— Я слишком отяжелел, золото не создано для полетов, а моя чешуя теперь мало отличается от этих монет, которыми набиты сундуки.
— Топазы… — пробормотала Айрин. — Вот оно в чем дело…
Рон непонимающе посмотрел на нее, девушка смутилась и пояснила:
— Топазы рассеивают магию. Думаю, когда их было здесь много, вообще никакое заклинание нельзя было сотворить в этих пещерах. Даже теперь, хотя все, что можно, гномы выковыряли из камня, осталось достаточно — крошка, пыль… Поэтому не удавались мои заклинания…
Гном сидел, низко опустив голову и еле заметно шевеля губами. Его руки были стиснуты на рукояти секиры с такой силой, что пальцы побелели, а из-под ногтей могла того и гляди брызнуть кровь. Рон всерьез опасался, что воитель сейчас бросится на дракона со своим смехотворным оружием, но, все-таки сумев разобрать шепот Тьюрина, понял, что защищать надо не дракона, а самого гнома.
— Позор… — шептал Тьюрин, и слеза медленно стекала по его изборожденной морщинами и шрамами щеке. — Позор… Дарт Третий… клятвопреступник… Никакое забвение не сможет смыть… только кровью… третье колено должно умереть, чтобы очистить народ от скверны…
— Эй, почтенный! — взвился Рон. — Что ты несешь? Чушь какая, как можно заставить весь род отвечать за поступки одного, хоть даже он и их король. К тому ж сколько поколений сменилось с тех пор? Или дети у вас тоже отвечают за дела отцов… даже не отцов, так ведь? Прадедов по меньшей мере…
— Ты не понимаешь, милорд. — Голос гнома был глух и печален. — Гномы никогда, запомни, никогда не нарушали клятвы. Даже если клятва давалась презренным эльфам… Это позор для всех, для каждого из нас… Только выкорчевав с корнем древо третьего колена, можно избавиться от сорняка…
— Извини, благородный гном, но ты не прав. — Голос дракона был наполнен такой убежденностью, что гном поднял голову, а где-то в глубине его глаз затеплилась искорка надежды, надежды на то, во что сам он не хотел верить, — на прощение. — Ты не прав, — повторил дракон, затем, вздохнув, продолжил: — Прежде всего потому, что можно осудить короля за деяния народа, но не народ — за деяния короля. К тому же король свято хранил тайну, не доверив ее никому из сородичей… и делал он это потому, я уверен теперь, что никто из вашего племени не потерпел бы такой подлости. Прости его — он давно уж мертв, и я забыл обиду. Прости, но не забывай об этом…
Гном выслушал дракона, подошел к самой голове чудовища, а затем медленно опустился на одно колено — невероятное, неожиданное событие. За всю историю между людьми и гномами, за всю историю их отношений, войн и примирений ни разу ни один гном не преклонил колен ни перед кем, кроме своего короля. Даже под страхом смерти. То, что сейчас видел Рон, было просто невозможно, но это было.
— Клянусь… — Голос гнома обрел былую глубину и силу, хотя еще несколько подрагивал, — Клянусь донести до моего рода… нет, до всех родов народа гномов твои слова. Клянусь рассказать правду о деяниях короля, признанного Великим, клянусь, что Песнь будет исправлена, впервые за всю нашу историю. Клянусь тебе своей жизнью… и, да будет Торн тому свидетелем, я сдержу клятву, если смерть не помешает мне.
— Я принимаю твою клятву и благодарен тебе, — медленно ответил дракон, привставая на лапы, насколько позволял потолок пещеры, и также склоняя голову в знак уважения. — И я признателен тебе, почтенный Тьюрин, за понимание.
Неожиданно дракон замер, глаза остекленели, пасть чуть приоткрылась, и стало слышно его дыхание, прерывистое, тяжелое…
Все с беспокойством смотрели на Гранита, а с тем происходило что-то необычное. Казалось, что невидящие глаза дракона сейчас лицезреют нечто иное, далекое от здешних мест и наверняка неприятное. Он зашипел, когти на могучих лапах сжались, оставляя в камне глубокие борозды, — то, что он видел, ему явно не нравилось. Гостям же его оставалось только ждать.
Прошла минута, другая, и вот он ожил. Золотая голова повернулась к Рону, безошибочно определив старшего если не по годам, то по авторитету.
— Расскажите, если это не секрет, кто вы и куда направляетесь?
— Это не секрет…
* * *
— Боюсь, что ноша, которую вы на себя столь опрометчиво взвалили, окажется вам не по плечу, — огорченно вздохнул дракон, поудобнее устраиваясь на каменном полу пещеры.
Люди и гном ждали объяснений, поэтому Гранит продолжил:
— Мы, драконы, можем многое. Видеть сквозь камни — это, пожалуй, лишь малая часть того, чем наделил нас великий Торн. У каждого был свой дар… Я могу слышать мысли некоторых неживых существ. Редко, и не каждого… и, если бы не это умение, я давно бы умер здесь, умер бы просто от скуки. Сейчас же я чувствую, что в мире назревают перемены, и эти перемены навеяны тьмой. Чаша Торна может попасть в недобрые руки… хотя, и попади она в добрые, даже святые по вашим меркам руки, все равно она будет нести миру смерть и разрушение. Нет сейчас мага, равного Торну, сумевшего бы удержать и подчинить себе Силу артефакта. Но те, кто слишком верит в свои слабые силы, уже нащупывают пути к Чаше, и один из них, боюсь, сможет преодолеть стражей, охраняющих ее.
То, что вы видели во сне, леди Айрин, — лишь один из многих кусочков мозаики, которую я вижу как целостную картину. Цепь событий, уже свершившихся, и тех, что еще могут произойти, выступает ясно и четко, хотя будущее и не является предопределенным. Несколько часов назад Серый Паладин убил некроманта, пожалуй, самого сильного из всех, кто когда-либо жил в этом мире. Ему одному, возможно, удалось бы удержать в руках Чашу, пусть и недолгое время. Но умирающий некромант бежал от Паладина, чтобы встретиться со своим учеником. Совсем недавно он совершил ритуал, который вы, люди, называете слиянием разумов. Я видел это, видел глазами той, что еще недавно была девочкой-эльфийкой, которую вы, леди, видели во сне… Да, вы правы, я же говорил, что могу читать только мысли неживых. Она мертва, но не совсем, не совсем… Вы знаете, леди, что такое «страж»? Вижу, знаете… будьте осторожны, она опасна, и вам, вероятно, еще предстоит встретиться с ней.
— Простите, великий… в ваших словах об этом слиянии разумов я почувствовал угрозу… — осторожно прервал монолог дракона Рон, ощутив, как холод назревающей опасности пробежал по телу.
— Когда сливаются разумы учителя и ученика в этом обряде, происходит передача части того, что можно назвать душой. Худшей части — это боль, гнев, ненависть, зависть, жадность, похоть… Сейчас ученик стал средоточием темной силы, не ведающей доброты и милосердия. Те, кто посвятил жизнь некромантии, и так-то не являются образцами добродетели, а теперь… Он стал сильным магом, куда сильнее учителя, но Чашу он удержать не сумеет, ему не хватит душевного равновесия, которым обладал его учитель. А значит, завладей он Чашей — и мир погибнет.
— А он попытается?
— Непременно… Ведь он унаследует память учителя, его амбиции, его стремления, и более того — он уже не сможет отличить полученные желания от своих собственных. Он попытается — ведь сил ему теперь не занимать. И его следует остановить. Я надеюсь, что он не прорвется сквозь заслоны Хранителей, но кто знает, кто знает… Если он сумеет воспользоваться силой в полной мере — Хранители падут.
— Что же можно сделать? Что можем сделать мы, простые смертные? — Рон пожал плечами, заранее предугадывая ответ. — Я же понимаю, великий, вы не просто так рассказали нам все это — иначе было бы милосерднее оставить нас в неведении.
— Ваши судьбы странно переплетены с судьбой этого молодого чернокнижника. Кто знает, что произойдет, если вы попытаетесь распутать клубок. Если кому-то и удастся его остановить, то скорее всего вам… Но я могу и ошибаться — будущее изменчиво. Но вы должны хотя бы попытаться сделать это. Время у вас есть, он не приступит к своему плану еще недели три.
— Простите, великий, — встрял в разговор молчавший до этого Брик, — если мы… пойдем за ним, за этим магом… что ждет нас, смерть?
— Не знаю… — Дракон запнулся и после паузы тихо добавил: — Весьма вероятно. Простите.
— Ну что ж! — нарочито весело воскликнул Брик. — Значит, и в одном случае погибать, и в другом. Так лично я предпочитаю славную смерть.
— Я не собираюсь умирать. — Рон принимал предложение дракона. — Я намерен победить. И, юноша, перестань думать о смерти, она ищет тех, кто зовет ее.
— Я с вами! — Волшебница бросила на Рона взгляд, ясно дающий понять, что она испепелит его на месте, если он попытается возразить. Да он и не пытался, понимая, что в борьбе с магом может по-настоящему помочь только другой маг. К тому же Брик прав, если неконтролируемая или недостаточно контролируемая Сила прорвется в мир, плохо придется всем. Страшные легенды о годах бешеного солнца до сих пор заставляли многих покрываться холодным потом. Сидеть у камина и ждать удара судьбы — это не самое лучшее решение.
Гном лишь стукнул о каменный пол рукоятью секиры, выражая свое одобрение и готовность участвовать в святом деле.
— Что ж, желаю вам удачи… И, прежде чем вы уйдете, я бы хотел подарить кое-что каждому из вас на прощание… О, разумеется, вам надлежит взять золото и оружие, и то и другое пригодится в этом походе и, боюсь, даже скорее, чем вам бы того хотелось. Но я говорю о другом…
Дракон медленно встал на лапы, и путешественники увидели, что его тело прикрывало два предмета, уложенные в выдолбленную… точнее, пробитую когтем в камне нишу.
— Прошу вас, сэр, — обратился дракон к Рону. — Возьмите этот меч…
Рыцарь сделал шаг вперед, испытав на мгновение легкую тревогу, находясь под нависающим над ним телом дракона, и поднял из каменного ложа меч — тяжелый полутораручник из тех, что пешие странники предпочитают носить за спиной. Эфес, лишенный, против обычая, каких-либо украшений, был потрясающе удобен, как будто специально выкован точно под руку Рона. Металл клинка был непохож на обычную сталь, отличаясь от нее и цветом, и рисунком.
— Что это? Это… магический меч?
— Нет, сэр Сейшел, — прозвучал в ответ легкий, доброжелательный смешок. — Магические мечи — это сказки, которые матери рассказывают детям перед сном. Разве что призрачный меч Серого Паладина… но его сложно назвать оружием, это магия в чистом виде. В этом оружии нет магии… но его ковал сам Торн. Я не знаю, где нашли гномы это сокровище, как не знаю и того, поняли ли они сами, что попало к ним в руки. Я же не могу не узнать работу моего создателя… Этот меч надежен. Не сломается, не затупится и не покроется зазубринами. Это просто хорошее оружие, лучше, чем выкованное гномами, но не более того. Если его возьмет умелая рука, он пробьет любые доспехи… а в руках неумехи останется простой железкой. Владейте им, и пусть он поможет вам. Теперь прошу подойти вас, леди Айрин.
Девушка вышла вперед и смело взглянула в глаза дракону.
— Сколько уровней силы заклинаний вы знаете? — спросил Гранит, и волшебница вдруг почувствовала себя на экзамене, перед строгими учителями, которые сейчас будут решать ее судьбу.
— Существуют заклинания семи уровней силы. Я знаю в совершенстве заклинания с первого по третий уровень, многие четвертого и пятого, могу воспользоваться несколькими заклинаниями шестого, одним или двумя — седьмого.
Рон мысленно присвистнул и решил на досуге, буде он появится, непременно разобраться, каким же это образом выпускница школы Сан, зеленый, по сути, аколит или в лучшем случае адепт, может воспользоваться заклинаниями шестого и седьмого уровня. Исключительно интересный разговор с волшебницей ждет его, как только выпадет случай остаться наедине.
— Неплохо, но все равно мало… — По голосу дракона было неясно, разочарован он или удовлетворен. — Возьмите эту книгу. Я, может, и не знаток, но, как мне кажется, здесь вы найдете много интересного, к тому же в книге собрано несколько очень редких заклинаний… Если считать по-вашему, то они примерно десятого уровня. Или чуть больше.
— Но это же… это же невозможно… — прошептала девушка.
— Почему же, возможно. Эти заклинания были разработаны даже не эльфами — намного раньше их. Это заклинания духов стихий… да и то не каждый из духов способен их применить. Кстати, я почувствовал магию крови, что отворила вам дверь ко мне… По моей оценке, это заклинание шестого уровня.
— Но как… как эта книга попала сюда?
— Это мне неизвестно. Она написана эльфийскими рунами, но перо держала не рука эльфа, как мне кажется. Да и так уж ли это важно?
Айрин, дрожащими руками прижимая к груди драгоценнейший дар, еле сдерживалась, чтобы прямо тут не уткнуться в древние письмена. Она лишь прошептала слова благодарности, но дракон уже подзывал к себе Брика:
— Ты, юноша, изучал науку исцеления…
— Да, великий.
— Тогда ты поймешь, что я хочу подарить тебе… Вон в том сундуке лежит небольшой флакон… подай мне его.
Выточенный искусным камнерезом из цельного куска горного хрусталя, флакон был драгоценностью сам по себе благодаря прекрасному исполнению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Топазы… — пробормотала Айрин. — Вот оно в чем дело…
Рон непонимающе посмотрел на нее, девушка смутилась и пояснила:
— Топазы рассеивают магию. Думаю, когда их было здесь много, вообще никакое заклинание нельзя было сотворить в этих пещерах. Даже теперь, хотя все, что можно, гномы выковыряли из камня, осталось достаточно — крошка, пыль… Поэтому не удавались мои заклинания…
Гном сидел, низко опустив голову и еле заметно шевеля губами. Его руки были стиснуты на рукояти секиры с такой силой, что пальцы побелели, а из-под ногтей могла того и гляди брызнуть кровь. Рон всерьез опасался, что воитель сейчас бросится на дракона со своим смехотворным оружием, но, все-таки сумев разобрать шепот Тьюрина, понял, что защищать надо не дракона, а самого гнома.
— Позор… — шептал Тьюрин, и слеза медленно стекала по его изборожденной морщинами и шрамами щеке. — Позор… Дарт Третий… клятвопреступник… Никакое забвение не сможет смыть… только кровью… третье колено должно умереть, чтобы очистить народ от скверны…
— Эй, почтенный! — взвился Рон. — Что ты несешь? Чушь какая, как можно заставить весь род отвечать за поступки одного, хоть даже он и их король. К тому ж сколько поколений сменилось с тех пор? Или дети у вас тоже отвечают за дела отцов… даже не отцов, так ведь? Прадедов по меньшей мере…
— Ты не понимаешь, милорд. — Голос гнома был глух и печален. — Гномы никогда, запомни, никогда не нарушали клятвы. Даже если клятва давалась презренным эльфам… Это позор для всех, для каждого из нас… Только выкорчевав с корнем древо третьего колена, можно избавиться от сорняка…
— Извини, благородный гном, но ты не прав. — Голос дракона был наполнен такой убежденностью, что гном поднял голову, а где-то в глубине его глаз затеплилась искорка надежды, надежды на то, во что сам он не хотел верить, — на прощение. — Ты не прав, — повторил дракон, затем, вздохнув, продолжил: — Прежде всего потому, что можно осудить короля за деяния народа, но не народ — за деяния короля. К тому же король свято хранил тайну, не доверив ее никому из сородичей… и делал он это потому, я уверен теперь, что никто из вашего племени не потерпел бы такой подлости. Прости его — он давно уж мертв, и я забыл обиду. Прости, но не забывай об этом…
Гном выслушал дракона, подошел к самой голове чудовища, а затем медленно опустился на одно колено — невероятное, неожиданное событие. За всю историю между людьми и гномами, за всю историю их отношений, войн и примирений ни разу ни один гном не преклонил колен ни перед кем, кроме своего короля. Даже под страхом смерти. То, что сейчас видел Рон, было просто невозможно, но это было.
— Клянусь… — Голос гнома обрел былую глубину и силу, хотя еще несколько подрагивал, — Клянусь донести до моего рода… нет, до всех родов народа гномов твои слова. Клянусь рассказать правду о деяниях короля, признанного Великим, клянусь, что Песнь будет исправлена, впервые за всю нашу историю. Клянусь тебе своей жизнью… и, да будет Торн тому свидетелем, я сдержу клятву, если смерть не помешает мне.
— Я принимаю твою клятву и благодарен тебе, — медленно ответил дракон, привставая на лапы, насколько позволял потолок пещеры, и также склоняя голову в знак уважения. — И я признателен тебе, почтенный Тьюрин, за понимание.
Неожиданно дракон замер, глаза остекленели, пасть чуть приоткрылась, и стало слышно его дыхание, прерывистое, тяжелое…
Все с беспокойством смотрели на Гранита, а с тем происходило что-то необычное. Казалось, что невидящие глаза дракона сейчас лицезреют нечто иное, далекое от здешних мест и наверняка неприятное. Он зашипел, когти на могучих лапах сжались, оставляя в камне глубокие борозды, — то, что он видел, ему явно не нравилось. Гостям же его оставалось только ждать.
Прошла минута, другая, и вот он ожил. Золотая голова повернулась к Рону, безошибочно определив старшего если не по годам, то по авторитету.
— Расскажите, если это не секрет, кто вы и куда направляетесь?
— Это не секрет…
* * *
— Боюсь, что ноша, которую вы на себя столь опрометчиво взвалили, окажется вам не по плечу, — огорченно вздохнул дракон, поудобнее устраиваясь на каменном полу пещеры.
Люди и гном ждали объяснений, поэтому Гранит продолжил:
— Мы, драконы, можем многое. Видеть сквозь камни — это, пожалуй, лишь малая часть того, чем наделил нас великий Торн. У каждого был свой дар… Я могу слышать мысли некоторых неживых существ. Редко, и не каждого… и, если бы не это умение, я давно бы умер здесь, умер бы просто от скуки. Сейчас же я чувствую, что в мире назревают перемены, и эти перемены навеяны тьмой. Чаша Торна может попасть в недобрые руки… хотя, и попади она в добрые, даже святые по вашим меркам руки, все равно она будет нести миру смерть и разрушение. Нет сейчас мага, равного Торну, сумевшего бы удержать и подчинить себе Силу артефакта. Но те, кто слишком верит в свои слабые силы, уже нащупывают пути к Чаше, и один из них, боюсь, сможет преодолеть стражей, охраняющих ее.
То, что вы видели во сне, леди Айрин, — лишь один из многих кусочков мозаики, которую я вижу как целостную картину. Цепь событий, уже свершившихся, и тех, что еще могут произойти, выступает ясно и четко, хотя будущее и не является предопределенным. Несколько часов назад Серый Паладин убил некроманта, пожалуй, самого сильного из всех, кто когда-либо жил в этом мире. Ему одному, возможно, удалось бы удержать в руках Чашу, пусть и недолгое время. Но умирающий некромант бежал от Паладина, чтобы встретиться со своим учеником. Совсем недавно он совершил ритуал, который вы, люди, называете слиянием разумов. Я видел это, видел глазами той, что еще недавно была девочкой-эльфийкой, которую вы, леди, видели во сне… Да, вы правы, я же говорил, что могу читать только мысли неживых. Она мертва, но не совсем, не совсем… Вы знаете, леди, что такое «страж»? Вижу, знаете… будьте осторожны, она опасна, и вам, вероятно, еще предстоит встретиться с ней.
— Простите, великий… в ваших словах об этом слиянии разумов я почувствовал угрозу… — осторожно прервал монолог дракона Рон, ощутив, как холод назревающей опасности пробежал по телу.
— Когда сливаются разумы учителя и ученика в этом обряде, происходит передача части того, что можно назвать душой. Худшей части — это боль, гнев, ненависть, зависть, жадность, похоть… Сейчас ученик стал средоточием темной силы, не ведающей доброты и милосердия. Те, кто посвятил жизнь некромантии, и так-то не являются образцами добродетели, а теперь… Он стал сильным магом, куда сильнее учителя, но Чашу он удержать не сумеет, ему не хватит душевного равновесия, которым обладал его учитель. А значит, завладей он Чашей — и мир погибнет.
— А он попытается?
— Непременно… Ведь он унаследует память учителя, его амбиции, его стремления, и более того — он уже не сможет отличить полученные желания от своих собственных. Он попытается — ведь сил ему теперь не занимать. И его следует остановить. Я надеюсь, что он не прорвется сквозь заслоны Хранителей, но кто знает, кто знает… Если он сумеет воспользоваться силой в полной мере — Хранители падут.
— Что же можно сделать? Что можем сделать мы, простые смертные? — Рон пожал плечами, заранее предугадывая ответ. — Я же понимаю, великий, вы не просто так рассказали нам все это — иначе было бы милосерднее оставить нас в неведении.
— Ваши судьбы странно переплетены с судьбой этого молодого чернокнижника. Кто знает, что произойдет, если вы попытаетесь распутать клубок. Если кому-то и удастся его остановить, то скорее всего вам… Но я могу и ошибаться — будущее изменчиво. Но вы должны хотя бы попытаться сделать это. Время у вас есть, он не приступит к своему плану еще недели три.
— Простите, великий, — встрял в разговор молчавший до этого Брик, — если мы… пойдем за ним, за этим магом… что ждет нас, смерть?
— Не знаю… — Дракон запнулся и после паузы тихо добавил: — Весьма вероятно. Простите.
— Ну что ж! — нарочито весело воскликнул Брик. — Значит, и в одном случае погибать, и в другом. Так лично я предпочитаю славную смерть.
— Я не собираюсь умирать. — Рон принимал предложение дракона. — Я намерен победить. И, юноша, перестань думать о смерти, она ищет тех, кто зовет ее.
— Я с вами! — Волшебница бросила на Рона взгляд, ясно дающий понять, что она испепелит его на месте, если он попытается возразить. Да он и не пытался, понимая, что в борьбе с магом может по-настоящему помочь только другой маг. К тому же Брик прав, если неконтролируемая или недостаточно контролируемая Сила прорвется в мир, плохо придется всем. Страшные легенды о годах бешеного солнца до сих пор заставляли многих покрываться холодным потом. Сидеть у камина и ждать удара судьбы — это не самое лучшее решение.
Гном лишь стукнул о каменный пол рукоятью секиры, выражая свое одобрение и готовность участвовать в святом деле.
— Что ж, желаю вам удачи… И, прежде чем вы уйдете, я бы хотел подарить кое-что каждому из вас на прощание… О, разумеется, вам надлежит взять золото и оружие, и то и другое пригодится в этом походе и, боюсь, даже скорее, чем вам бы того хотелось. Но я говорю о другом…
Дракон медленно встал на лапы, и путешественники увидели, что его тело прикрывало два предмета, уложенные в выдолбленную… точнее, пробитую когтем в камне нишу.
— Прошу вас, сэр, — обратился дракон к Рону. — Возьмите этот меч…
Рыцарь сделал шаг вперед, испытав на мгновение легкую тревогу, находясь под нависающим над ним телом дракона, и поднял из каменного ложа меч — тяжелый полутораручник из тех, что пешие странники предпочитают носить за спиной. Эфес, лишенный, против обычая, каких-либо украшений, был потрясающе удобен, как будто специально выкован точно под руку Рона. Металл клинка был непохож на обычную сталь, отличаясь от нее и цветом, и рисунком.
— Что это? Это… магический меч?
— Нет, сэр Сейшел, — прозвучал в ответ легкий, доброжелательный смешок. — Магические мечи — это сказки, которые матери рассказывают детям перед сном. Разве что призрачный меч Серого Паладина… но его сложно назвать оружием, это магия в чистом виде. В этом оружии нет магии… но его ковал сам Торн. Я не знаю, где нашли гномы это сокровище, как не знаю и того, поняли ли они сами, что попало к ним в руки. Я же не могу не узнать работу моего создателя… Этот меч надежен. Не сломается, не затупится и не покроется зазубринами. Это просто хорошее оружие, лучше, чем выкованное гномами, но не более того. Если его возьмет умелая рука, он пробьет любые доспехи… а в руках неумехи останется простой железкой. Владейте им, и пусть он поможет вам. Теперь прошу подойти вас, леди Айрин.
Девушка вышла вперед и смело взглянула в глаза дракону.
— Сколько уровней силы заклинаний вы знаете? — спросил Гранит, и волшебница вдруг почувствовала себя на экзамене, перед строгими учителями, которые сейчас будут решать ее судьбу.
— Существуют заклинания семи уровней силы. Я знаю в совершенстве заклинания с первого по третий уровень, многие четвертого и пятого, могу воспользоваться несколькими заклинаниями шестого, одним или двумя — седьмого.
Рон мысленно присвистнул и решил на досуге, буде он появится, непременно разобраться, каким же это образом выпускница школы Сан, зеленый, по сути, аколит или в лучшем случае адепт, может воспользоваться заклинаниями шестого и седьмого уровня. Исключительно интересный разговор с волшебницей ждет его, как только выпадет случай остаться наедине.
— Неплохо, но все равно мало… — По голосу дракона было неясно, разочарован он или удовлетворен. — Возьмите эту книгу. Я, может, и не знаток, но, как мне кажется, здесь вы найдете много интересного, к тому же в книге собрано несколько очень редких заклинаний… Если считать по-вашему, то они примерно десятого уровня. Или чуть больше.
— Но это же… это же невозможно… — прошептала девушка.
— Почему же, возможно. Эти заклинания были разработаны даже не эльфами — намного раньше их. Это заклинания духов стихий… да и то не каждый из духов способен их применить. Кстати, я почувствовал магию крови, что отворила вам дверь ко мне… По моей оценке, это заклинание шестого уровня.
— Но как… как эта книга попала сюда?
— Это мне неизвестно. Она написана эльфийскими рунами, но перо держала не рука эльфа, как мне кажется. Да и так уж ли это важно?
Айрин, дрожащими руками прижимая к груди драгоценнейший дар, еле сдерживалась, чтобы прямо тут не уткнуться в древние письмена. Она лишь прошептала слова благодарности, но дракон уже подзывал к себе Брика:
— Ты, юноша, изучал науку исцеления…
— Да, великий.
— Тогда ты поймешь, что я хочу подарить тебе… Вон в том сундуке лежит небольшой флакон… подай мне его.
Выточенный искусным камнерезом из цельного куска горного хрусталя, флакон был драгоценностью сам по себе благодаря прекрасному исполнению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48