В конце концов я умру. Судя по всем источникам, не самой приятной смертью.
Так навскидку я не смог бы сказать, какую смерть можно называть «приятной». Разве что на старости лет уснуть и не проснуться, что мне вряд ли светит, учитывая, какие решения я принимал, когда судьба предоставляла мне выбор. А раз Шоун позволял себе выходки вроде проникновения в запретные миры, значит, он тоже сам выбрал свой путь – путь, который и не обещал закончиться тихой и мирной смертью от старости.
И все же не стоит вот так вот запросто позволять старухе с косой подбираться к любому из нас слишком близко.
– Сколько у тебя еще времени, прежде чем начнется разрушение нервных клеток? – спросил я.
Шоун снова пожал плечами, насколько позволяли ремни.
– Немного времени еще есть, – ответил он. – По крайней мере девять или десять часов. Может быть, двенадцать,
– Считая от этой минуты?
– Да, – вымученно улыбнулся он. – Конечно, вам, наверное, лучше держаться подальше от меня, когда это начнется. Я буду не слишком приятным собеседником. – Улыбка сползла с его лица. – Мы ведь сумеем достать лекарство, прежде чем я пойду вразнос? Кажется, Тера говорила, что часов через шесть мы уже будем на месте, что бы, черт возьми, за место это ни было.
– Минтариус, – сказал я, делая вид, что прикидываю время по часам.
На самом деле я судорожно обдумывал ситуацию. Изначально я выбрал Минтариус в основном потому, что это был небольшой, тихий мирок, лететь до него было недалеко, и вряд ли там нашлось бы оборудование, которое позволило бы отличить наши новые липовые документы от подлинных. Самое подходящее место, чтобы заскочить заправиться как следует, раз уж не удалось этого сделать в мире Дорчинда, и лететь себе дальше.
К сожалению, в захолустном мирке вроде Минтариуса подпольных торговцев наркотиками обычно немного и найти их непросто. А те, кого там все же можно отыскать скорее всего, специализируются на обычной и дешевой наркоте вроде кайфосласти и даже слышать не слышали о таких малораспространенных полулегальных препаратах, как борандис.
А еще я думал о том, что чем дальше, тем серьезнее становится охота, которую паттхи послали по нашему следу. Думал, что, когда Шоун решил отправиться на Эфис, он своими руками подписал себе смертный приговор. Но сколько бы я ни пытался разобраться, какая чаша весов тяжелее, все равно я уже знал, как поступлю.
– На самом деле это несколько дальше, – сказал я Шоуну, поднимаясь со стула. – Но не волнуйся, у нас еще уйма времени. Если все пойдет по плану…
Я осекся на полуслове, повернул голову и настороженно прислушался. Пока я говорил, где-то на корабле раздался еле слышный глухой стук металла о металл. Насколько мне удалось разобрать, это был тот самый подозрительный звук, что я слышал в переходном тоннеле вскоре после взлета с Ксатру.
– Что? – всполошился Шоун. Парнишка и не думал понижать голос. – Что не так?
– Кажется, я что-то слышал, – сказал я, удержавшись от нелестной характеристики в его адрес.
Звук мог повториться или породить эхо, и у меня бы появился шанс разгадать, где искать источник. Но из-за того, что Шоун так не вовремя принялся любопытствовать вслух, мои надежды накрылись медным тазом.
– Что, этот лязг? – усмехнулся он. – Ничего особенного. Я его уже не первый раз слышу.
Моя досада растаяла как дым. Это становилось уже интересно.
– Ты слышал это и раньше?
– Ну да, я о чем и говорю, – заявил он, и в голосе парнишки опять послышались высокомерные нотки прежнего Шоуна-всезнайки. – Уже пару раз с тех пор, как тут лежу. Если хочешь знать, это где-то в носовой части, в промывочной системе.
– Возможно, – сказал я, не спеша подписываться под этим заключением. Мнение Шоуна может быть каким его душеньке угодно, но я полжизни провел на кораблях и никогда не слышал, чтобы насосы издавали подобные звуки. – Так говоришь, Тера пошла в свою каюту?
– Я сказал, что Эверет подменил ее, вот что, – раздраженно поправил он меня. – Почем я знаю, может, она пошла гулять по кораблю. – Он нетерпеливо дернул привязанной рукой. – Слушай, какое это имеет отношение к моему лекарству? Никакого. Ты же достанешь его, правда?
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал я, убирая откидной стул на место. Стало ясно, что у Шоуна начинается неприятная стадия ломки, и я решил, что для одного перегона уже сыт по горло истериками. – Еще увидимся. Попробуй уснуть.
– Да, – проворчал он, когда я уже направлялся к двери. – Конечно, тебе легко говорить. Господи, ну что за стадо…
Дверь у меня за спиной скользнула в пазах, закрываясь, и отсекла последнее существительное. Хотя и так нетрудно было догадаться. Я пошел было по коридору в рубку, но тут позади раздался тихий лязг, палуба чуть задрожала под тяжелой поступью. Я обернулся и увидел, что в коридор из тоннеля вышел Иксиль, в руках у него был ящик с инструментами.
– Что-то не так? – вполголоса спросил он.
– Не более чем обычно, – ответил я, поскольку вдаваться в проблемы Шоуна посреди коридора мне не хотелось. – Пожалуй, я вполне могу сменить Эверета в рубке.
Пикс и Пакс на плечах моего напарника встрепенулись. Ясное дело, Иксиль очень удивился, узнав, что доктор дежурит в рубке, в то время как э"ту крепость сейчас должна была бы удерживать Тера. Но механик не больше моего хотел пускаться в обсуждения посреди коридора, поэтому просто кивнул и подошел ближе.
– Мы нашли неисправность в реле модулятора, – сказал он. – И починили.
– Хорошо. – Я показал глазами в сторону механической мастерской.
В ответ Иксиль еле заметно кивнул. Сейчас, когда никто вроде бы не крутился поблизости, было самое время посмотреть, каким оборудованием для резки металла снабдил нас Камерон.
Мы молча двинулись вместе по коридору, Иксиль свернул в мастерскую, а я прошел до следующей двери, которая вела в рубку, щелкнул кнопкой замка…
И столбом застыл на пороге, в безграничном удивлении вылупившись на то, что творилось в рубке. Заполнив собой почти все свободное пространство между штурманским столом и пультом управления, посреди помещения стоял Эверет – вполоборота ко мне, руки воздеты над головой, правая нога отведена в сторону, будто он намеревался исполнить некую пародию на балетное па. Так мы и стояли, уставившись друг на друга. Потом смущение и чувство неловкости в голубых глазах нашего медика медленно и неохотно уступили место упрямству и уязвленному самолюбию. Сделав над собой усилие, Эверет отвел глаза, опустил правую ногу на палубу позади левой, а руки его при этом описали в воздухе замысловатую траекторию. Так же медленно, тщательно контролируя каждое свое движение, он поднял левую ногу и переставил ее назад, при этом руки его опять скользнули по воздуху.
И только тут до меня наконец дошло, что он делает. Наш медик занимался вовсе не хореографией или сценической пластикой, он практиковался в некоем боевом искусстве.
Я молча подождал на пороге, пока Эверет не закончил упражнение. В конце концов он сам нарушил молчание.
– Извини. – Он выпрямился из последней низкой стойки и снова втиснулся в кресло пилота. – У меня что-то начали слипаться глаза, а небольшая разминка всегда помогает мне взбодриться.
– Не стоит извиняться. – Я вошел в рубку, но дверь за собой оставил открытой. Мне вспомнилось, как еще при первой встрече я подумал, что Эверет занимался каким-то контактным видом спортивной борьбы. Похоже, мое первое впечатление было правильным. – Что это за комплекс? Никогда не видел ничего подобного.
– Такое обычно на экранах не показывают, – ответил он, вытирая рукавом лоб, хотя я не заметил там никаких следов пота. Может быть, весь пот скапливался в морщинах. – Ты сам занимался боевыми искусствами или просто болельщик?
– Ни то ни другое, – ответил я. – Я прошел начальный курс рукопашного боя во время армейской службы, но там и речи не было о каком-то определенном стиле, к тому же я никогда не отличался особыми успехами в этой области. Но когда я учился в колледже, мой сосед по комнате был просто помешан на единоборствах, не пропускал ни одной передачи, и я немного поднахватался от него. – Я кивнул на крошечный пятачок свободного пространства, где Эверет только что проделывал упражнение. – На самом деле мне это больше всего напомнило круч-боксинг.
Брови медика удивленно взлетели.
– Для непрофессионала ты недурно разбираешься в борьбе. Да, это действительно ката из тех, что практикуются в круч-боксинге. Я немного занимался им на профессиональном уровне, выступал в показательных боях, когда был помоложе, – он тихонько фыркнул, – и в луч шей форме, конечно.
– Очень впечатляет, – признал я, ничуть не покривив душой. Раз или два в жизни я сталкивался с профессиональными круч-боксерами и знал, как нелегко им приходится. – Как давно это было?
– О, теперь уже почти двадцать лет назад, – ответил он. – И список моих побед и поражений, боюсь, не произвел бы на тебя столь сильного впечатления. – Он вдруг озадаченно наморщил лоб. – А что ты здесь дела ешь? Я думал, ты пошел спать.
– Я встал, чтобы проверить, как идут дела, и на ткнулся на твоего пациента, который до сих пор привязан к кушетке, – ответил я. – Тебе удалось выяснить, что с ним такое?
– Шоун сказал, что страдает наркотической зависимостью от препарата под названием борандис, – объяснил Эверет. – И хронической формой болезни Коула вдобавок.
– Ты ему веришь? Он пожал плечами.
– Диагностика подтверждает эффекты зависимости. Но нашей медицинской базы данных не хватает, чтобы подтвердить или опровергнуть, что он действительно поражен болезнью Коула.
– Примерно так я и думал, – согласился я
Мои последние крохи подозрения о том, что Шоун симулирует и то и другое, рассеялись как дым. Дрожь в мышцах и приступы раздражительности – это одно, но медицинский диагностический компьютер провести не так-то просто.
– К сожалению, это ставит перед нами проблему, – продолжил Эверет. – Как я выяснил, сверившись с базой данных, борандис находится на строгом учете. Что бы приобрести его на Минтариусе, моей лицензии корабельного врача будет недостаточно.
– Знаю, – заверил я. – Что-нибудь придумаем.
– Будем надеяться, – сказал он. – Последствия болезни Коула, если ее не лечить, трудно назвать положи тельными.
Шоун говорил мне об этом, – кивнул я. – Ничего удивительного, что парень остался не у дел на Мейме. – Я слегка приподнял бровь. – Раз уж мы заговорили об этом, то интересно знать, как случилось, что и ты оказался в такой же ситуации? Я имею в виду, не у дел.
Он скривился.
– Боюсь, все дело в том, что я просто оказался за мешанным в бурный диспут относительно нарушения субординации. Один из членов команды на моем предыдущем корабле слишком достал капитана, и тот довольно серьезно его отделал. Ну, знаете, бывают такие скандалисты. В общем, я оказал смутьяну первую помощь и доставил его в медцентр на Мейме. А пока мы там были, капитан, очевидно, решил, что вполне обойдется без нас обоих, и стартовал.
– Еще одного доброго самаритянина едва не вздернули на рее, – проворчал я.
– Может, и так, – пожал он плечами. – Откровенно говоря, я даже обрадовался, когда тот корабль показал мне дюзы. А потом в ресторане, где я обедал, ко мне подошел Бородин в поисках кого-нибудь с медицинским дипломом, и я радостно ухватился за эту возможность.
– Ну что же, мы очень рады, что ты с нами, – сказал я, оглядывая рубку. – Послушай, до посадки оста лось всего несколько часов, и мне все равно не спится. Давай-ка я приму вахту и отпущу тебя немного соснуть?
– О… – Он явно не ожидал от меня столь щедрого предложения. – Ну… если ты уверен, что так будет лучше…
– Конечно, – заверил его я. – Шоуну на данный момент ты все равно не поможешь, так что вполне можешь отдыхать до самой посадки.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Эверет и принялся с трудом выкарабкиваться из кресла пилота. Я отступил в сторону, пропуская его. – Если передумаешь и захочешь подремать, позови меня.
– Обязательно, – заверил я.
Он вышел из рубки, завернул прямо к трапу и полез на верхнюю палубу. Я подождал, пока он скроется из виду, затем закрыл дверь и подошел к штурманскому столу.
Учитывая, какой набор параметров нам требовался, я и не мечтал, что найти подходящую планету будет легко. Мне нужен был мир, который бы был, с одной стороны, достаточно развитым и испорченным цивилизацией, чтобы иметь разветвленную подпольную сеть распространения наркотиков, с другой – тамошние чиновники должны были славиться наплевательским отношением к бумагам, чтобы никто не придрался к нашим фальшивым документам. И еще хорошо бы, чтобы там не оказалось этих щедрых профессионалов преступного мира, которые раздают направо и налево хрустящие сотенные купюры и высматривают, не появится ли кто-нибудь, похожий на фотографию из моего удостоверения. И все это должно находиться достаточно близко, чтобы мы могли очутиться там, скажем, через девять часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
Так навскидку я не смог бы сказать, какую смерть можно называть «приятной». Разве что на старости лет уснуть и не проснуться, что мне вряд ли светит, учитывая, какие решения я принимал, когда судьба предоставляла мне выбор. А раз Шоун позволял себе выходки вроде проникновения в запретные миры, значит, он тоже сам выбрал свой путь – путь, который и не обещал закончиться тихой и мирной смертью от старости.
И все же не стоит вот так вот запросто позволять старухе с косой подбираться к любому из нас слишком близко.
– Сколько у тебя еще времени, прежде чем начнется разрушение нервных клеток? – спросил я.
Шоун снова пожал плечами, насколько позволяли ремни.
– Немного времени еще есть, – ответил он. – По крайней мере девять или десять часов. Может быть, двенадцать,
– Считая от этой минуты?
– Да, – вымученно улыбнулся он. – Конечно, вам, наверное, лучше держаться подальше от меня, когда это начнется. Я буду не слишком приятным собеседником. – Улыбка сползла с его лица. – Мы ведь сумеем достать лекарство, прежде чем я пойду вразнос? Кажется, Тера говорила, что часов через шесть мы уже будем на месте, что бы, черт возьми, за место это ни было.
– Минтариус, – сказал я, делая вид, что прикидываю время по часам.
На самом деле я судорожно обдумывал ситуацию. Изначально я выбрал Минтариус в основном потому, что это был небольшой, тихий мирок, лететь до него было недалеко, и вряд ли там нашлось бы оборудование, которое позволило бы отличить наши новые липовые документы от подлинных. Самое подходящее место, чтобы заскочить заправиться как следует, раз уж не удалось этого сделать в мире Дорчинда, и лететь себе дальше.
К сожалению, в захолустном мирке вроде Минтариуса подпольных торговцев наркотиками обычно немного и найти их непросто. А те, кого там все же можно отыскать скорее всего, специализируются на обычной и дешевой наркоте вроде кайфосласти и даже слышать не слышали о таких малораспространенных полулегальных препаратах, как борандис.
А еще я думал о том, что чем дальше, тем серьезнее становится охота, которую паттхи послали по нашему следу. Думал, что, когда Шоун решил отправиться на Эфис, он своими руками подписал себе смертный приговор. Но сколько бы я ни пытался разобраться, какая чаша весов тяжелее, все равно я уже знал, как поступлю.
– На самом деле это несколько дальше, – сказал я Шоуну, поднимаясь со стула. – Но не волнуйся, у нас еще уйма времени. Если все пойдет по плану…
Я осекся на полуслове, повернул голову и настороженно прислушался. Пока я говорил, где-то на корабле раздался еле слышный глухой стук металла о металл. Насколько мне удалось разобрать, это был тот самый подозрительный звук, что я слышал в переходном тоннеле вскоре после взлета с Ксатру.
– Что? – всполошился Шоун. Парнишка и не думал понижать голос. – Что не так?
– Кажется, я что-то слышал, – сказал я, удержавшись от нелестной характеристики в его адрес.
Звук мог повториться или породить эхо, и у меня бы появился шанс разгадать, где искать источник. Но из-за того, что Шоун так не вовремя принялся любопытствовать вслух, мои надежды накрылись медным тазом.
– Что, этот лязг? – усмехнулся он. – Ничего особенного. Я его уже не первый раз слышу.
Моя досада растаяла как дым. Это становилось уже интересно.
– Ты слышал это и раньше?
– Ну да, я о чем и говорю, – заявил он, и в голосе парнишки опять послышались высокомерные нотки прежнего Шоуна-всезнайки. – Уже пару раз с тех пор, как тут лежу. Если хочешь знать, это где-то в носовой части, в промывочной системе.
– Возможно, – сказал я, не спеша подписываться под этим заключением. Мнение Шоуна может быть каким его душеньке угодно, но я полжизни провел на кораблях и никогда не слышал, чтобы насосы издавали подобные звуки. – Так говоришь, Тера пошла в свою каюту?
– Я сказал, что Эверет подменил ее, вот что, – раздраженно поправил он меня. – Почем я знаю, может, она пошла гулять по кораблю. – Он нетерпеливо дернул привязанной рукой. – Слушай, какое это имеет отношение к моему лекарству? Никакого. Ты же достанешь его, правда?
– Я сделаю все, что в моих силах, – пообещал я, убирая откидной стул на место. Стало ясно, что у Шоуна начинается неприятная стадия ломки, и я решил, что для одного перегона уже сыт по горло истериками. – Еще увидимся. Попробуй уснуть.
– Да, – проворчал он, когда я уже направлялся к двери. – Конечно, тебе легко говорить. Господи, ну что за стадо…
Дверь у меня за спиной скользнула в пазах, закрываясь, и отсекла последнее существительное. Хотя и так нетрудно было догадаться. Я пошел было по коридору в рубку, но тут позади раздался тихий лязг, палуба чуть задрожала под тяжелой поступью. Я обернулся и увидел, что в коридор из тоннеля вышел Иксиль, в руках у него был ящик с инструментами.
– Что-то не так? – вполголоса спросил он.
– Не более чем обычно, – ответил я, поскольку вдаваться в проблемы Шоуна посреди коридора мне не хотелось. – Пожалуй, я вполне могу сменить Эверета в рубке.
Пикс и Пакс на плечах моего напарника встрепенулись. Ясное дело, Иксиль очень удивился, узнав, что доктор дежурит в рубке, в то время как э"ту крепость сейчас должна была бы удерживать Тера. Но механик не больше моего хотел пускаться в обсуждения посреди коридора, поэтому просто кивнул и подошел ближе.
– Мы нашли неисправность в реле модулятора, – сказал он. – И починили.
– Хорошо. – Я показал глазами в сторону механической мастерской.
В ответ Иксиль еле заметно кивнул. Сейчас, когда никто вроде бы не крутился поблизости, было самое время посмотреть, каким оборудованием для резки металла снабдил нас Камерон.
Мы молча двинулись вместе по коридору, Иксиль свернул в мастерскую, а я прошел до следующей двери, которая вела в рубку, щелкнул кнопкой замка…
И столбом застыл на пороге, в безграничном удивлении вылупившись на то, что творилось в рубке. Заполнив собой почти все свободное пространство между штурманским столом и пультом управления, посреди помещения стоял Эверет – вполоборота ко мне, руки воздеты над головой, правая нога отведена в сторону, будто он намеревался исполнить некую пародию на балетное па. Так мы и стояли, уставившись друг на друга. Потом смущение и чувство неловкости в голубых глазах нашего медика медленно и неохотно уступили место упрямству и уязвленному самолюбию. Сделав над собой усилие, Эверет отвел глаза, опустил правую ногу на палубу позади левой, а руки его при этом описали в воздухе замысловатую траекторию. Так же медленно, тщательно контролируя каждое свое движение, он поднял левую ногу и переставил ее назад, при этом руки его опять скользнули по воздуху.
И только тут до меня наконец дошло, что он делает. Наш медик занимался вовсе не хореографией или сценической пластикой, он практиковался в некоем боевом искусстве.
Я молча подождал на пороге, пока Эверет не закончил упражнение. В конце концов он сам нарушил молчание.
– Извини. – Он выпрямился из последней низкой стойки и снова втиснулся в кресло пилота. – У меня что-то начали слипаться глаза, а небольшая разминка всегда помогает мне взбодриться.
– Не стоит извиняться. – Я вошел в рубку, но дверь за собой оставил открытой. Мне вспомнилось, как еще при первой встрече я подумал, что Эверет занимался каким-то контактным видом спортивной борьбы. Похоже, мое первое впечатление было правильным. – Что это за комплекс? Никогда не видел ничего подобного.
– Такое обычно на экранах не показывают, – ответил он, вытирая рукавом лоб, хотя я не заметил там никаких следов пота. Может быть, весь пот скапливался в морщинах. – Ты сам занимался боевыми искусствами или просто болельщик?
– Ни то ни другое, – ответил я. – Я прошел начальный курс рукопашного боя во время армейской службы, но там и речи не было о каком-то определенном стиле, к тому же я никогда не отличался особыми успехами в этой области. Но когда я учился в колледже, мой сосед по комнате был просто помешан на единоборствах, не пропускал ни одной передачи, и я немного поднахватался от него. – Я кивнул на крошечный пятачок свободного пространства, где Эверет только что проделывал упражнение. – На самом деле мне это больше всего напомнило круч-боксинг.
Брови медика удивленно взлетели.
– Для непрофессионала ты недурно разбираешься в борьбе. Да, это действительно ката из тех, что практикуются в круч-боксинге. Я немного занимался им на профессиональном уровне, выступал в показательных боях, когда был помоложе, – он тихонько фыркнул, – и в луч шей форме, конечно.
– Очень впечатляет, – признал я, ничуть не покривив душой. Раз или два в жизни я сталкивался с профессиональными круч-боксерами и знал, как нелегко им приходится. – Как давно это было?
– О, теперь уже почти двадцать лет назад, – ответил он. – И список моих побед и поражений, боюсь, не произвел бы на тебя столь сильного впечатления. – Он вдруг озадаченно наморщил лоб. – А что ты здесь дела ешь? Я думал, ты пошел спать.
– Я встал, чтобы проверить, как идут дела, и на ткнулся на твоего пациента, который до сих пор привязан к кушетке, – ответил я. – Тебе удалось выяснить, что с ним такое?
– Шоун сказал, что страдает наркотической зависимостью от препарата под названием борандис, – объяснил Эверет. – И хронической формой болезни Коула вдобавок.
– Ты ему веришь? Он пожал плечами.
– Диагностика подтверждает эффекты зависимости. Но нашей медицинской базы данных не хватает, чтобы подтвердить или опровергнуть, что он действительно поражен болезнью Коула.
– Примерно так я и думал, – согласился я
Мои последние крохи подозрения о том, что Шоун симулирует и то и другое, рассеялись как дым. Дрожь в мышцах и приступы раздражительности – это одно, но медицинский диагностический компьютер провести не так-то просто.
– К сожалению, это ставит перед нами проблему, – продолжил Эверет. – Как я выяснил, сверившись с базой данных, борандис находится на строгом учете. Что бы приобрести его на Минтариусе, моей лицензии корабельного врача будет недостаточно.
– Знаю, – заверил я. – Что-нибудь придумаем.
– Будем надеяться, – сказал он. – Последствия болезни Коула, если ее не лечить, трудно назвать положи тельными.
Шоун говорил мне об этом, – кивнул я. – Ничего удивительного, что парень остался не у дел на Мейме. – Я слегка приподнял бровь. – Раз уж мы заговорили об этом, то интересно знать, как случилось, что и ты оказался в такой же ситуации? Я имею в виду, не у дел.
Он скривился.
– Боюсь, все дело в том, что я просто оказался за мешанным в бурный диспут относительно нарушения субординации. Один из членов команды на моем предыдущем корабле слишком достал капитана, и тот довольно серьезно его отделал. Ну, знаете, бывают такие скандалисты. В общем, я оказал смутьяну первую помощь и доставил его в медцентр на Мейме. А пока мы там были, капитан, очевидно, решил, что вполне обойдется без нас обоих, и стартовал.
– Еще одного доброго самаритянина едва не вздернули на рее, – проворчал я.
– Может, и так, – пожал он плечами. – Откровенно говоря, я даже обрадовался, когда тот корабль показал мне дюзы. А потом в ресторане, где я обедал, ко мне подошел Бородин в поисках кого-нибудь с медицинским дипломом, и я радостно ухватился за эту возможность.
– Ну что же, мы очень рады, что ты с нами, – сказал я, оглядывая рубку. – Послушай, до посадки оста лось всего несколько часов, и мне все равно не спится. Давай-ка я приму вахту и отпущу тебя немного соснуть?
– О… – Он явно не ожидал от меня столь щедрого предложения. – Ну… если ты уверен, что так будет лучше…
– Конечно, – заверил его я. – Шоуну на данный момент ты все равно не поможешь, так что вполне можешь отдыхать до самой посадки.
– Пожалуй, ты прав, – согласился Эверет и принялся с трудом выкарабкиваться из кресла пилота. Я отступил в сторону, пропуская его. – Если передумаешь и захочешь подремать, позови меня.
– Обязательно, – заверил я.
Он вышел из рубки, завернул прямо к трапу и полез на верхнюю палубу. Я подождал, пока он скроется из виду, затем закрыл дверь и подошел к штурманскому столу.
Учитывая, какой набор параметров нам требовался, я и не мечтал, что найти подходящую планету будет легко. Мне нужен был мир, который бы был, с одной стороны, достаточно развитым и испорченным цивилизацией, чтобы иметь разветвленную подпольную сеть распространения наркотиков, с другой – тамошние чиновники должны были славиться наплевательским отношением к бумагам, чтобы никто не придрался к нашим фальшивым документам. И еще хорошо бы, чтобы там не оказалось этих щедрых профессионалов преступного мира, которые раздают направо и налево хрустящие сотенные купюры и высматривают, не появится ли кто-нибудь, похожий на фотографию из моего удостоверения. И все это должно находиться достаточно близко, чтобы мы могли очутиться там, скажем, через девять часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66