, огромные колеса и прибавили «козлику» проходимости, но плавности движения от него теперь ждать не приходилось и свое прозвище поездки машина оправдала сполна.
– Секундочку, – сказал Андрей, выпрыгнув на землю, и скрылся среди одинаковых брезентовых палаток. Казак же получил возможность немного осмотреться.
Вокруг текла обычная жизнь полевого лагеря, но около самих палаток людей было немного, зато технику солдаты прямо-таки облепили. От лагеря уходили разбитые гусеницами дороги, виднелось несколько воронок, и чуть подальше, блестя на солнце алюминием, валялось несколько «чемоданов» – контейнеров для кассетных бомб.
«Так-так, – подумал Казак. – Похоже, что „Тунгуска“ не зря тут стоит!» – и принялся рассматривать лагерь. На дверях палаток были выписаны цифры, а к матерчатым стенам скотчем приклеены плакаты. Набор плакатов показался летчику странным – тут были и «Родина-мать зовет», и «Николай II – последний русский святой», и фигура могучего арийца в черной рубашке с мечом в руках и стилизованной свастикой на нагрудном кармане.
– Что, нравится? – Казак и не заметил, как вновь подошел Андрей и вместе с ним – средних лет офицер в казачьей форме и с целым набором орденов. Казак присмотрелся к ним и нахмурился: некоторые из этих наград были явно самодельными, и по крайней мере один крест вообще не имел никаких исторических прототипов. К тому же сочетание формы и погон этого человека было совершенно произвольным – уж кто-кто, а Казак в этом разбирался. Однако теперь он решил оставить свои догадки при себе: в чужой монастырь со своим уставом не ходят, а кроме того, этот «недоесаул», как окрестил его сразу про себя летчик, был ничем не хуже тех, оставшихся дома опереточных казаков, заседающих в Государственной Думе и не стесняющихся выступать по телевидению.
Офицер широким жестом пригласил Казака следовать за ним, и они прошли почти через весь лагерь к самому дальнему шатру, стоявшему рядом с вертолетами. Под полотняной крышей оказался стол, на столе стояла большая алюминиевая кастрюля, как потом оказалось, с квашеной капустой и три двухлитровые пластиковые бутыли с прозрачным содержимым и разноцветными этикетками – наверняка все та же «массандра». Вслед за ними вошло еще несколько человек, кто в столь же нелепой казачьей форме, а кто в камуфляже и без знаков различия, но все как на подбор – высокие и широкоплечие. Стало шумно, но голос другаря Андрея по-прежнему перекрывал все остальные разговоры.
– Вот и взводные собрались, орлы наши! Давай, Димон, садись, выпьем и закусим! – громогласно предложил Андрей. – Литра по два, конечно, закатим, но как свиньи нажираться сегодня не будем, ха-ха-ха! Господин штабс-хорунжий не даст.
«О Господи…» – вздохнул про себя Казак, услышав этот чин.
– Ну-ка, вздрогнули…
До сих пор Казаку удавалось говорить очень мало, но теперь у него в руке оказался стакан с разведенной жидкостью, от которой несло какой-то химией. Он вздохнул и сказал то, что показалось ему наиболее подходящим к случаю:
– За славу российского оружия!
Над столом вдруг повисло неловкое молчание, и в этом молчании «недоесаул» внушительно подправил:
– Русского оружия! – и тотчас стаканы с «массандрой» синхронно взлетели вверх, и их содержимое исчезло в глотках собравшихся. Почти сразу же прошло еще несколько тостов – за гостя, за всех присутствующих, за тех, кто в окопах, за великое дело, и Казак почувствовал, что хотя до обещанных двух литров еще не дошло, но сам он уже вполне хорош. Компания, впрочем, тоже заметно потеплела, и сидевший рядом с ним Андрей сбивчиво объяснял, почему так нехорошо получилось с первым тостом.
– Ты ж пойми, Димон, Русь и Россия разные вещи. Русь, она наша, русская, всегда такой была и будет, а в России кого только нет. Фамилии-то, бывает, не выговоришь! Русских совсем затерли. Пора с этим разобраться.
Он налил себе еще полстакана, залпом выпил и задышал прямо в лицо Казаку:
– Думаешь, мы здесь просто так воюем? Не-е-е, не просто так. Наши ребята – все как на подбор, крови не боятся, через огонь прошли и еще пройдут. Это тебе не хлюпики с дискотек, которым затылки бреют и ставят в строй.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65