А мне не нужны сокровища. Мне нужен воздух родины и чистая родниковая вода. Если не попаду вскорости домой, умру…!»
Хальворссон запихал бумагу в карман, негромко бормоча в бороду:
– Когда я читаю это, становится мне как-то грустно… Умели же писать эти греки! И человечности в них было больше, чем в нас.
Меня же в этот момент занимало другое.
– Это источник нового типа, – сказал я с беспокойством. – Он основывается не на хеттском описании.
– Вот именно. И из него тоже видно, насколько распространена была в Египте легенда о подземной пирамиде. Но где здесь хоть слово об обсерватории!
– Однако упоминается солнечный корабль.
– Только никак не в смысле обсерватории или обелиска.
– Что скажете по поводу четырех сынов бога?
– Понятия не имею. Может быть, и это всего лишь сказка. Даже наверняка так! Вы еще помните сказки своего детства?
– Да-а, – ответил я неуверенно.
– Тогда вы, конечно, помните и «чудесных товарищей».
– «Чудесных товарищей»?
– То есть спутников, обладающих сверхъестественными способностями. Так их называет фольклористика.
– Ну, честно признаться…
– Конечно же, помните – Вернидуб, Вернигора, Выпейморе и прочие.
– А, ну это другое дело! Понятно, помню.
– Я подозреваю, здесь идет речь о чем-то подобном. Чудесные спутники-помощники… Фантастика!
– Что же в этом фантастичного?
– Разве вы не видите? Ох, уж эти мне трезво мыслящие кабинетные ученые! Не перестаю удивляться!
Его энтузиазм начинал действовать мне на нервы. Я сделал над собой усилие, позволил ему выкричаться, и когда мне показалось, что он вот-вот выдохнется, прервал его вдохновенный монолог:
– Все-таки, вы, может быть, просветите меня? Хотя и вправду возможно, что я ограниченный и к тому же кабинетный ученый.
Хальворссон примирительно положил мне на плечо руку.
– Не будем лезть в бутылку. Но я просто не в состоянии переварить все это. Может быть, рождается сейчас самое великое открытие в фольклористике со времен братьев Гримм, а вы сидите тут и ничего не понимаете. Послушайте, добрый человек…
Я проглотил ком в горле, но ничего не сказал. Он тряхнул своей рыжей бородой, и я вдруг вспомнил об Эрике Рыжем, который открыл Исландию, или Америку, или что там еще. Может быть, и в самом деле он тоже вот сейчас сделал открытие. А я, действительно, сижу себе, непонимающе глядя на него…
Я выдавил на лице улыбку, но вряд ли стал казаться от этого умнее. Хотя Хальворссон, видимо, думал иначе, потому что страстно продолжал:
– Во-первых, возьмем пирамиду, У сказки об Ал ад-дине есть реальная основа. Открывающаяся подземная пирамида. Потому что она когда-то существовала, это как бог свят! Незачем так смотреть на меня, я знаю, что она существовала! Это был обелиск или календарь, либо обсерватория или сокровищница. И потом произошла фольклоризация этой действительности: из нее родилась сказка. Таким образом, я открыл некий процесс рождения сказки. Есть здесь и сверхъестественные спутники-помощники. Неужели вы не понимаете? Даже образ их отличается от человеческого. Вспомните только описание этого грека. Ребра у мумии располагаются и по вертикали, и голова у него ненормальная. Как избыточные кости у шаманов!
– Как – что? – спросил я тупо.
– Избыточные кости у шаманов. Вы не знали, что у шаманов костей больше, чем у остальных людей?
– В самом деле?
– Дудки! Но такая о них ходит молва. Чтобы еще и этим подтвердить их сверхчеловеческую силу У них даже костей больше, чем у людей, благословенных или проклятых обычными способностями.
– Вы полагаете, что с ребрами помощников Эхнатона дело обстоит так же, как с избыточными костями шаманов?
– Все меньше сомневаюсь в этом. Может быть, мне удастся выяснить истоки еще одной сказки.
– Гм…
– Скажу вам кое-что еще. Знаете, откуда, по мнению ученых, пошли сказки?
– В общих чертах. Я знаком с теорией Бенфея, согласно которой родиной сказок является Индия. По крайней мере, большинства сказок.
– Вот именно. А я говорю – нет! Я докажу вам, что сказки родились именно в Египте, во времена фараонов! И думаю, что я на верном пути.
Не успел я открыть рот, чтобы что-нибудь сказать, как он выхватил из одного из своих многочисленных карманов еще несколько листков бумаги и помахал ими У меня перед носом.
– Клянусь, это последние. Больше у меня нет источников. Но это конец процесса) Обязательно послушайте!
И прежде чем я как-то откликнулся, он быстро начал читать:
«В году 241 -м после бегства Пророка султан Ибн Хамид, который, впрочем, был любимцем Аллаха, стал жертвой козней своих родичей и был вынужден покинуть свои тучные земли, журчащие водой оросительные каналы и с горсткой преданных ему людей ушел в пустыню. Если бы не сделал он так, не миновать бы ему жестокой смерти, уготованной коварными родичами.
Но был Ибн Хамид избранником Пророка, недаром велел он построить Мечеть в честь калифа Омара; поэтому удалось ему вырваться из когтей своих гнусных родичей, и отправился он через пустыню с немногими своими спутниками, среди которых были его придворный казначей и один необыкновенно отважный человек по имени просто Абу Рашид.
Долгое время провел султан в пустыне, питаясь тем, чем угощали его проходящие мимо странники и погонщики верблюдов: пил сырую верблюжью кровь, когда мучила его жажда, и ел, преодолевая отвращение, гадов, выползавших на песчаные холмы под палящие лучи солнца.
Но Ибн Хамид верил в Пророка, ибо знал он, что добро вознаграждается, а зло постигает кара. Однако проходили годы, а злые родичи беспрепятственно пользовались присвоенными богатствами Ибн Хам и да.
Случилось однажды, что налетел самум в те места в пустыне, где султан расположился лагерем с немногочисленными своими преданными людьми. Вы, не знающие, что такое самум, или знающие о нем понаслышке, не можете представить себе, какие ужасы испытали султан и его свита. Небо потемнело, и буря, неся с собой песок, обрушилась на них с жутким завыванием, словно тысячи и тысячи голодных львов искали себе добычу.
Говорят, что самум приходит из самого ада. На спине у него сидят злые джинны, освободившиеся из той темницы, где запер их царь Соломон, властелин демонов и духов. Говорят также, что один раз в тысячу лет печать Соломона ломается на несколько мгновений; дверь открывается, и несколько демонов выходят на свободу. Может быть, это они гонят самум перед собой.
На султана Ибн Хам и да и его свиту обрушилась свирепая буря. Они заставили своих верблюдов лечь на песок, легли сами, прижавшись к животным и закутав головы платками. Так, без еды и питья, пережидали они бурю, бушевавшую ровно три дня и три ночи.
Когда уже утром путники очнулись от своего кошмарного сна, в пустыне стояла мертвая тишина. Буря, которая пришла неожиданно, так же внезапно и ушла. Не осталось после нее ничего, кроме холмов песка, похожих на морские волны.
Вернее, не совсем так. Осталось еще что-то, но султан и его свита тогда еще этого не заметили.
Путники поднялись, освободили верблюдов из песчаного плена и прочистили свои уши, носы и рты от набившегося в них мелкого песка. Затем, обратившись к Мекке, упали на колени и вознесли хвалу Аллаху, что спас их от гибели. Султан принял помощь Аллаха и Пророка за добрый знак и подумал о том, что недалеко, может быть, то время, когда изгонит он захватчиков и вернет себе трон своих предков.
Они молились истово, но все же услышали, что неподалеку от них кто-то взывает о помощи. Сначала они решили, что это джинны забавляются, завораживая их, чтобы отвлечь от молитвы. Но когда крики о помощи стали раздаваться все чаще, они перестали молиться и взобрались на песчаный холм повыше. И сразу же увидели, кто кричит.
Неподалеку от того места, где они стояли, лежал в желтом песке пустыни человек, у которого сил хватало уже только на то, чтобы изредка приподнимать голову.
Поскольку Пророк и Создатель вложили в грудь султана Ибн Хам и да отзывчивое сердце, чтобы помогал он страждущим, он не колеблясь, сделал то, что предопределил ему рок. Вместе со своими людьми пошел он к лежавшему в пустыне, а это был отчаянный шаг, можете мне поверить, правоверные! Ведь это мог быть превратившийся в человека демон, способный причинить много зла праведному Ибн Хам иду!
Но на счастье его это не был демон. Кто он был, знает один Аллах, только определенно не демон. Разве что джинн.
Ибн Хамид подал знак одному из слуг, который тут же отдал лежавшему в обмороке последнюю каплю воды. Тот выпил и сразу пришел в себя. Он сел и, поблагодарив дрожащим голосом, присмотрелся к Ибн Хамиду и его спутникам.
Спутники с большим трудом сдерживались, чтобы, несмотря на свое печальное положение, не разразиться хохотом. Спасенный был таким смешным, что даже самый серьезный человек не мог удержаться от смеха, глядя на него.
В высоту он достигал лишь половины роста нормального взрослого мужчины, руки и ноги у него были очень велики, голова большая с двумя огромными ушами и невероятно длинным крючковатым носом, к тому же, – что за несчастье! – посередине спины рос у него порядочный горб. Он был безобразен и в то же время смешон.
Но Ибн Хамид не смеялся и людям своим строго наказал, чтобы не смели насмехаться над несчастным.
А тот, хотите верьте, хотите нет, так и сидел на земле, потом начал ковыряться в песке. Все ковырялся, ковырялся, и вдруг начал кричать, где, мол, его ковер, что, мол, украли у него ковер. И на небо посмотрел, словно просил совета у облаков.
И тогда султан Ибн Хамид начал кое-что понимать. ' Он догадался, что маленький горбун летел над пустыней на ковре-самолете, и, вероятно, самум или кто-то из врагов унес у него ковер.
Горбун покопался в песке еще немного, но не нашел ковра. Посокрушался он еще чуть-чуть, но только для вида. Ибн Хамид поделился с ним остатком сушеных фиников, и когда пошли они дальше, то обнаружили вскоре оазис, откуда как раз собирались отправиться в далекие края купцы. Горбун приличествующим образом поблагодарил султана за помощь и попросил купцов, чтобы взяли они его с собой.
Однако те заупрямились. Может быть, они были напуганы странной внешностью маленького человечка, а может быть, боялись, что он принесет им несчастье, или что он джинн и только ждет, чтобы сожрать их.
И снова султан Ибн Хамид пришел ему на помощь. Он посулил купцам десять золотых из остатков своих денег, если они возьмут с собой горбуна. Те, хотя и боялись, не могли устоять против соблазна и согласились.
Но прежде чем они отправились, горбун отвел султана Ибн Хамида в сторону и прошептал ему на ухо следующее:
– О могущественный господин! Я знаю, кто скрывается под простым бурнусом, но об этом сейчас ни слова. От всего сердца желаю тебе, чтобы достиг ты своей цели, а враги твои погибли, как бешеные собаки.
О повелитель! Ты спас мне жизнь, ибо, несмотря на всю мою волшебную силу, я умер бы жалкой смертью в пустыне, если бы ты не помог мне. Ведь и у меня есть враги, и победить их мне никак не легче, чем тебе твоих. Поэтому возьми вот этот перстень и иди далеко на север до тех пор, пока не увидишь огромные могилы, в которых хоронил и древних царей и которые называют пирамидами.
Иди к ним, но не подходи совсем близко! Остановись на таком расстоянии, откуда они кажутся высотой примерно в два локтя. И смотри, чтобы стоял ты от них строго на юг. Убедись, что поблизости нет врагов или любопытных, и если их нет, потри перстень. Сразу ты услышишь страшный гул, и из-под земли поднимется к небу еще одна пирамида. Потри тогда перстень еще раз! Пирамида откроется, и ты сможешь войти внутрь. Ты увидишь там много непонятных вещей, их не трогай, а иди все дальше! Наконец, ты дойдешь до сокровищницы, полной золота, драгоценных камней и оружия. Возьми сколько захочешь, и с их помощью верни себе трон твоих предков и доброго отца твоего!
Когда возьмешь достаточно сокровищ, уходи из пирамиды и не оборачивайся. Смотри, ни к чему не прикасайся зря. Как выйдешь из пирамиды, отойди подальше и дважды потри камень в перстне. Пирамида снова погрузится в землю.
Затем уйди оттуда на расстояние дневного перехода и там остановись. Помолись и подбрось перстень в воздух, произнеся такие слова: «Вернись туда, откуда пришел». После этого повернись и иди своей дорогой!
И еще. Не пытайся оставить себе перстень! Если сделаешь это, в прах обратятся все твои старания и умрешь ты жестокой смертью. Да будет с тобой Аллах, султан!
Горбатый человек ушел с купцами, а Ибн Хамид надел перстень на палец и обратился к обычным своим заботам. За долгие годы он успел забыть маленького горбуна, пока однажды случайно не оказался в тех краях, где из песка в небо поднимались пирамиды.
Вспомнил Ибн Хамид маленького горбуна и от души посмеялся. Да и как было не смеяться, когда это странное маленькое существо рассказало ему такие смешные вещи. Что, мол, из-под земли вынырнет пирамида!
Потом посмотрел он на перстень, и взгляд его стал печальным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60