Иги ударил по рукам с «человеками» и пригласил их к костру. Буря надвигалась, и ветер был силен. Иги подложил еще кнуковых дров, и они тут же занялись.
Стрэнг присел возле огня и смотрел на фейна завороженно, как посетитель зоопарка. Иги жарил рыбу. Он отрезал куски от главных костей и насаживал их на палочку кнуко, закрепляя над огнем.
— Слушай, раз уж у нас есть жареная рыбка, так надо бы и пива! — сказал Флекер и направился к зданию больницы. Вернулся он с двухлитровой канистрой лучшего «Хибби» и тремя кружками.
Иги подозрительно понюхал пиво и осторожно попробовал. Глаза его округлились: это было как лучшее варево! Только на вкус послабее.
Он облизнул губы длинным розово-серым языком — жест очень человекоподобный и комичный. Флекер улыбнулся и посмотрел на Стрэнга. Тот был просто захвачен зрелищем.
— Мне кажется, пиво ему понравилось, — сказал Флекер. — Надо было мне это учесть. Иги протянул ему пустую кружку.
Глава 49
Послушайте, мне очень жаль, но поймите наше положение. Мы здесь — избранные представители. Шаттлы летают без остановок, но все равно на корабле еще полно озверевшего народу, и все рвутся на планету.
— Но как вы не понимаете? Если я права, эти люди спустятся сюда на верную смерть!
— А если вы не правы? Тогда кто окажется крайним? Мы. Значит, нам и судить.
— Слушайте, это же не спортивное состязание, в этих деревьях затаилась страшная опасность. У нас нет времени ни на что, кроме срочной эвакуации с мыса.
Председатель собрания Дегалия Веере в конце концов потеряла терпение:
— Слушайте, в этом лагере больше тысячи человек. Даже если мы каждый обратный шаттл будем забивать под завязку, за несколько дней нам всех не вывезти. У нас заправочных мощностей не хватит. Оборудования жуткий недокомплект.
— Это почему? — спросила Аделаида. — Проектировщики Фанданов предусмотрели размещение оборудования.
— Из-за проклятых Халифи. Свои посадочные площадки они построили в лесах и сперли половину всего барахла.
Аделаида застонала. Веере продолжила:
— Так что вы видите, что ставите перед советом неразрешимую задачу. Вы выносите на совет вопрос, который невозможно решить. Если вам все это приснилось, а мы остановим рейсы шаттлов, на следующих выборах мы слетим.
Веере вздохнула. С Фанданами иметь дело — как зубы рвать. В лагере их было больше двадцати, и каждый требовал обращаться с ним согласно его высокому происхождению.
— Вы знаете, что монстры существуют. Там на дороге — труп одного из них.
— Мы знаем, что они время от времени встречаются, но что их целая армия — это бред.
— И к тому же, — вмешалась Джармела Бутте, — в следующий раз мы будем готовы.
— У вас двадцать человек и хилая баррикада.
— Баррикада вполне адекватна. Над ней трудились тридцать человек.
— Того, что напал прошлой ночью, убили пять человек с винтовками, — самоуверенно сказала Веере.
— Когда он уже убил троих!
— Это все не важно. Совет проголосовал по этому вопросу, и поставим на этом точку. Раздался чей-то отчетливый шепот:
— Чертовы норамы, они воображают, что это их планета.
— Ладно, Аделаида, пойдем лучше кофе выпьем, — сказала Лейла, обняв подругу за плечи. — Эти люди так же слепы, как и Халифи.
— Да что они вообще из себя воображают? — поднялся с места толстомордый Бозов, представитель бетоноварочных бригад.
— Белых норамов, Бозов, — только и всего. Они слишком давно вышли в космос и сейчас думают, что им принадлежит вся вселенная.
Выйдя из зала собрания, Аделаида ощутила, как ее бьет дрожь.
— Мы же пытаемся их предупредить, — сказала она.
Расовое оскорбление ее потрясло.
— Ты устала, тебе надо отдохнуть как следует.
— Вряд ли это получится.
— Да, — ответила Лейла. — Вряд ли.
Они шли по главной улице лагеря. Теперь по ней постоянно проезжали машины. Первое «уличное движение» в Новом Мире.
А шаттлы все прибывали и прибывали. Каждые полчаса из очередной серебряной птицы высыпали радостные колонисты.
Весь песчаный полуостров покрылся палатками. Их ряды тянулись мимо административного здания халифийской еще постройки к посадочной полосе, откуда можно было разглядеть поблескивающие в дельте острова.
На оконечности мыса, откуда открывался вид на песчаную косу и на дельту, две предприимчивые дамы организовали кафе. Собственный дом они оборудовали под бар и поставили кофеварку для кафе по фанданскому проекту, а еще сложили кирпичную печку, где выпекали «хлеб» и разогревали пайковые продукты. Вслед за первой кофейней в Лагере-2 появился гриль-бар.
Там, внутри, Аделаида и Лейла присоединились к Тоубу с Комптоном Шануром.
— Кажется, они не принимают нас всерьез, Тоуб, — упавшим голосом сказала Аделаида.
Тоуб поднял голову от тарелки с бобами и жареной картошкой. Комптон Шанур сидел у него на коленях, поедая картофель. Особенно ему нравилось окунать ломтики во что-то красное на краю тарелки.
— Плохо дело, Адди. Они не хотят слушать.
— Они поставили на баррикаду двадцать человек, и даже не у всех есть винтовки.
— Я думаю, нам бы надо убираться отсюда.
— В других лагерях будет не менее опасно.
— А как начет Больничного острова, откуда пиво привозят?
Перед Тоубом стояла кружка «Хибби».
— Стоит подумать.
— Я имею в виду, где еще безопасно? Кроме корабля?
Аделаида кивнула:
— Единственное место, которое мне приходит в голову.
— Но шаттлы летят обратно пустые — горючее экономят.
— Да, верно. Горючего не хватает.
— А вот Кйика собирается на остров. И строит для этого плот.
— Плот? — удивилась Аделаида.
Она провела на совещании все утро — с того чуть не ставшего катастрофическим момента, когда они входили в лагерь и какой-то псих чуть не застрелил Кйику.
Теперь фейнка строила плот. Это было на нее похоже — прямолинейная, практичная, активная.
— Так тот фейн, которого нам показывали на видеозаписи, определенно ее муж? — спросила она.
— Определенно. Когда ей показали его видеозаписи, она чуть душу не вытрясла из того бедняги, что включил экран. Хотела знать, где ее любимый Иги.
— Моногамия у львоподобных инопланетян, как тебе это?
— Так что она сделала себе что-то вроде кифкета — по-моему, это так называется. Нашла в обломках кусок твердого бетонита и заточила на станке в мастерской. Сейчас она на болоте — плот строит.
— Если она собирается на Больничный остров, то и я собираюсь на Больничный остров, — твердо сказала Лейла.
— Но мы не можем так просто покинуть этих людей, — возразила Аделаида.
— Ты их слышала. Они ничего слушать не хотят.
— Но, Тоуб, если случится то, что предсказывает Кйика, здесь все погибнет! Монстры камня на камне не оставят.
— Адди, сегодня ночью может погибнуть вся колония — неужели ты думаешь, что я этого не понимаю! Но сделать мы ничего не можем. У этих людей просто не хватает воображения к нам прислушаться. И к тому же ты их слышала — мы проклятые норамы. Мы переделываем весь мир на свой лад и прочее — вся эта столетняя чушь.
Натура Аделаиды Фандан не позволяла ей сдаться.
— Совет собирается еще раз после обеда. Мы должны вернуться и сделать еще одну попытку.
Тоуб застонал.
Но когда они вернулись на заседание совета, дело было решено быстро. Аделаида, к своему ужасу, обнаружила, что совет пригласил древнюю Агату Фандан с просьбой рассмотреть заявление Аделаиды и дать заключение с точки зрения семьи.
— Вы должны меня выслушать! — сказала Аделаида треснувшим от напряжения голосом.
— Нет. Вы являетесь с вашими алармистскими бреднями, с этой бессмысленной историей о выходящих из деревьев чудовищах и требуете, чтобы мы вам верили. Вы считаете нас такими же сумасшедшими, какими сами стали от долгого пути по лесу, — Она целиком и полностью сумасшедшая, — удовлетворенно заявила Агата. Совету этого было достаточно. Но Аделаида все еще не уступала:
— Послушайте, до захода солнца всего несколько часов. Когда взойдет луна, если я правильно поняла фейнку, из сотен деревьев родятся эти чудовища.
На лицах появились улыбки.
— Да подождите, неужто вы не видите логики? Смотрите: какие еще деревья выжили здесь, на этой материковой плите?
Все посмотрели на нее.
— Этот вид деревьев полностью доминирует, потому что защищает себя, понимаете? У них есть активный компонент, который может сдвинуться с места и подавить любое сопротивление лесу!
Еще больше улыбок.
— Бедняга, ее надо к врачу.
— Слишком долго пробыла в лесу Наконец Аделаида ушла, полностью подавленная. Ни о чем не думая, она брела вдоль берега. Там она нашла своих спутников, занятых постройкой плота. Поднимался ветер, на горизонте темной грудой громоздились грозовые облака.
И еще на берегу стояла небольшая группа ученых, внимательно наблюдая за Кйикой.
Кйика работала быстро, а рядом с ней, напрягаясь и обливаясь потом, Тоуб вытаскивал из болота двадцатифутовые стебли кнуко, которые срезала Кйика «волшебным» кифкетом, сделанным из камня чужаков.
Кйика знала, что время уходит. Плот нужен был большой, чтобы забрать с собой хотя бы тех небесных демонов, с которыми она подружилась. Если еще и погода испортится, то плот нужен будет еще больше, чтобы выдержал.
И при общей ее усталости это было тяжкой ношей. Зато хотя бы «ее человеки», как называла она эту группу, поняли опасность. Они стали помогать, как детеныши — матери или отцу.
Что собираются делать остальные «человеки» — пусть гадает, кому интересно. Их целая группа стояла поодаль и пальцем не шевельнула помочь. Только смотрели. Им что, больше делать нечего?
Лейла сидела на песке и сплетала по три длинные полосы коры кнуко в грубые веревки.
Аделаида села рядом и стала помогать.
Комптон Шанур ходил по берегу, собирал кусочки кнуко и приносил Лейле для осмотра и одобрения. Он был полностью доволен жизнью.
Кйика закончила вырубать стебли кнуко и вместе с Тоубом подтащила их поближе к воде Там они сплотили их в связки и соединили связки вместе.
Свет уже угасал, когда плот был готов к отплытию. Но облака заняли уже полнеба, и ветер посвежел до свирепого.
Тем временем Кйика успела вырезать несколько «гребей» из мертвых и высохших листьев хоби-гоби. Когда взойдет Бледная Луна, она хотела быть подальше от берега. Несмотря на грозную погоду
Глава 50
Рыжеватый диск Бледной Луны взошел полным.
Время пришло. «ЭТО» началось. В самом сердце лесов, где в мерцающей тьме влага рождала кость, забились сотни новых жизней.
И когда свет Бледной Луны ударил в лиственный полог, затрещала кора на материнских деревьях.
Она пришла, ночь отмщения!
Деревьям принесли вред! Истребление, разрушение! Кошмар, страшнейший кошмар любой растительной жизни. Неисчислимые эры жили деревья в страхе нашествия насекомых, нападений животных. И эти деревья выработали свой способ борьбы с врагами.
Разверзалась кора, дрожала материнская форма, и выходили из длинных ран «рты» материнских форм.
Сначала один, потом десять, потом сто, потом тысяча, по всем дорогам, пробитым в лесу корчевщиками и вальщиками.
Защелкали их клювы. Они трогали, пробовали на вкус, старались понять.
Они оглянулись вокруг, почесали плоские головы. Они слышали крики раненых деревьев и печаль мертвых.
Зловеще завертелись огромные глаза.
Там, сквозь стволы деревьев, виден был признак чужака. Ненавистные прямые линии, стены и коробки.
И они двинулись сквозь лес, полк двуногих семидесятифутовых монстров. Земля задрожала.
У края вырубки вокруг дворца Халифи они остановились. Тысячи глаз-бусинок с испепеляющей свирепостью глядели через поляну.
Много, много матерей было убито здесь. То, что от них осталось, разбили в пыль. Их расчленили, их тела обратили в материал чужих строений.
Гнев закипел в сердцах «ртов».
Этот гнев знали все лесные птицы, все звери, и они бежали прочь, как от гигантского лесного пожара.
И легионеры на террасах дворца и еще сильнее на пулеметных вышках ощутили этот гнев. Холодок пополз вдоль спины, желание удариться в безрассудное бегство, инстинктивный позыв на первобытном уровне, отчаянный сигнал в ноги от мозга рептилии.
Люди тряслись от страха у пулеметов.
Что-то непонятное творилось вокруг.
Лишь клонированные охранники знали правду. Они давно уже высматривали еще хоть одного монстра. С тех самых пор, как вернулись в презренном ужасе принцы, охранники высматривали монстров. Они жаждали мести за убитых.
Но даже их коснулось странное ощущение — будто на них со всех сторон направлена неимоверная и недружественная сила.
Кто-то передернул плечами, кто-то исполнил один-два ружейных приема, стараясь избавиться от этого чувства. Проверили оружие. Рук все продумал. У всех были только разрывные пули — бронебойные обоймы были бесполезны.
И это началось. Страшный топот и треск — «рты» пошли вперед. Они налетели вихрем. Внешнюю ограду вырвали из земли и разорвали в клочья. Наружные пулеметные вышки повалили. Затрещали очереди, но люди на крышах дворца все еще таращились с отвисшими челюстями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37