Когда спускались, Карна взглянула на меня и опустила веки. Я ответил тем же: уже знаю. Кажется, так никто ничего и не заметил.
ПОВЕСТВОВАНИЕ ДЕВЯТОЕ
И не заметила, как настал полдень. Время идти во дворец.
Тэсса лениво зевнула, потянулась и встала с кровати. Вчера она просидела допоздна, раздумывая о той авантюре, которую запланировала вместе с Братьями, – поэтому сегодня спала почти до обеда. Внутренний механизм, наподобие арбалетного спускового крючка, сработал безотказно – как, впрочем, всегда; и Тэсса проснулась именно тогда, когда хотела. Она еще успеет перекусить и одеться. Хотя – что ей, воительнице, одеваться? – Тэсса ведь не похожа на этих расфуфыренных красоток, из которых шелка и сережки выпирают во все стороны. И для кого ей одеваться – если Тогина нет рядом?
Она покосилась в зеркальный осколок, висевший на стене. Оттуда на воительницу смотрела высокая стройная женщина, немного растрепанная, но все равно очень привлекательная. И очень опасная, только о последнем знали немногие, замечая в воительнице лишь красоту.
Тэсса пригладила свои короткие волосы и надела на них обруч, подаренный два года назад Тогином. Потом пристегнула к поясу ножны с изогнутым клинком, толкнула дверь и пошла в общий зал – то ли поздно завтракать, то ли рано обедать. В общем-то, все равно.
Кэн сидел там же, где и вчера. Он поднял большую седовласую голову и внимательно посмотрел на Сестру:
– Доброе утро. Уже идешь?
– Нет, – как можно небрежнее ответила воительница. – Сначала перекушу. Куда торопиться? Пускай они немного помучаются, ожидая.
Кэн улыбнулся ей скупой улыбкой, которая тронула только уголки его губ, но никак не глаза:
– Знаешь, я ведь тоже мучаюсь, ожидая. Тэсса положила свою тонкую кисть на его кулаки, мощные, словно литые:
– Так нужно, Кэн. Поверь мне, они согласятся. Они не могут не согласиться. Им некуда деваться.
– Да. Но нам тоже некуда деваться. И если они узнают об этом…
– Они не узнают, – отрезала Тэсса. – Им сейчас не до того, чтобы разнюхивать. У них – «дела государственной важности».
– Поверь ей, она в этом разбирается, – заметил подошедший Укрин Этот Клинок держал в руках массивную кружку, из которой отхлебывал по мере надобности – Уже идешь, Тэсса?
– Уже, – проворчала она – Только сначала поем – с вашего позволения! И даже без него
Укрин выставил перед собой кружку, защищаясь:
– Зачем же так сурово? Я просто спросил, вот и все. Мне ведь тоже небезразлична судьба наших Братьев.
Воительница не ответила на его слова, отвернулась и позвала разносчицу:
– Мяса, лепешек, вина!
– Как прикажете, – кивнула молодица и поспешила на кухню выполнять заказ.
Укрин опустился на свободный табурет, оглядел полупустой зал и приложился к кружке. Потом облизнул губы и заметил:
– Если я и дальше буду это пить, умру от питья – случай в Братстве небывалый. Кажется, «Благословение» не было рассчитано на такое количество клиентов, и винные запасы у Димиццы закончились. Вот она и покупает всякую дрянь.
Тэсса, демонстративно отвернувшись, созерцала противоположную стену.
– Уж не знаю, – продолжал Укрин, – насколько будет рискованным все остальное, но то, что я вполне могу загнуться от такого, с позволения сказать, вина – это точно. Относительно же «всего остального» – не уверен, будет ли тебе интересно, Тэсса, – но, – он снова отхлебнул, – ходят слухи, в сторону Крина движутся обозы с провиантом. Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Это мы обсудим вечером, – резко ответила воительница. – Когда я вернусь.
– И если они согласятся, – дополнил Укрин. – Волнуешься.
– Когда они согласятся, – поправила его Тэсса. – А они согласятся.
Замолчали – пришла разносчица с заказом.
Позавтракав (или все-таки пообедав?), воительница вернулась к себе в комнату. Здесь она снова остановилась перед зеркальным осколком и впервые позволила себе задуматься о том, что будет, если их план провалится.
Нет, это невозможно. В крайнем случае я поговорю с Ар-махогом.
Тэсса в отчаянии закусила губу. Вряд ли старэгх захочет помочь ей, все-таки тогда она ушла Да, он не обвинял и говорил, что все понимает; в конце концов, он и вчера бросился ее обнимать, – но.. Но. Он ведь не знает, что она ушла в Братство в поисках свободы, а нашла там свою любовь Ар-махог, скорее всего, захочет восстановить те отношения, что были когда-то между ними. А восстанавливать уже нечего.
А если другого пути нет? Ради спасения Тогина ты сделаешь это?
/И сознайся – он нравился тебе тогда и не потерял своей привлекательности теперь, спустя годы./
Что будем делать?
Тэсса достала гребень и серьезно занялась прической. Она должна выглядеть достойно, чтобы у правителя и его окружения сложилось правильное впечатление о Братстве… ведь так?..
На прическу и остальное ушло около получаса. В результате, когда воительница спустилась вниз и через черный ход вышла во двор, Кэйос, сын Димиццы – тот самый подросток, который вчера открывал ей калитку, – застыл у ворот конюшни и только смотрел на Тэссу во все глаза. Она улыбнулась парню:
– Что, я настолько плохо выгляжу?
– Нет, что вы, госпожа! Вы…
– Кэйос! – строго оборвала его воительница. – Я уже многократно тебе говорила, что между членами Братства и их родными не может быть никаких «вы» – в том значении, в котором ты используешь это слово. Нужно говорить «ты».
– Да, конечно, гос… – Кэйос запнулся. – Прости.
– Ладно, со временем привыкнешь, – махнула рукой Тэсса – Пожелай мне удачи.
– Удачи, – сказал парень.
– Спасибо. – Воительница отперла калитку и вышла на улицу.
Неплохой мальчик. Только чересчур врос в эту городскую среду с привычками унижать и быть униженным. Димица сама виновата – нужно внимательнее относиться к собственному сыну. Хотя… не мне судить. Ладно, закончим это дело…
Здесь она оборвала свои мысли, так как до завершения «дела» было еще очень далеко. Тэсса была несколько суеверной и не любила загадывать наперед – по крайней мере, на такой Далекий «перед».
По узким улочкам она добралась до квартала зажиточных горожан, а уж там идти стало намного легче. Правда, некоторые мужчины слишком откровенно поглядывали на нее, но воительница не менее откровенно клала ладонь на рукоять меча – и интересующиеся тут же забывали о незнакомке. В городе уже знали, что «Благословение» и некоторые другие постоялые дворы переполнены Вольными Клинками, а связываться с Братством рискнет разве что круглый идиот. Да и женщина, кажется, способна за себя постоять.
У ворот дворца ее уже ждали. Стражники впустили Тэссу, и один из них, долговязый и загорелый, сказал, что проведет гостью к старэгху.
– Почему именно к нему?
– Так велено.
Раз велено, значит, велено. Скорее всего, правитель переложил бремя дальнейших переговоров на плечи старэгха, что неудивительно, если учесть старое знакомство Армахога с Тэссой. Пресветлому же сейчас не до Вольных Клинков – эту проблему способны решить и другие.
А может, правитель просто велел ему сказать мне, что они не нуждаются в наших услугах. Даже видеть меня не захотел – зачем? Старэгх сам разберется с этим маленьким недоразумением.
Она шла по коридорам дворца, шла и терзалась сомнениями: получится или нет? Смуглый стражник шагал впереди и время от времени кивал знакомым; некоторых узнавала и она, но удерживалась от приветствий. Тем более что воительница слишком изменилась, и те проходили, не обращая на нее никакого внимания.
Наконец они добрались до высокой двери из красного дерева, стражник постучался и сообщил, что привел «госпожу Тэссу». Из-за двери велели: «Пускай войдет». Стражник кивнул ей – она вошла.
Кабинет Армахога выглядел скромно – Тэсса подсознательно ожидала большего: все-таки старэгх Ашэдгуна, это вам не сотник какой-нибудь. Но наверное, проще заставить Пре-светлого просить милостыню, чем Армахога жить более роскошно, чем он считает нужным.
Разумеется, были здесь и разноцветные гобелены, было и оружие, развешанное на стенах и стоящее в подставках, были вазы, была мебель, удобная и дорогая, – но без всего этого
Талигхилл (вернее, тогда еще Руштнир) попросту не позволил бы своему старэгху быть старэгхом. Положение обязывает. Но ничего, кроме того, что просто-таки необходимо для создания образа «солидного и могучего» военачальника, в кабинете найти было нельзя. Армахог оставался Армахогом, и годы мало изменили его привычки и его отношение к жизни – теперь Тэсса это понимала.
Она вошла в кабинет и остановилась около двери, а старэгх уже поднялся из-за стола:
– Проходи, садись.
– Спасибо, – небрежно ответила воительница, приближаясь к Армахогу.
Перед столом она заметила кресло, большое и удобное, – опустилась в него и закинула ногу на ногу. Сегодня на Тэссе была достаточно короткая юбка, а кресло стояло так, что с той стороны стола, даже сидя, Армахог вполне мог видеть почти всю воительницу. Это вряд ли было честным поступком с ее стороны, но Тэсса напомнила себе, что от удачи предприятия зависит судьба Тогина.
Старэгх задумчиво покрутил пальцами свой длинный рыжий ус, нахмурился:
– Скажи, Тэсса, ты и в самом деле хочешь участвовать в этой войне?
Он всегда умел задавать вопросы.
– Почему бы нет? Все-таки это мое ремесло. Кстати, и твое тоже.
– Тэсса, я говорю сейчас с тобой не как старэгх Ашэдгуна, а как твой старый… друг. – Он запнулся и был зол на себя за это. – Пойми, здесь не тот случай, когда… Нет, скажи мне, неужели все наемники в одночасье решили отправиться на службу к Пресветлому?! Я…
– Не наемники, – холодно бросила Тэсса. – Не наемники, а Вольные Клинки. Или Братья, если тебе так больше нравится. Но – не наемники.
Он внимательно посмотрел на нее, потом опустил глаза:
– Да, прости. И все-таки – в чем дело9
– Послушай, скажи мне просто, что Пресветлый не желает иметь с нами ничего общего, и мы предложим свои услуги Хуминдару Думаю, там нас примут значительно радушнее.
Армахог поморщился:
– Подожди, не горячись. Талигхилл хочет иметь с вами дело.
– А чего хочет старэгх? – прищурилась она.
– Ты знаешь, – сказал он. – Ты знаешь о моем отношении к твоим… кхм… профессионалам. Оно мало изменилось с того времени.
– Давай ближе к сути, – предложила Тэсса. – Думаю, ты в эти дни очень занят, и я не хочу тебя отвлекать.
– Хорошо. – Армахог опустил голову, и его рыжие усы повисли, почти касаясь столешницы. – Хорошо, ваши условия?
– Их несколько, – предупредила Тэсса. – Прежде всего, оплата.
Она назвала сумму, которую должен был бы получать каждый из Братьев. Плюс провиант. Плюс…
– Подожди, – прервал ее старэгх. – В казне не так много денег, как ты думаешь. И…
– Мы не требуем всего сразу, – улыбнулась Тэсса. Она поправила упавший на щеку локон. – Но ведь если вы победите – мы победим, – Ашэдгун невероятно обогатится. Хуминдар заплатит за все, ведь так?
– Тогда давай будем говорить о какой-то доле от захваченного, – предложил Армахог. – Но это будет не та сумма, что ты мне назвала. Кстати, не думаю, что Хуминдар тоже согласится на такие условия.
– Нам проверить?
– Перестань. В конце концов, мы же не маленькие дети.
– Точно, – кивнула Тэсса. – Итак, о доле от захваченного…
Они некоторое время обсуждали условия, хотя каждый знал: сделка состоится. Только воительница не сказала еще о самом важном, о том, что, в сущности, и стало причиной ее визита.
Он может не согласиться. Если бы это был Пресветлый – тогда другое дело. А Армахог способен отказать. Но… вряд ли я увижу правителя в ближайшее время, а окончательные условия будут согласованы и приняты сегодня: у Ашэдгуна почти не осталось времени. Значит…
– Да, еще одно, – сказала она все также небрежно. – Полгода назад кое-кто из наших Братьев был сослан на рудники. Замечу, сослан совершенно необоснованно. Мы бы хотели, чтобы всем им была дарована свобода.
– А если я скажу, что это невыполнимо? – спросил Армахог. – Ты обратишься в Хуминдар? Боюсь, они не смогут удовлетворить это ваше требование.
Воительница подняла кверху правую бровь:
– Думаешь? Если власть в стране окажется в руках братьев Хпирнов – почему бы и нет? Старэгх покачал головой:
– Я не знаю, Тэсса. Все, о чем мы говорили с тобой до сих пор, я мог тебе пообещать, этого – не могу. Мне нужно переговорить с правителем.
– Я подожду.
– Прости, тебе придется делать это снаружи. А ты изменился, старый учитель, /и любовник/
Просто я этого не заметила сначала. Стал тверже, умеешь заставить молчать даже свое сердце. Браво!
– Хорошо.
Они вышли из кабинета, и Армахог подозвал стоявшего у окна стражника – того самого, долговязого и смуглого.
– Подожди здесь вместе с госпожой. Я скоро вернусь.
Долговязый снова отошел к окну и стал к нему боком: так, чтобы и Тэссу из поля зрения не выпускать, и не слишком на нее пялиться. Впрочем, как заметила воительница, в стекле окна она отображалась четко, со всеми своими прелестями, которые так нравятся мужчинам, – поэтому стражник и уделял большее внимание именно окну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73