А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Пламя померкло и потухло. Дракон вытянул шею и затрубил победно и радостно, осыпав меня, словно благословенным дождем после долгой засухи, холодными синими искрами. И я – обессиленный, крошечный, не способный сейчас даже на самую жалкую мысль, – поднял руки и безумно расхохотался, радуясь вместе с ним, потому что каждой частичкой, каждой косточкой чувствовал: Роэлан свободен. Пусть я оглох – наверно, так и есть, – но радость в его крике я слышал. Пусть я ослеп – таким невероятно ярким было его пламя, – но в его глазах я видел, как изменился мир, – словно отдернули залатанную серую завесу. Звезды сияли на бархатном небе, словно рассыпанные бриллианты; над заснеженными вершинами на юге бушевала розово-оранжевая летняя гроза. И словно солнце, с приходом рассвета являющее свое великолепие, Роэлан развернул крылья, сияющие золотым, красным и зеленым, – и вот во славе своей взмыл он в ночное небо, расколов небеса радугой пламени, и исчез за горизонтом. Слезы хлынули у меня по щекам, и я скорчился, нагой и одинокий, на черной колючей земле.
Миг или час – не знаю, сколько у меня ушло на то, чтобы вновь обрести подобие разума, – я не был в состоянии осознать ни настоящее, ни будущее и не знал даже, понял ли кто-нибудь, насколько странно то, что жизнь моя продолжается. Я мог думать только о Роэлане. Станет ли он мстить Всадникам или королю Ренальду и его воинам? Я жаждал знать, что он намерен делать и к чему приведет таинство этой ночи. Сгорая в его пламени, я ощутил, что сердце мое возродилось и что во мне шевельнулись слова и мелодии, которые я почитал давно мертвыми. Но когда время прокралось на круги своя и я взглянул в пустые небеса, меня снова окутала тьма, и кости, согревшиеся и ожившие в огне, снова заболели.
Я беспокойно оглянулся через покрытое шрамами плечо. Никого кругом не было. Хижина всадника была пуста, на склоне тоже стало тихо. В раскинувшемся передо мной лагере царили тьма и тишина. Должно быть, все решили, что я мертв, – и так ли уж они неправы? Может быть, теперь я привязан к этому месту, превратившись в привидение, и обречен до скончания веков тревожить покой Абертенского лагеря. Откуда, интересно, у привидений их прозрачные одеяния? Я бы, пожалуй, не отказался от такого – по голой коже на предрассветном ветру побежали мурашки.
С трудом поднявшись на ноги, я попытался решить, что же теперь, во имя Семерых, мне делать. Мелочность и незначительность горделивых замыслов Нарима заставили меня тихонько рассмеяться. Мысль, что человеку или элиму под силу предсказать поступки дракона, освобожденного после пяти сотен лет мучений, была не менее смешной, чем зрелище голого безволосого человека, в предрассветный час бредущего по драконьему лагерю. Кое-как мне удалось сообразить, что делать прямо сейчас, но представить себе сколько-нибудь отдаленное будущее было решительно невозможно.
Нарим был уверен, что после всего этого Роэлан покорится мне, и я взлечу в небеса на драконьей спине и ринусь освобождать других драконов, а потом поведу их к озеру огня, чтобы вернуть им голос и разум. Но Роэлан не был моим рабом, как и я больше не служил ему. Может быть, когда-нибудь он снизойдет к моим нуждам и поможет мне, как я помог ему. А может быть, и нет. Я предложил ему свои услуги, но разве можно ждать чего-то взамен? И я ни за что не сел бы ему на спину. Он же не зверь.
Да и Лара не согласилась бы на это. Лара! Понемногу я начал вспоминать, как все было. Всадники… Они схватили Лару, когда она подняла руку и повергла меня в пламя. Ваниров огонь! Что же с ней сделают, когда узнают, что Роэлан свободен?
Сбросив оковы слабости, заставив дрожащие ноги идти, я взобрался по откосу туда, где оставил ее. На валунах, где она стояла так горделиво, виднелись пятна крови. Ларин кинжал, валявшийся поблизости, тоже был в крови. Кровь была черная, сухая и холодная. Хлыст застрял в расселине.
Надо найти Лару.
Одеться. Элимы прислали мне смену одежды, просто у меня не было времени на переодевание, потому что Лара начала ритуал. И если Всадники не наткнулись на наш тайник…
Нет, не наткнулись. Я спрятался за валунами и натянул штаны, рубаху и фуфайку, а поверх накинул брошенный бархатный плащ. Мне все никак не удавалось унять дрожь. Книга Нарима так и осталась лежать в грязи там, где я ее бросил. Ветер рассеянно шевелил страницы. Я поднял книгу и сунул в карман плаща. В планах Нарима я успею разобраться, когда найду Лару.
Из дальнего конца лагеря раздался громкий рев. Я съежился за камнями. В небе полыхнула белая зарница. Казалось, будто над западным горизонтом вот-вот взойдет солнце. Но тут из пламени вместо солнца возник дракон, потом второй, потом третий… Драконы распростерли крылья, могучие создания вились и играли, словно дети, их крики пронизывали до костей, как радостный гром, и я всем сердцем почувствовал поток их благодарности. Наплыв их слов был так силен, что мне с трудом удавалось дышать, и сердце едва не остановилось. И только когда они скрылись за горизонтом, я сумел собраться с силами и ответить им.
– Я был счастлив сделать это, – ответил я.
Кажется, они меня услышали, потому что я почувствовал, как закричали они в восторге. Роэлан сумел освободить остальных. Мы с Ларой вернули им слова, а музыка была их собственной.
Со всех сторон послышались испуганные крики, проклятия и резкие приказы. Я спрятался поглубже в нишу в скале. Кажется, Клан начал замечать, что ему настал конец.
– Груэсин? Ты? Я видел…
– Да чтоб нам сгореть, что тут делается-то? Кто посмел командовать моим каем? То тварь орала полночи, как резаная, а теперь кто-то и вовсе поднял ее в небо! Где капитан? – Всадник вопил так, что куда там дракону.
– Ты что, не слышал? Это тот певец, тот ублюдок!
– Да он мертвяк! Я сам видел. Никогда не слышал, чтобы перед смертью кричали так сладко.
– Может, он все-таки успел что-то натворить… Ну, как тогда…
– Никогда и ничего он не творил, ясно? Это та баба, изменница, стащила кай'цет! Хотела спасти певца, но я сам видел, как зверюга его поджарила. Нет, еще что-то…
– Тогда кто их взлететь-то заставил, а, Груэсин? Все трое улетели! Это что, Дикер и Джаг погнались за тем, первым?
– Все трое? – Всадник едва не задохнулся. – Как? Смотри – вон Дикер и Джаг, вон они бегут!
– Гром и молния! Все трое? Где капитан?
– Своими руками шкуру сдеру с этой суки!
Загрохотали по камням тяжелые башмаки, снова послышались крики и ругательства. Появились еще два Всадника. Наконец они убрались восвояси, и я, убедившись, что никого кругом нет, бросился за ними. Лару отдадут Мак-Ихерну. Что бы там ни говорили Всадники, командор ни с кем не разделит сладость мести. Я молил всех богов на свете – пусть он прежде все-таки пожелает узнать, что же произошло: мне нужно было выиграть время, чтобы спасти Лару. Ведь то, что она совершила, непростительно, и если я не успею прийти ей на помощь, она умрет, медленно, мучительно, – в Клане так умеют.
Всадники дважды едва не натолкнулись на меня: в первый раз я нырнул в набитый овцами загон, во второй втиснулся в узенькую расселину в утесе. В конце концов мне удалось добраться до тропинки, которая вела из лагеря. Стражи там не выставили. Когда вслед за четырьмя воинами Клана я вышел в город и смешался с сонной толпой, спешившей по своим обычным делам, время вернуло себе прежнее течение, и солнце осветило навек изменившийся мир.
Глава 31
К Ларе мне было не подобраться. Пока я пробился сквозь утреннюю толпу и вышел к палаткам Клана за городскими воротами, туда уже было не проникнуть. Мрачные воины Клана в полной боевой выкладке оцепили почти свернутый палаточный лагерь. Растерянные поденщики уходили прочь, так и не получив никаких объяснений. Мужчины и дети постарше снимали палатки и грузили мулов и повозки. Женщины пристраивали малышей на тюки или привязывали их за спину. Тишина, порядок, беспрекословное подчинение командиру. В Абертене больше не было драконов, и прежде, чем это станет известно, Всадников здесь тоже уже не будет.
Что же сделают абертенцы, когда узнают, что гордости, опоры и защиты их королевства больше нет? Что произойдет, когда мальдовийцы, заклятые враги Абертена, прослышат, что Ренальд лишился драконов? Спеша в лавку Мервила, чтобы взять коня и отправиться вслед за Всадниками, я смотрел, как горожане продолжают жить обычной жизнью, и не подозревая, что теперь будет. Благополучие одного народа не может строиться на порабощении другого, но ведь грядет ужас. Будет гражданская война. Месть. Хаос. Вторжение. Что же я наделал?
Терзаясь подобными мыслями, я пришел на только-только проснувшуюся рыночную площадь, услышал галдеж рыбаков и разгружающих товары крестьян, блеяние, мычание, визг скота, зычные окрики торговок и вкрадчивые голоса посредников. Полоскались на ветру красочные полосы шелка и льна над прилавком торговца мануфактурой. Лудильщик, чтобы привлечь покупателей, бил в медный таз. Я дошел почти до середины площади, и вдруг солнце разом померкло, словно на него опустилось огромное веко. Люди, дома, товары, шум – все куда-то пропало, полыхнуло белое пламя, и меня едва не сбил с ног поток невероятных ощущений – сродни первому глотку воды после перехода по пустыне или простору, открывающемуся с горы, на которую карабкался день напролет.
Туда, где загорается звезда
И где скользит луна сквозь облака,
Нам помоги взлететь – твоя рука легка,
Летит по струнам, голос твой всегда
Попутным ветром был крылатому народу,
Так помоги нам обрести свободу,
Оковы наши тяжкие порви,
Ты, кто достоин славы и любви
Моих сестер и братьев поднебесных.
Ты наш навек. Ты нам слагаешь песню
Длиною в жизнь…
Роэлан. Ощущение вздымающегося его гнева и неописуемой его радости и благодарности исчезло почти так же быстро, как и возникло, – как удар молота, как вихрь, превративший меня в трепещущий островок в море ничего не подозревающих абертенцев. После явления дракона дневной свет казался жидковатым и тусклым, яркие краски рынка словно выгорели, шум и говор утихли и утратили всякий смысл. Прохожие косились на меня – и немудрено: как не обернуться на лысого человека без бровей и ресниц, который застыл посреди площади, как дурак. К тому же у меня не было перчаток, и всяк желающий видел мои руки. Я поднял капюшон плаща и спрятал руки в карманы, где уже лежали мамины жемчуга и книга Нарима.
В переулке, где жил Мервил, меня встретили грохот молотков и визжание пилы. Пятеро элимов вовсю чинили фасад портняжной лавки. Стену разнесли в щепки, словно ее по меньшей мере пнул дракон. Никого из элимов я не знал, точнее, все они – и никто в отдельности – казались мне смутно знакомыми. Хотя в переулке, кроме них, никого не было, я на всякий случай равнодушно прошел мимо лавки, а потом свернул в проулок и проскользнул на задний двор. Я думал просто взять одну из Мервиловых лошадок – конечно же, добрый портной не пожалеет ее для меня, – но, увидев, что сталось с лавкой, не мог не проверить, как там мои друзья.
Из дома вышел незнакомый элим. Он нагнулся к груде щепок, но заметил меня и снова выпрямился.
– Кто вы? Что вы тут вынюхиваете?
– Мервил дома? – спросил я. – У меня для него заказ.
Элим, набирая охапку щепок, обстоятельно меня оглядел.
– Мервил умер. Дело унаследовал его родич Финальдо, но он сейчас заказов не берет – надо сначала дом починить.
– Мервил?! Ваниров огонь…
– А вам что за дело? Разве в городе всего один портной?
Элим сказал это так, что я сдержал и горе, и гнев.
– Очень большое. – Я опустил голову. – Мервил был мне другом.
– Вашим другом?! – Серые глаза недоверчиво блеснули, снова обежав странного незнакомца с ног до головы. – Вот как? Финальдо, наверное, будет интересно с вами перемолвиться.
Забавно. Никаких признаков горя. Он просто смотрит и слушает… смотрит и слушает, не будет ли чего полезного для Финальдо, родича Мервила и по странному совпадению тоже портного. В тяжелые времена элимы превосходно умеют исчезать. Я решил пока не взваливать на себя бремя еще одной вины: надо сначала проверить, верны ли мои догадки.
– Да, добрым другом. Не могли бы вы передать Финальдо или еще кому-нибудь из домочадцев, что я пришел вернуть долг? Ведь ему, наверное, сейчас нужны деньги. – И я положил в ладонь опешившего элима мамины жемчуга. – Я подожду здесь, у конюшни, – добавил я.
Три мгновения спустя из дома выскочил Давин с жемчугами в руках и застыл, увидев меня. Радостная улыбка сошла с его лица.
– Вы кто? – резко спросил он. – Откуда вы это взяли? – За спиной у него стоял элим, поразительно похожий на Мервила, но отзывавшийся, вероятно, на имя Финальдо. За ними ковылял Тарвил – весь в повязках.
Мне и в голову не могло прийти, что они меня не узнают.
– Сначала привез из Эсконии, – растерянно ответил я. – Потом нашел в ларце с мамиными драгоценностями. Потом снял с ножек одной дамы. Потом вынул из кармана…
– Эйдан?! – изумился Давин – и вдруг просиял, рассмеялся, кинулся ко мне и схватил за руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов