Вокруг суетились еще какие-то люди - полиция, наверное, - и продолжала рвать ночь на красные лоскутья полицейская мигалка… а он стоял неподвижно и смотрел на асфальт.
Он насчитал сорок восемь окровавленных булавок.
Это только на асфальте.
Сколько же их было в дипломированной медсестре?
…Доктор Франклин неловко лежал на диване на втором этаже своего особняка, и доктор Шеннон, чьи узкие яркие губы сейчас совсем не складывались в обычную высокомерную мину, лечила ему ссадину на лбу.
- Спасибо, - проговорил доктор Франклин, когда доктор Шеннон закончила. Это… да. Собственно, ты же понимаешь, я мог бы и сам, но… у меня до сих пор немного трясутся руки.
- Ты великолепно держишься, Джек, - с неподдельным восхищением сказала доктор Шеннон. - Если бы я была на твоем месте, я бы вообще до сих вся тряслась.
- Ну что ты… - сказал доктор Франклин и дотронулся кончиками пальцев до тыльной стороны кисти доктора Шеннон.
Они помолчали. Доктор Франклин закинул одну руку за голову и вытянулся, уставившись в потолок. Доктор Шеннон нерешительно сидела на стуле возле его ложа. Ей не хотелось уходить.
- Самое главное, - произнес доктор Франклин задумчиво, - это то, что теперь все закончилось.
- Слава богу… - пробормотала доктор Шеннон, и доктор Франклин чуть удивленно, чуть насмешливо покосился на нее. - Это был такой кошмар… Слава богу.
Никогда не подозревал в тебе такой набожности.
- Я и сама не подозревала. Ведь она могла тебя зарезать, Джек.
- Н-ну… - неопределенно ответил доктор Франклин. В его голосе отчетливо звучало сомнение.
В дверь осторожно постучали.
- Да, войдите, - сказал доктор Франклин, недоумевая, кого еще могло принести. И тут же усмехнулся, завидев Малдера: «Ну, конечно».
- Доктор Франклин?
- Агент Малдер…
- Лежите, лежите. Я просто зашел узнать, все ли с вами в порядке.
- Я О'кэй.
- Доктор Франклин всегда О'кэй, - сказала доктор Шеннон от души.
Доктор Франклин улыбнулся.
- Я очень рад, - проговорил Малдер и ободряюще улыбнулся хирургу. У меня такое впечатление, что вас здорово побили.
- Похоже на то, - ответил тот.
- Хорошо, что есть эстетическая хирургия. Наверное, нет ничего, чего не могла бы поправить маленькая пластическая операция.
Доктор Франклин внимательно и с каким-то внутренним вопросом поглядел наМалдера. Словно пытался что-то понять, уяснить для себя о стоящем напротив него агенте. Хотел сказать что-то - но смолчал.
- Эта сумасшедшая запросто могла его зарезать, - сказала доктор Шеннон.
Малдер покивал, думая о чем-то своем.
- Скажите, доктор Франклин… У вас нет каких-то соображений… вы не представляете, почему сестра Уэйт напала на вас?
Хирург поразмыслил.
- Ну, во-первых, я заявил о своих подозрениях относительно нее…
Малдер, не дослушав окончания фразы, покачал головой.
- Она не могла об этом знать. А как она попала к вам в дом, вы полагаете?
- Ничего не полагаю, - несколько раздраженно ответил доктор Франклин. Он очень точно владел собой: по его интонации было видно, что он продолжает старательно сохранять приветливость, но это дается ему с большим трудом, и присутствие здесь и сейчас назойливого агентаФБР совершенно неуместно. Малдер все прекрасно понял.
- Вы знали, что сестра Уэйт практикует черную магию? - как ни в чем не бывало спросил он.
- Силы небесные, ну откуда мне об этом знать? Первый раз слышу… Стало быть, она давно уже сошла с ума, да?
- Пока не знаю, - ответил Малдер.
- То есть, вы хотите сказать, - подала голос доктор Шеннон, - что это именно она ответственна за все сегодняшние ужасы?
Малдер молчал.
- Да и не только сегодняшние, - спохватилась доктор Шеннон. - Если вспомнить о событиях десятилетней давности, о которых рассказал сегодня Джек… запнулась. - Вы серьезно так думаете?
Малдер поглядел ей в глаза и тихо ответил:
- Я думаю, что нам еще много надо выяснить.
Возникла неловкая пауза. Доктор Шеннон принялась старательно смотреть в стену.
- Простите меня, пожалуйста, - проговорил доктор Франклин совсем больным голосом, - но нынешний день, да еще с таким вечером - это для меня слишком. Мне нужно немного отдохнуть.
- Да, конечно, простите, - сказал Малдер и двинулся к двери.
- Я думаю, медленно проговорила доктор Шеннон, когда они остались с доктором Франклином одни, - все мы хотим немного отдохнуть. А потом вернуться к работе и забыть все это. Снова… снова - просто работать. Спокойной ночи, Джек.
- Спокойной ночи, ответил доктор Франклин и улыбнулся ей на прощание.
Когда она вышла, его улыбка стала еще шире.
Региональное управление ФБР
Чикаго , Иллинойс
Время на стоящих возле раскинувшейся на столе толстенной «Энциклопедии колдовства и демонологии» часах неуловимым движением перелетело на 3.40 пополуночи. Малдер устало потер виски, зевнул. И в этот момент в дверь постучали. Потом прозвучало:
- Малдер, это я.
Как будто сейчас сюда мог прийти кто-то еще!
- Заходи, Скалли, - зевая на редкость бестактно, но затем с каким-то странным чувством сопричастности, даже братства, сказал: - Господи, какой у тебя усталый вид.
- Что, серьезно? с поразительным равнодушием произнесла Скалли. Ну… для меня отдых еще возможен… Я только что из больницы, Малдер. Наша подозреваемая непонятно в чем Ребекка Уэйт умерла двадцать минут назад.
Малдер снова потер виски.
- Причина смерти?
- Большая потеря крови из-за множественных внутренних повреждений и кровотечений, вызванных проглоченными острыми предметами.
- Сколько врачи насчитали… предметов?
Скалли качнула головой.
- Понятия не имею. Не уверена даже, что их считали. Там целый швейный набор.
- А я посчитал то, что она успела срыгнуть и сплюнуть. Только на асфальте осталось почти что полсотни.
- Уму непостижимо…
- Ты когда-нибудь видела что-то подобное?
Скалли неторопливо прошлась по кабинету.
- Как тебе сказать… Вообще-то, - задумчиво начала она, - когда я училась в медицинском колледже, я видела довольно много странного. Есть, например, психическое расстройство, которое как раз заключается в том, что больной испытывает непреодолимую тягу к глотанию непищевых объектов. Тут подойдет глина, камни… Похоже, правда?
- Непохоже, Скалли, покачал головой Малдер. - Ты уж прости. Совсем непохоже. Сколько иголок человек может впихнуть в себя прежде, чем ему… расхочется пихать больше? И сколько он может после этого жить? А ведь она не просто жила - она дралась и, сколько я могу судить, неплохо отделала нашего патриарха эстетической хирургии… Если бы в ней каким-то образом оказалось столько железа еще до появления доктора Франклина в доме, она просто умерла бы прямо там же, давным-давно. А во время драки ей глотать иголки и булавки было уже некогда… Да и где бы она их взяла? Ты вот, попав в чужой дом, сможешь отыскать не одну, не две, а разом сотню-другую иголок, чтобы ими как следует закусить?
- Малдер, я поняла. Ситуация и впрямь абсурдная. Но к чему ты клонишь?
- Я думаю, - таинственно сообщил Малдер, - что это элеотриофигия.
- Ч-что? - с невольной брезгливостью переспросила Скалли.
- Самопроизвольное отрыгивание посторонних инородных предметов.
«Откуда он только слов таких нахватался? - подумала Скалли. - Эле… элео… гадость какая».
- И что это такое?
- Подобные симптомы характерны для одержимых дьяволом.
- А, ну конечно. Как я сразу не поняла. Малдер, мы сегодня очень устали и перенервничали, давай продолжим с утра. У меня может не хватить самообладания, если ты начнешь мне рассказывать про чертей и ведьм.
- Ну ты же вместе со мной была в доме сестры Уэйт!
- Я не собираюсь отрицать то, что эта женщина практиковала ведьминские ритуалы. Но между человеком, который верит в дьявола, и реальным существованием дьявола - огромная дистанция, ты не находишь?
- Понимаешь, Скалли, известна масса случаев, когда люди отрыгивали всякую мерзость, от бильярдных шаров до мясницких ножей, и этому не удавалось подобрать никакого разумного объяснения. Ни разу. Они не глотали этого. Им негде было это взять, или они были на глазах у других людей достаточно долго перед срыгиванием, чтобы свидетели могли с уверенностью заявлять: не было… все эти вещи попадали к ним внутрь сами. За секунду, за две, за три до срыгивания. Если кому-то удавалось срыгнуть… Представь только, каково приходится человеку, которого рвет мясницкими ножами?
- Откуда ты все это взял? - смирившись в который раз, устало сказала Скалли и опустилась в кресло. Ее уже ноги не держали.
Малдер любовно провел ладонью по распластавшемуся, словно туша, фолианту.
- «Энциклопедия колдовства и демонологии», - проговорил он, словно похваляясь ребенком, сдавшим на «отлично» все экзамены, - самое полное издание.
- И откуда у тебя это потрясающее, это замечательное и уникальное издание?
Малдер поглядел на нее с уважительным изумлением.
- А говоришь, ничего в этом не понимаешь… - пробормотал он. - ты все совершенно точно охарактеризовала. Эта книга была в доме Ребекки Уэйт. И судя по ее виду, она не стояла на полке мертвым грузом. А еще я взял у нее вот это… Малдер поднялся, сделал несколько шагов к стеллажам, громоздящимся у стен, и выдернул из кипы каких-то бумаг, буклетов, журналов большой календарь. Словно поднос с неслыханными яствами, он обеими руками понес его к Скалли. Он был открыт на апреле.
- Очень интересно, - ровным голосом произнесла Скалли.
- Но это действительно интересно! - Малдер ткнул пальцем в день 30 апреля. - Видишь, помечено? Это Рудмас, весенний шабаш.
- Что?
- Весенний шабаш ведьм. Всего их четыре… это весенний. Называется, как видишь, Рудмас. Я прежде не знал этого слова.
- Ты сильно обогатился знаниями…
- И, между прочим, тридцатое апреляэто день рождения бедняги, которого доктор Ллойд недавно распилил пополам.
Скалли помолчала. Усталость ее стремительно отступала.
- Ты уверен?
- Да. Я заново просмотрел медицинские карты после того, как обнаружил этот календарь. Пока ты была в больнице…
- Ты возвращался в Гринвудский центр?
- Еще бы!
- Ну, тогда я слушаю! Давай дальше. Я же чувствую, у тебя еще немало в запасе…
- Это правда, Скалли. Вот смотри июль. Тридцать первое. Видишь отметку? Это Ламмас, летний шабаш. День рождения миссис Трэвор.
- Невероятно… ты думаешь, она выбирала свои жертвы по дням рождения?
- Нет, - Малдер внезапно погас. Отложил календарь. - Она… - повторил он вслед за Скалли. - Она… Все совсем не так. Ты же видела, Скалли. Дни шабашей, дни рождений жертв… помечены звездочками.
- Я думала, так и полагается…
- Ты действительно очень устала;
Он снопа пододвинул к ней календарь. И тогда Скалли увидела: звездочки были нарисованы на днях шабашей от руки.
- Это она рисовала? - почему-то понизив голос, почти шепотом произнесла она. - Зачем?
- Я же говорил: пентаграмма - это охранительный символ. Средство защиты. Помнишь, что она кричала там, у машин? Я думаю, Скалли, что умершая только что медсестра Уэйт пыталась спасти этих своих пациентов. Я думаю, она знала, что им грозит какая-то опасность.
- И потому напала на доктора Франклина? Не вяжется, Малдер.
Он внимательно посмотрел на напарницу.
- Ты думаешь? Скалли задохнулась.
- Неужели ты хочешь сказать…
- Я хочу сказать, что она знала про него кое-что. Я хочу сказать, нам пора наконец выяснить, что именно она про него знала. По крайней мере, прежде чем он вернется к работе.
Отделение эстетической хирургии
Гринвудский мемориальный госпиталь
Чикаго, Иллинойс
Была когда-то песенка годах, наверное, еще впятидесятых, и сумеречные временамаккартизма: «Утро начинается с рассвета…»
Только у бездельников и у бездомных утро начинается с рассвета. У нормальных людей утро начинается с прикидок относительно рабочего графика на текущий день.
Но порой возникают в жизни полосы, когда попробуй-ка, прикинь. Вторгаются все, кому не лень. И хоть бы польза какая-то была от их вторжений!
Доктор Хансен, досадливо хмурясь, вошел в ординаторскую. Там уже был один человек - и, пожалуй, памятуя о вчерашнем, как раз этого человека доктор Хансен менее всего рассчитывал увидеть здесь в столь ранний час. Но именно доктор Франклин, так пострадавший вчера, заступил на свой пост раньше всех. Это было поразительно. Доктор Хансен был уверен, что, пользуясь случаем, коллега на законном основании, по совершенно уважительной причине проспит дома не менее, чем до полудня.
- Привет.
- Привет. Ты в порядке? Я О'кэй.
- Собираешься работать спозаранку? Доктор Франклин, чуть улыбнувшись, посмотрел на коллегу через плечо.
- Нам надлежит вести себя как ни в чем не бывало. Именно такое указание дала вчера доктор Шеннон, и я с ней полностью согласен.
- У тебя железные нервы… О! Легка на помине.
Вошла доктор Шеннон. Глаза ее метали молнии.
- Только что поступил очень неприятный звонок.
- Что еще? - с кислой миной спросил доктор Хансен.
- Опять из ФБР. Они задавали вопросы о днях рождения наших сегодняшних пациентов… и не только сегодняшних. Обещали перезвонить через десять минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9