И в этот самый миг из-за валуна у воды разлился яркий желтый свет, и властный голос прогремел:
– Стойте, элимы! Ни шагу далее. Не двигайтесь, не то стрела моего лейтенанта пронзит вам горло. Именем короля Девлина приказываю вам остановиться.
Из темноты на нас выбежали какие-то люди, они разоружили Нарима и сдернули двоих его подручных с моей спины. Я поднялась на ноги не сразу: надо было немного полежать, прижавшись щекой к песку, чувствуя разом и усталость, и облегчение, словно вместе с убийцами с меня сняли бремя жизни, смерти и ответственности за будущее этого мира.
Нарим, которому один из солдат связывал за спиной руки, прищурясь от факельного света, изумленно глядел на нежданных гостей.
– Кто вы? И откуда?
– О мой повелитель… – Я поспешно поднялась с песка и безо всякого урона моему самолюбию склонилась перед темноволосым юным сенаем, ступившим в круг света. Единственная рука этого человека в застенках Кор-Неуилл выхватила меня прямо из рук палача. – Нарим, это Его Королевское Высочество принц Донал, наследник элирийского престола.
На песок вслед за принцем вышли двадцать воинов в полной выкладке, покрытые кровью и пылью.
– Я уже боялась, мы вас не дождемся…
Предложение короля Девлина – покровительство Двенадцати Семействам в обмен на мое освобождение – поначалу вывело верховного командора из себя, но доводы принца Донала оказались весьма убедительными. В конце концов, на кон было поставлено будущее Клана, и Мак-Ихерн все-таки счел за лучшее присягнуть на верность королю Элирии. Верховному командору, еще не оправившемуся от известия об освобождении драконов, волей-неволей пришлось согласиться, что король Девлин – самый сильный из возможных союзников Клана. Но этот союз распался, когда принц вывел меня из драконьего лагеря в ставку Клана. Мой брат заявил, что король Девлин, освободив драконов, утратил право на альянс с Кланом, и поднял восстание Всадников против верховного командора, чтобы отомстить за поруганную всадническую честь, а заодно и потребовать выдачи некоей дочери Клана, предавшей своих сородичей. Так что принц Донал и его отряд сдерживали натиск двух сотен мечников Клана, и только это позволило нам с Давином остаться целыми и невредимыми. Принц рисковал своей жизнью и свободой, потому что некий бывший певец, которого он никогда в глаза не видел, попросил его сделать все возможное для моего спасения. Вот так-то.
– Вы целы, госпожа моя Лара? – Принц окинул меня встревоженным взглядом.
Когда я заверила его, что кровь на мне – не моя, он улыбнулся и, указав мне за плечо, спросил:
– А он? Мы… мы не опоздали?
Глаза его сияли от изумления, и я обернулась и взглянула на того, кто стоял на коленях у меня за спиной. Было чему изумиться.
В тот миг Эйдан Мак-Аллистер, несмотря на лохмотья и перемазанное лицо, не имел ничего общего со смертным человечеством. Вокруг него плясали крошечные язычки белого пламени. Глаза его были закрыты, руки распростерты, словно он обнимал ночную тьму. Только теперь, когда шум крови в ушах и возбуждение битвы наконец унялись, я поняла, что он поет – поет тихонько, словно успокаивая ребенка, напуганного страшным сном. Мы смотрели не мигая и слушали как зачарованные, и вот его несравненный голос набрал силу, и над озером полилась песня, исполненная страсти.
Я собрала последние остатки здравомыслия и отвернулась.
Нарим не глядел ни на Эйдана, ни на принца, ни даже на солдата, проверяющего, надежно ли связаны его руки, – он видел только элима, оказавшегося в свите Донала.
– Давин… – уронил Нарим и снова умолк, заметив, как окаменело при взгляде на него лицо его лучшего друга.
– Такого дурака, как я, свет не видывал, и мне не было бы так тяжело, если бы я не любил тебя по-прежнему! – Давин кинулся к нему, со всей силы рванул кожаный шнурок и сорвал с шеи Нарима кровавик.
Нарим даже глаз не опустил.
Давин вихрем развернулся и швырнул красный камень к ногам принца.
– Мы разыщем остальные, мой повелитель.
Принц кивнул. Видение за моей спиной чаровало его по-прежнему. Давин повел пятнадцать элирийских солдат к элимским пещерам. Я спряталась в тени нависающей над озером скалы.
Прошел почти час, прежде чем растаяла в воздухе последняя чистая нота и Эйдан умолк. Вместе с музыкой потухло и пламя, а серебристое сияние сменилось обыкновенным человеческим цветом кожи. Он закрыл глаза руками и тихо произнес несколько слов, очень похожих на древнее наречие, на котором говорят в Клане, но я их не поняла. Он снова попробовал заговорить – с тем же результатом. Было видно, что он сделал над собой изрядное усилие, и третья попытка удалась:
– Все хорошо, – сказал он. – Все хорошо. – Устало вздохнув, он сел на песок, опустил руки и в изумлении взглянул, моргая, на собравшуюся кругом толпу. Он переводил взгляд с одного лица на другое – на связанного Нарима, который все-таки отвел глаза, на двух его приспешников, на элирийских солдат… и, наконец, увидел моего спасителя. Хотя принц Донал ничем – ни одеждой, ни доспехами – не отличался от окружавших его солдат, разве что пустой левый рукав был заткнут внутрь камзола, Эйдан вскочил и глубоко поклонился принцу, улыбаясь так, что луна померкла.
– Принц, мой повелитель…
Принц улыбнулся в ответ:
– Ты меня узнал?
– Донал, я узнаю тебя даже на рыночной площади в Валлиоре в праздник урожая!
– И я тебя. Хотя я застал тебя во время такого таинства, что обознаться было невозможно.
– А Давин?..
– Я отправил его с поручением. Он в полном благополучии. А ты? И твой… друг?
– Он теперь свободен. – Эйдан поднял глаза к небу. – И я тоже. Мы оба свободны. Надеюсь, он хорошо с тобой обращался?
Тень пережитого отчаяния стерла улыбку с лица юного принца.
– Я в неоплатном долгу перед вами.
Они обнялись. Родство между ними было видно без всякого факела.
– Осторожней, а то как бы мне тебя не обжечь, – рассмеялся Эйдан, отстраняясь, потому что во все стороны полетели искры. – Я пока не понимаю, как с этим справиться.
Принц, улыбаясь, покачал головой. От избытка чувств голос у него срывался.
– Я боялся опоздать, но Давин заверил нас, что Лара не даст тебе погибнуть. Всадники, конечно, ничуть не обрадовались, когда мы освободили Лару, и она настояла на том, что отправится сюда в одиночку, а мы тем временем объяснили Всадникам, кто из нас прав. Она даже Давина с собой не взяла, так что в горах у нас был превосходный проводник.
Эйдан беспокойно огляделся.
– А Лара? Что с ней? Тут была схватка… О боги, где она?!
– Цела и невредима. Только не знаю, куда она исчезла.
Я поглубже забилась в тень и прижалась к влажному камню, мечтая, чтобы все они куда-нибудь поскорее ушли. Мне не было места среди этих людей.
Они не успели найти мое убежище, когда вернулся Давин. Он тащил большую кожаную сумку. Они с Эйданом приветствовали друг друга как братья.
– Давин, ты Лару не видел? – первым делом спросил Эйдан.
Элим беспокойно завертел головой, а потом пожал плечами.
– Нет. Не видел с тех пор, как ушел в пещеру. Кажется, она не ранена…
К ним подошел принц, и элим вывалил наземь содержимое сумки. Она была полна кровавиков.
– Наверное, тут они все, если, конечно, у него не было тайника. Я приведу сюда элимов, и мы все обыщем. Ваши люди окружили в пещере еще нескольких заговорщиков. Большинство негодяев еще в пути.
Принц кивнул в сторону Нарима, который бесстрастно глядел на происходящее.
– Как мне с ним поступить? Вообще говоря, тому, кто покушался на жизнь кузена короля Девлина, полагается смертная казнь через повешение…
Эйдан печально взглянул на Нарима:
– Отпустите его. Всех отпустите. Никакое человеческое деяние не сравнится с тем, что скоро произойдет. Очень скоро.
Он взглянул в ясное ночное небо. Тьма застилала звезды. В горах поднялся ветер, над утесами засверкали зарницы.
– Надо бы всем укрыться, – озабоченно добавил Эйдан. – Они никому не желают зла, но всякого рода случайности…
Принц явно удивился, но приказал своим воинам отвести пленных элимов обратно в пещеру. Когда солдат взял Нарима за плечо, тот дернулся и угрожающе зарычал. Донал кивнул, и солдаты оставили Нарима у воды, связав ему руки и спутав ноги, чтобы он не смог убежать. Нарим погрузился в молчание и, казалось, не замечал никого вокруг. Я осталась в убежище у подножия скалы. Эйдан не послушался собственного совета и взобрался на валун, под которым я пряталась. Принц Донал и Давин присоединились к нему. Они стояли всего в нескольких шагах от меня и ждали неведомо чего.
Со всех сторон налетели черные тучи. Озеро вспенил ветер. Неумолчный рокот сотрясал горы, надвигаясь все ближе. Нарим медленно и неловко поднялся на ноги и вытянул шею, вглядываясь в небеса.
– Мак-Аллистер, – хриплым от ужаса голосом спросил он, – что вы наделали?!
Драконы! В небе над нами их было пятьдесят, а может, и сто, они заслонили звезды, а потом, словно по сигналу герольда, они выпустили в озеро огненный поток. Вода вздыбилась и вскипела, в воздух поднялись облака дыма и пара. Оглушительный порыв ветра и рев водопада, рев пламени и грохот летящих камней возвестили о том, что завал, перегородивший ведущее к озеру ущелье, рухнул. В дыры в скале хлынули из каменной чаши сначала ручейки, а потом потоки воды – они снесли остатки каменной преграды. Драконы, по очереди освобождаясь от огненного заряда, испускали торжествующий вопль и улетали на запад.
Когда заря окрасила повисший над долиной туман, все уже стихло. Слышался лишь далекий рокот текучей воды. На дне бывшего озера сохли последние лужи. Последний дракон – ослепительное медно-золотистое пятнышко – уселся на утесе над зияющим провалом.
Давин и принц показались из-за края утеса, под которым им пришлось прятаться, когда в воздухе залетали осколки скал и пролился кипящий дождь, и в полнейшем изумлении уставились на опустевшее озеро. Нарим застыл у края провала, сломленный, отчаявшийся, обессиленный.
– Теперь они никогда не заговорят с нами, – уронил он. – Они будут дичать и удаляться от нас все больше.
– Они больше не будут рабами, – тихо отозвался Эйдан, стоявший на огромном валуне. – Никому – ни людям, ни элимам. Озерная вода больше не соблазняет их, и сюда они не вернутся. Вы же знаете – все дело было именно в воде, именно из-за нее вам удалось тогда покорить драконов. В воде содержится нечто, что позволяло драконам понимать нашу речь, но это же нечто и приковало их к кровавикам.
Нарим был безутешен.
– Теперь их голоса услышат только такие, как вы, а такие рождаются раз в пятьсот лет!
– Не бойтесь. Мне еще придется за это заплатить.
Я не поняла, о чем он говорит. Всем нам придется заплатить за то, что сделано этой ночью. Всему миру придется за это заплатить.
– А родники? – спросил Давин. – Может появиться еще вода…
– Гляди, – ответил Эйдан.
Мгновение спустя одинокий дракон расправил крылья и описал плавный круг над окутанной туманом долиной. Дно озера окатил поток слепяще-белого пламени. Когда огонь потух, дракон взмыл в небо и снова уселся на дальнем утесе.
Озерное дно оплавилось и превратилось в сверкающую каменную пластину. Родники были погребены под нею на веки вечные.
Нарим рухнул на колени и спрятал лицо в ладонях. Легко ли пережить крушение пятисотлетних надежд? Несмотря ни на что, мне было за него невыносимо больно.
Глава 35
Принц не стал откладывать суд над Наримом. Свидетелями выступили Давин и элимы – союзники Нарима. Я не могла остаться в стороне, так что, к сожалению, пришлось мне объявиться. Я выбралась из убежища, прошагала мимо Мак-Аллистера, не удостоив его взглядом, и сказала принцу, что прошу слова.
Принц Донал внимательно выслушал рассказ о том, как нежно Нарим обо мне заботился. Я рассказала ему, как все элимы, не исключая заговорщиков, подвергли опасности свое прибежище ради того, чтобы принять меня к себе. Больше я ничего говорить не стала. Пусть другие расскажут то, что я знаю о преступлениях Нарима. И о моих собственных.
Принц, конечно, уже понял, что думает Мак-Аллистер, поэтому только спросил, не хочет ли тот что-нибудь сообщить. Мак-Аллистер уклонился. Дурень и слабак. Даже если он и не горит желанием отомстить, неужели не ясно, что должна восторжествовать справедливость? Надо расплачиваться за свои поступки. Разумеется, принц это понимает.
Я подошла к краю бездны и взглянула на оплавленные камни и растрескавшуюся грязь – все, что осталось от озера огня, ожидая приговора. Мое имя должно было прозвучать в списке осужденных. По зрелом размышлении принц провозгласил, что Нарима не повесят – его и всех элимов-заговорщиков ждет пожизненное изгнание из Элирии. О боги, Эйдан с племянником – одного поля ягоды. Наивные. Глупые. Разве можно с уверенностью сказать, что смирный элим, бредущий по элирийским дорогам, – это точно не Нарим и не его приспешник?
Но тут принц позвал своего прислужника – писца-татуировщика, который метил запястья воинов, присягнувших на верность принцу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52